Глава 22 - Пацаны не извиняются
[Песня к главе: Камень - Flëur]
*2 недели тому назад*
— Ну что, Туркин, допрыгался? — мерзкое лицо опера приблизилось к Валере, смотря тому в глаза,
— Теперь у тебя одна дорога и никто из твоих пацанов тебе не поможет. Наглядный пример того, что все эти ваши группировки дерьмо собачье, как и вы сами... И это тебе ещё мало дали, лет десять надо бы. Ну, ничего, всё ещё впереди, так ведь?
Валера на его провокационные слова лишь сдержанно улыбнулся, пока этот гад не затронул самое больное - тему про пацанов, которые для Турбо до сих пор оставались семьей, он был уверен, был бы у них хоть малейший шанс, чтобы помочь своему товарищу - они бы без колебаний им воспользовались.
Кулаки Туркина болезненно сжались, а губы дрогнули в кривом оскале, вынуждая парня дёрнуться, совершенно забывая о том, где он находился и что его держал двумя руками какой-то придурок в форме по типу Ильдара, что моментально усилил хватку, отчего вырваться уже было невозможно.
— Не смей даже упоминать их... — не контролируя внезапный порыв гнева, кудрявый в следующую же секунду смачно плюнул мужчине в лице, прямо на очки,
— Дерьмо собачье здесь только ты!
Ильдар вздрогнул, а потом, сморщившись в лице, моментально рукой снял очки, вытирая влажные стёкла платком, что достал из кармана. Он хотел разорвать этого ублюдка в клочья, просто растерзать и засадить в тюрьму на пожизненное, но к сожалению для мужчины, закон был здесь на стороне Туркина.
— Уведите эту мразь обратно в камеру и чтобы сегодня без приёма пищи! Узнаю, кто его подкармливать будет - уволю, — пытаясь держась свой статус среди остальных коллег, Ильдар надел обратно очки, стёкла которых блестели лучше прежнего,
— Ничего, завтра ты уже в колонии спать будешь. И молись, чтобы тебя в первую же ночь подушкой не задушили... гадёныш.
***
Наступила жизнь, поделенная на «до» и «после».
После завершения суда время для Турбо побежало ещё быстрее. Все эти чувства, эмоции и переживания для него были впервые. Конечно, не раз он представлял в голове, что когда-то за все его согрешения накажут и он по-любому окажется за решёткой, вот только он не думал, что всё это произойдёт так быстро. Крайний день в участке показался для юноши до невозможности затянутым, живот болезненно ныл от голода, что Валера уже просто считал минуты до того момента, пока за ним не приедет автозак, что увозит заключённых до места их пребывания на всё последующее время, которое постановил для них суд, исходя из закона.
Он не раз вспоминал о Франциске. Её образ преследовал его во снах, даже тогда, когда парень просто решался прикрыть глаза. В каком-то плане ему было стыдно от того, каким отвратительным человеком он показался в глазах девушки, которая была из немногих, кто искренне верил в него. Валера был уверен, что крайняя их встреча стала действительно последней и теперь он долгое время не увидит её, хотя моментами ему так хотелось вновь услышать её голос, просто посмотреть и быть уверенным в том, что хотя бы у неё в жизни всё наладилось.
Он понимал, что сейчас ему лучше держаться от всех своих близких и друзей подальше.
Так будет лучше.
Если он и вернётся, про будущее можно забыть — оно ускользнуло насовсем. Валера был достаточно разумен, чтобы понимать это. Осуждённому за убийство, тем более за убийство авторитета, по тем временам была одна дорога - скорая смерть. Потому что жить становилось невозможно, потому что душили со всех сторон, а с каждым днём становилось не лучше, а хуже, особенно с характером Турбо, что вовсе не умел контролировать свой ярый пыл.
Колёса машины утопали в грязи перед массивными металлическими воротами, на которых виднелась табличка с надписью «Исправительная колония строгого режима №19 по Республике Татарстан». Место было известно многим жителям Казани, как самое отдаленное и устрашающее судьбами заключённых, что отбывали здесь свой срок. Небо затянуло серым смогом, отчего всё вокруг парню казалось каким-то неестественным. Само здание вдалеке походило на массивное белое пятно посреди пустынного поля. Турбо на секунду показалось, что за порядком колонии следили сами заключенные: каждый день мыли окна, бегали по свистку драить полы, дабы надзиратель смог разглядеть в них своё отражение.
— Слышь, молодой, — прокуренный голос какого-то мужика, что сидел напротив и всю дорогу пялился на Валеру донёсяя до парня, вынуждая его отвлечься от изучения вида за окном,
— Ты по какой здесь будешь, а?
— Сто третья, — сухо ответил Валера, останавливая свой взгляд на крупных синяках под глазами у мужчины,
— А вы?
Неизвестный тип усмехнулся, а затем начал громко кашлять в рукав телогрейки, оставляя на ткани алые пятна крови, что сразу же бросились в глаза Туркина, заставляя его поморщиться.
— Сто семнадцатая, — мужчина, наконец, прокашлялся, после чего поднял замученный взгляд на Валеру,
— Там это... девку одну изнасиловал во дворе.
Турбо на секунду оторопел, словно покидая реальность. Парня в мгновение кинуло в дрожь, а кулаки произвольно сжались от услышанных слов этой мрази, которого, судя по его поведению, вовсе и не заботило, что он сделал. Валеру вдруг осенило, с кем ему предстоит не только общаться, но и жить в этих стенах на протяжении шести лет. Здесь сидят не просто люди, здесь отбывают срок сволочи, насильники, маньяки, бывают просто шизофреники, кто угодно, от которых можно ожидать всё, что им только взбредёт на ум.
На слова сумасшедшего мужчины Туркин соизволил промолчать, вновь поворачивая голову к окну, за которым уже виднелось здание колонии вблизи.
К горлу Валеры подступил тошнотворный ком, когда кто-то из главных раскрыл ворота и машина въехала на территорию, что была отделена высокими ограждениями с железными проволоками. Когда Туркин оказался уже на улице, покидая автомобиль, с другого края здания послышался лай собак и их протяжное рычание. Звери были готовы прыгнуть на тех, кто вдруг попробует убежать, они были готовы разорвать жертву в клочья, ринуться, едва услышав звук свистка, болтающийся на шее у каждого охранника.
Мужская колония - это некий город в городе, где есть свои правила, которые нужно неприкосновенно выполнять, своя форма, свой жаргон и много того, с существованием которым Туркину ещё только предстоит познакомиться.
Первые дни пребывания в колонии для него были настоящим испытанием. Иногда он вовсе не мог принять реальность, а его сознание всё ещё было на свободе, на родной улице, где они часто собирались с пацанами. Здесь Валеру окружала жестокость, а также полное безразличие со стороны других заключенных, что были намного суровее, хитрее и проваристее. Некоторые из них пытались угрожать ему, другие просто игнорировали его существование. Кто-то пытался пойти с Туркиным на контакт, но всё было безуспешно, ибо сам Валера временами и не хотел ни с кем разговаривать, а однажды даже врезал одному, что настырно лез со своими вопросами.
И здесь, на зоне, присутствовали свои законы и "тюремные понятия", которые нужно было непременно соблюдать, как и пацанские, что Валера и старался делать: он пытался привыкнуть к новому ритму жизни, показаться среди других не изгоем и неглупым мальчишкой, а мужчиной, который уже научился вовремя сдерживать свой гнев и не махать руками понапрасну. Хоть и давалось ему это очень тяжело.
Камера была рассчитана на шестерых заключенных, кровати были двухъярусные, сделанные из крепкого железа и скрипучих пружин, что часто не давали нормально спать по ночам. Сам Туркин спал наверху, там ему было удобнее, так он чувствовал себя более свободным, а главное в безопасности, по крайней мере этим он себя успокаивал. Под подушкой он хранил небольшой ржавый гвоздь, который до этого нашёл на полу, когда вместе с остальными проходил исправительные работы в цеху. Нужен он был в целях самообороны и опять же для собственного спокойствия, ведь ненормальных было достаточно, что могли просто придушить во время сна, не говоря уже у другом.
Среди них был и местный авторитет, своего рода лидер, что быстро подмял под себя зону, которого боялись самые отбитые. Козырь отбывал в колонии свой второй год, сидел он уже не впервые, это было видно по количеству его наколок на теле, начиная от груди, заканчивая разрисованными руками. Мужчина был не таким молодым, что также прибавляло его персоне высокий статус и вес среди остальных. Телосложение у него было мускулистым, с широкими плечами и сильными руками. На его теле виднелись различные татуировки, символизирующие его явно высокий статус среди остальных.
Многие с ним советовались, относились исключительно с уважением, делились всем, чтобы только Козырь заметил их, каждый хотел быть его товарищем, но подпускал он к себе лишь избранных, что действительно заслуживали ходить под ним. Ходили слухи, что он в тюрьме второй раз оказался по ошибке, что предали его, сам товарищ предал, раньше Козырь авторитетом ходил, вот только не туда свернул, доверился не тому, вот и отбывает сейчас срок за свои же косяки.
Завтрак начинался в 6:30, после его завершения все выстраивалась на улице, готовясь к рабочему времени. Было время и для отдыха, максимум минут пятнадцать, можно было посидеть в комнате, поиграть в шашки, кто-то же ходил на длительные свидания к своим родным, что тоже было дозволено колонией на определенное количество посещений.
— Слышь, кудрявый, шашку подай, — один из сокамерников, высокий парень с партаком на левой руке, что ходил с Козырем, обратился к Валере, который недавно вернулся с завтрака,
— Ты тут вроде как самый молодой, так ведь?
Турбо только хотел прилечь на кровать, ведь спина за последнее время очень болела от каждодневных нагрузок, как и здесь ему не дали покоя, вынуждая парня кинуть презрительный взгляд в сторону собеседника.
— Я не понял, ты оглох чтоли? — тот резко подорвался с табуретки, подходя к Валере чуть ли не вплотную.
Был бы сейчас перед ним любой другой мужик, кто угодно, но только не тот, кто ходил с Козырем, который и так недобро смотрел в сторону Турбо, а портить отношение с самим автором Валера и здесь, конечно же, не планировал, тем более репутация на зоне вдвойне была важна, все-таки ещё шесть лет придется выживать.
— Не оглох, всё прекрасно слышу, — сдержанно ответил Туркин, переводя взгляд на самого Козыря, что сидел в углу, наблюдая за происходящим.
Козырю не особо нравился этот парнишка, слишком уж загадочным был, лишний раз слово не скажет, ни с кем в основном не общался, однажды так вообще драку начал первый из-за того, что с ним просто поговорить решили, скрытный уж больно был, хоть и самый молодой среди сокамерников.
— Ну, так если слышишь - подними, — мерзко проговорил зек, указывая пальцем на шашку, что валялась на полу, до которой он бы и сам запросто дотянулся, но видимо уж больно ему хотелось задеть Туркина.
Валера в мгновение сжал челюсть, пытаясь из всех сил сдержать при себе свои эмоции, что так и наровились выплеснуться наружу.
— А ты что инвалид, что сам наклониться не можешь? — до сих пор Валера не мог свыкнуться с новыми законами, которые должен был непрекословно соблюдать каждый, особенно новички, что зачастую косячили.
Терпеть он не мог наглых, что первые начинали к нему лезть, задавать тупые вопросы, а тем более, когда от скукоты до него докапывались ни с чего, на ровном месте, хотя сам парень и не сделал им ничего, просто пока держался в стороне, не успел привыкнуть к новой обстановке: здесь для Турбо всё было чужим, ни с кем он пока так и не сумел найти общий язык, да и сам особо не старался ни с кем завести беседу первым, предпочитал отмалчиваться, при этом наблюдая в стороне за каждым, тем самым изучая обстановку и личности, что окружали его изо дня в день.
После слов Туркина в комнате последовала тишина, каждый, кто чем-то себя занимал - подняли голову в их сторону, впервые слыша, как кто-то посмел нагрубить товарищам Козыря. Да и сам Козырь, что всё это время сидел в углу, усмехнулся, внимательно смотря на Валеру, который так и продолжал непоколебимо стоять.
— А ты чё, самый умный чтоли здесь, а? — не ожидая такого ответа от кудрявого, надоедливый мужик перекинулся быстрым взглядом с Козырем, возвращая его вновь на Туркина, что предпочёл промолчать,
— Да ты борзеть начал, фраерок... — тот усмехнулся, после чего остальные сокамерники также решили поддержать его смехом,
— Значит, как я понял, не поднимешь?
— Послушай, я просто хочу спокойно отматать свой срок, я ни на что не претендую. И да, ты всё правильно понял, поднимать я ничего не буду, — пожав плечами, Туркин уже собирался развернуться и направиться в сторону своей койки, как чьи-то крепкие руки ухватились за его голову, в следующую же секунду толкая Валеру прямиком на открытые металлические балки одной из кроватей.
Голова парня с резким толчком соприкоснулась о железо, вызывая лёгкое потемнение в глазах, а затем последовал и неприятный звон в ушах, что заставило Турбо обхватиться ладонями за макушку, тем самым пытаясь хоть как-то унять боль и прийти в себя. Голоса остальных неразборчиво отдавались где-то в висках и, сожмурившись, Валера попытался приоткрыть глаза, наблюдая перед собой фигуру этой сволочи, что его и толкнула, а ведь одно неверное движение и Валера мог запросто удариться темечком головы и тогда бы это было смертельно, ну, а в лучшем случае он бы обрёл статус инвалида на пожизненно.
— Слышь, умник, здесь не твоя сраная улица, где проходили сборы, а вы только и делали, что прописывали скорлупе за проступки, — спрятав руки в карманы, монотонно заговорил зек, надменно озирая Турбо,
— Здесь зона, братишка, где нужно уметь со всеми языком чесать, лишний раз на хвост не наступать, а уважать авторитета местного, и вот если ты это не поймешь - в следующий раз шею сломаю, ты уж не серчай.
Уже собираясь возвращаться на своё место, тот осмотрел всех присутсующих, после чего наклонился к Валере,
— Давай, извинись за своё поведение, чтобы все остальные слышали, — смотря на полугорбившего парнишку, настырно продолжал мужик,
— Ну?
— Пацаны не извиняются, — сквозь зубы проговорил Турбо и улыбнулся, не собираясь предавать свои пацанские принципы, хоть и здесь они уже давно утратили свою силу.
— Вот как... Не извиняются, говоришь, — покачав головой, тот громко усмехнулся с его слов, а затем кулаком смачно нанёс удар по лицу, вынуждая Валеру откинуть голову назад, держась за переносицу.
— Извиняйся, мелкий сучонок! — его кулаки летели в сторону Валеры с неистовой яростью, словно он вовсе потерял над собой контроль,
— Иначе я выбью из тебя всю херову гордость!
Валера терпел, он уже был достаточно закален всей жестокостью, что происходила в этих стенах колонии, но ничего поделать с этим не мог, лишь только смириться и принять тот факт, что его здесь либо забьют, либо придется лишний раз молчать и терпеть все те унижения, которые сейчас происходили над ним, но зато выйти оттуда живым.
Никто из очевидцев не посмел и слова сказать, многие боялись вмешиваться в чужие дела, кто-то просто не хотел портить отношения с Козырем, ну а остальные были даже рады, что сейчас Туркина забивали кулаками, всё же никакого статуса на зоне он пока не имел, новичком ходил, тюремные понятия не все знал, надо было его проучить, хоть и за такое по голове точно не погладят, если надзиратели узнают - дисциплинарное взыскание ожидает каждого, кто хоть как-то посодействовал начале драки.
— Коста! Оставь парня, — неожиданно для всех решил вмешаться сам Козырь, чей свист раздался в следующее мгновение, вынуждая мужика прекратить наносить удары по лицу Валеры, что даже и никак не старался дать отпор - это было на него вовсе не похоже.
— Козырь, да его проучить давно пора! Он же людских понятий не знает, бесит он меня, клянусь... — поправляя на шее деревянный крест, мужчина сжал челюсть, смотря на автора, чей вид был сдержанным и сосредоточенным.
— Я сказал хватит. Подними шашку и сядь за стол, — указал ему Козырь, а сам кинул взгляд в сторону Туркина, что подтирал кровь из под носа, иногда шмыгая им,
— А ты иди лицо подмой, а то не комильфо в таком виде перед мужиками ходить.
Коста напоследок кинул в сторону Валеры недобрый взгляд, а затем, не смея ослушиваться главного, самостоятельно поднял игральную шашку и присел рядом с Козырем, до сих пор не понимая, с чего он решился вступиться за этого кудрявого.
Да и сам Туркин был слегка удивлён, до этого Козырь его ни во что не ставил, а здесь даже заступился, ну или ради выгоды это всё было, неизвестно. В любом случае, Валере это льстило, да и ещё бы чуть-чуть и он бы сам накинулся на этого Косту, а если бы такое случилось, то в живых бы он уже не остался, Турбо бы его с превеликим удовольствием забил, да вот не хотелось, чтобы срок ему прибавляли из-за этого придурка, и так шесть лет тут отбывать.
Продолжая держаться за голову, брюнет поднялся, ощущая лёгкое головокружение после недавнего удара о металл, но на ногах он всё равно стоял крепко.
Валера кинул быстрый взгляд на местного авторитета, а затем как бы в знак благодарности моргнул глазами, игнорируя чужие взгляды соседей, что таращились на него с неким презрением.
Вскоре парень уже находился в туалете, смотря на себя в грязное зеркало, что и то было треснуто по центру. Он пробегался глазами по своему внешнему виду, по помятой форме синеватого цвета, которую каждый был обязан здесь носить, по измученному лицу, на котором давно не виднелась привычная для Валеры улыбка, сейчас же была видна лишь тонкая струйка алой крови, что ускорено стекала вниз из-под носа юноши, падая крупными каплями на воротник.
Турбо не узнавал себя. То, каким он пришёл сюда две недели назад и то, как всего каких-то четырнадцать дней могли поменять его - было устрашающе и нереально для восприятия. Силы парня с каждым жнём начали иссякать вместе с надеждой. Перед пребытием в колонию он надеялся, что найдет здесь своих товарищей, так сказать скорениться, но как оказалось - здесь отбывали свой срок вовсе не его люди. Ни с кем он за эти дни так и не смог сблизиться, а если кто и пытался заговорить с ним - он не подпускал к себе, понимая, что общение с ними не приведёт ни к чему хорошему. Лучше одному ходить, чем с какими-то непонятными, которым не стоит доверять.
Валера включил кран, а затем начал смывать водой последствия от ударов Косты, пока дверь в туалет не скрипнула и за ней не появился тот, который решил вступиться и остановить недавнюю драку. Козырь осмотрел пустое помещение, а затем кинул взгляд на Турбо, что продолжал умывать своё лицо.
— Если бьют - никогда не смей отмалчиваться, всегда бей в ответ, — как ни в чём не бывало проговорил мужчина, а сам встал рядом у такой же ржавой раковины, начиная мыть свои руки,
— Здесь либо ты, либо тебя.
Туркин прочистил нос от следов крови, после чего повернул голову в сторону своего собеседника, удивлено хлопая глазами.
— Зачем вы помогаете мне?
Козырь усмехнулся со слов молодого, начиная оттирать свои ладони в мазолях от грязи и пыли после утренней работы в цеху.
— Не помогаю, а учу. Я был твоим ровесником, когда впервые повидал все просторы зоны, такой же молодой, глупый, ничего не знал о тюремных понятиях, меня унижали, били, пытались придушить подушкой во сне, но как видишь вот жив до сих пор. А всё потому, что не позволял никакой сволочи ноги об меня вытирать.
Парень был удивлён тому, что сам местный авторитет сейчас стоял в туалете и делился с ним своим прошлым, раздавал советы, причём наедине, без лишних ушей.
— За что вас посадили, если не секрет? — Валера сложил руки на груди, а сам облокатился на раковину, поворачивась в сторону мужчины.
— Да что ж здесь скрывать то? Первый раз за кражу в местном ларьке, детское питание украл для младшей, ну а сейчас... — тот вдруг задумался, смотря в крошечное окно в стене, скорее даже отверстие, на котором виднелась прочная решетка,
— Товарищ один предал, которому доверял. Я ведь годом ранее на воле тоже авторитетом ходил, хадишевские моими пацанами были. Улица своя, все условия для них заделал, сейчас то всё поди поменялось...
Слушая Козыря, в голову Турбо начали лезть разные мысли. Вот так, смотря на человека, он и подумать не мог, что пришлось ему пережить, отчего сейчас его все и уважают, боятся лишнее слово сказать. Услышав о Хади-Такташ, глаза парня прищурились. Раз Козырь год назад автором ходил, то каким образом его место занял Раджа, полная противоположность Козыря, хитрый и проваристый был, что иногда и пацанские понятия игнорировал. Неужели сам Козырь его и поставил после себя.
— Такташ? — удивлено переспросил Валера, на что Козырь лишь кивнул, вынуждая Турбо опустить глаза в пол.
А что, если Козырь узнает, что Турбо убил нового авторитета? Тогда он его точно убьет, все-таки Раджа был хадишевским, а значит как никак, но свой для Козыря, а за своих можно и отомстить.
— Любил я пацанов своих, особенно одного, вот он меня и засадил сюда, на зону, — достав из кармана сигарету, мужчина передал вторую Туркину,
— Радик теперь там наверное свои порядки наводит... Ну, когда я то выйду, то обязательно ему отомщу, за всё у меня ответит.
Молча взяв сигарету, Турбо кивнул тому, а затем почувствовал давно позабытый аромат родного табака, по которому так успел соскучиться.
— Погодите, как вы сказали? Радик? — забывая про сигарету в руке, Валера свёл брови, в мгновение выпрямляясь от услышанного.
— Ну, да, а чего тебя так удивляет? Раджа, тот же Радик. Новый авторитет хадишевских, он меня и предал, — выпуская дым изо рта, Козырь усмехнулся над реакцией молодого, — Знаком с ним был чтоли? Пади дружили?
Туркин на мгновение замер, встал в полном оцепенении, тяжело сглатывая. Дым, что поступил внутрь заставил Валеру громко прокашляться, вынуждая Козыря постучать парня кулаком по спине.
— Малой, ты чего впервые чтоли куришь? — мужчина забавлялся этому странному парнишке, но почему-то точно знал, что он адекватный и ему можно доверять, хоть и с осторожностью.
Турбо отмахнулся рукой, говоря о том, что с ним всё в порядке. Прокашлявшись ещё пару раз, юноша отчего-то усмехнулся, смотря на Козыря, он не мог поверить своим ушам, это было просто невозможно, совпадение, которое оказалось очень вовремя.
— Нет его в живых больше, — только и сказал Валера, ожидая последующую реакцию главного, лицо которого начало с каждой секундой выдавать эмоции, что и описать их было сложно, мужчина был просто шокирован.
Днями и ночами Козырь представлял, как отомстит Радже за то, как он поступил с ним, как он подставил его, посадил в тюрьму, а сам занял его место и незаслуженно заделался авторитетом, что раньше и двух слов не мог связать. Мужчина был уверен, что просто так эту ситуацию не оставит, как выйдет, то обязательно отыщет этого гада и тогда ему точно конец, предатели для Козыря - нелюди.
— Что ты сказал?
— Раджа мёртв, его убили, — повторил Турбо, раздувая ноздри от напряжения,
— Я убил его.
Скрывать смысла Валера не видел, всё равно здесь вскоре все будут знать за что он сел, кого убил и при каких обстоятельствах это произошло, а тут сам Козырь сказал, что Раджа его предал, ну значит это даст Валере лишь бòльшие шансы на уважение среди остальных сокамерников, а главное уважение со стороны автора.
Козырь сначала нахмурился, после чего удивление на его лице мгновенно сменилось некой радостью, отчего тот даже улыбнулся. Конечно же, не ожидал он услышать от абсолютно левого парня, с которым он совершенно по неизвестной случайности познакомился, что его главный враг мёртв, не просто мёртв, а убит собственными руками этого парнишки.
— Вот это ты меня сейчас удивил... — затянувшись сигаретой дольше обычного, тот осмотрел Туркина с ног до головы, словно до сих пор не веря его словам, ведь перед ним стоял совсем молодой мальчик, лет двадцати, при этом каким-то образом он убил не просто человека, а авторитета.
Это Козыря удивляло больше всего.
— Сам в шоке, — Валера был в каком-то плане рад таким обстоятельствам, что сложились для него наилучшим образом, даже здесь, на зоне, ему начинает вести.
— Это как же он тебе дорогу перешёл?
— Ну, так сказать некрасиво себя вёл, пришёл пьяный на нашу улицу, начал приставать к беззащитной девушке, а я знаете, не потерплю никакого рода насилия, — Туркин пожал плечами,
— Я предупредил его раз, забил так, что у него отказала почка, а потом...
— Стой, так это ты тот самый Турбо, о котором все наши пацаны шептались, мол ты Радика инвалидом заделал, чуть ли не убил его...
— Я тот самый... Можно и так сказать, — Валера поджал губы и, потушив окурок в раковине, убрал руки в карманы,
— Потом, когда хадишевские Ералаша.. ну нашего пацана универсамовского насмерть забили, мы с пацанами мстить пошли. Во время замеса он накинулся на меня, ну а дальше сами понимаете... тяжело было себя в руках держать. Неприятным он типом был, вон даже вас предал, как вы сказали.
После сознания парня, Козырь начал смотреть на него совершенно по-другому. Было неожиданно узнать, что этот новичок и, как им показалось тихоня, способен на подобное. Мягко говоря сейчас мужчина стоял в неком шоке, смотря на Валеру с удивлением во взгляде.
— С тех пор как я сел, многое поменялось на свободе. Раньше мы никогда не позволяли кого-либо трогать с чужих улиц, вели честную политику, свой бизнес был, а как Раджа на моё место встал, так пошло всё наперекосяк... — главный с тяжестью вздохнул, после чего по-братски похлопал Турбо по плечу,
— Не ожидал я от тебя такого, ты мне теперь вроде как брат получается, хоть я и сам мечтал убить его, так сказать отомстить за все делишки нечистые, но спасибо, обрадовал старика.
Валера сдержанно улыбнулся, а затем, чуть подумав, протянул Козырю свою ладонь для рукопожатия, на что мужчина слегка нахмурился.
— Запомни, на зоне никто никогда не здоровается за руки, здесь за такое и побить могут, — тот усмехнулся, после чего дал Валере лёгкий щелбан,
— Я благодарен тебе, если вдруг что будет нужно - можешь смело обращаться ко мне, теперь никто тебя не тронет.
— Буду знать, — Туркин кинул быстрый взгляд на предплечье мужчины, только сейчас разглядывая один партак, которые заметил ещё в первые дни, только сейчас это было более подробно: на бледной кожи виднелся довольно устрашающий череп со скрещенными костями.
Турбо ранее был наслышан, что в тюрьмах у многих есть свои «зоновские татуировки», так сказать просто посмотрев на заключённого - можно было сделать вывод, что он из себя представляет, какую масть занимает, имеет ли местный авторитет. Череп же издавна являлся могущественным знаком, что свидетействовало о блатном авторитете своего обладателя, кем и был Козырь.
— Что, понравилась? — уловив взгляд кудрявого, мужчина усмехнулся,
— Сам себе набил, уже как двадцать лет с ней хожу, так сказать мой оберег от всяких чертей.
— Очень... А мне сможете набить наподобие? — на полном серьёзе поинтересовался парень, продолжая внимательно изучать детали наколки на руке авторитета.
— Ну, ты только не думай, что это раз и всё. Придётся потерпеть, кто-то даже плачет от боли, всё же я тебе не профессиональный тату-салон, делаю сам, из жжёной резины добываю краску, заливаю её водой, процеживаю, а только потом уже вкалываю под кожу.
— Ничего, я стерплю, да и мне поменьше бы чего-то, — парень благодарно кивнул теперь уже своему новому товарищу, до сих пор не веря такому неожиданному стечению обстоятельств.
ps: по этому фанфику есть тг-канал: https://t.me/franciskannn 🥹 всех жду! (Там все самое интересное)