***
Я попросил ее надеть очки. Может, хоть так они не поймут, что это я в теле Тани. Но Светланы за стойкой регистратуры не оказалось, и мы пошли сразу в кабинет Константина Михайловича. Везде висели праздничные флажки.
— Поздравляю!
Кобальт взорвал хлопушку, и нас осыпало золотым конфетти.
— С окончанием лечения.
Таня обрадовалась и крепко обняла психолога.
— Огромное вам спасибо, — сказала Таня.
— Тише, официально ты еще пациентка.
— Спасибо, Константин Михайлович.
— Как дела? Как прошел этот месяц?
— Фантастически, я только вернулась с Филиппин.
Таня делилась впечатлениями, мыслями и переживаниями. С гордостью рассказала про свои успехи в бизнесе. Пожаловалась, что не может найти нормального молодого человека, но надеется найти достойного мужчину. Про меня умолчала. Психолог слушал, иногда задавал вопросы, и в целом происходящее больше напоминало беседу дочки и отца, а не прием у врача.
— Вот и час подходит к концу, но не хочется тебя отпускать, погоди. Сейчас вернусь.
Кобальт вышел и вернулся с чаем и кексами, в одном из них горели свечи. Даже не верилось, что все происходит обыденно и без смертей. Нормально.
— Не торт, но что было.
— Спасибо, но вы слишком стараетесь.
— Ничего, ничего, я праздную победу. Психически здоровых людей слишком мало. Сегодня настоящий праздник!
— Может, чего покрепче тогда?
— Нет, работа.
Таня задула свечи, они чокнулись кружками и отпили чай.
Сразу стало меркнуть зрение, чай был странным.
— Извини, не могу вас отпустить. Он мне нужен.
Голос Кобальта был грустным, он явно расстроился.
Тело скрутила судорога, оно выгнулось дугой, и сердце остановилось.