7
Лиса
Я улыбаюсь, когда чувствую, как Джису играет с моими волосами, а кровать такая удобная, что мне не хочется двигаться.
— Доброе утро, любимая букашка, — говорю я ей, переворачиваясь и обнимая ее маленькое тельце. Я не готова открывать глаза, поэтому прижимаю ее к себе.
— Доброе утро, — произносит она, слегка зевая. — Где Ральф?
В тот момент, когда она напоминает мне, где мы находимся, мои глаза распахиваются. Как я могла забыть, что мы в доме Чонгука? Думаю, я могу винить в этом свой глубокий сон, потому что не могу вспомнить, когда в последний раз спала так хорошо. Еще реже Джису просыпалась раньше меня. Кроме моментов, когда я болела, я стала очень чутко спать с тех пор, как в мою жизнь вошла Джису. Все, что ей нужно сделать, это перевернуться, и я бы проснулась.
— Возможно, он все еще спит. — Я провожу пальцами по ее растрепанным кудрям, чтобы поправить их.
— Нет, не спит. — Она драматично качает головой, прежде чем попытаться высвободиться из моих объятий. Я целую ее в пухлую щечку, перед тем, как отпустить, а затем задаюсь вопросом, вставала ли она уже. Черт, я, должно быть, действительно отключилась. Есть что-то в этом месте и в Чонгуке, что дает мне чувство безопасности.
Джису соскальзывает с кровати и бежит к открытой двери. Я быстро захожу в ванную, чтобы убедиться, что я не в полном беспорядке, прежде чем броситься за ней. Когда нахожу ее в одной из свободных комнат, вижу, что кровать все еще заправлена. Чонгук либо не спал в ней, либо заправил сразу после того, как встал.
— Не могу его найти, — она пожимает плечами, поднимая руки вверх.
— Уверена, он недалеко. — Меня охватывает беспокойство, что глупо, потому что я знаю, что он вернется.
Мы в его доме, так что не похоже, что он нас бросит. Не то чтобы это был первый раз, когда кто-то меня бросил. На самом деле это был бы третий раз, но я отгоняю эти уродливые мысли прочь. Я стараюсь не думать о своих родителях, потому что из этого никогда не выходит ничего хорошего.
— Ты голодна? — спрашиваю я Джису, и она кивает. — Почему бы нам не приготовить завтрак Чонгуку?
— Ральфу, — поправляет меня Джису.
— Думаю, это твое особое имя для него, как когда я называю тебя «любимая букашка», — я использую ее прозвище для нее, чтобы помочь ей понять, что я имею в виду.
— Угу, — соглашается она.
Включив в гостиной телевизор, я нахожу мультики, а когда выглядываю в окно, вижу следы шин, ведущих прочь от дома. Снежинки все еще падают, но не так сильно, как раньше.
Это место идеально подходит для Рождества. У нас дома никогда не выпадал снег, но здесь, у вас может быть было Рождество. Снаружи все сверкает, и от этого захватывает дух. Я понимаю, почему любому хотелось бы жить здесь в своем собственном мире. Было бы так легко забыть обо всем остальном.
— Как ты думаешь, Санта узнает, что я здесь? — Джису встает передо мной, чтобы тоже выглянуть в окно.
— Думаю, да, — тихо отвечаю я, прежде чем в горле образуется комок.
Рождество почти наступило, а мне нечего ей подарить. Моим планом было попытаться где-нибудь остановиться и выбрать для нее несколько маленьких игрушек. Я помню, каково это — проснуться рождественским утром ни с чем и думать, что Санта забыл о тебе.
Моя мама никогда ничего не говорила и притворялась, что это не праздник. Мы проводили каждый день так, будто это был любой другой день. Мне потребовались годы, чтобы понять, что Санта не считал меня плохой девочкой.
— Давай посмотрим, что мы можем приготовить. — Я пытаюсь отвлечь ее, когда мы отходим от окна на кухне.
Джису помогает мне разбить несколько яиц и размешать смесь для блинов, но мультики вскоре завладевают ее вниманием. Как только с готовкой покончено, я раскладываю всю еду на кухонном островке, беру несколько тарелок и апельсиновый сок.
Я продолжаю следить за временем, и по мере того, как проходят минуты, мое беспокойство за Чонгука возрастает. Я уверена, что дороги плохие, и, хотя он, возможно, привык к ним, кто-то другой мог оказаться на обочине.
Или Сехун мог найти его.
От этой мысли у меня по спине пробегает холодок, и это напоминание о том, что мне нужно поскорее уехать. Не только ради нашей безопасности, но и безопасности Чонгука тоже. Я не могу втягивать его в эту неразбериху. Он и так был добр ко мне, оказав свою помощь. Он носит в себе своих собственных демонов и не нуждается еще и в наших.
— Завтрак готов, — кричу я Джису, прежде чем поставить ее тарелку. Она спрыгивает с дивана, чтобы подбежать, но останавливается, когда мы слышим шум машины снаружи.
— Ральф! — она взвизгивает от волнения, и мое сердце совершает странный трепет, которому я не готова дать название.
Когда открывается входная дверь и входит Чонгук, Джису бежит к нему. У него едва хватает времени опустить то, что у него в руках, прежде чем поймать ее. Я наблюдаю за ними обоими, и у меня внутри все тает, когда он поднимает ее на руки.
— Мы приготовили тебе завтрак, — заявляет она.
— Я умираю с голоду, — Чонгук встречается со мной взглядом. — Давай я сначала занесу все и возьму еще дров, — прежде чем поставить Джису на ноги.
— Что это? — Джису пытается открыть крышку на одном из контейнеров.
— Кое-что для тебя и Лисы.
Он выходит на улицу, пока Джису удается снять крышку с коробки. Я замечаю, что у него с собой и наши сумки, что приносит облегчение.
— О-о-о! — воркует Джису, поднимая блестящее красное украшение со снеговиком.
— Расступись, — кричит Чонгук, прежде чем войти в дверь с долбаной елкой.
— Рождественская елка! — Джису визжит, будто это Микки Маус, и прыгает на месте. Она вот-вот лопнет от восторга, а я стою, не находя слов.
— Ты в порядке? — спрашивает Чонгук, подходя ко мне и снимая пальто.
— Ты сделал это для нас?
— Подумал, что это может быть забавно, — он пожимает плечами, будто в этом нет ничего особенного.
Не раздумывая, я обвиваю его руками и обнимаю так крепко, как только могу, пряча лицо у него на груди. Он тоже обхватывает меня руками, прижимая к себе. Я никогда не чувствовала чего-то настолько ошеломляющего и безопасного одновременно.
Он гладит меня по спине, и, клянусь, я готова расплакаться.
— У тебя есть я, — кажется, я слышу, как он говорит это, но, возможно, это просто мое воображение.
Я крепче обхватываю руками его массивное тело, и не уверена, что когда-нибудь смогу отпустить его.