Глава 17. Гедонизм.
Определение:
Гедонизм — тип этических учений, а также система нравственных воззрений, согласно которым удовольствие представляется единственной конечной ценностью, смыслом жизни и высшей целью, все же остальные ценности считаются лишь способами достижения этой цели.
Марина
Вики смогла скрыть свои слёзы, сделав вид, что вовсе не плачет. Это ей удалось на удивление хорошо, ведь у неё не было ни отёков под глазами, ни соплей, как у меня. Она всегда знала, когда я плакала, а я никогда не могла предугадать, когда плакала она сама.
— Всё хорошо? — шёпотом спросила я, сев возле неё.
— Прости, просто... После сеанса с психологом я сама не своя.
— Расскажи мне всё в подробностях, — потребовала я, вызвав у неё лёгкую улыбку.
— Мы разговаривали с ним онлайн. Он сказал, что моя главная ошибка заключалась в том, что я не разделяла чувства своей сестры. Из-за этого она не делилась со мной тем, что происходило у неё на душе. Я чувствую себя виноватой, потому что не помогла ей, не поговорила с ней. Я будто бы отрицала её.
— Думаешь, этот психолог хороший, если он заставляет тебя чувствовать себя так плохо?
— Нет, наоборот, это в первый раз, когда я взглянула на ситуацию со стороны жертвы, а не со своей правильной точки зрения. Я винила всех в своих ошибках, но главные ошибки совершала именно я.
— Какие?
— Я не слушала её. Лишь осуждала её за чувства, которые она не могла контролировать.
— Не вини себя в этом, — я накрыла её ладонь своей, заставив её заметно расслабиться. — Порой, чтобы научиться жить, нужно совершить множество ошибок. Даже если они одинаковые.
— Я знаю, спасибо, — улыбнулась она. — Расскажи мне про свои чувства.
— Что? — удивилась я.
— К Мерту, я послушаю тебя, как посоветовал психолог.
Я мигом покраснела, когда речь зашла о нём, и, вспомнив свой не начавшийся приступ благодаря Мерту, я нахмурилась, поскольку вспомнила про Аннабель. Снова это странное чувство, будто я в ловушке.
— Что-то не так? — подалась вперёд Вики.
— Кристофер рассказал мне кое-что... Обещай, что скажешь мне правду, — сказала я с тревогой.
— Конечно. Что он рассказал тебе?
Я уверена, что она не раскроет мне всю правду, но если скрыть от нее волнующий факт, который может перевернуть мою жизнь, она явно проболтается, потому что не поймет, что именно рассказал мне брат.
— Про Аннабель.
После упоминания «Аннабель» Вики опустила глаза, будто вспомнила что-то плохое. Затем, как ни в чем не бывало, встряхнувшись, спросила:
— Что именно рассказал Кристофер?
— Много всего. Теперь я знаю правду.
— Ты блефуешь, — отмахнулась она. — Если бы это было правдой, ты бы не задавала мне этот вопрос.
Она раскусила меня на полуслове. Почему-то я не удивлена. Это же Вики, с которой я провела детство. Вернее, часть своей жизни, которая была забыта мной.
— Ладно, — хлопнула я в ладоши. — Кристофер рассказал, что меня звали Аннабель.
— Вот ненормальный, твой папа его убьёт.
— Так это правда? Меня звали Аннабель? Почему ты мне не сказала? — Я продемонстрировала ей обиженное выражение лица.
— Потому что твой отец убедил нас, что если ты вспомнишь про Аннабель, то все твои воспоминания могут вернуться.
— У меня полная амнезия, и прошло семь лет, думаешь, мои нервные клетки, которые хранят воспоминания, сохранились? К тому же, что плохого в моём прошлом? Что я делала не так, раз оно налито кровавыми воспоминаниями. Я кого-то убила, да? — Я в ужасе закрыла рот ладонью, пока Вики молчала.
— Ты никого не убивала, — уверенно сказала она.
— А что я тогда сделала?
— А что ты помнишь?
— Ничего, — ответила я таким же тоном, как у неё.
Она быстро смирилась и, закатив глаза, приняла любопытное выражение лица.
— Надеюсь, ты расскажешь мне всё, что вспомнишь.
— Если вспомню, — лениво отозвалась я, подставив ладонь под щеку.
Я была погружена в свои мысли и всеми усилиями пыталась вернуть свои воспоминания, но это казалось сложным, когда при любой мысли о прошлом меня душил новый приступ. Вики отвлекла меня своим странным взглядом на мое пластмассовое кольцо.
Затем, покачав головой, она произнесла:
— Дай угадаю, ты подарила такое же Мерту?
— Не критикуй меня. Я уже не раз говорила тебе об этом, но повторю: мне кажется, он именно тот самый.
— А ничего, что тот самый женат?
— Боже, я скорее поверю, что в Антарктиде растаял весь лёд, чем в любовь между Мертом и Алисой.
Я закатила глаза и, резко встав, направилась к окну, чтобы посмотреть на свою комнату. Занавеска была отодвинута, но комната оказалась пустой. В голову пришла гениальная идея, как сблизиться с Мертом, чтобы он не отшил меня при возвращении его воспоминаний. Я считаю, что его останавливало то, что он боялся повторить прежнюю ошибку. Он думает, что если влюбится в сестру лучшего друга, то закончит как прежде. С разбитым сердцем. Но я не намерена повторять всю эту ситуацию.
***
Мы с Вики смотрели фильм «Она мужчина». Мне понравилось настолько, что я не заметила, как наступила ночь. Поэтому я решила вернуться домой, чтобы кое-что захватить. Вернее, увидеть Мерта, чтобы извиниться за то, что вела себя странно. Я жалею, что не объяснилась раньше, потому что брат, наверное, рассказал ему все в подробностях. Какая я сумасшедшая и что меня могут запереть в психбольнице.
Я убедила Вики, что скоро вернусь, а она потребовала рассказать мой детальный план. Пришлось объяснять. Она понимающе кивнула, глядя с серьезным выражением лица.
Прохладный воздух приятно освежил меня, когда я вышла из дома, почувствовав лёгкое покалывание в носу из-за резкого перепада температуры.
Вики, я уверена, наблюдала за мной из окна. Из-за этого у меня возникло ощущение, что кто-то следит за мной.
Я вошла в свой дом. В коридоре царил полумрак. В доме было тихо.
Я на цыпочках двинулась в коридор и свернула направо, чтобы достигнуть гостиной, как я врезалась в кого-то.
— Марина? — спросил Мерт.
— Я... — промямлила я, а потом резко сменила тему: — Где брат?
— Он храпит как слон в своей комнате. — усмехнулся он. — Что он принимает, чтобы так быстро отключаться?
Я рассмеялась. Тихо, насколько это было возможно, а Мияр, спящий на диване, издал мурлыкание, будто ему снилось что-то хорошее. Могу поспорить, что ему снились котлеты.
— Это семейная тайна, — подмигнула я.
Он перестал смеяться и уже более обеспокоенно спросил:
— Ты в порядке?
— Почему я могу быть не в порядке?
— Не делай вид, будто не ты несколько часов назад до смерти меня напугала. Я думал, ты умираешь с открытыми глазами.
Умиляет, что он так беспокоился обо мне.
Я смущенно опустила взгляд, ощутив его пристальный взгляд.
— Если ты в порядке, то увидимся завтра... Fiancée*? — немного застенчиво произнес он последние слова.
*Fiancée — «невеста» с французского или английского. Отмечу, что Мерт умеет говорить на французском и немного на немецком, потому что проживал в Бельгии.
И вновь моё сердце забилось быстрее, а щёки вспыхнули ещё сильнее. Его слова прозвучали так нежно и просто, что мой разум настойчиво убеждал меня: он — моя судьба, мой спутник по жизни.
Я вытащила из кармана завёрнутый листок и передала ему, вызвав вопросительный взгляд в свою сторону.
— Что это? — нахмурился он.
— Открой и прочти, когда я уйду, — сказала я и, в последний раз погладив Мияра, направилась к выходу.
— Марина, — окликнул меня Мерт, я повернулась к нему. — Попытайся больше не поддаваться приступу. Хотя бы пока меня не будет.
— Хорошо, я попытаюсь.
Даже если я знаю, что это невозможно контролировать, я готова попробовать только из-за его полного доверия взгляда.