Белые розы...
Всем общий салам. Перед прочтением хочу предупредить, что некоторые действия или диалоги на первый взгляд покажутся лишними, непонятными, странными, но не стоит сразу закрывать страницу или выходить из приложения, просто читайте дальше. Всему будет объяснение.
И да, я буду использовать строчки из песен. (И стихотворения Есенина)
Также события происходят не в 1989 году, а уже в 1990, спустя год.
15:47
«Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.»
С.А. Есенин.
—Девушка!!— голос раздался прямо из-за спины брюнетки, показавшись довольно грубым и в какой-то степени опасным.
Есения обернулась и остановилась. Пальцы нервно перебирают плотную ткань утепленного чехла для гитары, затем смахивают боковую челку за ушко. Сглотнула. Нервничала она не из-за брюнета с крупным телосложением и холодным выражением лица, а из-за своего опоздания на репетицию, что было первым в ее жизни.
—Время не подскажите?— он приближается, подтирая кровь с носа. Голос его стал звучать мягче.
—Сейчас,— она быстро закатала рукав и глянула на часы.— пятнадцать сорок восемь.
Парень пнул ногой сугроб и проругался, плюнув под ноги. Тоже опаздывал. Еся решила не зацикливаться на прохожем, поэтому, быстро развернувшись, зашагала вперед. Уже растаявший снег под ногами, к слову, похожий на грязь, громко издавал звуки слякоти от шагов, а свежий только начинает выпадать, отчего грязи становится больше. Два силуэта разошлись в двух разных направлениях, и девушке стало намного спокойнее. Она оглянулась, а затем снова ускорилась, забегая за угол здания.
16:02
Салтыкова забегает в дк, там — в маленькое помещение, похожее на подсобку, по дороге столкнувшись с уборщицей. Со скрипом двери остановилась и музыка, и Еся, и рука... гитаристки? Есения прижалась к стене, не понимая, что происходит. Гитаристка-то она. При том, что второй гитарист, для вторых партий, есть.
—Зачем пришла?— раздался голос вокалиста.
Максим отошел от микрофона и подошел к брюнетке, зажав ее у стенки. Она непонимающе осмотрела все помещение, затем глянула на Ваню, который тоже молчал, как и остальные парни в группе... и девушка с любимой гитарой Есении.
—Я опоздала на полчаса,— Салтыкова подняла свои зеленые глаза, которые быстро терялись в глазах Максима. Она смотрит за движениями его глаз, а он смотрит прямо в душу.
—Полчаса?— он улыбается,—А значит опаздывать не надо было,— парень ударил кулаком в стену.
Есения была в растерянности от этого поступка — он сейчас ударил в стену?.. Губы Салтыковой сжимаются в тонкую полоску. Глаза краснеют, к горлу подступает ком, но сама она смотрела убийственным взглядом, даже каким-то слишком нездоровым. От этого удара в голове что-то щелкнуло. Она жмурится и прогоняет мысли...
— кулак. Прямо перед носом, но попадает в стенку, прямо возле ее виска. Мимо. Она открывает свои зажмуренные глаза, испуганно сглатывает и быстро пролезает под рукой парня, убегая без оглядки.—
Снова эти воспоминания, нет...
Тихо, Еся. Не злись. Ты не они, не злись.
—Я всего один раз опоздала. А ты?— пауза.—Ты не приходил почти полгода в суммарном количестве...— заявила та, глубоко вдыхая.
—Оу, ты еще расплачься. Не нравится? Выход там,— Максим указал на дверь.
«Белые розы, белые розы, беззащитны шипы...»
Ее губы задрожали. Она посмотрела на клавишника Ваню, на басиста Мишу, барабанщика Витю и какую-то новую гитаристку. Почему бы не ударить его? Так сильно...
Потому что бьет она только тогда, когда кто-то переходит границы, которые у нее очень хорошо выражены одним своим взглядом, или когда кто-то раздражал... Но сейчас ее обидели. Она злилась на себя за свой взгляд котенка, за беспомощность, за то, что не хотела постоять за себя — но могла! Просто в голове крутилось «ты — не они, прекрати, не смей...». Поэтому такие срывы случались у девушки крайне редко.
И такую беспомощность она уже чувствовала... когда-то.
—Макс,— шепчут ее губы, будто пытаясь привести парня в себя.—Не неси хуйню. Мы вместе эту группу создали.
«Люди украсят вами свой праздник
Лишь на несколько дней...»
—Обиженных в жопу ебут,— повернулся парень.—Ну?
—Погну!— резко выдала девушка, выскользнув из каморки и хлопнув дверью. И это единственное, что она могла сделать... и даже от этого она начинала проклинать себя.
—И БОЛЬШЕ НЕ ПРИХОДИ, ТЫ ЗДЕСЬ НИКОМУ НЕ ВСРАЛАСЬ!— кричит из-за двери Максим.
«И оставляют вас умирать на белом
Холодном окне.»
Ее руки сжались в кулак. Она быстро ушла из дк, в этот раз совсем не обратив внимания на уборщицу. Она просто не хотела его обидеть, не хотела ударить и убить своими руками — ее агрессия с каждым разом растет, поэтому сейчас она бы впала в состояние аффекта. Или берсерка.
И почему он так? Почему снова она становится ненужной вещью? Снова одна, как и всегда, снова поверила не тем людям. Она вкладывала столько души в это, а сейчас, их невыпущенный первый альбом, над которым они старались вместе, в который она вложила все, теперь будет ей самым ненавистным.
С этими мыслями фигура проскользнула на улицу. Дышать стало легче из-за свежего снега, который уже намёл, она пыталась успокоиться. Еся села на первую лавочку, что ей попалась, а после сняла ремешок чехла с плеча, опустив его рядом с собой. заскрипела зубами. Щелк челюстью. Салтыкова сползла вниз.
—Ну и катитесь к черту. Буду я на вас нервы тратить,— она протерла лицо снегом и, вновь схватившись за чехол, закинула на плечо. Затем сорвала его, положила на скамейку и снова опустилась на колени, ударила себя по щеке и закрыла глаза. Взяла уже свежий снег и намылила себе лицо.— Еся остановись. Будто ты не знала, на что люди способны. Давай, поплачь еще! Идиотка.
Радует еще одна вещь — сегодня она крайне измоталась и чувствовала себя плохо, поэтому она сегодня уснет без колебаний и лишних препаратов.
Ее губы стали тихо нашептывать стихотворение своего любимого поэта, которое она учила еще в началке. Ноги подняли ее, руки схватили чехол, и фигура начала перемещаться по хрустящему свежему снегу.
Хруст снега под шагами.
—Белая береза,— тихо шепнула она, шмыгая носом.
Хруст пальцев, которыми она щелкает об подбородок.
—Под моим окном...
17:51
В далеке раздались звуки глухих ударов. Ноги повели ее в переулок, а затем остановились в этой безлюдной темноте, которая зимой наступает рано. Два парня дрались и друг другу не уступали, но один был меньше в габаритах. Оба были с кровавыми мордами, катались по земле — то один морду сверху набивает, то другой.
Еся оступилась, как вдруг один из парней скинул другого с себя, врезал в челюсть и встал над ним, подняв голову наверх и тяжело выдохнув. Его глаза сверкнули, он пошел прямо к девушке. Салтыкова прижалась к стене.
—Спокойно. Салфетка есть?— тот же грубый и басистый мужской голос.
Девушка отрицательно покачала головой, на что он фыркнул и пошел дальше. Она подошла к другому парню — он был и правда меньше... и девушка его знала. Это же Марат Суворов! А кто не знает, больше года назад все обсуждали какую-то Айгуль, мол ее по кругу пустили, а та в окно, потому что на самом деле ее насиловали. Брр... А Марата отшили из-за нее, он еще хотел парня одного подставить, но в отделе все замешалось — не получилось. И об этом знает весь район.
И Салтыкова в курсе событий, потому что эту историю она слышала очень много раз, попав на территорию универсама, улицу Ново-Савино.
Да и не только район. А Маратика она видела еще и до этого, пересекались, когда она еще училась в школе в их районе, да и вообще на улице Марат часто был, не раз спасал от мерзких типов. А это было как никогда кстати, потому что еще год назад она не жила в этом районе, но часто здесь бывала. А чужим девчонкам, то есть с других районов, было опаснее, чем чужим пацанам. Тут парни уже не особо боялись, что это девчонка чьего-то старшака или авторитета.
—Марат?— тихо шепнула Еся, встав над ним.
—Еся?— он поднялся с холодного снега, выплевывая кровь.
—Еся-Еся. Давай помогу?— девушка растерянно смотрела на то, как Суворов еле встает и еле держится на своих ногах.
—Обойдусь. Мерси,— он глянул на нее и ушел, тяжело вдохнув и кинув на нее усталый взгляд. Это его обыденное, всегда доброе, интеллигентное мерси прозвучало как-то слишком безэмоционально.
Девушка пожала плечами и пошла дальше. Не хочет — настаивать не будет, у самой состояние не из лучших. Только на секунду обернувшись, она посмотрела на него и вдохнула. Суворов... где-то она слышала эту фамилию, помимо учебника истории или рядом стоящего имени Марат. Где-то слышала.
8:00
Салтыкова ходит по шараге. Пары через 30 минут. Она опять не выспалась, опять кошмары, опять долго засыпала, хоть и должна была от усталости упасть без сил и уснуть.
Вдруг подбегает ее одногруппник по имени Хасан, выкидывает стеклянную бутылку в окно и подходит к Есении. Девушка даже не стала спрашивать про действие, которое только что произвел ее товарищ — уже привыкла. Она только протянула руку, а Хасан ее пожал. Не так давно этот парень, что все время стебал, наконец понял, что зря это делал, когда она прикрыла его перед преподом. Мелочь, а подружились.
—Ты чего на первую пару пришла?— он встал возле нее у стенки.
—А ты?
—Так у нас первым конституционное и административное право,— серьезно заявил он.
—Ну вот.
Хасан улыбнулся, потянулся к ее ушку. Без лишних смущающих движений прошептал, сдерживая смех, ей на ушко:
—Первой и второй пары не будет...— шепнув это, он отстранился, чтобы взглянуть на счастливое лицо Еси. —Ну че, Есенин, пошли?
—Я Есения!
—Ага, а еще любишь Есенина. Пошли, пока в столовке булки горячие!
—Тебе б только пожрать!
—Я тебе куплю, не возмущайся,— улыбнулся парень, отходя от стенки,— А то стоишь грустная.
Салтыкова впервые улыбнулась со вчерашнего дня. Она оглянулась, на подоконнике сидел басист из их группы. Салтыкова долго смотрела, а затем пошла за Хасаном.
16:03
—Илья, что за бред ты несешь? Какой Сутулый?— хмурилась Еся, шагая по бордюру и пытаясь не свалиться.
Пары закончились, и когда она выходила из универа, на пути выскочил по чистой случайности Сутулый, который вообще собирался в какой-то переулок, но, заметив Есю, решил проводить. И завязался разговор. Ну, правда по этой «чистой случайности» он долго стоял у шараги и оглядывался.
—Я ведь Сутулин. Ну вот и Сутулый.
—Мм, креативно,— подметила девушка.— А я тогда... Салтык? Или, может, Николай Иванович Салтыков? М, ну это длинно, можно сразу Князь!
—Князь у нас уже есть,— улыбнулся он.
Парень смотрит на Есю и смеется, засунув руки в карманы. Еся уже знала, что он скажет.
—Ну у нас не только из-за фамилии... ну там, Вова Адидас — Старший наш. А ты... ну тебя бы Есенин звали.
Салтыкова пропустила последнюю фразу и акцентировала внимание на ранее сказанное. Ее бровь изогнулась, ну точно где-то слышала.
—Суворов?
—Суворов. А еще есть... Пальто!
Суворов... но девушка быстро пришла в себя и продолжила диалог.
—А фамилия Пальтин?— усмехнулась Еся.
—Нет, он просто когда пришивался, в чушпанском пальто гонял,— ответил сутулый.—Турбо их в Москву повез, вот тогда ему и погоняло дали такое.
Уловив смысл слово «Чушпанском», Еся хотела возразить, мол, что уже и пальто на эти категории делится, но лишь шмыгнула носом.
—Мм, креативно...— повторила она.— А мне бы какое прозвище дал?
Ранее сказанные слова Илья пролетели из-за фамилии имени Вова, поэтому она задала вопрос, на который ответ уже звучал. Сутулин повторил.
—Ну, Есенин,— с уверенностью заявил тот,—Хотя, насчет Николая Ивановича... надо подумать. Ну, понимаешь, у нас пацаны культурные, конечно, но...
—Но по-своему,— спокойно произнесла Салтыкова.
—Ну а вообще.. если бы, к примеру, ты была пацаном, пришла бы пришиваться... то, сперва бы обратили внимание на внешность, может, чем-то что-то отличаешься или напоминаешь кого. Ну, к примеру у нас ухо есть — он вислоухий. Конопатый — он рыжий с веснушками. Потом на поведение, на характер. Потом на фамилию или имя. В общем, чем отличишься. Или, допустим, когда тебя пришивали, ты учудила что-то. Ну, а в принципе, у нас часто по фамилии. Кот, Король, Цып, Зима, Турбо...
—Подожди. Кот - Котов, Король - Королев, Цып - Цыпов, Зима... Зимов?— предположила девушка, на что сутулый перебил.
—Зималетдинов, вроде,— Сутулый чешет затылок.
—Интересно. Турбо... - Турбов? Турбин?
—Туркин,— ответил Илья.—Туркин...— с каким-то отчаянием произнес он.
—Турбо - Туркин. Бред какой-то. Ну, тогда уже Турок,— на это предположение ее собеседник достал сигарету и сразу засунул обратно, вспомнив про ее аллергию.
Есения и Илья знакомы с детства, судьба свела. Но все это время Сутулый не рассказывал про группировку, про пацанов. А вот сейчас, почему-то, решил.
Еся остановилась, оглянулась назад, затем посмотрела вперед. Сутулый остановился и посмотрел на нее. Она нервно сглотнула.
—Стой.. мы когда мимо поля шли, я, походу, мобильник обронила.
Мобильник в 90-х у обычной девочки, которая живет в общаге, конечно, странные дела, но вникать не стоит. Да и с кем ей общаться, если у всех знакомых телефоны домашние? И то — половина вообще звонит со стола коменданта. А вот для Ильи это не было удивлением, так как отжимать мобилы было обычным делом. Он развернулся и подошел.
—Тогда быстрее пойдем, пока не забрал кто.
Сутулый странный какой-то.
Вернувшись к полю, девушка принялась расчищать ногами снег. Вдруг подошел парень, который.. в общем, знакомый незнакомец.
—О, Турбо, Привет,— Сутулый пожал руку парня, и что-то вложил, а этот парень сразу засунул руку в карман.—Э, это Еся.
Турбо сразу узнал девушку. Он протянул руку, надменно и скептически смотря на девушку.
—Турбо.
Как-то наигранно это было.
Салтыкова пожала ему руку...
————
Белые розы — Ласковый Май (Юра Шатунов)
Ода, я это написала. Сука, больше полгода я пыталась это написать, но мне так лень, что я просто записывала идеи в заметках. 🥳🥳🥳🥳