Глава 19 - Бремя вины
[Песни к главе: Безумный мир - Мираж;
Я и твой кот - Свидание]
Время шло достаточно быстро. Часы сменялись днями, дни неделями, с того момента, как до девушки дошёл слух о том, что Валеру всё же посадили - прошло около двух недель. Туркину дали шесть лет пребывания в колонии строгого режима.
Шесть лет...
Казалось, эта цифра была нескончаемой и просто нереальной. За это время можно было просто сойти с ума. Конечно же, Валера рассчитывал, что ему дадут ещё больше, на года четыре, как минимум, но и здесь ему несомненно повезло.
Первые дни Франциска пыталась забыться, полностью погружаясь в свою работу, дежурила днями и ночами в больницах, оказывала первую помощь новоприбывшим пациентам, старалась отвлечь себя от навязчивых мыслей о Валере, но всё было тщетно. На подсознательном уровне она думала о нём, представляла как ему там тяжело, не раз думала, как он ненавидит и презирает Тараса, из-за которого он и оказался вне воли. Она чувствовала, что и на неё Валера злился, точно поминал нехорошим словом, отчего ей становилось в разы хуже. С каждым днём чувство вины лишь усиливалось, поглощая девушку изнутри. Блондинка была внутренне раздираема чувствами, которые она не могла понять и контролировать.
«Видеть тебя не хочу» – последние слова, которые она произнесла в адрес Валеры, после чего они так и не встретились.
Казалось, всё должно было начаться заново, и у Тараса жизнь начала меняться явно в лучшую сторону: он перестал прогуливать школу, больше не пропускал уроки, ведь раньше этому он предпочитал сборы с пацанами на коробке, сейчас же он уже подал заявление, лично встретился с Коневичем и вступил в ряды комсомольцев, а главное даже успел прикупить себе красный галстук, который часто примерял, смотря при этом на своё отражение в зеркале. Франциска же на всё происходящее смотрела с неким презрением. Нет, конечно же, она была счастлива тому, что её братец наконец включил мозг, оборвал все связи с местными хулиганами, начал усердно учиться, больше не приходил домой избитым, но какой ценой?
Франциска понимала, что поступок брата был низким, неправильным, она никак бы не смогла оправдать его, хоть он и был её родным человеком и девушка в любом случае должна была быть на его стороне.
Но в этой ситуации ни за что.
Если жизнь Тараса стремительно пошла вверх, то у Франциски всё случилось наоборот. Последние две недели практически все её мысли занимал Туркин. В каком-то плане она удивлялась самой себе, мол почему она вообще думает о человеке, который ей приходился никем, ну потанцевали, обнялись, переночевал в их квартире и то, скорее всего, ради своей же выгоды. Ситуация была запутанной, у девушки было много вопросов и ни одного ответа. Вот это и вынуждало её думать, мучить себя и страдать. Несколько раз Валера привиделся ей во сне, тогда красочнее всего она запомнила его лицо: замученное, осунувшееся, а глаза всё те же - живые, отдающие изумрудом, с надеждой во взгляде. Девчонка чувствовала, что что-то меняется внутри неё, что эти новые чувства к Валере перерастают во что-то большее, чем просто сочувствие.
— Доброе утро, сестрёнка, — влетевший на кухню Тарас осмотрел блондинку, что стояла у окна, погрузившись в свои мысли,
— Чё у нас сегодня на завтрак?
На мальчике был надет идеально выглаженный белоснежный батник, а поверх воротника туго затянут на два узла красный галстук, что сейчас он поправлял левой рукой, словно исподтишка привлекая к нему внимание, при этом гордясь своим новым статусом.
— Что? — всматриваясь в заснеженные дворы напротив, Франциска не расслышала вопроса брата с первого раза, только сейчас переводя на него растерянный и уставший взгляд.
— Ты что, опять всю ночь не спала? — тот усмехнулся, беря зелёное яблоко со стола,
— В последнее время ты сама не своя, может стоит к врачу сходить?
Глаза её были слегка опухшими, то ли от недосыпаний, то ли от слёз, кожа приобрела бледноватый тон, густые волосы были собраны в привычный небрежный пучок, что держала крепкая заколка. Вроде бы она выглядела также, как и всегда, но некоторые отличия явно присутствовали, которые Тарас никак не мог не заметить.
— Я сама врач, если ты не забыл, — кинув быстрый взгляд на красную вещицу на мальчике, светловолосая вернула своё внимание на безлюдные казанские улицы,
— У меня была ночная смена, приготовь себе завтрак сам.
Тарас прекрасно понимал, что Франциска до сих пор бесится из-за его поступка, но сам мальчик даже не жалел о сделанном, наоборот, часто рассказывал другим ребятам из комсомола о том, что помог милиции задержать убийцу, на что в ответ получал лестные комплименты и удивления от девчонок. Про Турбо он старался и не думать, ну сидит и сидит, другие пацаны с Универсама теперь с Тарасом не связаны, да и он с ними тоже. Этот период жизни он желал оставить в прошлом и как можно быстрее забыть о нём. Конечно, иногда в воспоминания лезли тёплые моменты, как Тарас вместе с Маратом, Ералашем и остальными пареньками гуляли, как пели песни на улице, заливались смехом, боялись опоздать на сборы, за что им потом часто прописывали Турбо с Зимой. Особенно часто в его память самопроизвольно влетали воспоминания с Валеркой, когда он ещё был для Тараса "старшим", многому его научил: как правильно наносить удары, как уметь быстро отдать отпор, как не стоит делать пацанам, как стоит делать и многому другому, о котором малец не хотел вспоминать. Ведь всё уже изменилось: Ералаш мёртв, Турбо в тюрьме, сам Тарас отшит, а судьба других группировщиков останется навсегда неизвестной.
— Тебе стало плевать на меня. И вообще, когда в последний раз ты навещала маму? — мальчишка сел на стул, скрещивая ноги,
— Всё об этом уголовнике думаешь?
Услышав крайний вопрос Тараса, который звучал скорее в грубой привычной форме, девушка опустила взгляд, при этом не зная, что и ответить брату.
— Ты вообще слышишь меня? Я с кем разговариваю?
— Я ни о ком не думаю! — выходя из раздумий, соврала блондинка, отрицательно качая головой,
— Маму я навещала вчера, она очень плохо себя чувствует. Состояние ухудшилось за последние дни...
— Неужели всё так плохо?
— Плохо, Тарас... — девушка чувствовала себя как никогда беспомощно и растерянно,
— Сейчас буду искать ещё одну работу, нужны деньги на новые лекарства... Это займёт время, поэтому привыкай жить самостоятельно.
Парень молчал, лишь кивая головой на слова сестры. Ещё не до конца он осознавал всю серьезность ситуации, хоть и планировал устроиться на любую работу, дабы какая-то подработка и помощь семье, но была. Он понимал, что Франциске с каждым днём приходилось лишь тяжелее, а денег становилось всё меньше, что даже и средняя зарплата медсестры не спасала ситуацию.
— Да ладно тебе, прорвёмся... — поджав губы, Тарас привстал со стула, а затем через пару секунд уже стоял возле сестры, что смотрела на него встревоженным взглядом,
— Даже не смей плакать, поняла? Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Мама должна поправится, она у нас сильная.
На его речь блондинка через силу выдавила лёгкую улыбку, соглашаясь со словами мальчика. Если сейчас сдаться - то это конец. Сдаваться было нельзя, нужно быть сильной, не смотря ни на что. Часто девушка слышала подобные слова от матери, а сейчас и сама проговаривала у себя их в голове, дабы не дать повод для опускания рук. Тарас только встал на ноги, взялся за голову, оставлять его было никак нельзя, и так чуть ли не сирота. Да, денег не хватало иногда даже на продукты, не говоря уже о лечении матери, но это тоже не конец. Нужно всего лишь найти работу. Ещё одну.
— Я и не собиралась плакать, — вдохнув грудью, Франциска подошла к столешницам, облокачиваясь на них спиной.
Конечно, блондинка была бы не против поговорить с братом, ведь перестала его часто заставать дома из-за постоянного дежурства в поликлинике. Сейчас же наступил момент, когда Тарас стоял перед ней, чтобы задать ему тот вопрос, который мучал девушку уже как две недели, при этом не выходя из головы ни на секунду.
— Скажи, зачем ты сдал Валеру?
Услышав данный вопрос, малец лишь закатил глаза, откусывая кислое яблоко, после чего вовсе поморщился. Явно не с этого разговора он хотел начать своё утро, да он и слышать ничего не хотел про Турбо, а здесь ещё родная сестра суёт свой нос не в свои дела, с утра пораньше заваливая его глупыми вопросами. Тем более все эти две недели она молчала, не спрашивала подробностей, часто пропадала на работе.
— Тебя серьезно волнует сейчас именно это?
— А тебя разве нет? — Франциска измученно протерла ладонями глаза, выдыхая,
— Тарас... Я все эти дни не могу ни о чём другом думать. Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Как тебе после этого спится по ночам?
— Мне? Спится прекрасно, а разве должны кошмары сниться? — с неким сарказмом выдал Тарас, после чего покинул кухню, оставляя свою сестру наедине с собой.
Не было смысла оставаться там и выслушивать эту чушь, которой он уже по горло был сыт. Тем более на первые лекции Дениса Коневича опаздывать он тоже не планировал.
— Нет... Ты сейчас же выслушаешь меня и ответишь на все вопросы! — больше не выдерживая хамского поведения братца, девушка последовала за ним и, наблюдая как мальчик уже накидывал на себя пальто, придержала того за руку,
— Я имею право знать. Если ты не забыл - я твоя старшая сестра и именно я несу за тебя полную ответственность! Ты ведешь себя так, будто я тебе испортила всю жизнь, хотя ещё с самого детства делала для тебя всё!
— Хватит визжать, — одёрнув свою руку, мальчик оскалился,
— Тебя никто не просил делать для меня всё, сам бы справился. Достала ты меня уже жизни учить. Займись своей, а!
— Ты такой жалкий... Иногда мне становиться стыдно, что именно ты мой родной брат, — конечно, ей не хотелось говорить такие обидные слова в адрес Тараса, но его поведение в последнее время переходило все рамки,
— Посмотри в кого ты превратился, сдал своего товарища в милицию, а сам живёшь себе спокойно и даже не думаешь какого там Валере!? Вступил в комсомол, у тебя всё хорошо, но как... Как ты можешь жить, когда, считай, именно из-за тебя сидит человек? Разве такому нас учили родители? Твой отец был честным человеком, а ты... в кого ты превратится, Тарас?
Её прорывало на эмоции, ведь за всё это время Франциска копила их в себе, молчала, не задавала лишних вопросов, но сейчас настал этот момент, наконец, выговорить ему всё в лицо.
Мальчик стоял в неком шоке, впервые он видел свою сестру в подобном состоянии, и даже успел немного испугаться, отчего произвольно сделал шаг назад. Он смог заговорить лишь спустя несколько секунд, всё же Франциске удалось его задеть за больное, отчего мальчишка тяжко сглотнул от поступивших слёз.
— Я жалкий? — его глаза устремились на девушку, что несла полный бред,
— Знаешь ли, это не я думаю о человеке, который просто так забил парня до смерти, причём на моих глазах. Ты была там? Ты видела, что пришлось видеть мне? Турбо не тот, кого ты себе там напридумывала в голове, когда ты уже перестанешь быть такой наивной и глупой, Франциска?
Девушка опустила взгляд, осознавая, что в каком-то плане Тарас был прав, иногда она действительно вела себя слишком наивно, могла легко довериться людям, а тому виной послужило чересчур доброе сердце, что она уже никак не могла контролировать.
— Перестань уже говорить, что я о нём думаю! Мне нет до него никакого дела, просто я привыкла поступать по-человечески, а ты...
— Я? — перебивая светловолосую, мальчик покачал головой, — Турбо сам предал меня, ясно? Просто так взял и всем напел, что это я крыса среди пацанов, что мне нельзя доверять, что это я докладывал Кащею про всё... Но ведь это не я, я бы так никогда не поступил... Никогда! — чувствуя, что одна слеза уже потекла по щеке, мальчишка быстро схватил свой кожаный ранец, а затем также быстро скрылся за дверью, хлопая ею на весь жилой дом.
До конца он не хотел раскрывать всю правду Франциске, всё равно не поймёт, когда она вообще его понимала? Не любил он показывать свои эмоции, особенно при людях, особенно при своей же сестре, что привыкла видеть его совершенно в другом обличии, для него проявление чувств - являлось слабостью и позором. Не хотел Тарас вновь вспоминать предательство Турбо, но из-за сестры опять пришлось погрузиться в неприятные воспоминания, отчего настроение испортилось, наверное, до самого вечера.
— ...Тарас! — блондинка выбежала в подъезд следом за братом, но мальчишка так шустро спустился вниз по лестницам, что его уже и не было видно.
Услышанное заставило девушку замереть. Франциска вовсе запуталась, и если раньше она могла винить в произошедшем только брата, то сейчас ей стало понятно, что именно повергло Тараса так поступить и сдать Туркина. Конечно, она хотела услышать от него правду, но от такой правды лучше не стало. Только хуже, в разы. Она понимала, что поступает неправильно, что она должна быть прежде всего за младшего брата, за свою семью, но в последнее время сама себя не узнавала. Постоянные мысли, что пожирали изнутри, постоянное чувство вины и всякие думы сводили её с ума. Но и это нужно было заканчивать, иначе всё зайдёт очень далеко, если уже не зашло...
***
Мартовское солнце стало греть с каждым днём лишь сильнее, вынуждая тяжёлые сугробы потихоньку подтаивать, тем самым образовывая лужи на асфальте. Непривычно для местных жителей, Казань начинала оживать после затянувшейся зимы, хоть и температура до сих пор была минусовой, но голубое чистое небо сулило о приближение долгожданной весны.
Девушка проходила знакомые дворы родного города, направляясь в ближайшую аптеку, дабы приобрести новую партию лекарств, необходимых для лечения мамы, а уже вечером и навестить её саму, ведь затягивать с этим было нельзя.
Прохладный ветер заставлял торчащие светлые пряди развиваться по воздуху, иногда попадая в глаза, вынуждая Франциску заправлять их под вязаный платок, что хоть как-то спасал от казанского нещадящего мороза.
Глаза её произвольно проходились по прохожим: какие-то девчонки возвращались со школы, радостно и громко обсуждая сплетни, кто-то только держал путь до университета, а кто-то просто сидел на лавочке, ни о чем не задумываясь и никуда не спеша.
Один парень привлёк её внимание, вынуждая блондинку остановиться, на мгновение замирая. Незнакомец стоял к ней спиной, с кем-то беседуя. Он был очень похож на Валеру – тот же стройный стан, та же манера двигаться. Её глаза остановились на волосах юноши: кудрявые, тёмно-каштанового оттенка, а затем взгляд спустился ниже, на куртку... на брюки, а потом остановился и на белых кедах.
Всё было слишком схоже, просто вылитый, не могла же девушка ошибиться?
«Господи, неужели тебя выпустили...» – крутя данную глупую мысль в голове, блондинка ускорила шаг, приближаясь к заинтересованной мужской фигуре лишь ближе.
Каждый шаг давался ей тяжело. Она готовила себя морально. Если это и вправду он, что сейчас ему сказать? С чего начать разговор? А будет ли он вообще рад её видеть?
— Валера? — девичья рука дотягивается до плеча того самого незнакомца, вынуждая парня мгновенно повернуться на неуверенный голос, что его окрикнул.
Конечно, она надеялась увидеть его - того, кто не покидал её мыслей, того, кто не раз приходил к ней во снах, где девушка была рядом с ним, хоть и на жалкое мгновение, но рядом. Все эти надежды также быстро оборвались, как и успели прийти, когда тот обернулся к ней лицом.
— Девушка, вы, конечно, симпатичная, но вы, кажется, ошиблись, — на лице юноши промелькнула лучезарная улыбка, находясь в небольшом смятении от неожиданности.
Совершено чужой голос , совершено другое лицо, совершено не Валера.
А ведь она так надеялась.
Неужели Туркин начал ей уже мерещиться в других людях?
— С вами всё в порядке? — незнакомец помахал ладонью перед лицом чудной особы, дабы та быстрее вышла из своих глубоких размышлений.
— Простите, я... Обозналась, — покачав головой от своей же наивности, Франциска как можно скорее обошла прохожего стороной, пока внутри разрасталось чувство боли от собственной же надежды и ожиданий.
Как бы ей не нравилось врать самой себе, скрываться от себя же, вводить себя в заблуждение и делать вид, что всё хорошо – она хотела видеть Валеру. Просто хотела вновь посмотреть в его глаза, увидеть его улыбку, что не сравнилась бы больше ни с чьей другой, услышать его приятный голос, да и просто убедиться, что Туркин жив и с ним всё в порядке. Конечно, она рассчитывала и на то, что парень её не будет рад видеть, но зато она его увидит, зато она сможет успокоить саму себя, ведь так жить было просто невыносимо. Да и вообще, что это за жизнь такая, когда каждую минуту изнутри тебя пожирают муки совести, ты не можешь спокойно спать, постоянно думая, как он там.
Только спустя какое-то время, Франциска поняла одно: жизнь без присутствия Туркина превратилась в серую, скучную рутину, словно ушло что-то бòльшее, похожее на солнце и свет, сейчас же наступили вечные сумерки, а дни и вовсе потеряли какие-либо краски. В глубине души Франциска начинала привязываться к Валере всё больше и больше. Его лицо постоянно мерцало перед ее глазами, его голос звучал в ее ушах. Она понимала, что не может просто забыть его и продолжать жить как ни в чем не бывало. И нужно было с этим что-то делать.
Ps: девочки, мои любимые, извиняюсь за долгое отсутствие, учеба сводит меня с ума.. Обещаю вернуться в прежний ритм и радовать вас новыми главами чаще, а пока голосуйте за эту🩵