БОГОРОДИЦА

Станция "Надежда" – ироничное название для заброшенной станции, ставшей последним оплотом человечности в сердце этой пустоши.

По крайней мере, для отшельников.

Подвальный погреб, найденный очень быстро, благодаря Карине и Ваней, излучало теплом и каким-то даже уютом. И даже безопасностью. Подвал был примерно длиной и шириной 3000/4010мм. Внутри был небольшой сундук, в котором лежало небольшое количество консервных банок, бутылок с водой и даже немного аптечки, в виде бинтов, иголок, йодов и таблеток. Уложив мужчину и женщину на пол, при этом постелив свою верхнюю одежду (куртки), женщина и мужчина в маске, начали приступать к оказании помощи. Остальные из отряда, куда-то делись. Видимо они разделились.

Пока Карина и Иван начинали лечить мужчину и женщину, Артём изучал лицо первого. Молодой, лет двадцати пяти, с бритой головой и татуировкой на шее в виде перечёркнутого штрих-кода.

Он напоминал Артёму... кого-то. Но кого? Память молчала, оставаясь непроницаемой, как стена.

Закончив с ранами, Карина нанесла на них самодельную мазь из трав, которую высунула из под кармана своей куртки . "У него сломано несколько ребер, и похоже на сотрясение," - сказала она, качая головой. "А у нее..." – она замолчала, глядя на женщину с тревогой. – "У нее ножевое ранение в живот.."

"Она не выживет," - констатировал Иван, смотря на женщину. "Зачем мы ее спасли?"

"Мы не могли поступить иначе," - ответил Артём, глядя на бездыханное лицо женщины. В нем поднималось странное чувство – смесь жалости и ярости. Ярости на Мать, на НМК, на весь этот прогнивший мир.

Проверив пульс у девушки, Иван сказал: "Она уже мертва".

Карина, опустив голову, отвернулась. Ее плечи задрожали. Она видела смерть слишком часто, но каждая смерть, особенно смерть невинного, оставляла на ее душе незаживающий шрам. Иван, с каменным лицом, смотрел на труп. Его взгляд был лишен эмоций, но Артём видел в нем усталость и смирение. В Зоне Отчуждения смерть была обыденностью, частью пейзажа.

Она преследовала их на каждом шагу, напоминая о хрупкости жизни и бессмысленности борьбы.

"Она уже мертва," - повторил Иван, словно пытаясь убедить в этом самого себя. – "Мы рисковали ради нее, тратили ресурсы. И все напрасно."

"Не говори так," - возразила Карина, вытирая слезы. – "Мы сделали все, что могли. Мы не могли ее бросить."

"Могли," - отреагировал Иван. – "В этом мире нужно думать только о себе. Иначе, ты умрешь."

Артём молчал. Он понимал логику Ивана, его прагматичный подход к выживанию. Но он не мог с ним согласиться. Если они перестанут помогать друг другу, если перестанут проявлять сострадание, то чем они будут отличаться от Матери и ее бездушных слуг?

Он посмотрел на молодого человека, все еще лежавшего без сознания. Его лицо было бледным, дыхание – слабым и прерывистым. Он был жив. Пока жив.

"Мы не можем ее оставить здесь," - сказал Артём, указывая на труп. – "Нужно похоронить ее."

"Здесь?" - Иван поднял брови. – "В этом погребе? Ты с ума сошел?"

"Можем вынести ее за пределы станции," - ответил Артём. – "Найдем подходящее место."

"Это рискованно," - настаивал Иван. – "Мы не можем тратить время и силы на мертвых. У нас есть живой, о котором нужно заботиться."

"Я понимаю," - сказал Артём. – "Но это важно. Если мы забудем о мертвых, то забудем и о живых. Мы забудем, кто мы такие."

Карина кивнула, соглашаясь с ним. "Я помогу тебе."

Иван вздохнул, понимая, что спорить бесполезно. "Ладно," - сказал он. – "Но я буду прикрывать. И никаких глупостей. Быстро похоронили и обратно."

Они завернули тело женщины в кусок старой ткани и вынесли его из погреба. Зона Отчуждения встретила их ледяным ветром. Они шли молча, пробираясь сквозь руины и обломки. Артём нес тело женщины, чувствуя его тяжесть и хрупкость. Он думал о ее жизни, о ее мечтах, о том, что она могла бы сделать, если бы Мать не отняла у нее свободу. Если бы не попала в Зону Отчуждения...

Они нашли небольшую поляну, окруженную разрушенными домами. Рыть могилу пришлось не долго, небольшие деревяшки из домов, помогли справиться довольно быстро. Они опустили тело женщины в могилу и засыпали его землей. Небольшая оборванная деревяшка, служила как крест.

Смотря на могилу, Карина внезапно сняла маску. Артём впервые увидел её лицо. Рыжие волосы, глаза голубые. И в слезах. Карина, не обращая внимания на взгляд Артёма, встала на колени перед могилой и тихо заплакала. Ее слезы, казалось, смывали с земли грязь, открывая чистый слой почвы.

Артём приблизился и опустился рядом с ней. Он не знал, что сказать, как утешить ее. Слова в этом мире значили мало.

"Мы все рискуем," - ответил Артём. – "Каждый день."

Карина вздохнула и снова посмотрела на могилу. "Я помню, как жила в НМК," - сказала она. – "Я была счастлива. У меня была работа, друзья, квартира. Я не знала, что такое горе и страх."

"Что случилось?" - спросил Артём, стараясь говорить мягко.

"Я начала задавать вопросы," - ответила Карина. – "Я начала видеть ложь. Я начала понимать, что все, что нам говорят, – это пропаганда. Что Мать контролирует все."

"И тебя выкинули?"

Карина кивнула. "Меня обвинили в предательстве. Меня выбросили в Зону Отчуждения. Но я выжила. Я нашла других, таких же, как я. И теперь я борюсь."

Счастье – единственное, что осталось от НМК. Работает, как ностальгия по прошлому...

Артём смотрел на нее, восхищаясь ее силой и стойкостью. Он понимал, что она – больше, чем просто целительница. Она – символ сопротивления. Символ надежды.

"Я тоже помню," - сказал Артём, неожиданно для себя. – "Я помню... войну. Взрывы. Кровь. Я помню... ее."

"Кого?" - спросила Карина, повернувшись к нему.

Артём закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Но в его памяти были только обрывки, фрагменты, ускользающие, словно дым.

"Я не знаю," - ответил он, разочарованно качая головой. – "Я помню только ее лицо. Ее голос. Ее запах. Она была... важной."

Он сунул руку в карман, нащупывая знакомую прохладу фотографии. Вытащив ее, он замер на мгновение, словно собираясь с духом. Фотография была старой, выцветшей, но на ней все еще можно было различить лицо молодой женщины. Ее улыбка была теплой и искренней, ее глаза светились любовью и надеждой. Но в ее взгляде, если присмотреться, таилась грусть – предчувствие беды, которая рано или поздно должна была случиться.

Протянув фотографию Карине, Артём затаил дыхание. Он боялся увидеть в ее глазах жалость, сочувствие, или, что еще хуже, равнодушие. Но Карина взяла фотографию осторожно, словно хрупкий цветок, и долго смотрела на нее, не говоря ни слова.

"Это она?" - тихо спросила Карина, наконец, подняв взгляд на Артёма. Ее голос был полон сострадания.

Артём кивнул, не в силах произнести ни слова.

Карина снова посмотрела на фотографию. "Она красивая," - сказала она. – "И сильная. Я вижу это в ее глазах."

"Я не знаю, кто она," - прошептал Артём. – "Я не знаю, как ее звали. Я не знаю, где она сейчас. Я просто помню ее лицо. И я чувствую, что должен ее найти. Даже если её и нет в живых, её оболочку я должен увидеть..."

"Ты найдешь ее," - уверенно сказала Карина. – "Я помогу тебе. Мы найдем ее вместе."

Она вернула фотографию Артёму. Он взял ее и долго смотрел на лицо женщины, словно пытаясь оживить воспоминания, заставить прошлое вернуться.

Закат окрасил руины Зоны Отчуждения в зловещие оттенки багряного и фиолетового. Длинные тени ложились на землю, искажая реальность и создавая иллюзию движения. Ветер, наполненный пылью, завывал, словно призрак, напоминая о прошлом, которое НМК так отчаянно пыталась стереть.

Ее слова ободрили Артёма, вселили в него надежду. Он посмотрел на нее, благодарный за поддержку и понимание.

"Я не знаю, зачем она тебе нужна, Артём," - продолжила Карина. – "Но я знаю, что ты не остановишься, пока не найдешь ее. И я буду рядом с тобой. Я помогу тебе всем, чем смогу."

Поднявшись с колен, Карина надела маску, скрывая свое прекрасное и одновременно измученное лицо. Возвращение в реальность Зоны Отчуждения было болезненным, но необходимым. Снятая маска, короткий миг уязвимости, подчеркнул ее человечность и заставил Артёма почувствовать к ней что-то большее, чем просто товарищество по несчастью. Что-то, что Мать стремилась искоренить из сердец людей – привязанность, сочувствие, любовь.

"Нам нужно идти," - сказала Карина, ее голос, приглушенный маской, звучал деловито. – "Иван, наверняка, уже волнуется. И мы должны проверить парня того."

Они двинулись в обратный путь, пробираясь по лабиринтам разрушенных зданий. Внезапно, Артём задал вопрос:

"Почему ты постоянно в маске, как и Ваня?" Ответ не заставил себя долго ждать.

"Безымянный лик – наш протест" – Ответила Карина.

Она повернулась к Артёму, и он увидел в ее глазах, даже сквозь стекла маски, искру ярости и решимости. "И ты, Артём, должен решить, на чьей ты стороне. Ты поможешь нам найти правду, или станешь еще одной марионеткой в руках НМК?"

Артём молчал. Он знал, что Карина права. Он видел, что НМК творит в Зоне Отчуждения. Он чувствовал, что его прошлое связано с этим местом, с этой войной, с этой женщиной на фотографии.

"Я помогу вам," - сказал он, наконец. – "Я хочу знать правду. Я хочу вспомнить, кто я на деле. И я хочу найти ее."

Карина кивнула. Они продолжили путь, погруженные в молчание. Вскоре они добрались до укрытия, где их ждал Иван.

В этот момент, словно в ответ на его слова, раздался оглушительный взрыв. Земля содрогнулась под ногами.

"Черт! Нас засекли!" - прокричал Артём. - "Бежим отсюда! Они сейчас разнесут все к чертям!"

Дроны быстро засекли героев. Летало не пять или десять. Куда больше.

Герои бросились бежать. Благо до станции было недалеко.

"Куда теперь?" - задыхаясь, спросила девушка, когда они добрались до более-менее безопасного места .

"В погреб!," - ответил Артём, не раздумывая. "Это наш единственный шанс."

"В погреб?! Ты спятил?!" - взревела Карина, переводя дух. "Туда же прилетит в первую очередь! Надо валить из этой дыры, пока нас всех тут не похоронили!"

"В погребе у нас хоть какая-то защита," - возразил Артём. – "К тому же, нам нужно забрать Ивана, Иоанна и того парня."

Карина колебалась. Девушка, на мгновение заколебавшись, но затем решительно кивнула. "Хорошо!"

Они бросились, к погребу, где их ждала возможно, смерть. Взрывы гремели все ближе, обломки падали прямо под ноги. Дроны НМК жужжали над головой, словно стервятники, выискивая добычу.

"Быстрее закрываем!" - скомандовал Артем, всем тем, кто в подвале.

"Новые приключения?" – спросил напугано Иван.

В этот момент раздался оглушительный взрыв. Земля содрогнулась, и обломки посыпались с потолка. Иван взяв Иоанна, а Артём с Кариной того парня, приготовились к возможно худшему. Пыль и обломки заполнили погреб. Кашляя и задыхаясь, они пытались сориентироваться в темноте. Дверь погреба, казалось, выдержала удар, но надолго ли хватит этой защиты?

"Иван, Иоанн, вы целы?" - крикнул Артем, пробираясь сквозь завалы.

"Более-менее," - отозвался Иван из темноты. "Но здесь скоро станет нечем дышать."

"Нужно выбираться отсюда," - сказала Карина, ощупывая стены в поисках выхода. "Здесь нас похоронит заживо."

"А куда мы пойдем?" - спросил Иоанн, дрожащим голосом.

"Не важно куда, главное отсюда убираться поскорее!" – Ответила на вопрос Карина.

Дроны стихли, улетев прочь от уже разрушенной станции. Когда стало уже максимально тише, герои открыли дверь. Пыль и обломки от станции, это остаток от "Надежды". Вытащив Иоанна и лежащего всё ещё без сознания парня, герои начали думать, что делать дальше? "Предлагаю двинуться дальше. Здесь уже небезопасно."– стал говорить Иван. – "Но что делать с тем пацаном?"

Артём нахмурился, глядя на лежащего без сознания парня.

"Мы не можем его бросить," – сказал он, вспоминая смутные обрывки своего прошлого, где брошенные товарищи становились кошмаром, преследующим его во снах.

"Мы рискуем и так," – огрызнулся Иван. – "Тащить на себе обузу, это верная смерть. Ты хоть понимаешь, куда мы вообще направляемся?"

Артем огляделся. Вокруг – лишь руины и обломки, серые и безжизненные, словно сама земля оплакивала погибшую "Надежду".

"Мы должны покинуть Зону Отчуждения" – твёрдо ответил Артём.