А сможем?

— Что это за выступление?!

— Успокойся уже, Дженни. Я хочу поговорить.

— Мы пытались поговорить вчера. Где ты был всю ночь? Где тебя носило, Мартин? Ты меня бросил и ушел. О чем нам разговаривать?

— Я не хотел.

— Не хотел?! Да ты спятел от своей ревности уже!

— Пусть будет так. Но я боюсь. Боюсь, что и ты уйдешь к нему. Ты не раз говорила, что не уйдешь. Но ты не говоришь мне о том, что вы общаетесь, молчишь про свои успокоительные, от которых у тебя уже зависимость, что ты вчера без них даже уснуть не смогла. Ты обо всем молчишь. Из-за моей лжи мы расходимся на месяц, а из-за твоей наши отношения должны наладится?

— Это моё дело, тебя это никак не должно касаться.

— Тогда каким образом на тебе скажется мое прошлое? Каким образом, а? — он садится на кровать. — Все что происходит с нами сейчас — наши общие проблемы. Мы вместе, значит вместе во всем.

— Я бы очень этого хотела, Мартин. Но ты не можешь отпустить свои проблемы из прошлых отношений и переносишь их в наши. Но я не уйду от тебя. Как ты этого не поймёшь? — я сажусь рядом с ним. — Не собираюсь я тебя бросать. А если так когда-то и произойдёт, то ты первый об этом узнаешь. Ни к какому Эштону я не собираюсь. Я сразу ему сказала, что пусть решает свои проблемы с тобой в начале. Я всегда буду только на твоей стороне. Я взяла от него трубку вчера, потому что он был ужасно пьян. Я боялась, что он может что-то сделать в этом состоянии. После Макса мне это страшно все. Но при других обстоятельствах я бы ни за что не стала с ним разговаривать. Вы слишком сильно держитесь за прошлое. Вы оба держитесь за него, и оба страдаете. С чего ты взял, что ему хорошо? Он не изверг. Но я его не выгораживаю, он не должен был влезать в ваши с Дианой отношения. Но и в наши он не лезет. Да, он сказал, что я ему нравлюсь, но знает, что у нас ничего с ним не будет. Знает, что люблю я тебя. И это все вокруг понимают, кроме тебя. Кроме тебя одного.

— Но как можно так спокойно общаться с человеком, зная, что у него есть чувства к тебе? Рано или поздно это приведет к чему-то большему.

— Я с ним не общаюсь. Мы созванивались только по делу. Да и не чувства у него ко мне. А мимолетная симпатия. Он любит все еще эту вашу Диану. Не может отпустить ее. И ее принимает тот факт, что ты вот так ее отпустил. Но, как по мне, вы оба до сих пор за неё держитесь. Нам никогда не быть с ним вместе, даже если мы с тобой расстанемся.

— Не правда. Я тебя люблю. Давно уже отпустил своё прошлое.

— Не спорю, знаю, что любишь. Но твои страхи из прошлого точно есть, ты не отпустил. Поэтому мы не должны ругаться. Я тебе помочь хочу. А Эштон остался один. У него вообще никого нет. Прости, что сразу не сказала, что разговаривала с ним вчера. Но мне не позволяет совесть его одного оставить. Но по своему желанию я с ним общаюсь, потому что знаю, как больно тебе от этого.

— А что мне делать? Я не могу, когда он рядом с тобой. Меня наизнанку выворачивает.

— Вас тоже надо поговорить. Хотите, не хотите, но это должно произойти. Прими тот факт, что не отделаешься от меня. Я всегда буду рядом. — улыбаюсь.

— Поэтому в коридоре столько сумок?

— Именно поэтому они в коридоре, а не в другой квартире. — я подлажу к нему ближе. — Ты идиот, Перес.

— Джонсон, ты бы поаккуратнее с выражениями.

— А то что? Ты смотри, у меня еще запасной вариант есть. Могу и к нему сбежать.

— Ну сумки же уже собраны. — обнимает меня.

— Говорю же: идиот.

Мы целуемся, что уже является знаком примирения. Не будь этого, мы бы даже не касались друг друга. Слишком упрямые. Оба причем.

А еще и эмоциональные. Он за счет ярких эмоций расстался, а я на следующий день уже из дома намылилась. Причем за пару часов запихали в сумки всю свою жизнь и действительно собиралась это перевозить.

Я уже не помню, как мы полностью легли на кровать, но как это произошло. Губы Мартина, тоже каким-то непонятным мне образом, скользили уже не по моим губам, а по шее и ключице.

Я и стала понимать к чему это все сейчас пойдет. Но я больше не боюсь. Я поняла, что хочу этого. Хочу чтобы это произошло с Мартином и происходило только с ним. Я этого не хотела и панически боялась до встречи с ним и в первый месяц отношений, но сейчас... Что-то изменилось. В низу живота закручивается приятное ощущение, от которого кружит голову. Нет страха, есть только желание.

Спустя пару минут, Мартин стянул с меня кофту, а с него — футболку.

— Ты уверена? — шепчет между поцелуями.

— Да... Я хочу этого.

В этот момент все точно безвозвратно перевернулось. Мартину как будто руки развязали. Словно он ждал этого вечность и чуточку больше.

Когда на мне осталось только нижнее белье, а на Мартине только джинсы, мне стало немного некомфортно. Я никогда не была перед кем-то настолько открытой. Сама того не замечая я немного зажалась из-за происходящего. Но от Мартина скрыть что-то — нереально.

— Не закрывайся от меня, куколка... Я хочу видеть тебя, любимая...

Я постаралась раскрепоститься. Вышло, но далеко не сразу. Меня успокаивало то, что кроме поцелуев и чгучих прикосновений пока больше ничего не было. Я перегнула с тем, что сказала, что не боюсь. Я очень хочу, но боюсь.

Я уже осталась совсем без одежды, поэтому Мартин стянул свою, чтобы мы были на ровне. Но на ровне мы тут точно не будем.

Меня передёрнуло, когда я поняла, что Мартин тоже совсем без одежды. Я даже не смотрела вниз, прекрасно зная, что меня ждет внизу. Вот что угодно, но на это смотреть не готова. И подумать только: я никогда не была стеснительной, но сейчас мне кажется я испытаю всю свою стеснительность, которая была мне предоставлена на жизнь.

Когда руки Мартина проникают мне между ног, я безнадёжно всхлипываю. Но он аккуратно объясняет, что для начала меня нужно подготовить. Но когда мне стало настолько приятно, что я не смогла себя сдержать, я стала сомневаться, что это просто подготовка. Его руки как будто знали где им нужно быть, чтобы мне было вот так приятно.

Но когда я почувствовала Мартина во мне. Буквально, во мне! Я испытала весь спектр эмоций.

Первые ощущения очень болезненные. Когда в детстве я ударилась об сидушку велосипеда и три дня не могла сидеть никак не сравнятся с тем, что происходило сейчас. Это больно, действительно больно, но... Приятно? То есть мне дискомфортно, как будто тело отторгает новое тело, но в то же время это настолько приятно.

Болезненные ощущения были действительно очень сильные, такими, что слезы все таки выступили. Я не хотела, но контролировать я это не смогла.

Мартин заметив это убавил темп и добавил руки. Так стало заметно лучше. Было очень хорошо.

— Так лучше..? — спрашивал покрывая меня от и до поцелуями.

А я просто кивала не в силах сейчас что-либо говорить.

Он был очень заботливым. И это возбуждало гораздо больше, чем то, что он со мной делал. Только от этого я была готова сразу дойти до пика. Мартин заботился о моих ощущениях, все время целовал и успокаивал, что-то шептал на ухо. И не на секунду не думал о себе, хотя ему очевидно много чего хотелось.

Я старалась концентрироваться на его руках и поцелуях, а боль, которая вроде даже поутихла, старалась игнорировать.

Когда я дошла до пика своих ощущений, у меня буквально закружилась голова. Я думала, что потеряю сознание ровно в ту секунду, когда это произошло.

Мартин, кажется, был очень доволен тем, что сейчас произошло. Стал ещё больше зацеловывать меня, а я отвечала ему. Я была рада, что это все таки произошло. Мы вместе уже довольно долго, но я рада, что не дала произойти этому раньше. Сегодня я пошла на это с полным доверием к своему партнёру, с уверенностью в том, что завтра он исчезнет, получив удовольствие.

— Умница. — слышу, как Мартин выдыхает где-то возле уха. — Люблю тебя.

Я на ватных ногах отправилась в душ. Но Мартин сразу же пошел за мной. Мы вместе зашли в ванну и встали под воду.

Стеснения уже не было. Я стояла перед ним абсолютно голая, но желания прикрыться уже не было. Это, наверное, не очень хорошо, да? Не знаю.

Знаю только то, что люблю его. И никогда не пожалею о произошедшем. Все произошло гораздо лучше, чем я могла себе представить. Да, боль еще не совсем утихла, но я испытала не только боль.

— Я тоже люблю тебя. — говорю ему, находясь под струёй воды.

Мы вместе приводим друг друга в порядок. Затем я одеваюсь уже в домашнюю одежду и почти сразу засыпаю рядом с Мартином.

Когда уже почти полностью уснула, почувствовала, как Мартин крепко обнимает меня, что заставило улыбнуться. Усталось накрыло сильной волной, к тому же, ночью я спала от силы часа четыре. Поэтому улыбнувшись, я уже уснула крепким, но таким сладким, сном.

«Любовь — это купание, нужно либо нырять с головой, либо вообще не лезть в воду. Если будешь слоняться вдоль берега по колено в воде, то тебя только обдаст брызгами, и ты будешь мёрзнуть и злиться.»