Универсамовские девчонки ||Турбо

Яна вдумчиво смотрела себе под ноги, пытаясь овладеть спокойствием, дабы унять крупную дрожь в руках. Не думала она, что так скоро окажется в всё той же больнице, с которой только вчера сбегала через разбитое окно. Его, к слову, оперативно починили.

В голове прокручивались дневные воспоминания, а точнее, та молниеносная драка на хоккейной площадке, которая прошла не очень гладко.

Никто из пацанов толком не успел среагировать, когда на них со всех сторон налетели неизвестные, избивая с такой яростью, будто имели личные счеты абсолютно с каждым. Они не церемонились, со всей дури избивая даже маленьких детей, которые вообще не участвовали до этого в крупных драках, лишь просто ходили под покровительством своих старших.

Валера резко толкнул девушку в угол, и она, не удержавшись на ногах, упала прямо на лёд, больно ударяясь коленями. Яна едва не заорала на него от возмущения, но быстро поняла, что этим действием он спас ее, ведь в ту же секунду на него налетело трое пацанов, избивая того всем, что попадалось под руку. Кудрявый едва смог отбиться.

Вову тоже не пощадили. На него так же само навалилось сразу несколько человек, избивая его арматурой, и всякими деревяшками с торчащими гвоздями. Одной из таких ему попали прямо в ногу, протыкая почти насквозь. Крови было не то, чтобы много... Ее было целое море.

Яна в панике ещё больше сжалась в углу, испуганным до смерти взглядом наблюдая за крупной потасовкой. От ее внимания не утекла та картина, где один из чужих прыгал на голове универсамовского пацаненка, которому едва ли исполнилось четырнадцать. Она до сих пор не знала, остался ли тот жив.

Девушка внимательно вглядывалась в лица нападавших, надеясь узнать хоть одного из них. И, к большому удивлению, ей это удалось. Среди целой толпы она увидела того пацана, который гнался за ней по темным переулкам, когда девушка возвращалась с работы. Вот же ублюдок.

Сейчас же, сидя посреди пустого больничного коридора, Яна нервно раздирала нежную кожу на пальцах, ожидая врачей, которые оперировали сразу двух ее близких людей: Вову и Валеру. У зятя была серьезная травма ноги, он потерял много крови, а так же, существовала большая вероятность того, что внутрь раны попала инфекция. Кудрявый же получил сотрясение мозга средней тяжести, и вдобавок ко всему, ножевое ранение в плечо. Всем пришлось несладко.

До этого около нее сидели и остальные пацаны, но из-за позднего времени все разбрелись по домам, зализывать полученные раны, словно стая волков. Марату и Андрею тоже неплохо досталось, оба ушли с перевязанной головой, но шутить не переставали. Держались хорошо, но по взглядам было ясно, насколько сильно те переживали за своих старших, которым досталось больше всех. Они были основной целью.

Вахит тоже оставался в больнице, но уже был переведен в небольшую палату, которую делил с парой таких же бедолаг. Яна не знала, что именно с ним случилось, но и пойти проведать не могла, ведь тот крепко спал.

Наташа и Маша не были в курсе произошедшего, да и незачем им лишний раз волноваться. Яна приняла решение рассказать им обо всём уже завтра, когда ситуация хоть немного улучшится. Если улучшится, конечно.

Она всячески выгоняла из головы пессимистические мысли и догадки, пытаясь концентрировать внимание на чем-то менее мрачном. Девушка думала обо всём и ни о чем одновременно, всё время возвращаясь к сегодняшнему дню, который оказался ещё тяжелее, чем вчерашний. Действительно, в их жизни началась черная полоса.

Еще ее очень беспокоил тот самый взгляд Валеры, который он кинул на нее перед самым началом кровавой бойни. В нем мелькнуло недоверие, которое она ни разу за ним не замечала. Яна не совсем понимала, что это значило, но глубоко в душе надеялась, что всё останется в порядке. У них всё только начинало развиваться в лучшую сторону, и терять это совсем не хотелось.

Когда на настенных часах, которые раздражающе тикали в пустом коридоре, обдавая голые стены эхом, показало час ночи, Яна начала засыпать прямо на жесткой лавочке. Дойти до дома ей бы не хватило сил, да и волнение за близких людей не позволило бы свалить домой. Поэтому, смирившись со своим положением, девушка поудобнее улеглась, подкладывая под голову скомканную шубу.

Сон шел тяжело, голову не покидали мрачные мысли, но всё же, усталость смогла победить. Яна уснула, слегка подрагивая от холодного сквозняка, который шел из приоткрытой форточки.

***

С самого утра ее разбудила кучная уборщица, недовольно бурча себе под нос что-то о том, что больницу превратили в ночлег для нищих. Яна даже не пыталась на нее злиться, сразу поднимаясь на ноги. Она огляделась вокруг, ища взглядом хоть одного врача, у которого можно было узнать о парнях. Всё тело ломило от неудобной позы для сна, да и лавка была не самым лучшим вариантом.

К счастью для нее, прямо ей на встречу шла миловидная медсестра, которая приветливо ей улыбнулась, взяв ту под локоть. Яна чуть опешила от такой доброжелательности, но сопротивляться не стала, ведь ей было жизненно необходимо узнать хоть одну весточку о друзьях.

— Владимир Суворов всё ещё в тяжелом состоянии, но оно стабильное. Он переведен в особую палату, пока недоступен для посетителей. А вот Валерий Туркин уже хорошо себя чувствует, отдыхает. Хотите навестить? — она с доброй улыбкой на лице посмотрела на девушку, которая облегченно выдохнула.

— Конечно. В какой он палате?

— Я вас проведу.

Пройдя несколько лестничных пролётов, миловидная женщина довела ее прямо до двери в его палату, которую он, по словам, делил с несколькими пациентами. Яна благодарно ей улыбнулась, удивляясь такой доброте со стороны чужого человека. В нынешних реалиях это было большой редкостью.

— Еще раз спасибо вам.

— Не за что, дорогая. Вы этого парня берегите, он очень крепкий у вас. Такие травмы получил, а как быстро восстанавливаться начал...

Яна шумно выдохнула, входя в палату, тихо закрывая за собой дверь, дабы не разбудить тех, кто ещё спал. Она сразу начала искать глазами кудрявого брюнета, который уже не спал, вдумчиво глядев в замызганное окно. Девушка невольно улыбнулась, радуясь тому, что не смотря на все полученные травмы он был живым.

— Доброе утро. Как себя чувствуешь? — она присела на край кровати, положив свою ладонь ему на живот.

— Нормально.

Яна готова поклясться, что почувствовала его холод всем своим телом. Его голос был напряжен, а сам он даже не взглянул на нее, продолжая пялиться в окно, с которого были видны лишь однотипные многоэтажки. Девушке тут же стало не по себе, а в душе поселилась глупая обида.

— Что-то не так, Валер? Ты несколько груб сегодня... — в ее голосе сквозила тихая грусть.

— А как ещё мне стоит разговаривать с крысой?

Только сейчас он соизволил обернуться на нее, жестко сцепив челюсти. Парень прожигал ее злым, почти что ненавидящим взглядом так, что она невольно сжалась. Яна не верила своим ушам.

— Что ты несешь? Какая крыса? — она убрала свою ладонь с его живота, положив ту себе на колени.

— А ты думала, что самая умная? Думала, я не пойму, что это ты сдала чужим наше место? Я не дурак, Яна.

— Дурак, ещё какой...

— Знаешь, а я вдруг вспомнил, откуда знаю того типа, с которым ты на машинке каталась. Это Желтый, глава Домбыта. И напали на нас как раз тоже они. Странное совпадение, тебе не кажется?

Яна замерла, забывая как дышать. Вот и вскрывалась правда о человеке, который всё это время морочил ей голову, скрывая настолько важный момент его биографии. Чертов Вадим, будь ему неладно.

— И тебя вчера совсем не тронули, хотя били всех без разбора... Ты на сборы специально напросилась? Чтобы понаблюдать, как нас истребляют, словно лошадей на скотобойне? — он выплевывал всю свою злость, всё так же не сводя с нее взгляд.

— Я никому ничего не сливала, что ты такое несешь...

— Так я и поверил. Какой же я глупый, поверил тебе, подпустил близко. А ты оказалась не более, чем обычной крысой! — он буквально прорычал последние слова.

— Знаешь что? Да пошел ты, Туркин! Ненавижу тебя!

Она в слезах выбежала с коридора, уносясь прочь. Ей не хватало воздуха, всё вокруг казалось нереальным, а в голове крутилось лишь одно слово. «Крыса».

Выбегая с больницы, Яна едва не врезалась в спокойно идущую брюнетку, в которой сразу же узнала Амину. Та держала в руках небольшую плетенную корзинку с фруктами, а на лице сияла едва заметная грусть, которая тут же сменилась злостью, стоило той только увидеть блондинку.

— Ты чё, широкая дохрена? Не видишь, куда прёшь? — она обернулась вслед уходящей девушке, которая всячески пыталась стереть слёзы с красных щек.

— Иди нахрен! — Яна даже не стала оборачиваться на нее, не сбавляя быстрый шаг.

— Крыса.

Одно слово, которое добило ее. Разбило внутри всё вдребезги, оставляя после себя только пустоту, от которой хотелось зареветь на всю улицу.

Яна резко развернулась на месте, теперь быстрым шагом идя в сторону брюнетки, которая чуть испуганно отпрянула назад. Воспользовавшись ее мимолетной заминкой, девушка схватила ту за волосы, завязанные в высокий хвост, и натянув так, чтоб ее лицо оказалось прямо перед ней, замахнулась. Тишину нарушил громкий шлепок, а уже через несколько секунд на щеке Амины красовался красный отпечаток ладони блондинки.

— Ты, сука, не такая, какой кажешься. Я клянусь тебе, я выведу тебя на чистую воду, чего бы мне это не стоило. Ты меня поняла? — Яна снова дернула ее за волосы, притягивая ещё ближе к себе.

— Пусти, дура...

— Я всё о тебе узнаю, маленькая дрянь. Даже не надейся, что выйдешь из воды сухой.

И, в последний раз дернув ту за патлы, Яна снова развернулась, уносясь прочь. Ударив бесящую девчонку, ей заметно стало легче, но бурлящая злость с примесью обиды никуда не делась. Девушка решительно шла домой, зная заранее, что разревется с новой силой, как только останется в одиночестве.

***

Акт самобичевания и ручей слёз был беспардонно прерван громким стуком в дверь. Яна быстро вытерла рукой оставшиеся слёзы, шмыгая носом. Она подошла ко входу в квартиру, не подумавши открывая настежь дверь незваному гостю.

Перед ней стоял больно знакомый мужчина, держась за лаковую трость. На его лице застыла серьезность с напускным пафосом, а легкая бородка подрагивала от тяжелого дыхания. Яна слегка прищурилась, пытаясь понять, кто перед ней стоит.

— Здравствуйте. Я могу войти? — не дождавшись ответа, он беспардонно ступил вперед, буквально отодвигая девушку в сторону.

— С кем имею честь...?

— Альберт Бахтияров. Отец вашего бывшего одноклассника, Джона.

Грудь сжалась в неприятном предчувствии. Яна едва не скорчилась от омерзения, стоило ей услышать это гнусное имя, значительно подпортившее ей жизнь и ментальное здоровье. Ей тут же захотелось выставить этого человека за порог, напоследок выкрикнув всю нецензурную брань, которую она знала.

— На кухню приглашать не стану. Говорите, в чем дело. — она скрестила на груди руки, серьезным взглядом впиваясь в лицо напыщенного мужчины.

— Знаете ли вы, в каком сейчас состоянии лежит мой сын?

— Не знаю, и знать не хочу. Всё, что я могу сказать вам — это то, что он заслужил абсолютно всё, что с ним приключилось.

— Значит вы в курсе, кто избил его?

Яна едва смогла подавить довольную улыбку, стоило ей лишь услышать о том, что ему несладко досталось. Здесь даже не нужно было гадать, чтобы понять, кто так жестко отстоял ее честь. Вот только, сейчас совсем не хотелось думать об этом человеке.

— Нет, не в курсе.

— Дорогая Яна, вы быть может не совсем понимаете серьезность ситуации... Мой сын избитый до полусмерти, едва складывает слова в предложения, а его память... Она отсутствует. Он ничего не помнит из последних месяцев своей жизни, лишь шепчет в бреду ваше имя.

Она не смогла сдержать удивленной усмешки. Всё таки, кудрявый парень слегка перестарался, когда решил отомстить ему за обиженную девушку. Яна была в шоке, но всё сотворенное Джоном — свежее воспоминание, которое останется с ней до конца жизни. Ей совсем не было жаль его, будь она чуть смелее, добавила бы ещё.

— Для чего вы мне это рассказываете? Я совершенно не понимаю, как это всё произошло, и уж точно не знаю, кто его избил.

— Скажите мне, что он с вами сделал? Я хочу понимать, каков мой сын на самом деле. — он лишь усмехнулся ее словам, внимательным взглядом скользя по всему женскому телу.

Вместо всех слов, Яна лишь потянула вниз высокое горло полосатой водолазки, обнажая все те глубокие раны от укусов, которые так заботливо оставил его сын на ее теле. Так же, она без стыда приспустила штаны, являя его серьезному взору отпечатки его рук на бедрах, которые даже не пытались сходить. Закончив с показом, девушка снова посмотрела в его глаза, едко ухмыляясь.

— Этого вам достаточно? — она почти что выплюнула эти слова ему в лицо.

— Вполне. Мне очень жаль вас, но сами понимаете, то, что сотворили с моим сыном, чересчур даже для этого. — он поднял трость высоко вверх, ткнув ею в сторону женской шеи, едва не задев подбородок.

— Это всё, что вы хотели сказать? Попрошу на выход...

— Я хотел сказать, а точнее, предупредить вас. Не играйте со мной в игры, я в любом случае узнаю, кто это сделал. И поверьте мне, вам не понравятся мои дальнейшие действия.

Он поспешно скрылся за входной дверью, исчезая из поля зрения так же быстро, как и появился. Разговор с мужчиной оставил после себя неприятный осадок, Яне хотелось рвать на себе волосы из-за того, что ее посчитали виноватой в случившемся. Да пусть спасибо скажет, что жив остался. Зная своих пацанов, те и вовсе могли забить до смерти.

Девушка понимала, что ей нужно как-нибудь предупредить Валеру о том, что под него начнет копать весьма влиятельный человек, с большими деньгами и возможностями. Яна вспомнила этого мужчину. В последний раз она видела его на выпускном, когда тот забирал своего сына оттуда на огромном черном джипе, которых в городе было настолько мало, что можно было сосчитать на пальцах одной руки. Он был влиятельной шишкой, поэтому сомневаться в нем было глупым решением.

Закрыв дверь на все замки, Яна снова вернулась в кровать, ложась на массивную подушку, которая была насквозь пропитана ее слезами. Барсик тут же запрыгнул к хозяйке, в поддерживающем жесте потеревшись о ее руки.

— Только ты меня понимаешь...

***

Маша, словно разъяренная фурия, неслась с новой работы в направлении больницы. Ее новая коллега, милая девушка Гульнара, поведала ей о том, что ещё вчера в местную больницу привезли троих пацанов, и один из них по описанию уж больно схож с ее Вахитом. Ну и конечно, ей доложили о том, что их сопровождала высокая, худорлявая блондинка. Это точно не было совпадением.

Девушка пробегала лестничные пролёты так быстро, что пару раз даже споткнулась на высоком каблуке замшевых сапог. Она была до ужаса зла на подругу, которая мало того, что не ночевала дома, так ещё и ни слова не сказала о том, что их парни валялись по больничным койкам. Ну не дурочка ли?

Почти что выбив с ноги дверь в тесную палату, она сразу же нашла взглядом лысый затылок, повернутый к окну. Парень спокойно спал, даже не подозревая о том, что сейчас начнется аншлаг.

Быстро подлетев к койке, Маша резко затормошила его, от злости совсем не думая о том, что ему должно быть больно после полученных травм. Она была в ярости от того, что парень снова ввязался в бессмысленную потасовку, всё время обещая ей, что будет беречь себя. Девушка успела очень полюбить его, поэтому боялась, что с ним могло случиться что-то непоправимое.

— Вахит, твою маковку!

— А? Машенька? — он через сон улыбнулся любимой, потирая потертой ладонью заспанные глаза.

— Что у вас случилось? Я только сейчас узнала, что ты в больнице...

— Янка тебе не сказала чтоль? На нас вчера домбытовские налетели, когда мы на сборах были.

— Как это налетели? Просто так, что-ли? — она неверяще подняла бровь.

— Ты присядь, присядь... У меня новость плохая есть.

Сердце забилось в бешеном темпе, пока Маша, нервно сглатывая вязкую слюну, притягивала к себе табуретку, дабы сесть. Парень чуть приподнялся в кровати, оглядываясь по сторонам в попытке разглядеть, есть ли тут кто-то чужой. Но, к счастью, палата была пуста.

— Короче, Янка твоя крысой походу оказалась. Говорят, это она им слила наш местяк.

— Ты чё несешь такое? Она не могла так поступить, это совсем не ее стиль. Уж я то наверняка знаю.

— Могла не могла, но факт остается фактом. Она была возле пацанов, когда те обсуждали дату и время сборов. Да и сама напрашивалась туда...

— Зималетдинов, тебя чё, по голове хорошенько угрели? Ты несешь бред! — она начинала закипать.

— Я понимаю, это трудно принять, но... Всё сходится, Маш. Да и тем более, Валера видел ее с их главным, Желтым вроде...

— С Вадимом? — ее глаза округлились.

— Да, точно. С ним.

Маша замерла, пытаясь переварить всю услышанную информацию. Она не могла даже на секунду поверить в то, что ее лучшая подруга, которая всегда была борцом за справедливость, могла оказаться крысой в близких кругах. Девушка даже не хотела думать о ней в таком ключе, ведь подобные выбросы были точно не в ее стиле и принципах.

Молча поднявшись на ноги, она зашагала прочь, даже не хотя прощаться с возлюбленным, который нес всякий бред. Вахит удивленно на нее уставился, не понимая, что он уже сделал или сказал не так, ведь весь пазл хорошо собирался, указывая именно на блондинку.

— Маша, куда ты?

— Я ухожу. Во всех смыслах этого слова. Мне не нужен мужик, который так бессовестно клевещет на мою лучшую подругу.

***

Наташа не находила себе места, не переставая волноваться даже на секунду. Она уже в десятый раз набирала знакомый номер, но никто не поднимал трубку. Ни сейчас, ни вчера ночью.

Вовы до сих пор не было дома, от него или пацанов ни слуху, ни духу. Девушка звонила даже Марату, но тот отмахнулся, сказав ей о том, что всё в порядке, и парень просто занят уличными делами. Но она чувствовала, что что-то здесь не так. Плохое предчувствие пожирало ее изнутри.

Так же, она не могла дозвониться до младшей сестры, чей голос не слышала целые сутки, хотя раньше они созванивались каждый день, а бывало, даже по несколько раз. От волнения хотелось сойти с ума, но Наташа всячески пыталась держать себя в руках, ведь внутри нее зарождалась новая жизнь, которую она едва не потеряла несколько дней назад.

Она едва не померла со страху, когда в руке громко зазвенел домашний телефон. С молниеносной скоростью подняв трубку, Наташа стала внимательно вслушиваться в голос, надеясь узнать в нем мужа.

— Алло?

— Наталья Суворова?

— Да, кто это?

— Старший уполномоченный опер по делам Казани, Ильдар Юнусович.

— Д-да, слушаю... — ее сердце замерло от нависшей тревоги.

— Подскажите, ваш супруг сейчас находится дома? Могу ли я с ним поговорить?

— Нет, я... Я не знаю, где он.

— Как только он вернется, передайте ему, кто с ним хотел связаться. Договорились? — на том конце трубки тяжело вздохнули.

— А в чем, собственно, дело? Что-то произошло?

— По нашим данным, Владимир Суворов обвиняется в создании организованной преступной группы, простыми словами, ОПГ. Вам что-то об этом известно?

— Нет...

— Обязательно передайте супругу, что я хочу с ним переговорить.

Бросив трубку, Наташа приложила ладонь к сердцу, которое билось так сильно, что с легкостью могло выпрыгнуть из груди. Все тело сковало от нависшего, словно дамоклов меч, страха, который порождал ещё большее волнение. Что парни уже успели натворить? И почему их ищет милиция?