Отношение к РОА в современной России
к РОА в современной России
Историография, память и политика
Различные нарративы о власовском движении были созданы в XX веке. В СССР фигура Власова и его движение не анализировались и очернялись и замалчивались; «власовцами» стали называть вообще всех советских граждан, так или иначе служивших в вермахте и СС. Манифест КОНР, в частности, описывался как крайне реакционная программа: «отвратительный гибрид власовщины и белогвардейщины», «удивительная смесь национал-социализма... черносотенных лозунгов, близких по духу лозунгам недоброй памяти "Союза Михаила Архангела", и программы белоэмигрантского НТС». До конца 1980-х годов российский триколор называли «власовским», в настоящее время этот «миф» также распространяется. Никита Соколов отмечает, что советский нарратив о Власове как о главном предателе и символе коллаборационизма был преувеличен, так как РОА была далеко не самым активным и успешным проектом из советских коллаборационистов, но Власов, по его мнению, просто лучше подходил на роль в качестве образа классического «предателя».
В эмиграции нарративы о РОА начали формироваться в первые годы после войны: бывшие белогвардейцы, в частности, Кромиади, Туркул и журнал РОВС «Часовой», в котором о РОА писал фон Лампе, начали характеризовать власовское движение как «неотъемлемую часть белого движения» или «национально-освободительного движения, открытого Белой борьбой» и «христианской войны» против «коммунизма»; Манифест КОНР Туркул на этом основании оценивал как ничего не определяющий документ. Бывшими власовцами такая трактовка некоторое время принималась, а её авторы стали новыми лидерами, так как были натурализованными гражданами стран Запада, которым не грозила высылка в СССР; появились монархические власовские организации, но просуществовали недолго. Тем не менее, и этот нарратив до сих пор продолжает находить сторонников в России.
Авторитетный в эмиграции деятель, меньшевик Борис Николаевский, после посещения лагерей для перемещённых лиц[укр.] составивший мнение о власовцах как о движении, идейно демократическом и даже антинацистском, обращал внимание на конфликты власовцев с нацистами; в своём нарративе, в отличие от монархистов и белых, он мог прямо ссылаться на текст Пражского манифеста, провозглашавшего верность идеалам революции 1917 года, хотя и он, отчасти из-за недостатка информации, не был полным и содержал фактические ошибки; Николаевский называл РОА «пораженцами» и проводил связь между РОА и «циммервальдской моралью» Ленина. Его нарратив вызвал широкую полемику в эмиграции, некоторые меньшевики, занявшие во время войны «оборонческую» позицию, выступили с его критикой, отвергая за РОА какую-либо идею, считая её организаторов чистыми приспособленцами и пособниками уничтожения собственного народа, стоявшее за ней политическое движение - «неумную авантюру» «по лучшим образцам "ленинизма-сталинизма"». С. П. Мельгунов написал, что полемика «в данный момент... не имеет смысла», но критически отверг платформу КОНР в качестве «воли народа» из-за признания ей права на самоопределение наций. В ходе полемики сами бывшие власовцы из СБОНР в ответных публикациях перешли к грубому национализму и отказывались признать коллаборационизм ошибкой, по итогу не приняв нарратив Николаевского, но сам Николаевский мнения не изменил. Р. Б. Гуль считал, что власовцы пользовались Николаевским как «прямым и ЧИСТЫМ ходом в Вашингтон». ЦРУ действительно собиралось привлечь власовцев к своим психологическим операциям, в основу которых должен был лечь и культ Власова. С другой стороны, ЦРУ использовало и коллаборационистские организации без демократического имиджа: например, Белорусскую центральную раду и подобные организации из Антибольшевистского блока народов.
В полемику включились и западные журналисты и историки. Ю. Лайонс и Ю. Торвальд видели в РОА черты революционного явления, А. Даллин, в наименьшей степени опиравшийся на мемуары власовцев и в наибольшей - на нацистские документы, писал, что «власовцы не столько приспосабливались, сколько действовали вопреки нацистским установкам при помощи критиков и оппонентов восточной политики в разных немецких кругах», и в этом заключалась их опасность в глазах нацистов. В дальнейшем контуры левого нарратива прослеживаются в работе Е. Андреевой, наряду с Й. Хоффманом рассматривавшей идейное и политическое развитие РОА, и К. Александрова. Хоффман также говорил об историческом значении РОА, «ни в коей степени не связа<нного> с его успехом или неудачей», поставив власовское движение в один ряд со следующими «попытками»:
В современной истории есть немало примеров того, как именно неудавшиеся предприятия приобретали огромное значение. Напомним о восстании Тадеуша Костюшко в 1794 году, о революции в Германии и Австро-Венгрии 1848-1849 гг. и, наконец, о покушении на Гитлера 20 июля 1944 года. Эти попытки различны по мотивам и целям, но их объединяет одно: несмотря на постигшую их неудачу, они стали легендой.
Р. Конквест сравнивал РОА с ирландскими революционерами и коллаборационистами Бирмы и Индонезии и писал, что «единственной целью» Власова была «демократическая Россия».
В современной российской историографии с официальных позиций выступил против Александрова А. Н. Артизов, поддержав лишение Александрова степени доктора наук (см. ниже); Артизов отрицал какие-либо идейные мотивы Власова при подготовке сборника документов «Генерал Власов: история предательства».
После Николаевского новый нарратив в публичной памяти создавался диссидентской интеллигенцией, которая «маркировала Власова, как символ страдающего русского народа», что, по мнению Б. Тромли, восходит к книге А. И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ»: «вовсе не попавший в плен солдат предаёт Россию - напротив, это советское государство предало своих солдат. Сталин бессмысленно жертвовал армиями. Он обращался с военнопленными, словно с предателями». В итоге возникает нарратив «Второй мировой войны, как двойной жертвы. Это идея о том, что советский народ, теперь всё чаще воспринимаемый, как русский народ, выиграл войну против нацизма, несмотря на жестокость и некомпетентность советского государства. В этом контексте жертва Власова вполне уместна».
Хотя уже с конца 1980-х годов среди населения России стало появляться и положительное отношение к Власову, большинство россиян относится к коллаборационистам негативно, хотя и единства в российском обществе по этому вопросу нет[92]; возрождение правого русского национализма с распадом СССР не привело к значительной популяризации Власова, в том числе и из-за ориентации большинства русских националистов на идеи империи или панславизма, а не на сепаратистское национальное государство.
В 1990-е годы стал Власов приобрёл новое значение как символ предательства уже и в РФ, и его использовала КПРФ. Как отмечает Бенджамин Тромли, по мере перехода путинизма от либеральной риторики к консервативной и возведения «мифа» о победе в ВОВ, главным образом для поддержания внутреннего имиджа РФ как «сверхдержавы» с «национальной доблестью», и официального противодействия «фальсификациям истории в ущерб интересам России», «этот антивласовский дискурс затвердевает и принимает нарастающее внутриполитическое значение»: «теперь любая попытка фундаментально переосмыслить историю военного времени, особенно касающуюся Власова, рассматривается как отголосок политического хаоса 1990-х, распада советской империи, о котором сожалеют, и, конечно же, влияния Запада». По мнению Тромли, тема русского коллаборационизма «представлялся теперь не чем иным, как угрозой национальной безопасности», а «идея возрождения положительной памяти о генерале Власове по существу рассматривается российской властью сегодня как инструмент информационной войны против российского государства»; Джейд МакГлинн[укр.] пишет, что «положительные изображения Власова обычно рассматриваются как часть более широких попыток переписать историю и подорвать российскую память и идентичность», а с началом вторжения России в Украину «письменные упоминания власовцев возросли до уровня, который обычно сопровождает выпуск популярной новой книги на эту тему», прямо или косвенно используясь по отношению к оппозиции или россиян, избегающих мобилизации. Здесь Тромли считает показательным пример Александрова.
В 2016 году Александров в СПбИИ РАН защитил диссертацию «Генералитет и офицерские кадры вооруженных формирований Комитета освобождения народов России 1943-1946 гг.» и получил степень доктора наук. Помощник депутата Виталия Милонова и руководитель поддерживающей правительство националистической организации «Народный собор» отправил диссертацию в прокуратуру на проверку «призывов к ведению агрессивной войны», заявив, что не хочет, чтоб Александрова «казнили» или подвергли заключению: «Я хочу просто-напросто, чтобы диссертаций таких не было»; на защиту диссертации пришли участники организации, где публично обвинили Александрова в апологии власовцев; к ним присоединились и некоторые присутствовавшие учёные, сравнившие его работу с проводимым иностранцами «очернением нашей истории»; были организованы, в том числе и КПРФ, пикеты у СПбИИ с лозунгами «Бандера на Украине - Власов в России». За диссертацию Александрова преследованию не подвергли, однако в 2017 году его статья «Бандера и бандеровцы: кто они были на самом деле», опубликованная ещё в 2014 году, была признана экстремистским материалом; Министерством образования и науки Александров был лишён степени доктора наук.
В 2019 году российское посольство в Чехии выступило против установки памятника бойцам РОА в Праге, заявив, что это нарушит международные обязательства Чехии по Конвенции ООН о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности.
В 2024 году Владимир Путин в ответ на вопрос о формированиях из граждан РФ, воюющих с 2022 года на стороне Украины, сравнил эти формирования, которые не назвал, «и вот та, которая вы сказали, там корпус какой-то добровольческий», с армией Власова: «было такое формирование, которое было создано предателем Родины Власовым, - власовцы... Чем они закончили - хорошо известно. Вот тогда эти люди, эти предатели и подонки воевали на стороне нацистов. <...> Сейчас есть такие же точно люди, которые воюют на стороне неонацистов, неонацистского режима. Это совершенно очевидные вещи»; заявив, что хотя «у нас нет смертной казни», «всем правоохранительным органам будут даны указания поименно выявлять всех и принимать в отношении людей, которые с оружием воюют против России», и «где найдут, там будут уничтожать»
Деталь памятника участникам Пражского восстания из РОА в Чехии, в 2019 году вызвавшего официальный протест МИД РФ