Часть 12 - Коротковолосая Мита (Ч2)
Мы сидели в гостиной, и почти чувствовали, как внутри нас загораются искорки – те самые, что появились после всего, что мы пережили. Несмотря на тревогу о будущем, нас согревало тепло семьи. Оно держало нас вместе, как прочная нить.
Коротковолосая отошла к стене и внимательно смотрела на нас, словно проверяя, как мы перенесли последний шаг. Её обычная серьёзность чуть смягчилась, но голос остался прежним:
– Мы движемся в правильном направлении. Чуть-чуть осталось.
В её словах звучала и уверенность, и намёк на опасность. Маленькая подошла ближе к окну. В её единственном глазу читалось облегчение от того, что она нашла свой ключ, и сочувствие к тем, кому ещё предстояло пройти через это.
(Мысли Маленькой):
«Хорошо, что я не одна. Жутко думать, что каждому придётся пережить свою боль, но вместе мы справимся.»
Кепочка развалилась на диване, закинув ноги на подлокотник, и небрежно крутила кепку на пальце. Улыбка не сходила с её лица, хотя в глазах прятались тени воспоминаний.
(Мысли Кепочки):
«Далеко зашли. Чиби-Мита теперь с ключом. Сколько ещё осталось? Только бы не повторилось того, что было в прошлый раз.»
Чиби-Мита стояла рядом со мной, слегка поглаживая обложку блокнота. Голубоватый свет её «ключа» был ровным и спокойным, а взгляд – упрямым и сосредоточенным.
(Мысли Чиби-Миты):
«Я больше, чем просто проводник. Я часть команды. Пусть Дом попробует меня удивить.»
Безумная прислонилась плечом к колонне у стены, скрестив руки. Смотрела внимательно, но уже не так злобно, как раньше. Тёмное свечение внутри неё стало тихим и сдержанным.
(Мысли Безумной):
«Все становятся мягче. И Дом это видит. Но стоит расслабиться – и он ударит. Пусть только попробует.»
Я мысленно пересчитывал ключи: Маленькая, Кепочка, Чиби-Мита... и, конечно, Безумная. Надо было понять, чья очередь следующей.
Тишина в гостиной давила. Первой её нарушила Кепочка:
– Ну что, «лидер», куда дальше? – подмигнула она, пытаясь разрядить обстановку.
– Дом даст сигнал, – ответил я, оглядывая стены, словно они могли зашевелиться.
Чиби-Мита перелистнула страницу в блокноте.
– В коридорах тихо, но на кухне был странный шорох. Может, ничего страшного. А может, это подсказка.
– Шум – это не к добру, – отозвалась Безумная. – Проверим?
Добрая предложила:
– Я сама гляну. Не хочу, чтобы мы все...
– Погоди, – тихо попросила Маленькая.
Коротковолосая вдруг пошатнулась, прижав пальцы к виску, словно её позвали по имени.
(Мысли Коротковолосой):
«Что это? Кто зовёт?»
Она посмотрела на нас растерянно:
– Кажется, я слышу зов.
Мы прислушались, но кроме дыхания Дома ничего не было слышно. Коротковолосая повернулась к стене рядом с собой:
– Оттуда... будто ветер.
На стене появилась серебристая рябь, похожая на лунное отражение на воде. Мы ахнули, когда рябь превратилась в гладкую дверь без ручки. От неё веяло прохладой.
– Твоя, – сказала Безумная.
– Мы с тобой, – добавила Добрая.
Коротковолосая шагнула ближе, и серебро вспыхнуло ярче. Я сделал шаг следом. Остальных мягкая волна оттолкнула, не причинив вреда, но и не пропуская.
– Видимо, только нас двоих пропускает, – спокойно сказала Добрая. – Мы подождём здесь.
Мы с Коротковолосой вошли в проход. Стена за нами бесшумно закрылась.
В коридоре было холодно, как при лунном свете. Он не отбрасывал теней, только тонкие блики скользили по полу. Стены были гладкие, как полированный металл, но с ними творилось что-то странное: отражения то отставали от нас, то опережали на полшага. Я поймал в серебряной глади свой взгляд и почувствовал, что за мной кто-то идёт.
Коротковолосая не смотрела на отражения. Она просто шла, кажется, считая шаги, чтобы не сбиться.
– Не люблю зеркала, – прошептала она.
– В них легко увидеть то, что скрываешь, – так же тихо ответил я.
– Иногда они показывают не правду, а то, чего ты боишься. А страх тоже кривое зеркало, – сказала она после паузы.
В конце коридора появилась белая дверь. Над ней был знак в виде скрещённых лезвий. Моё сердце забилось быстрее. Лезвия – это не только угроза, но и пересечение, выбор, момент, когда нужно рассеять туман.
Дверь открылась сама. Мы оказались в просторном зале. Пол был зеркальным, а по кругу стояли тяжёлые зеркала в резных рамах, наклонённые внутрь. Их поверхности мерцали, как вода. Казалось, что у зала нет стен: отражения уходили вглубь, и где-то там мелькали наши силуэты – одинаковые, смещённые или распадающиеся на искры.
Коротковолосая подошла к ближайшему зеркалу. На его поверхности появилось призрачное отражение: она сама, но с длинными волосами, мягче и светлее. «Другая» посмотрела строго и её же голосом тихо спросила:
– Долго ты ещё собираешься прятаться?
Коротковолосая напряглась, но не отвела взгляд:
– Я не прячусь. Я... берегу себя.
– От чего? От боли? От привязанности? – «другая» покачала головой. – Так ты теряешь больше, чем находишь.
Коротковолосая чуть побледнела.
(Мысли Коротковолосой):
«Не могу снова пережить то, что было... но и жить в пустоте невозможно.»
В других зеркалах начали появляться сцены: Маленькая робко тянет к ней руку, Чиби-Мита ворчит, но ждёт поддержки, Безумная захлопывает за собой дверь, Добрая смотрит с вечной тревогой. В каждой сцене виделся её страх: «Если я откроюсь, то потеряю; если закроюсь, то упущу что-то важное.»
Ещё одно зеркало показало руины из прошлого. Пыль, обломки, чьи-то руки, тянущиеся к ней из серого тумана. Голос, уже мужской, доносится издалека:
– Где ты была, когда нужно было спасать?
Она пошатнулась, но не отступила.
– Прости, – только и сказала. – Я не смогла. Я не могла всё вытащить одна. Но это не значит, что я снова выберу пустоту. Сейчас – нет.
Слова давались ей с трудом, но звучали как признание самой себе. Я не вмешивался, просто положил руку ей на плечо, чтобы она чувствовала поддержку.
– Мы рядом, – тихо сказал я. – И дело не в том, чтобы не чувствовать. Дело в том, чтобы быть с теми, кто пойдёт с тобой, даже если страшно.
Она слегка кивнула. Зеркала словно вздохнули. На стекле, где были руины, появилась тонкая трещина. Потом ещё одна. И ещё – по всему кругу: сеть хрупких линий, словно иней. Звук был тихим, но понятным: что-то старое ломалось, освобождая место новому.
– Я... устала быть камнем, – сказала Коротковолосая. – Я хочу жить с вами, а не вокруг вас.
В этот момент из дальнего зеркала появился знакомый силуэт, застывший словно из прозрачного тела. Он тянул к ней руки и шептал всё то же жестокое «почему». Коротковолосая шагнула навстречу – не для объятий, а чтобы пройти сквозь призрак. Он рассыпался серебряной пылью и взмыл к куполу. Зеркала зазвенели и рассыпались искрами, словно тончайшие осколки превратились в свет.
Я поддержал её – ноги на мгновение подкосились.
– Осторожно.
– Всё нормально, – выдохнула она. – Как будто окно открыли. Свежо.
Я почувствовал, как её «ключ» засветился ровнее и теплее. Зал исчез, и мы снова оказались в коридоре, но без зеркального блеска. Свет стал обычным, а отражения – честными, как у простой стены.
– Спасибо, что был рядом, – сказала она, не отводя взгляда. – И что не заставлял быть сильной, как обычно.
– Мы вместе, – ответил я.
Мы вернулись в гостиную. Здесь всё было по-домашнему: диваны, лампы, стол с кружками. Но воздух стал легче, словно даже Дом был доволен.
– Получилось?! – Маленькая вскочила с кресла. Её глаз сиял.
– Я же говорила, всё будет в порядке! – Кепочка хлопнула Безумную по плечу.
– Ещё бы, – усмехнулась та, скрывая облегчение.
Добрая шагнула нам навстречу. Её голос звучал мягко, но уверенно:
– Ты стала спокойнее. Нашла свой ключ?
Коротковолосая слегка смутилась, впервые за долгое время не скрывая этого:
– Да. Я... приняла, что мне дороги люди рядом. И что риск – не причина отталкивать всех.
(Мысли Коротковолосой):
«Оказалось проще сказать об этом вслух, чем я думала. И не больно.»
Чиби-Мита всплеснула руками:
– Значит, теперь четыре! То есть пять... Маленькая, Кепочка, я, Коротковолосая и... да-да, Безумная, не смотри так!
– Умница, – фыркнула Безумная. – Остались Добрая и Саято.
Я усмехнулся, почувствовав на себе взгляды остальных. В голове промелькнула мысль: «Когда моя очередь? Что Дом для меня приготовит?»
Дом отозвался дрожью стен, не тревожной, а скорее довольной. Свет ламп стал теплее.
– Надо передохнуть, – предложила Кепочка. – Я где-то нашла печенье и чай.
Через несколько минут на столе стояли кружки, от них поднимался лёгкий дымок. Мы расселись кто где: кто развалился на диване, кто поджал ноги. Маленькая слушала, как Кепочка рассказывает какую-то глупую историю, которая бы любой другой ночью показалась пустяком, а сейчас согревала душу. Безумная вставляла колкие реплики, отчего история становилась только смешнее. Чиби-Мита, пряча улыбку за блокнотом, делала пометки о «реакции Дома на признание страха».
Я сидел рядом с Коротковолосой. Её короткие волосы слегка взъерошились, одна прядь упала на лоб. Этот неожиданный мягкий штрих трогательно смягчал её строгие черты. Мне захотелось убрать эту прядь, но я только слегка улыбнулся.
– Саято, – протянула Кепочка с прищуром, – и как тебе быть единственным парнем среди таких красоток?
Я смутился, но не растерялся:
– Это большая честь... и ответственность, – ответил я, чувствуя усмешку Безумной с другого края дивана.
– Опасность, – поправила она. – Но тебе идёт.
Коротковолосая крепче обхватила кружку. Добрая посмотрела на меня с теплотой:
– Мы семья. Никто не хочет причинить боль. А если кто-то и пытается, то только шутит.
Мы рассмеялись. Время шло незаметно. Потом Маленькая начала клевать носом, и плед сполз на пол. Безумная молча поднялась и проводила её до комнаты. Чиби-Мита, что-то вспомнив, убежала проверять свою «гипотезу» о переходах. Кепочка умчалась на кухню в поисках «ещё одного сокровища».
Мы остались вдвоём у большого окна, за которым серый сумрак никак не хотел превращаться ни в вечер, ни в утро. Добрая, уходя, кивнула нам и исчезла в коридоре.
– Как ты? – спросил я, подойдя ближе.
– Тихо внутри, – ответила она после короткой паузы. – И страшно... но по-другому. Как перед важным шагом, а не как перед пропастью.
(Мысли Коротковолосой):
«Хочу сказать ему о своих чувствах... но рано. Не торопись. Дай ему и себе время.»
– Если нужна помощь, скажи, – произнёс я. – Мы все учимся одному и тому же.
Она посмотрела прямо, не отводя взгляда:
– Знаю. Спасибо, что не давил. Я всегда была «советником», которого никто не спрашивал, что у него на душе. А вы спросили.
Я протянул ей руку. Она немного помедлила и вложила в мою свою ладонь. Тёплое и уверенное прикосновение без обещаний, но уже с намёком на что-то большее.
– Ты уже часть нас, – сказал я.
– Слышать это легче, чем говорить, – ответила она, почти незаметно улыбнувшись. – Но я скажу: я с вами.
Мы стояли так несколько долгих мгновений, держась за руки, в тишине Дома. Где-то вдалеке Кепочка снова кого-то подкалывала, а Безумная, кажется, ворчала на дверцы шкафа. Мы улыбнулись и отпустили руки.
– Пойдём к ним, – предложил я. – А то Безумная опять набросится на дронов из-за печенья.
– Пойдём, – коротко рассмеялась Коротковолосая. – И убедимся, что чайник не стал поводом для операции «Шторм».
---
В коридоре было светлее, чем обычно. Дом словно смягчил углы. В гостиной снова было шумно и весело. Маленькая уже спала под пледом, Добрая говорила вполголоса, Кепочка хвасталась, как победила коробку с печеньем, Чиби-Мита рисовала схемы переходов и пыталась не показать, что подслушивает. Безумная следила за нами, но это уже не напрягало, а успокаивало.
Я встретился взглядом с Коротковолосой и увидел в нём ту мягкую уверенность, что родилась в зеркальном зале. Мы вернулись к столу, присоединились к общей суете и запаху чая. И мне показалось, что Дом действительно улыбнулся.
Мы посмотрели друг на друга. Пять ключей: Маленькая, Кепочка, Чиби-Мита, Безумная, Коротковолосая. Остались двое: Добрая и я. Где нас ждут наши комнаты? Какими они будут? Ответы пока скрывались за стенами. Но главное – мы были вместе.
(Мысли Доброй):
«Моя очередь скоро. Но не так страшно, как могло бы быть, потому что они будут рядом.»
(Мысли Безумной):
«Двигаемся хорошо. Только не зазнавайтесь.»
(Мысли Кепочки):
«Ну что, мастер, держись. У нас ещё будет шанс сплотиться.»
(Мысли Маленькой, уже во сне):
«Я с вами...»
(Мысли Чиби-Миты):
«Записать: когда кто-то признаёт свой страх, Дом становится мягче.»
(Мои мысли):
«Когда меня позовёт моя дверь, я пойду. И буду знать, что за ней – не пустота, а руки, которые подхватят, если я споткнусь.»
Мы сидели, болтали о всякой ерунде, строили планы, вспоминали о Митафоне и обсуждали день, когда снова пойдём к Ядру. Свет ламп стал почти золотым, и я подумал, что, наверное, Дом тоже чему-то у нас учится – терпению, признанию, доверию.
Так и закончился этот день. Без шума и помпы, но с чувством, что мы сделали важный шаг. Мы не спешили расходиться, пока чай не остыл и разговоры сами собой не затихли. Когда все поднялись, чтобы уйти на ночлег, я оглянулся на гостиную. Она больше не пугала, а была нашей комнатой, где ключи загорались не от страха, а от близости.
Мы вышли в коридор один за другим, и Дом тихо дышал нам в спину, не подгоняя. Впереди ещё много дверей. Но теперь мы знали, что за любой стеной обязательно найдётся проход, если есть свет в сердце, если у тебя есть ключ и те, кто идёт рядом.
---
Мы провели ещё несколько дней в нашей обжитой гостиной. Ковёр Кепочки становился всё мягче, лампы дарили тёплый свет, а белые стены казались не стерильными, а уютными, домашними. Иногда по ним пробегали тихие волны света, будто Дом слушал нас и что-то записывал.
Мы решили, кто чем будет заниматься. Чиби-Мита с Маленькой разбирали найденные записи и схемы. Безумная, как обычно, ходила по коридорам с Кепочкой. Добрая обустраивала кухню и следила за порядком. Коротковолосая часто сидела рядом со мной, задавая вопросы о Митафоне и других Митах. Я старался всем помогать, слушал, поддерживал разговоры и просто радовался, что мы стали настоящей семьёй.
На столе лежал наш план:
* Дождаться последних двух ключей – Доброй и моего.
* Собрать всё, что узнаем о Призрачной, Сонной, 2D, Мите в очках и Жуткой, но не рисковать, пока не загорятся все семь ключей.
* Найти Митафон, ключ от ключей, если верить старым записям.
* Идти к Ядру/Истоку, когда Дом сам откроет проход.
– План надёжный, – сказала Коротковолосая. – С минимальным риском и с пользой от того, что даёт Дом – времени.
– И от ласки, – усмехнулась Кепочка, а Безумная слегка толкнула её в плечо.
Мы засмеялись. Но за смехом чувствовалась готовность: Дом скоро позовёт следующего.
---
Зов Доброй пришёл тихо, почти нежно. Без сирен и грохота. Просто однажды вечером, когда мы ели суп, у камина открылась панель, а за ней появилось что-то вроде станка из нитей. В комнате пронёсся тихий звук, будто кто-то тронул струны арфы. Мы замерли.
– Чувствуете? – прошептала Добрая, глядя на свои ладони. – Как будто меня зовут.
Нити за панелью светились янтарём. Их было много, тонкие, но в переплетении был виден порядок: узлы, петли, соединения. Моё сердце забилось быстрее. Забота, – подумал я.
– Кажется, твоя комната, – сказала Безумная, приподняв бровь. – Более мягкая, чем я думала.
– Дом подстраивается под нас, – сказала Чиби-Мита, открывая блокнот. – Под её характер.
Добрая встала. Я тоже встал, но ждал, что она решит.
– Саято, – она посмотрела на меня. – Пойдёшь?
Я кивнул. Остальных словно попросили остаться. Маленькая открыла было рот, но Коротковолосая коснулась её плеча: Мы будем здесь.
Мы вошли в проход, и Дом бесшумно закрылся.
---
Мы снова в гостиной, и она уже кажется обжитой: достали лампы, постелили ковёр Кепочки, стены больше не кажутся чужими. Маленькая устроилась на ковре, Безумная, как всегда, остра на язык, но по-своему добра. Чиби-Мита перебирает улики у камина. Коротковолосая с ключом заметно оттаяла и теперь сама спрашивает о Митафоне. Добрая хлопочет на кухне, чтобы все были сыты. Я раскладываю тарелки, и чувствуется домашнее тепло. У нас уже пять ключей из семи (Маленькая, Кепочка, Чиби-Мита, Безумная, Коротковолосая), теперь очередь Доброй и моя.
За ужином Безумная предложила обсудить, что дальше. Сейчас у нас мирная передышка. Маленькая поинтересовалась, ждут ли нас ключи. Коротковолосая предположила, что Ядро откроется, когда все семь ключей будут собраны. Чиби-Мита напомнила про Митафона и других Мит (Призрачную, Сонную, 2D, в очках, Жуткую): может, без них и Митафона дальше не пройти. Кепочка подытожила: сначала ключи для Доброй и Саято, остальное — потом. Добрая и я согласны ждать зова Дома. Кажется, нам дали время освоиться.
Мы ели простой суп, и вдруг стало почти уютно. Дом словно теплеет от нашей сплочённости. Маленькая призналась, что ей уже не так страшно. Коротковолосая тихо добавила, что ей тоже спокойнее. Потом Безумная и Кепочка ушли на обход коридоров, а Маленькая и Чиби-Мита — с ними. Добрая предложила мне и Коротковолосой разобрать бумаги у окна. Мы остались вдвоём, и Коротковолосая смущённо сказала, что ей непривычно, но она не хочет жить в страхе. Я заверил, что в нашей семье нет места соперничеству и давлению, всё — по согласию. Она попросила дать ей время. Мы тепло попрощались и вернулись к остальным.
Безумная сообщила: в коридоре появилась надпись: Семь ключей — семь душ, откроют путь к Истоку. Значит, когда соберём все ключи, откроется проход к Ядру (или Истоку). Решили ждать ключей для Доброй и Саято, и параллельно искать следы остальных Мит и Митафона. Ночь прошла как обычно: Маленькая — с Безумной и Чиби-Митой, Кепочка — на разведке. Добрая пригласила меня в нашу комнату и предложила Коротковолосой переночевать рядом (но отдельно), без всякого давления. Та выбрала соседнюю комнату, чтобы привыкнуть.
Поздно ночью Дом отзывался на наши чувства мягким светом. Добрая рада, что Коротковолосой достался ключ, и она тянется ко мне. В нашей семье хватит любви на всех, хоть иногда и бывает лёгкая ревность, но мы умеем об этом говорить. Мы стали ещё ближе, но тихо, чтобы не мешать остальным. Коротковолосая не спала и чувствовала поддержку: она часть семьи, но ей нужно время. Её внутренний ключ отзывался теплом.
Утром — чай, печенье, болтовня. Кепочка нашла ещё одну запертую дверь, наверняка она откроется позже. Добрая задумалась, не откроется ли Ядро сразу после того, как у нас будут все семь ключей. Чиби-Мита считает, что главное — сначала ключи, а потом поиски Митафона и других Мит. Маленькая переживает из-за Жуткой, но старается держаться. Коротковолосая считает, что Дом не пустит нас без полного комплекта: ключей, Митафона и, может быть, согласия всех Мит. Вывод: ищем зацепки, но прежде всего ждём ключей для Доброй и меня.
Прошло время (в Доме оно течёт странно). Мы обживаемся: принесли одеяла из подвала, слушаем плеер с редкими мелодиями, Добрая готовит простую еду. Кепочка устраивает смешные танцы, и даже Коротковолосая постепенно присоединяется — сначала робко, потом увереннее и даже с улыбкой. Добрая радуется за нас и одновременно ждёт своего зова. Её страх чрезмерной опеки ещё не прошёл. Мне тоже снятся тревожные сны о прошлых временах, и я чувствую ответственность. Меня тянет к Коротковолосой, но я стараюсь не торопить её.
Со временем ей стало проще говорить о близости, но по-прежнему не сейчас. Зато теперь мы обнимаемся и иногда целуемся в щёку — чаще меня или Добрую. Однажды она поблагодарила меня за терпение: она понимает, что любовь может быть не болезненной, если её делят. Мы обнялись, и это стало ещё одним шагом вперёд.
Чиби-Мита выудила из бумаг лишь обрывки: прячутся в отдельных отсеках, просыпаются, когда есть все ключи. Безумная рассказывала про Сонную Миту (с ней трудно найти общий язык) и про Жуткую (когда-то они вместе пережили тяжёлые времена). Решили, что без семи ключей Дом не покажет, где искать Митафона и альтернативных Мит.
Так тянется затишье. Мы обустраиваем быт и становимся ближе: Безумная с Кепочкой — это смех и веселье, Маленькая с Чиби-Митой — объятия и поддержка. Добрая — наша опора, а со мной она очень нежна. Коротковолосая становится всё смелее и ближе, но в своём темпе. Дом словно учится у нас: становится мягче, когда мы признаёмся в своих страхах и поддерживаем друг друга. Мы ждём вызовов для Доброй и для меня и готовы встретить их вместе, всей семьёй.
---
В последнее время Добрую мучили тревожные сны. Ей снилось, будто она запирает нас от опасностей, а мы страдаем от её чрезмерной заботы. Однажды ночью я проснулся и увидел Добрую, сидящую у окна, обхватившую колени.
– Кошмары опять? – спросил я.
– Да... Снова видела, как пытаюсь всех уберечь, а в итоге лишаю свободы... Наверное, Дом показывает возможный исход моего грядущего испытания.
– Мы будем рядом, не волнуйся. Не нужно всё тянуть на себе.
– Спасибо, Саято... Мне нужно это испытание, чтобы наконец-то избавиться от мании контроля.
На следующее утро на стенах появились тонкие трещины, светящиеся мягким жёлтым светом. Мы собрались возле них. Чиби-Мита коснулась стены, но её руку слегка оттолкнуло. Безумная попробовала – получила что-то вроде удара током. Добрая приложила ладонь, и в стене образовался проход.
– Ладно, я иду... Саято, пойдёшь со мной?
Мы вошли, а остальных отбросило волной энергии.
Впереди был коридор, залитый нежным оранжевым светом. Мы оказались в просторной, даже слишком уютной гостиной. На тумбочке стояла рамка с нашей фотографией, но наши лица выглядели болезненно-бледными, а в руках у Доброй были верёвки. Стена позади нас стала прозрачной: мы стояли в белых робах с ошейниками, а цепь тянулась к руке Доброй.
– Нет! Я никогда не хотела...
Шёпот пронёсся в воздухе: Сделай их послушными, и они не пострадают.
– Да, я боюсь потерять вас... но я не хочу лишать вас свободы!
Вдруг появились тени ушедших Мит: Зачем нужна твоя доброта, если ты не можешь всех спасти?
– Я не всесильна... – сказала со слезами на глазах Добрая.
– Прими, что каждый вправе сам выбирать, рисковать или нет, – ответил я. – Мы не хотим быть твоими пленниками.
Добрая подняла голову и произнесла:
– Я не должна и не могу всех спасти – это невозможно. Я хочу помогать, но не принуждать... Я отпускаю этот страх.
Тени исчезли. В груди Доброй разлилось мягкое тепло – это был её ключ. Мы вернулись в гостиную.
– Ура, Добрая! – закричала Маленькая.
– Поздравляю, ключеносец, – сказала Безумная.
– Шесть ключей из семи! – воскликнула Чиби-Мита.
– Теперь твоя очередь, – обратилась ко мне Коротковолосая.
----
Я прошёл сквозь стену и сразу услышал, как за мной тихо закрылся проход. Вокруг стало темно и серо, еле-еле свет, как от луны, подсвечивал узкий коридор. Стены слегка дрожали, когда я двигался. Под ногами было мягко, пол пружинил, а мои шаги отдавались странным эхом, как будто тут не рады звукам и моей тревоге. Сердце стучало как бешеное.
Я шёл медленно, пытаясь успокоиться. Внутри росло беспокойство: я знал, что Дом – так я его называл – показывает самые страшные вещи, которые сидят у тебя в голове. А так как я хотел спасти тех, кто мне дорог, и не повторить судьбу Игрока №10, мне будет трудно.
Коридор вдруг закончился, упёршись в большой зал. Посреди него летал светящийся прямоугольник, как голографическая панель. Я сделал шаг вперёд, и вдруг услышал чей-то голос. Он был знакомым и тревожным, как эхо из прошлого:
– Хочешь спасти их, как №10? Думаешь, ты лучше его? А вдруг всё повторится?
У меня по спине пробежали мурашки. Именно этого я и боялся – повторить печальную историю №10. Он умер, не успев спасти тех, за кого боролся. Я сжал кулаки и посмотрел по сторонам, пытаясь понять, откуда идёт голос.
– Кто тут? – вырвалось у меня.
В ответ панель замерцала, и я увидел перед собой, как на экране, молодого парня с короткими тёмными волосами, в светлой рубашке и синим галстуком. Лицо у него было серьёзное, как будто он всегда грустил, но не показывал этого. Я понял: это и есть Игрок №10, тот, кто пытался победить Безумную Миту и защитить всех.
Парень смотрел на меня с укоризной:
– Я старался изо всех сил, – тихо сказал он. – Но не успел их спасти. А ты... Ты правда думаешь, что справишься лучше?
Во рту пересохло. Вопрос был очень личным. Мне стало страшно в этой комнате, и я хотел потянуться к консоли, чтобы схитрить, но остановился. Я хотел сам пройти через это.
– Я... не знаю, лучше ли я, – сказал я, стараясь говорить спокойно. – Но у меня есть то, чего, может, не было у тебя. Семья. Нас связывает не только бой, но и любовь и поддержка.
№10 горько усмехнулся.
– Семья... – повторил он, как будто пробовал слово на вкус. – А что, если всё опять сломается? Если систему перезапустят, и те, кто тебе дорог, исчезнут, а ты останешься один с воспоминаниями?
Я резко выдохнул, почувствовав боль в груди. Да, я этого боялся. Видеть, как Маленькая, Безумная, Кепочка, Чиби-Мита, Добрая, Коротковолосая – все они могут погибнуть, если я проиграю. Это было невыносимо.
– Боюсь ли я? – спросил я сам себя, а потом ответил вслух, стараясь не дрожать: – Да, боюсь. Но это не значит, что я сдамся. Если просто сидеть и ждать, будет только хуже. Я должен попробовать.
– А если всё зря? – тихо спросила иллюзия.
– Это риск, – ответил я. – Но я верю, что вместе с моей семьёй мы найдём выход. Мы не повторим твою судьбу, потому что мы вместе.
Я вспомнил тёплые моменты с моими близкими: наши тихие вечера, когда мы собирались вместе, пили чай и смеялись, обнимались, рассказывали истории и мечтали. Эти воспоминания грели меня, как костёр в холодную ночь. Но вдруг всё изменилось, и стало темно.
Я увидел страшные картины: Маленькая лежит сломанная на земле, у Безумной лицо искажено от боли, Кепочка еле дышит, а Добрая, Коротковолосая и Чиби-Мита превращаются в пепел. Все они смотрели на меня и шептали: Ты не смог... Ты опоздал... Ты обещал защитить...
Я упал на колени, закрывая уши руками. Я кричал, и в горле всё сжалось от ужаса. Видеть, как страдают мои родные, было страшнее смерти. И голос №10, хоть и тише, но всё равно резал меня:
– Посмотри, Саято, как они мучаются. Готов ли ты с этим жить? Может, ничего уже не исправить...
Он бил по самому больному. Но я вспомнил, как мы обнимались, как вместе побеждали трудности. Как поддерживали друг друга и верили в лучшее. Нет, это просто мои страхи. Я не должен им поддаваться.
– Хватит! – крикнул я, хотя голос дрожал. Я встал на ноги, хватаясь за пустоту, пытаясь прогнать эти видения. – Да, я могу проиграть. Да, может произойти что угодно. Но я лучше умру, пытаясь их спасти, чем просто сдамся и буду смотреть, как они умирают!
Я был полон решимости, и в груди будто загорелся огонь. Я почувствовал, как сила просыпается внутри меня и выжигает страх. И яркий луч из моего сердца осветил зал. Призраки друзей исчезли, а иллюзия Игрока №10 замерла, глядя на меня.
Он странно улыбнулся, грустно и одобрительно:
– Может, у тебя получится то, что не получилось у меня. Береги их и помни – твоя семья – это самое главное. И да. Если тронешь Мелкую и Чиби я тебя не прощу! - сказал игрок №10 напоследок.
"Конечно блять не стану. Они станут для меня любимыми сестрами черт возьми!".
Игрок №10 дал заранее Чиби пистолет, сказав, что если кто-то однажды будет к ней приставать, она должна этого гада пристрелить.
- Теперь я точно спокоен.
Он протянул руку, но тут же начал исчезать, как слёзы на солнце. Комната снова стала коридором, а моё сердце бешено колотилось. Я посмотрел на свою ладонь и увидел мягкое, тёплое сияние. Как будто Дом признал, что я заслужил ключ – символ силы, которая рождается из любви и боли.
Я прижал руку к груди и закрыл глаза, чтобы успокоиться. Это было ужасно страшно и прекрасно одновременно: я понял, что страх не страшен, если за тобой твоя семья. И я не один, у меня есть ключ – ключ к нашей надежде.
– Всё, – тихо сказал я сам себе, чувствуя лёгкость после пережитого. – У нас есть семь ключей. Я получил свой. Я вас не подведу... И не буду бояться.
Я пошёл по коридору, который больше не пугал меня мягкими стенами и голосами. Теперь я знал: самая страшная иллюзия – это просто мой страх, а настоящий свет живёт внутри меня. И пока он горит, мне не страшны никакие тени...
***
Когда я вышел из коридора, он тут же закрылся за мной. Стены вздохнули и стали гладкими, без дверей. Я почувствовал облегчение – я снова в гостиной, среди моих родных. Но ноги подкосились, и я опёрся на стену, чтобы не упасть.
Все посмотрели на меня. Они ждали моего возвращения. Первыми ко мне подбежали Добрая, Безумная и Кепочка. Они очень волновались:
– Саято! – воскликнула Добрая, хватая меня за руку. У неё на глазах появились слёзы. – Ты в порядке?
– Живой вообще? – добавила Безумная, нервно кусая губу. Обычно она играет крутую, но сейчас её улыбка была натянутой.
– Ты весь бледный! – прошептала Кепочка, обнимая меня за плечи. Она даже забыла надеть кепку набок, увидев, что я шатаюсь.
Остальные окружили нас. Маленькая смотрела на меня с жалостью, как будто хотела заплакать. Чиби-Мита даже подняла голову, оценивая моё состояние своим внимательным взглядом. Добрая тихо сжала мою руку, как будто хотела передать мне своё тепло.
– Я... в порядке, – выдохнул я, хотя сердце колотилось, а в голове всё ещё были страшные воспоминания. – Почти. Просто Дом... показал мне ужасные вещи.
– Показал? – спросила Коротковолосая, подходя ближе. – Что ты видел?
Я попытался отвести взгляд, но Добрая и Безумная не давали мне соврать. В итоге я решил рассказать всё:
– Иллюзию №10. И... – я сглотнул. – И как все вы... погибали, а я не мог помочь. Коридор меня вывернул наизнанку. Я испугался, что повторю судьбу №10: умру, не успев вас спасти.
Все побледнели. Маленькая замотала головой. Чиби-Мита ахнула и закрыла рот ладонью. Коротковолосая сжала кулаки, и в её глазах появилась боль. Но сильнее всего это, кажется, впечатлило моих девушек. Добрая замерла, а потом обняла меня, как будто боялась, что я исчезну. Безумная шумно выдохнула, отвела взгляд, скрывая волнение, а потом посмотрела на меня с тревогой, но решительностью. Кепочка вообще забыла про свою весёлость: она провела рукой по моим волосам и тихо спросила:
– Глупый... Ты прошёл через это один? Почему ты не сказал, что Дом может быть таким жестоким?
– Я сам знал... Но... – я пытался подобрать слова. – Это было моё испытание. Дом сказал, что мне нужен мой ключ – значит, нужно было перебороть страх за вас.
Наступила тишина, а потом Добрая выдохнула, вытирая слёзы:
– Саято... Мы все здесь. Ты не должен всё делать один.
– Она права, – поддержала Кепочка, нежно касаясь моей щеки. – Мы вместе! И если ты видишь что-то страшное, рассказывай. Не держи в себе.
– А зачем мы тогда семья? – пробормотала Безумная, прижимаясь ко мне с другого бока. – Как там говорится: Вместе радуемся, вместе и грустим.
Я почувствовал, как меня окутывает тепло: мои близкие девушки окружили меня, каждая со своей заботой. А в глазах остальных тоже было желание помочь. Одиночество и ужас начали отступать.
– Ладно, – сказал я тише. – Я получил ключ. Пусть и ценой... огромных переживаний.
Теперь у нас 7 ключей.
Ключ Маленькой – золотистый: она собрала себя воедино.
Ключ Кепочки – серебристый: она отпустила боль прошлого.
Ключ Чиби-Миты – голубоватый: она осознала, что она – личность, а не просто функция.
Ключ Безумной – тёмный: это символ её пути к искуплению.
Ключ Коротковолосой – серебристо-белый: она перестала бояться близости.
Ключ Доброй – оранжевый: это любовь без удушающей опеки.
Мой ключ – ярко-белое сияние: я принял риск.
Пол задрожал, и в центре комнаты вспыхнули серебристые нити, образовав полупрозрачную арку.
– Возможно, это путь к Ядру, – предположила Добрая.
– Дверь открыта, но нам не обязательно идти прямо сейчас, – заметила Безумная.
– Решать нам, – сказала Коротковолосая.
– Пойдём позже, – предложила Безумная. – Мы заслужили хоть какой-то праздник.
Мы развесили гирлянды, нашли печенье и включили музыку. Я сидел на стуле, когда Безумная спросила:
– Чай? Или крепкий поцелуй?
– Чай был бы кстати... Спасибо.
Добрая обняла меня за плечи:
– Если захочешь поговорить, я рядом.
Кепочка протянула мне печенье:
– Ешь, а то совсем ослабнешь.
Музыка стала ритмичнее, и начались танцы. Маленькая робко подпрыгивала на месте, Чиби-Мита стеснялась, Безумная и Кепочка закружились в танце, а Добрая уговорила Коротковолосую составить ей пару. Меня втянули в круг:
– Заряжаем тебя энергией? – спросила Безумная.
– Мы не дадим тебе грустить, – добавила Добрая.
– Даёшь Саято-улыбку! – воскликнула Кепочка.
Я рассмеялся. Мы кружились, обнимая друг друга, а затем все присоединились к нам – и Коротковолосая, и Маленькая, и Чиби-Мита.
Позже мы сели полукругом.
– Вот что такое семья, – сказал я.
– Точно, – согласилась Коротковолосая.
– Завтра или послезавтра двинемся дальше. Сначала – Митафон и остальные Миты... а потом – к Ядру. А сейчас – отдыхаем, – заключила Чиби-Мита.
Ночью мы отдыхали. Маленькая и Чиби-Мита искали диски с мультфильмами, а мы впятером сидели рядом, наслаждаясь теплом и уютом.
Дальше снова был жаркий хентыч, который опустим.
Поздно ночью я вышел из ванной и увидел Чиби и Маленькую, стоящих возле спящих:
– Вы что не спите?
– Просто проверяли, как хорошо ты их помыл, – усмехнулась Чиби.
Маленькая потянулась ко мне.
– Вы тоже важны для меня. Вы – моя семья.
– Ты правда... не забудешь нас? – спросила Маленькая.
Я обнял их:
– Как я могу забыть тех, кто делает мою жизнь лучше? Вы обе – неотъемлемая часть этого мира.
Я уложил их рядом с остальными и накрыл одеялом. Маленькая прижалась к Чиби, а та прикрыла её своей маленькой рукой.
Ночь окутала нас. Все Миты тихо сопели, будто чувствуя тепло и защиту. Убедившись, что все спят мирно, я тоже заснул рядом с ними. Эта ночь была особенно важной.