1 ГЛАВА. «Мы универсамовские»
Казань. Май 1989 года.
Раскалённый солнцем майский день плавил асфальт и макушки прохожих. В просторном дворе, где располагалась хоккейная коробка, словно над муравейником, гудели мужские голоса. Взрывы хохота, энергичная жестикуляция, и в стороне от этого кипящего котла – одинокая фигура Никиты Шпалова.
Высокий блондин с коротко стриженными, почти выбеленными солнцем волосами. Худощавого телосложения, но с достаточной силой удара. С пронзительным, каре– зеленым взглядом.
Чем ближе он подходил к коробке, тем яростнее слышался рёв голосов. Никита перемахнул через деревянное ограждение и двинулся к старшим.
– Турбо, я тебе про него рассказывал, – донёсся голос Марата.
– Рассказывал – это одно, а...
– Я пришиться пришёл, – перебил его Никита.
– А вот старших перебивать нехорошо, за это в фанеру прописывают, – процедил Зима, не отрывая взгляда от тлеющего уголька сигареты. – Чего в нашу контору пожаловал?
– Надоело чушпаном шкериться, хочу с пацанами двигаться, – выпалил парень с серьёзностью, не вязавшейся с его юным лицом.
– Имя? – коротко бросил Турбо.
– Никита.
– Ну вот что, Никитос, – начал Турбо, надвигаясь на него, словно туча. – Мне плевать, что Маратик за тебя ручался. Хочешь с пацанами двигаться? Докажи. Пальто!
Из толпы вынырнула лысая голова, и одобрительный гул прокатился по двору. Никита узнал его – Андрей из параллельного класса. Тот, кто вымогал мелочь у малышни в раздевалке, кто участвовал в каждой школьной драке, и чья тень всегда следовала за Маратом.
Андрей, разминая кулаки, встал напротив Никиты. Тот, поняв, что сейчас начнётся, скинул мастерку и швырнул её на ограждение. Взгляд, полный невысказанной просьбы, метнулся к Марату. В ответ – короткий кивок и мгновенный удар в лицо от оппонента.
Бой начался.
Оглушительные крики поддерживали Пальто. Никита, оправившись от первого удара, обрушил на противника собственные. Кулаки дробили лица, кровь из разбитых костяшек и рассечённых губ обагряла асфальт, впитываясь в него навсегда. Решающий удар Андрея пришёлся в солнечное сплетение. Никита согнулся пополам, сплёвывая кровь. Универсамовский отступил.
– Пальто! – заорал Турбо, вскинув руку, словно останавливая схватку. – Хорош!
– Ну чё, Маратик, – ухмыльнулся Зима, поворачиваясь к нему, – не вывез твой дружок.
Взрыв хохота сначала у старших, потом у всех остальных. "Пальто! Пальто!" – скандировала толпа. Марат съёжился, предчувствуя гнев старших.
– Ещё не всё... – прохрипел Никита едва слышно.
И в тот же миг кулак обрушился на челюсть Пальто, свалив его с ног. Толпа замерла в изумлении. Адидас младший ликовал.
– А я говорил, говорил...
Валера, не торопясь, подошёл к окровавленному Никите, окинул его взглядом с ног до головы и... на удивление всем, протянул руку.
– Ну что, поздравляю, Никитос, теперь ты универсамовский.
*****
Полгода спустя.
В воздухе танцевали первые снежинки. Цокот каблучков и звонкий девичий смех, рассыпались эхом по сонным улицам. Две юные, хрупкие тени скользили в тусклом свете фонарей, скрепя подошвой по выпавшему снегу.
– Пора заканчивать нашу прогулку. Время уже позднее, – проговорила одна из них.
– Ты права, а то Флюра Габдулловна снова отчитает нас на английском, – устало вздохнула вторая.
– Всё-таки здорово, что родители разрешили мне остаться у тебя на ночь. Давно у нас такого не было, – и вновь звонкий смех разорвал тишину.
Вика и Даша – две неразлучные подруги, чьи судьбы переплелись ещё в песочнице детского сада. В памяти всплывали эпизоды из прошлого: вот маленький хулиган отбирает у Даши любимую лопатку, на что Вика, не раздумывая, засыпает обидчика песком с головы до ног. А вот уже школьные годы, и Даша "случайно" обливает компотом белоснежные фартуки девиц из параллельного класса, осмелившихся задеть Вику. Они всегда могли постоять за себя, не бросая друг друга в беде.
Для незнакомых они казались родными сёстрами: обе миниатюрные, с копнами льняных волос, и даже черты лиц, казалось, были схожи. Однако судьбы их сложились совершенно по-разному.
Погружённые в беседу, девушки не заметили, как из неосвещенной подворотни на них уставились три темных силуэта. Раздался свист, резанувший морозный воздух.
– Эй, красотки! Чё это вы тут в такой поздний час одни шатаетесь? Не боитесь?
– Вам какое дело? – вызывающе бросила Вика, резко останавливаясь.
– А я смотрю, ты смелая. Совсем страха не знаешь?
Троица в надвинутых на глаза шапках двинулась к ним, преграждая путь. Даша судорожно сжала руку подруги, чувствуя, как внутри нарастает страх. Вика же, напротив, стояла неподвижно, стараясь не выдать охватившую её панику. Один из парней, ухмыляясь, повторил свой вопрос:
– Ну так чё, совсем не страшно? Чьи будете?
– Мы универсамовские, – дерзко ответила Вика за двоих.
Услышав этот ответ, парни пришли в бешенство. Грубо схватили девушек и потащили в тёмный, одинокий проулок, где царила непроглядная тьма. По улице разнеслись отчаянные, душераздирающие крики о помощи. Незнакомцы держали их, подавляя любую попытку сопротивления. В голове Вики метались обрывки мыслей, смешанные с ужасом: "Что пошло не так?! Почему фраза больше не работает?! Неужели в них совсем нет ничего святого?!"
– Ну чё, пацаны, пришло время им отомстить за все, – прорычал один из нападавших, злобно усмехаясь.
– С кого начнем? С этой? – продолжил другой, указывая на Дашу. – Или с этой?
– Нет, нет! Пожалуйста, не надо!
Крики девочек звучали всё громче и отчаяннее. Вика яростно отбивалась, когда двое схватили её за руки. Она кусалась, когда грубые ладони зажали ей рот. Слёзы градом катились по щекам, когда с неё сорвали пальто.
– Отпустите её, уроды! Помогите кто-нибудь! – захлёбываясь слезами, истошно кричала Даша, моля о спасении.
Но в этот момент и её рот зажала грубая рука...
*****
Дверь подвала с хриплым стоном отворилась, выпуская на волю клубы пара и несколько фигур – тех самых, универсамовских. Пацаны, обменявшись крепкими рукопожатиями, растворились в сумраке заснеженных улиц.
– Как думаешь, Кащей всё-таки откроет свой видеосалон? – спросил Валера, пробираясь вместе с Вахитом по скрипучему снегу.
– Знать бы, где он видак откопает. Или он...
Вахит осёкся, словно споткнувшись о невысказанную мысль. Парни замерли, прислушиваясь к истошным женским крикам, разрывающим тишину. Переглянувшись, они сорвались с места, настигая источник звука.
Завернув за угол обшарпанного дома, их взорам предстала жуткая картина: трое здоровенных отморозков держали доброй хваткой двух девочек, затыкая им рот.
– А ну, сука, отошли! – прокричал угрожающе Туркин, надвигаясь на них.
– Стоять, так дело не пойдет! – выплюнул один из парней, выхватив из-под куртки нож-бабочку. Увидев, что они не останавливаются, он приставил лезвие к нежной коже горла девушки.
Универсамовские замерли, стараясь не усугубить сложившуюся ситуацию.
– Отпустили девчонок, по-хорошему, – процедил Турбо, в его голосе клокотала ярость, – Совсем охренели, на нашем районе такое устраивать?!
– Хочешь сказать, если ваш район, то тут такое устраивать нельзя? – тянет слова чужак под всхлипы девочек, зажимая рот белокурой еще крепче.
– Нельзя!
– А если так?
Взмах, короткий и беспощадный, и сталь вонзилась в хрупкую грудь. Истошный крик, полный невыносимой боли, пронзил морозный воздух. Чужак отшвырнул обмякшее тело, не отрывая хищного взгляда от Туркина.
Парни застыли на месте, пребывая в шоке. За секундное замешательство незнакомцы метнулись по дворам, пытаясь скрыться. Универсамовские рванули было следом, но затормозили: в тусклом свете фонарей мелькнули знакомые шарфы и шапки. "Домбытовские", – пронеслось в голове у обоих.
Даша, превозмогая истерику и страх, бросилась к Вике, не зная, как помочь. Кровь, алая и горячая, мгновенно пропитала одежду девочки. "Это же очень плохо..." – промелькнуло в её сознании.
Туркин тяжело дышал, выпуская в морозный воздух клубы пара. В этот момент он напоминал разъярённого быка, ведомого слепой яростью. Но крик Даши вернул его в реальность, заставив думать о спасении.
– Вахит, за машиной, живо! Я здесь! – скомандовал он, подлетая к распростёртому телу. Увидев багровое пятно, расползающееся по одежде, он едва не запаниковал.
– Ты слышишь меня?! Эй?! Слышишь?! – тормошил он её, легонько хлопая по щекам. Но Вика лишь слабо прикрыла глаза, ничего не ответив. Казалось, даже дыхание покинуло её тело.
– Вика, очнись, пожалуйста! Умоляю тебя! – рыдала Даша, дрожащей рукой пытаясь вытащить нож из раны.
– Не трогай! – грубо одёрнул её парень. – Вытащишь – только хуже сделаешь. Помоги поднять. Щас в больницу поедем.
Даша, всхлипывая, попыталась помочь поднять Вику, но сил не хватало. Валера медленно направился к дороге, пока Даша хватала пальто. Взревел мотор подъезжающей машины, из которой выскочил Вахит.
– Садись вперед! – крикнул он Даше, – А ты назад, с ней!
Бережно усадив Валеру с телом на руках, Вахит вдавил педаль газа в пол. Машина, взвизгнув шинами, понеслась по обледенелой дороге.
– Аптечка есть? – спросил Турбо.
– Ты думаешь, в машине Кащея хоть что-то есть? – с сомнением ответил Вахит.
– Она будет жить? С ней всё будет хорошо? – не унималась Даша, выпуская новую порцию слез. Турбо в который раз ответил ей "Да", хотя сам не верил ни единому своему слову.
Парень всю дорогу до больницы не выпускал Вику из объятий, судорожно прижимая руку к кровоточащей ране. Его одежда, его руки – все было залито её кровью.
"Сука, только не так..." – думал он, глядя, как за окном кружатся, в своём последнем танце, крупные хлопья снега. Он не понимал, что с ним происходит? Почему его так волнует её состояние? Почему сейчас переживает за неё больше, чем за себя? Может, просто появился шанс отомстить Домбытовским? Или всё же месть за эту хрупкую девчонку?
Вопросы, на которые он сейчас не мог найти ответы. Но одно он знал наверняка: он никогда себе не простит, если эта девочка не выживет этой ночью.