Глава X.
" - Это конец?.. "
Вдруг рядом раздалось уже знакомое шипение, и светлые ленты с невероятной скоростью оплели шею ошарашенного Чжана, вздёрнув того вверх и не дав ему даже шелохнуться.
" - Применил способность на рубашке?! " - изумился и одновременно восхитился младший.
Когда ледяной металл дула больше не касался кожи, он облегчённо выдохнул и снова посмотрел на товарища. На виске того от усердия и напряжения выступила венка, челюсть сомкнута, а дыхание частое и прерывистое.
- В словах нет нужды, пока есть действия, - сипел он осевшим голосом.
Накаджима попытался приподняться, чтобы помочь с расправой над Юном, но неожиданно для него прогремел очередной выстрел, прямиком в грудь. Это заставило юношу снова повалиться на спину и чуть не забиться в болезненных судорогах.
Враг пытался освободиться из хватки, пуская в ход свободную руку, но когда понял, что это бесполезно, ведь ленты оплели шею слишком сильно, принял другие меры. Содрагаясь, он навёл дуло пистолета вниз, теперь на мафиози, и нажал на курок.
- Акутагава!.. - предупреждающе взвизгнул детектив, чем спровоцировал приступ колкой боли в простреленной груди.
Но тут ленты Расёмона ослабли и стали возвращаться к хозяину, в шее которого теперь зиял след от пули. Кровь брызнула прямо в сторону упавшего на пол контрабандиста, обрызгав тому лицо.
Из последних сил сжав чужую руку и повернув голову, брюнет прошептал:
- Я не смог сберечь тебя... - он сглотнул подступающий к горлу ком. - Прости...
Ацуши уже открыл рот, чтобы сказать ободряющие слова, как вдруг тело товарища содрогнулось, из его уст вырвался хриплый выдох и замерло, обмякнув. Бледные тонкие пальцы, что совсем недавно так яро сжимали руку альбиноса, расслабились. Взгляд Рюноске, который несколько секунд назад излучал хоть какие-то эмоции сейчас смотрел словно сквозь младшего, в пустоту. Обезжизненный взгляд.
- Нет... - шептал юноша, чувствуя, как тепло покидает чужие пальцы, а, соответственно, и тело. - Нет!..
Глаза застелил туман, размывающий картину мира. Слеза покатилась через переносицу на щёку и обожгла кожу.
Послышались приближающиеся шаги, которые Накаджима услышал не сразу, так как уши будто заложило.
- Я хотел подарить тебе быструю смерть, - говорил преступник, потирая шею, на которой осталось покраснение. - Но твой товарищ решил иначе.
Чжан опустился на одно колено около детектива, отбросил в стороны борта плаща и рывком надорвал чужую рубашку, которая с треском пошла по швам. Затем раздался шорох и обессиленному юноше показалось, будто что-то сверкнуло.
А после грудь пронзила невыносимая боль, крика которой он не смог сдержать.
- Вам, наверное, говорили, что наш знак - иероглиф "дракона". Мы вырезаем его скальпелем, - напомнил Юн.
Сил на сопротивление уже не было, холодное лезвие высасывало жизненную энергию, а вместе с ней и душу.
" - Акутагава, Кёка-чан, ребята из Агентства... - пронеслось в разуме Ацуши. - Простите меня, я подвёл вас... "
Боль стала утихать. Можно было почувствовать только то, как кровь неспеша покидает тело, расползаясь по коже различными узорами.
Внезапно яркая вспышка ослепила глаза, и агония окончательно исчезла. Свет окутал альбиноса, унеся в неведомые просторы.
Вокруг было пусто, лишь солнечные лучи так яростно старались ослепить Накаджиму.
" - Где я? "
Неожиданно, прямиком сквозь лучи к нему навстречу начала двигаться полупрозрачная фигура, чьи очертания были давно знакомы.
Силуэт приблизился к юноше. Его рубаха не была разодрана когтями Чёрного тигра, шея была цела и невредима, но взгляд остался потухшим.
Я провожу тебя, - сказал Рюноске звонким и ровным голосом, что явно отличался от того, который слышал младший во время битвы. - Следуй за мной.
Брюнет развернулся и неспеша побрёл прямо в гущу света. Второй уставился на чужую полупрозоачную руку, кисть которой была обтянута той самой перчаткой. Затем обратил внимание на себя. И сквозь него проходили солнечные лучи.
Ацуши пустился вдогонку за Акутагавой и, сделав широкий шаг, поравнялся с ним. Он протянул руку в его сторону, чтобы взять за локоть, но та предательски просочилась сквозь силуэт. Как ни странно, Накаджима не испытал разочарования или ему подобного.
Ведь души не имеют чувств.
The end.