А
Парижская хандра не щадит никого.
Воды рек вкладывают в ладонь
Чью-то тень.
О, Пикассо, "Герника" - твое лучшее полотно.
Вглядываясь в окно,
Я склоняюсь к югу,
Морскому дну,
Собирая мраморную листву.
Амфитрита, проведи меня сквозь волну.
Я склоняюсь к ней, искусству или вину.
Пространство хранит ответ,
Стерегущий миндальную ветвь.
Между пунктами А и Б
Проложили дороги, леса, пустыни.
Вспоминая красные обугленные руины,
Я хочу перекрасить то небо в синий.
Между пунктами А и Б
И ветками миндаля
Я прокладываю звук любимого имени,
Словно путь летящего журавля.
Да, пространство сделано из коридора,
Вереницы лиц, собранных воедино,
Карт, колонн,
плачущего матадора,
Дремлющей обезьяны,
кричащих птиц,
Согнутых воздухом пополам.
Место, материя, темный забытый храм,
Память холодного ноября,
Ивы, березы, клена и кипариса -
Корни любого дерева удерживает земля.
Так меня укротила чужая жизнь.
Ускользающее влечение,
Перемены, гербарий, лист,
Наблюдение, тезисы,
Расцветающая любовь.
Да, пространство соткано.
Сотни швов,
Что расходятся по углам.
Пункты А и Б,
Люди, образы и предметы,
Ты, я и миндальные черные ветви.
О, Пикассо, "Герника" - твое лучшее полотно.
Но хандра из Парижа, не щадящая никого,
Растворилась тенью украденного серебра,
Не оставив
ни зла, ни памяти, ни пятна.
О, Пикассо,
этот стих посвящается некой А.
И читая с начала от А до Я,
Я склоняюсь к ней, искусству или вину,
И влюбленно смотрю на белого журавля.
11 - 12 июня 2020 года