Глава 2.
Я не пойму, отчего и постель мне кажется жесткой
И одеяло мое на пол с кровати скользит?
И почему во всю долгую ночь я сном не забылся?
И отчего изнемог, кости болят почему?
Не удивлялся бы я, будь нежным взволнован я чувством...
Или, подкравшись, любовь тайно мне козни творит?
Да, несомненно: впились мне в сердце точеные стрелы
И в покоренной груди правит жестокий Амур.
Сдаться ему иль борьбой разжигать нежданное пламя?...
Сдамся: поклажа легка, если не давит плечо.
Я замечал, что пламя сильней, коль факел колеблешь, -
А перестань колебать - и замирает огонь.
Чаще стегают быков молодых, ярму не покорных,
Нежели тех, что бразду в поле охотно ведут.
С норовом конь, - так его удилами тугими смиряют;
Если же рвется он в бой, строгой не знает узды.
Так же Амур: сильней и свирепей он гонит строптивых,
Нежели тех, кто всегда служит покорно ему.
Я признаюсь, я новой твоей оказался добычей,
Я побежден, я к тебе руки простер, Купидон.
Незачем нам враждовать, я мира прошу и прощенья, -
Честь ли с оружьем твоим взять безоружного в плен?
Миртом чело увенчай, запряги голубей¹ материнских,
А колесницу под стать отчим² воинственный даст.
На колеснице его - триумфатор - при кликах народа
Будешь стоять и легко править упряжкою птиц.
Юношей пленных воследЮношей поведут и девушек пленных³,
Справишь торжественно ты великолепный триумф.
Жертва последняя, сам с моей недавнею раной
Новые цепи свои пленной душой понесу.
За спину руки загнув, повлекут за тобой Благонравье,
Скромность и всех, кто ведет с войском Амура борьбу.
Все устрашатся тебя, и, руки к тебе простирая,
Громко толпа запоет: «Слава! Ио! Торжествуй!»
Рядом с тобой Соблазны пойдут, Заблуждение, Буйство, -
Где бы ты ни был, всегда эта ватага с тобой.
Ты и людей и богов покоряешь с таким ополченьем.
Ты без содействия их вовсе окажешься гол.
Мать с олимпийских высот тебе, триумфатору, будет
Рукоплескать, на тебя розы кидать, веселясь.
Будут и крылья твои, и кудри гореть в самоцветах,
Сам золотой, полетишь на золоченой оси.
Многих еще по дороге спалишь - тебя ли не знаю!
Едучи мимо, ты ран много еще нанесешь.
Если бы даже хотел, удержать ты стрелы не в силах:
Если не самый огонь, близость его - обожжет.
Схож с тобою был Вакх, покорявший земли у Ганга:
Голуби возят тебя - тигры возили его.
Но коль участвую я в божественном ныне триумфе,
Коль побежден я тобой, будь покровителем мне!
Великодушен - смотри! - в боях твой родственник Цезарь⁴,
Победоносной рукой он побежденных хранит.
------------------
1. Голуби были посвящены Венере.
[...голубей материнских. - Колесница Венеры запряжена была белыми голубями. (Овидий 1963).]
2. Отчим - очевидно, Марс, возлюбленный Венеры.
[Отчим. - Речь идет, по-видимому, о Марсе, возлюбленном Венеры, супругом которой мифы называли чаще всего Вулкана. (Овидий 1963).]
3. В триумфе за колесницей победителя вели, по обычаю, пленных.
4. Цезарь - Октавиан Август, принадлежавший к дому Юлиев, выводивших свой род от Энея и его матери Венеры.
[...твой родственник Цезарь... - это может быть и знаменитый Гай Юлий Цезарь и Октавиан Август. Римские цезари гордились своим божественным происхождением от Венеры, матери и Амура и Энея, основоположника рода Юлиев. (Овидий 1963).]