ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДВА
Новости были удивительными и пришли все сразу. Томас даже завидовал Ньюту, у которого была семья, а у него нет.
Что такое семья? Люди, которые рядом с тобой, поддерживают и принимают тебя таким, какой ты есть... В таком случае, у Томаса была семья. Не кровная, но духовная.
— Мне так хочется с ней поговорить! Всё ей рассказать.
Но этого не будет, пока они не придумают план побега. Здесь они не могут обсуждать ничего. Дураку понятно, что их прослушивают.
— Ты ведь его прочитал? — спросил Ньют.
— Ты о чём?
Он раздражённо вздохнул.
— Не прикидывайся. Я про дневник.
Том смущённо опустил голову, как маленький ребёнок.
— Я... как я и сказал, я пролистнул пару страниц.
— Томми, хватит мне врать.
Ньют нахмурился, взгляд его стал холодным, и на лбу выступили морщины.
Томас не знал, куда себя деть. Он понятия не имел, как с ним это обсуждать.
— Прости, Ньют, — прошептал Томас.
— Я так и знал, — Ньют откинулся на койку и зажмурил глаза. В этой ситуации должен был залиться краской не Томас, а Ньют. Но кажется, тот был скорее зол.
— Мне не стоило этого делать.
— Но ты сделал.
Он снова посмотрел на него, но уже полон растерянности.
— Я хотел тебе рассказать. Много раз. Однако у нас были проблемы поважней, да и... Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь к Терезе.
Ньют будто выговорился, высказав всё, что было на сердце, как будто ждал этого всю жизнь. Когда он замолчал, он поджал губы, думая, продолжать ли.
— Ты мне нравишься, Томми. Теперь я готов это сказать, буквально увернувшись от смерти. Тебе необязательно отвечать на это.
Над ними повисла грозная туча, и только Томас мог привести разговор в нужное русло.
Он переключил внимание на свои волосы, чтобы улеглись мысли. Они находятся в смертельной опасности, так ещё на них навалились сердечные проблемы.
— Ньют... — начал он.
— Я очень польщён твоим откровением. И, поверь, ты дорог мне. Как лучший друг. Прости, я просто не знаю, что ещё сказать. Для меня всё это огромное потрясение.
Он взглянул в глаза Ньюта. Они были тёмно-коричневыми, как кофе. Томас никогда не пробовал кофе. Какой он на вкус? Сладкий или горький? А может кислый?
— Я всегда понимал, что мои чувства останутся безответными, но всё равно рад, что ты мой друг. Твоё присутствие в моей жизни очень важно для меня, и этого достаточно.
У Томаса будто камень с души упал. Один из тысячи камней.
— Спасибо, — зачем он это сказал? За что благодарить? Он не знал, но всё равно это сказал.
Внезапно раздался громкий грохот, словно что-то мощное и массивное взорвалось неподалёку. Эхо разрыва прокатилось по зданию, заставив стены задрожать. Следом за этим звуком, почти мгновенно, начали раздаваться очереди выстрелов, смешанные с громкими криками и топотом множества ног, хаотично перекрывающих друг друга. Казалось, будто весь мир вокруг Томаса погрузился в хаос, где каждый шаг и каждый выстрел отзывались в его голове как удары молота.
— Что происходит? — Томас подошёл к двери и вышел из палаты Ньюта. Теперь он слышал всё отчётливее. Кроме стрельбы были ещё и крики.
— Оставайся здесь, я всё проверю, — сказал он напоследок, прежде чем выйти в коридор. Он аккуратно начал подходить к выходу, но не успел, ведь дверь открылась быстрее. В проходе стояла Тереза с автоматом в руке и в экипировке.
— Том, — на лице девушки появилась улыбка, и она бросилась к нему в объятия.