Булгаков, Саардамский плотник и Фэйсбук
Отношения между Михаилом Афанасьевичем Булгаковым и властью “рабочих крестьян” были сложными.
Нельзя упрекнуть последнюю в тотальной нелюбви к писателю.
Известно неравнодушие "друга всех детей и физкультурников" к театральной постановке “Дни Турбиных” (она же - “Белая гвардия” в девичестве).
И, как говорят исследователи, специализирующееся на жизни и творчестве Булгакова, сгубила писателя не столько нетерпимость новой власти к буржуазным проявлениям (в том числе - и в литературе) со стороны Михаила Афанасьевича, сколько то, что на российском новоязе называется: “рамсы попутал”.
А именно - решил написать Булгаков произведение, посвященное юности товарища Кобы, Кавказу и революции.
Но это не входило, по неизвестной никому причине :-), в планы товарища Секретаря. И музам было велено в дом Булгакова не заходить, журналам и издательствам - не печатать, театрам - не ставить и тому подобные “не-не-не”…
Чем все закончилось - известно и описано много раз: "все умерли".
И уже “Мастера и Маргариту” заездили до дыр, и товарищу Шарикову икается постоянно и профессора Преображенского кто и где только не вспоминает, к месту и не очень.
Как вот я сейчас.
А вот про один монументальный, в прямом смысле этого слова, образ все как-то забыли.
Печь.
Саардамский плотник.
Белая гвардия.
По сути, Михаил Афанасьевич изобразил ни что иное, как самую обычную социальную сеть. Предтечу, так сказать. То, к чему мы привыкли теперь и что имело место быть, (вряд ли Турбины были уникальны) , во многих более-менее зажиточных имперских семьях.
А именно: печь - как элемент социального общения и информационного обмена.
Что же дает образ печи - Саардамского плотника - в романе “Белая гвардия”?
Некое пространство, доступное некой социальной (или родственной) группе.
В этом пространстве, на стену печи, наносятся тексты.
Нанесенные тексты, часто, вызывают к жизни комментарии, полемику и т.п.
Иногда - изображения.
Стиль тестов - лаконичен, так как ограничено пространство для творчества. Печка-то одна в доме! (Ау, Твиттер? :-) )
А теперь вопрос: чем это все не соответствует нынешним твиттам, котикам и прочей социально-сетевой текстовой и графической фигне, живущей ныне на просторах Всемирной Глобальной Информационной сети и в головах пользователей?
Даже гражданку Яровую с ее Декретами “Всем все запретить и Всем все посчитать” Михаил Афанасьевич предсказал.
Помните надпись на стенке Саардамского плотника, нанесенную рукой очередного временного комиссара очередного не очень постоянного правительства? Комиссар запрещал вести записи на печи и распространять слухи (то есть информацию?). Иначе всех накажут.
Ну и где отличия от нынешних ВК, Одноклассников, Фэйсбука, Твиттера, и т.д?
А оно есть. Одно, но очень важное. На столько важное, на мой взгляд, что кардинально меняет суть этой социально-информационной печи.
А именно: социум, круг пользователей этой информационно печи строго отобран и соответствует некому уровню. Хочешь к печи - соответствуй этому уровню.
Печь “Саардамский плотник” - часть квартиры Турбиных. Семья Турбиных имеет некий социальный, образовательный, интеллектуальный, нравственный уровень. Следовательно, те, кто входи в их дом - соответствуют уровню хозяев дома - держателей печи.
Значит, говоря современным языком, мы видим некий социум, доступ в который для чужаков - только по «инвайтам», говоря современным интернет-языком, или же, возвращаясь к русскому языку, - по приглашению члена семьи. (Ну, за единичными исключениями в лице залетных комиссаров). Вот это и есть живой пример модерации, отбора тех, кто будет вести “твиты на печке” в романе. Печь выберет себе социум. :-)
Но в современных социальных сетях такого нет. К сожалению. Даже в ветке форума, к примеру, где два условных солидных профессора-лингвиста обсуждают этимологию нынешнего новояза всегда может зайти условный Вася Пупкин и обессмертить себя философскими фразами “Первый, нах!” и "Текст - гавно, автор - мудак".
А на месте наследников Булгакова я бы задумался об авторских правах на социально-печные сети. :-)
А, да, про залетного комиссар-цензора печи!!!!!
Он как пришел, так и ушел.
И ничего не изменилось в жизни печи.
Так и с Интернетом будет: комиссары приходят и уходят, а Саардамский плотник остается.