ну здравствуй, душа моя | К.М

Забытье. Хорошее место. Здесь никто не осудит, никто не накричит и никто не решит за тебя. Здесь нет ведущего и ведомого, здесь есть лишь ты и полное безразличие ко всему происходящему во внешнем мире. Она умерла? Это её личный ад? Пробудет ли она теперь здесь целую вечность? Но отвечать на собственные вопросы Анна была не вправе. 

Девушка не могла даже сформулировать хотя бы одну здравую мысль, голова болела от одной лишь попытки думать. В ушах стоял звон, в то время как тьма постепенно рассеивалась. Но не было уже того пронизывающего холода, не было ощущения беспомощности и страха. Лишь полное безразличие и равнодушие.

Спустя несколько секунд, когда чувства вернулись к ней, Смирнова ощутила ужаснейшую боль в горле и головокружение. Тело трясло, словно материально шатенка всё ещё находилась на этом злосчастном балконе. Мокрая, холодная и всеми забытая. Едва не замёрзшая там до смерти.

В глазах всё плыло, а дышать нормально было просто невозможно. Насморк, как один из признаков простуды, чётко дал о себе знать. Но вместе с чувствами и ощущениями пришли эмоции. Страх. Кира могла быть где-то здесь. Это она её перенесла на кровать? Мило.

Анна чётко поставила себе цель — уйти, не смотря ни на что. Уйти не просто из квартиры, а из жизни Медведевой. Забыть её и сделать так, чтобы она тоже забыла Смирнову. Никогда больше не здороваться при встрече, никогда не улыбаться друг другу, точно все эти три месяца ничего не значили. Словно их и не было вовсе. 

Но прислушиваясь к тишине в квартире уже битые двадцать минут, Анна лишь убеждается в том, что её здесь нет. И судя по темени за окном, девушка ушла на работу. Захотелось позвонить ей, узнать о том, где находятся лекарства, однако в комнате было темно, поэтому сфокусировать свой взгляд на конкретном предмете было крайне сложно и телефон отыскать не получилось.

Решив заняться проблемой самостоятельно, Смирнова медленно приподнялась, ощущая тупую боль в затылке, словно всё то время, что она была без сознания, её колотили по этой части без остановки. Стало сразу холодно. Неприятные мурашки покрыли всё тело и девушка была вынуждена замереть на месте, сьежившись и не в силах пошевелиться, поскольку любое действие словно отдавало ужасный импульс по каждой её клеточке. Хотелось умереть прямо здесь, чтобы Кира нашла здесь свою некогда возлюбленную и поняла, что натворила. Чтобы совесть взыграла у неё в сознании, но, казалось, этот человек вообще не имеет понятия о том, что это такое.

С горем пополам поднявшись со своего места, Анна на негнущихся ногах направилась в сторону кухни. По предположениям, аптечка могла быть именно там, но поняв, что её здесь нет, девушка направилась в ванную. В связи со своей болезнью, процесс затягивался на более длительное время и на глазах наворачивались слезы от того, что Кире было всё равно. Что она вот так оставила её и ушла, пусть и накрыла двумя одеялами.

Плакать хотелось не от поведения своей девушки, а скорее от собственной слабости. Глаза во время простуды словно всегда стояли на мокром месте и заставить биться в истерике, захлебываясь в слезах и соплях, больного человека было намного легче. Смирнова же не стала исключением, поэтому достав с полки небольшой пакетик, она утёрла рукой нос и щеки, но это мало чем помогло.

Пришлось умываться. От воды в очередной раз восстали мурашки, заставив Анну окончательно убедиться в собственной беспомощности. Она просто осела на пол, оперевшись лбом о бортик ванной и позволила себе вдоволь нарыдаться. Это было просто необходимо. Необходимо вылить из себя всю эту боль, чтобы после предстать перед Медведевой абсолютно равнодушной. Чтобы блондинка не видела, насколько ей плохо от её присутствия в жизни, чтобы не придумала новое издевательство.

Предприняв во второй раз попытку умыться, на этот раз удачную, шатенка взялась за таблетки. Из полезного оказался лишь парацетамол, но этого явно было мало. Идти на улицу не очень то и хотелось, но выбора не было. Кира в принципе мало болела и поэтому лекарств у неё практически не было. Лишь некоторые препараты от похмелья и бесполезные пузырьки с валерьянкой.

Не переодеваясь, Анна надела пальто прямо поверх своей домашней одежды, вооружилась зонтиком и принялась искать ключи, которые словно сквозь землю провалились. Обыскав все ящики, девушка так ничего и не нашла, что только насторожило. Подойдя к двери, она дёрнула за ручку. Конечно, та ей не поддалась и последней надеждой были щеколды. Анна покрутила каждую из них по нескольку раз, но дверь напрочь отказывалась поддаваться.

Её запрели здесь. Самым наглым образом.

Неприятное чувство с новой силой начало подниматься внутри, заставляя шатенку едва ли не трястись от собственной беспомощности. В очередной раз Кира делает всё, чтобы Смирнова чувствовала полную зависимость от неё и, как бы ужасно это ни было признавать, но её план работал на ура. Скинув куртку и оставив её прямо на полу, Анна направилась обратно к кровати, залезая на неё и чувствуя крупную дрожь. Такое чувство, будто ей стало ещё хуже, чем было.

Кое-как дотянувшись до градусника, что лежал в одном из ящиков старенькой прикроватной тумбочки, девушка померила температуру, что едва превышала отметку в тридцать восемь градусов. От собственного отчаяния хотелось лезть на стену. Пришлось выпить бесполезный в её случае парацетамол и лечь, надеясь лишь на удачу, которая словно давно покинула эту квартиру.

Она не заметила, как в очередной раз уснула. В конце концов, в её состоянии сон — вполне естественное действие, даже если спать придется днями напролет. Ей в очередной раз ничего не приснилось. Казалось даже, что время просто застыло на месте.

Хлопок входной двери заставил вздрогнуть. В ушах от этого действия зазвенело, будто отдаваясь эхом. Неприятное чувство, от которого Анна накрыла голову одеялом, вдыхая нагревшийся под ним воздух. И вовремя, потому что свет в комнате включился и глаза заболели даже сквозь плотное покрывало. Хотя вполне возможно, что это было не от света, а от резкого пробуждения. Но вот сердце колотилось определенно от страха и неожиданности. 

— Ты спишь уже? — пьяная. Снова. Шумно приблизившись к шатенке, Кира села рядом, проведя ладонью предположительно там, где должно было находится плечо. И она попала. — Я же вижу, что нет. Посмотри на меня.

Но смотреть не хотелось. Не хотелось поддаваться её действиям, не хотелось заставлять её чувствовать себя выше остальных. Но сейчас Смирновой ничего не оставалось, кроме как повиноваться, поэтому развернувшись, та слегка выглянула из под одеяла, потому что состояние не собиралось улучшаться от слова совсем.

— Пиздец, ты чё? — брови блондинки свелись к переносице, а когда та коснулась своей холодной рукой чужого лба, то сразу же вздрогнула, точно обожглась. — Нашла, блять, время.

— Это.. — но не успев даже договорить, девушка закашляла, пряча лицо под тем же одеялом. Медведева добилась своей цели, теперь Анна точно не сможет разговаривать как минимум неделю. — Это же из-за тебя я простудилась. Мне нужны лекарства.

Пришлось разговаривать шепотом, пусть это и было как будто ещё хуже, чем вслух. Но Кира должна была сходить за таблетками, а Анна должна была выздороветь. Иначе она не сможет убежать.

— Завтра схожу. Я устала, — ну, конечно. Она устала. Кире всегда было хуже, чем Смирновой, поэтому она лишь встала и выключив свет в комнате, направилась на кухню.

Сложно сказать, сколько она там просидела, потому что Анна в очередной раз отключилась, снедаемая лихорадочным ознобом. Она забрала себе всё одеяло, создавая призрачную иллюзию того, что девушка сможет согреться в этом своеобразном коконе. Словно так ей станет чуточку лучше. Но время шло, а лучше не становилось. Кира не легла рядом и где она спала — было неясно. Возможно, просто побрезговала лежать рядом с простудившимся человеком, что не слабо так задело девушку. Как будто Кире было противно. 

Но в итоге, ближе к обеду следующего дня блондинка всё же соизволила сходить за лекарствами и не поскупилась купить всё самое действенное, однако не самое дешёвое. Она принесла маленький пакетик, где находились различные порошки и таблетки. Первым делом в ход пошли жаропонижающие и чего только Анна не выпила за раз под чётким руководством Медведевой: сразу несколько таблеток и порошок, разведённый в теплой воде.

Итог не заставил себя ждать. Спустя примерно час шатенка начала ощущать то, насколько ей жарко находиться под этим несчастным одеялом. Кира же всё это время сидела рядом, с другой стороны от кровати. Она молчала, но постоянно подтягивала покрывало обратно, стоило только Анне хоть немного из под него вылезти, в надежде, что холодный воздух хоть немного коснётся её тела.

— Лежи спокойно, тебе должно быть жарко, — произносит, в очередной раз укрывая ту едва ли не с головой. Анна уже сдалась, лишь вздыхая на это её обращение. Она снова заботится. Сначала делает больно, а после сама же залечивает все раны. На Медведеву было невыносимо смотреть, потому что Анна знала, что если она ещё хоть раз заглянет в эти глаза, она не сможет уйти. В очередной раз не сможет перешагнуть через себя и остаться. Но она должна была вычеркнуть её из своей жизни, поэтому лишь слабо сжимала чужую ладонь, создавая видимость того, что всё хорошо. Что она не злится.

— Где мой телефон? — шепчет, закрывая глаза. Даже видеть не нужно было, чтобы понять, что Киру этот вопрос заставил напрячься. Возможно, она думала, что ей это сойдёт с рук, но Анна должна была знать, ибо даже мысль о том, что она может быть отрезана от внешнего мира, немного пугала. Настолько уже она привыкла к гаджету, что всегда находился под рукой.

— Он у меня, отдам, когда поправишься. Сейчас от него будет только хуже. Спи, — коротко и ясно. Смирнова не стала спрашивать насчёт уведомлений, потому что знала, что Медведева не скажет ей о входящих сообщениях, ибо просто напросто посчитает это ненужным. И больше ни о чём не думая, шатенка действительно уснула, потому что больше ей просто ничего не оставалось.

***

Время — жестокая штука. Оно не лечит, как утверждают многие, и забывать какие-то проблемы тоже не получается. С каждым днём становится хуже. Ты сидишь в ознобе в ванной и думаешь, что хуже уже просто некуда, что не может быть чего-то, что отныне способно сломать тебя ещё больше. Однако открывая глаза на следующий день, приходит понимание, что хуже быть всё-таки может и это осознание убивает окончательно. Добивает и без того истерзанную душу, которую словно очень медленно убивали.

Анна уже давно выздоровела. Кира приглядывала за девушкой пару дней, а после всё началось по новому. Если бы можно было сказать, что её жизнь разделилась на до и после, то явно не в лучшую сторону, как это обычно происходит. Медведева была на себя не похожей: часто запиралась в ванной, регулярно уходила по ночам ни с того ни с сего и в целом поведение девушки казалось весьма непредсказуемым с каждым днём.

Смирнова успела привыкнуть к её эмоциональным качелям за эти несчастные месяцы, но то, как сильно блондинка из раскрутила на этот раз, оказалось ещё более неожиданным и страшным.

И Анна начала подозревать, что дело далеко не в алкоголе.

Конечно, не в её приоритетах было безосновательно выносить приговор человеку, но и существенных доказательств не было. Смирнова не ловила Киру, когда у той были красные глаза, она не видела, как та употребляла, а читать переписки ей просто не хотелось из вежливости. Как бы то ни было, хотелось доверять, но ужасное чувство, что съедало её изнутри, не давало покоя. Словно это не блондинка, а сама Анна её медленно убивала.

И лучше выхода, кроме как спросить в лоб, шатенка не придумала. Ведь всё нужно решать простыми разговорами, да? Осталось только гадать, в каком именно настроении придёт девушка и как отреагирует на подобного рода разговоры. Вполне вероятно, что та будет отнекиваться, упрекнёт Анну в недоверии и закрепит материал рукоприкладством, чтобы такого уж точно никогда не повторилось. Было страшно.

Девушка ходила по комнате; сидела на диване, чувствуя, как нога трясётся без остановки; грызла ногти и всё это было ровно до тех пор, пока а двери не раздался долгожданный щелчок. Уже около недели она слышит вот этот звук и радуется ему, как маленький ребёнок, которому дали конфетку. Хотелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом, но дальше балкона ей выходить было запрещено. Кира не позволяла.

Говорила, что заботится и всё ради её ещё неокрепшего здоровья, но Смирнова не была глупой. Уметь вовремя притвориться идиоткой тоже своего рода талант, который, к великому счастью, шатенка использовала по назначению, выбирая момент, когда можно сбежать.

Фигура Медведевой медленно передвигалась в прихожей под внимательным взглядом Анны, что до сих пор сидела на одном месте, замерев, точно каменное изваяние. В один миг сердце забилось настолько сильно, что девушка буквально слышала, как оно бьётся. То самое чувство страха, которое стало уже настолько обычным, как улыбка или слёзы. 

— Чего уставилась? — произносит блондинка, бросая на Анну равнодушный и холодный взгляд. Как и обычно. Однако она была трезвой, что видно по её спокойному поведению: девушка держалась ровно, как всегда стараясь не демонстрировать эмоции. Обычно это хороший знак.

— Соскучилась, — отвечает, на что в ответ видит лёгкую ухмылку. Определённо, Медведева в хорошем настроении, что не может не радовать. Невольно Анна и сама чувствует, как уголки её губ приподнимаются в лёгкой улыбке. Ужасное ощущение собственной беспомощности перед блондинкой уже не настолько сильно убивает. И это пугает ещё больше, но сейчас следовало брать от этого момента всё. — Мы можем поговорить?

Анна дождалась, пока Кира переоденется и сядет рядом, прежде чем задать этот вопрос и получить в ответ положительный кивок. Теперь самым сложным было собрать собственные мысли, что успели сотню раз запутаться между собой, пока она обдумывала каждый из них. И всё же, набравшись смелости, Смирнова слегка коснулась кончиками пальцев чужой щеки, проходясь по отчётливо заметным скулам.

— Ты стала такой худой. Что происходит, расскажи мне? — медленно подходит к теме, подмечая каждую деталь и каждую эмоцию, что могут промелькнуть на лице блондинки. Анна хотела как лучше и она надеялась, что её ожидания не оправдаются, что она всё это лишь придумала себе. Но поверить Медведевой она сможет лишь в том случае, если она действительно сможет её убедить. Слепо верить любым её словам было бы глупо.

— Не важно. Со мной всё в порядке, — сухо отвечает Кира, вновь уткнувшись в свой телефон и продолжая что-то в нём высматривать. Она чётко продемонстрировала свою незаинтересованность в данном разговоре и Смирнова, убрав ладонь, взглянула на неё со всей твёрдостью и решимостью, на которую только была способна.

— Ты принимаешь? — с ходу в лоб задаёт вопрос, уже ощущая, как воздух в комнате медленно накаляется. Напряжение проникает в каждый тёмный уголок комнаты, в то время, как Кира замирает, медленно переводя взгляд на шатенку. Разглядеть какую-то одну эмоцию в нём было сложно: это был какой-то коктейль из ярости, разочарования, боли и более заметного чувства — желания сделать что-нибудь ужасное и непоправимое. Ударить, накричать, всё, что угодно, но она держалась. До последнего.

— С чего ты, блять, взяла? — голос Медведевой только подтверждал это желание. Он резко стал холодным и отстраненным, что заставило Анну покрыться мурашками. Это не предвещает ничего хорошего.

— Я вижу это по твоему поведению: постоянно прячешься в туалете или запирается на кухне, приходишь никакая. Я вижу, как тебя ломает моментами и мне просто хочется верить, что это всё не так, что я просто придумала это, и.. — договорить она не успевает, поскольку на щёку приходится звонкий удар, заставивший все мысли разом вылететь из головы. Ну вот, снова. Кира просто хочет, чтобы она замолчала и делает это так, как привыкла делать. Силой.

— Думай, блять, что хочешь, но не еби мне этим мозги, поняла? — шатенка услышала, как дрогнул голос Киры, когда та произнесла это и ушла на кухню, громко хлопнув дверью. Пару секунд раздумий и мысль о том, что терять уже нечего.

Тело привыкло к регулярным истязаниям и перетерпеть очередной всплеск агрессии Киры для Анны уже не кажется чем-то страшным. Куда больше она убивает её морально и поэтому было принято решение отправиться следом. Выяснить раз и навсегда, поставив на всём точку. Помочь Медведевой она уже не сможет. Да и можно ли помочь человеку, которому эта помощь и не нужна вовсе?

Дверь, ведущая на кухню и ранее закрывшаяся с характерным громким шумом, сейчас была приоткрыта. Шатенка заглянула, тихо приоткрывая её и стараясь вести себя как можно тише. Не потому, что она хотела подкрасться к девушке незамеченной, а потому, что знала, что любой громкий звук только усугубит состояние Киры. Анна уже итак испортила ей настроение, куда ещё хуже?

— Кир, — шепчет, подходя сзади к девушке, что сейчас сидела за столом. Смирнова легко обнимает её сзади, уткнувшись носом в чужую макушку и прикрывая глаза. Её руки мгновенно стряхивают с себя, когда девушка поднимается и отходит к плите, разворачиваясь лицом к шатенке. Снова этот взгляд.

— Как давно ты знаешь? — спрашивает, скрещивая руки на груди и даже не намереваясь отступить. Анна сама всё это начала, значит поплатится за своё любопытство.

— Я не знаю, я просто предположила, — отвечает, садясь на место, где ранее сидела блондинка. Анна подняла на девушку свой взгляд, но та, казалось, не смягчилась от слова совсем. Вот она — отправная точка, откуда можно начать убегать в нормальную жизнь. Ту, где не будет Медведевой.

— Кому разболтала? — создавалось впечатление, что она на допросе. Кира смотрела на девушку в упор и была намерена выяснить всё сейчас. По крайней мере, ей было важно знать, что Анна никому об этом не рассказала. Не настолько же она глупая, верно?

— Никому, — ответ более, чем удовлетворил старшую, на что та лишь кивнула, а Анна продолжила: — Ты же удалила все контакты в телефоне.

Со стороны могло показаться, что эта фраза была произнесена очень грубо и с ноткой упрёка, но Смирнова не хотела вкладывать подобного рода эмоции в свои слова. Скорее, это вышло машинально, но Медведева лишь усмехнулась, отталкиваясь от поверхности, о которую все это время облокачивалась и поспешила покинуть помещение.

— Скажи спасибо, что я вообще его тебе отдала, — донеслось уже из зала, на что Анна вздыхает и достаёт гаджет из своего кармана, записывая выученный наизусть номер Веры и добавляя её контакт в список. Только она может ей помочь.

Можно я сегодня приеду к тебе? Я не могу больше жить с Кирой.

Оставаться здесь больше не было ни малейшего желания. Анна понимала, что бросать Киру в тот момент, когда она погрязла во всём этом дерьме было ужасно, но и терпеть подобное отношение девушка больше не в силах. Чтобы осознать ценность, нужно потерять. И когда Медведева в полной мере ощутит, до чего её довёл образ её жизни, она поймёт. Поймёт, что это всё не круто и не заслуживает той романтизации, в которую она до сих пор верила. Наркотики и алкоголь ещё никого не приводили к лучшей жизни.

От Веры долгое время не было ответа и Анна, выключив на телефоне звук, направилась в зал, где уже сидела Медведева, смотря какой-то фильм на ноутбуке, что стоял на тумбочке вместо телевизора. Свет был выключен. Смирнова аккуратно села рядом и впервые почувствовала чужие объятия на своём теле. Крепкие, такие до боли в ребрах разные и теплые. Она едва могла дышать, но ощутить это отчаяние, исходящее от Киры, было возможно только через эти прикосновения.

— Уйдешь от меня теперь, когда узнала? — шепчет блондинка, утыкаясь носом куда-то в шею. Она уже давно потеряла интерес к фильму, сосредоточив своё внимание на девушке, сидящей рядом. Девушке, чьё тепло так грело душу. С которой хотелось находиться рядом круглые сутки. Медведева сходит с ума, кажется. — Не уходи. Я не смогу без тебя.

А Анна в этот момент молчала. К горлу подкатил ком, а глаза заполнились пеленой слез настолько, что весь мир вокруг словно плыл. Моргнув, слёзы обожгли щёки, что не осталось без внимания Киры. Она взяла лицо девушки в свои руки, большим пальцем вытирая мокрые дорожки.

— Ну и чего ты ревешь? — её голос уже не был таким холодным. Она говорила с привычной её голосу грубостью, но при этом так нежно, что плакать захотелось ещё больше. Она должна её оставить. Должна уйти, не смотря ни на что. И от этого становилось ещё больнее. Просто невыносимо.

— Не знаю, — соврала Анна, кладя ладони поверх чужих. Кира лишь потянулась к её губам, оставляя на них короткий поцелуй и даже не подозревая о том, что он станет последним. Смирнова отвечала, чувствуя в этом невероятную обходимость, словно это был глоток воздуха для утопающего. Она чувствовала себя убитой окончательно и даже не заметила, как на телефон пришло сообщение.

Увидела она его уже позже, закрывшись в ванной комнате. Кира уже давно спала, о чём свидетельствовало тихое посапывание, которое сквозь запертую дверь почти не было слышно.

конечно, приходи, а что случилось? расскажешь?

Расскажу. Я буду примерно через час.

Время на дисплее показывало половину второго ночи. Не заснуть было сложно, но Анна справилась. К счастью, вещи она успела собрать уже довольно давно, поэтому тихо прошмыгнув в комнату и бесшумно забрав сумку, девушка направилась на выход, желая как можно скорее уйти и закрыть за собой дверь, чтобы шум из прихожей не доносился до чуткого сна Медведевой.

— Ты что делаешь? — замерла. По комнате словно словно эхом отдался сонный и чуть хриплый голос блондинки, что сейчас тёрла глаза, не открывая их. Она перевернулась на спину, видимо почувствовав холод рядом с собой.

— В туалет захотелось, — отвечает, после чего слышит какое-то невнятное бормотание со стороны Киры и вновь тихое сопение. Сердце билось так, что, казалось, ещё немного и оно выпрыгнет из груди. Страх сковал всё её тело, но сейчас было явно не то время, когда можно медлить.

Девушка поспешила в темноте натянуть пальто и как можно тише закрыть за собой дверь. Подъезд встретил Смирнову лёгкой прохладой, но Анна даже не думала об этом, полностью думая о том, что она сбежала. Ей удалось. Но почему тогда до сих пор так неприятно колет в груди? Потому что любила. Любила и не хотела даже думать о том, что когда-нибудь действительно возьмёт и просто уйдёт от неё. Но иначе было никак. Выбор был очевиден с самого начала, каким бы трудным он не казался.

Путь до Веры не был слишком долгим: пешком девушка добралась минут за пятнадцать. Подруга впустила Анну к себе и тут же налетела с вопросами о том, что же именно произошло. Рассказывать обо всём в целом не хотелось, в особенности про новую зависимость Медведевой, поэтому Смирнова упомянула лишь не самое приятное отношение к себе.

— Получается, наша Кирюха ещё и абьюзер, — произносит Вера, делая глоток теплого чая, который та предложила и Анна. Заснуть у девушки уже вряд ли получится, поэтому решение просто посидеть на кухне казалось более заманчивым. — А вы не разговаривали об этом? Может это было какое-то недопонимание?

— Она меня закрыла на балконе и перед этим окатила холодной водой. Какое тут недопонимание? — раздражённо отвечает шатенка, чувствуя себя униженной. Почему Кира творит такой беспредел, а Анна должна пытаться её оправдывать? Почему она одна должна делать шаги навстречу? — Я не хочу об этом говорить, ладно? Расскажи лучше, как ты.

За разговорами прошла ночь. Телефон Смирновой разрывался от звонков и сообщений со стороны Киры, поэтому та просто выключила его. Уснула девушка уже под утро, решив, что сон всё-таки лишним не будет. Она сейчас в безопасности и могла позволить себе чуточку больше. Через неделю она планировала уехать из города насовсем, но для этого было нужно забрать свою зарплату и купить билет в другой город. Расходов будет очень много, но иначе она не сможет начать новую жизнь. Оставаться в Нижнем Новгороде ей не хотелось больше ни за что. 

Верка же дождалась, когда Анна уснёт, сидя рядом. Девушка переваривал всё то, что натворила Кира и мысленно недоумевала. У блондинки всегда был собственнический нрав, но кто бы мог подумать, что это выльется в нечто серьёзное. Анна была невероятно сильной и девушка была рада, что она смогла найти силы, чтобы уйти от Медведевой, но последняя всё также оставалась её подругой. Вера знала, что она обратится к ней и сообщение не заставило себя долго ждать.

я знаю, что она у тебя, блять

не молчи, нахуй, я сейчас приеду и разъебу вас обеих

Девушка нахмурилась. Медведева явно была не в настроении и поэтому пускать её к себе не было никакого желания. Увести Анну куда подальше было невозможным, но по крайней мере можно было подождать до того момента, пока Кира не угомонится и не уйдет, оставив девушек в покое.

— Анка, зайка, — тихо произносит Вера, стараясь как можно аккуратнее разбудить шатенку, которая едва приоткрыла глаза, взглянула на подругу, потянувшись. — Пойдем, прогуляемся.

— Я не хочу, давай лучше посмотрим что-нибудь, — отвечает, принимая полусидячее положение и наблюдая за мечущейся из угла в угол девушкой, что собирала таким образом свою одежду. — Что-то случилось?

— Надо. Кира хочет приехать, она думает, что ты у меня, — произносит Вера, натягивая на себя толстовку и уже поспешив накинуть верхнюю одежду в виде черной куртки. Следом за ней в спешке засобиралась и Смирнова.— И к несчастью, это так. Она пиздец злая.

— Блять, Верка, мне страшно, — Анна дрожащими руками застегнула ботинки, уже стоя в своем несчастном пальто и дожидалась, когда закончит девушка.

— Всё будет заебись, пошли. 

Закрыв за собой дверь, девушки спустились на первый этаж. Анна шла как можно быстрее, чтобы залезть в машину подруги и спрятаться там, словно это был какой-то маленький островок, где её никто не потревожит, но если бы всё в этом мире было так просто.

Открыв подъездную дверь, она и сама не заметила, как оказалась зажата в чужих объятиях. Бежала, не разбирая дороги и сама же прибежала в руки к собственному мучителю. Подняв глаза, шатенка столкнулась с холодным блеском карих глаз. Перед ней стояла Кира и от неё явно не стоило ожидать чего-то хорошего. Внутри всё словно упало. Все старания оказались напрасны. Она умрёт где-то в старой квартире, а на неё будет смотреть с такой же ухмылкой невероятной красоты блондинка, которая, Анна не сомневалась, с радостью закопает её где-нибудь на заднем дворе.

— Ну здравствуй, душа моя.