Двор
Через двадцать лет вы будете более сожалеть о том, чего не сделали, чем о том, что вы сделали.
Марк Твен
Она разрывает поцелуй и отталкивает его со всей силы, что в ней есть. Он чувствует вкус ее губ на своих. И запах, этот запах, до боли родной и чужой одновременно. Она пахла чем-то сладких, терпким, чем-то очень знакомым. Она пахла собой. Ее белые волосы развивались на ветру, ресницы дрожали, губы приоткрыты. Минута молчания перед тем как пространство вокруг содрогнулось от громкого женского голоса.
- Что ты делаешь? Ты с ума сошел, - на ее губах остался привкус сигарет, которые курил Валера. Алия стояла в шоке от того, что происходит и щипала себя, надеясь, что это всё сон и она проснется. Но ничего не происходит. Девушка по прежнему стоит около ДК, а напротив тот, кто только что поцеловал ее.
- Прости. Я не знаю, что нашло на меня, - мужчина тянет к ней руку, а она как от прокаженного отпрянула.
- Не трогай меня. Ты с ума сошел.
- Наверное, ты не кричи. На нас уже люди смотрят, - и правда, толпа, которая стояла на крыльце, чуть дальше от них, обернулась. Все с интересом наблюдали за происходящим.
- Чего смотрите? Не в кинотеатре, - зло обратилась Алия к компании подростков, которые курили одну сигарету на всех. Ребята после ее слов отвернулись с неохотой. Всем было интересно, что будет дальше, но лицо девушки, которое выражало столько эмоций, и прежде всего, злость, заставило быстро развеять интерес у молодежи.
- Дай пройти, - Алия пихает Валеру и спускается по ступенькам. Нет никакого желания оставаться на дискотеке. Настроение, которое испортил пьяный мужик в зале, еще больше испортилось после ситуации с Туркиным.
Она хотела доверять ему, где-то в глубине души мечтала снова быть, но реальность слишком жестокая. Качели, на которых они качались, больше походили на какой-то эмоциональный аттракцион. То хорошо, то плохо.
Блондинка резко остановилась в переулке и прижалась спиной к холодной стене. Пальцами коснулась губ, на которых до сих пор чувствовался табак. Было одновременно хорошо, и тошно. Она мечтала о поцелуи с ним, но и боялась этого. Дружба, о которой договорилась пара немного ранее - закончилась. И Алия четко это понимала. У них не дружба, а испытание на выживание. И в конце либо кто-то умрет, либо оба будут живы, но очень ранены.
Валера догнал ее. Ну не мог он позволить, чтобы молодая девчонка по темным переулкам до дома добиралась. Казань - город опасный, и даже сейчас. И пусть к 1999 году удалось разгромить основную массу ОПГ, все равно ночью было не особо безопасно, особенно молодым девчонкам.
- Алия, - она услышала знакомый голос и побежала. Во дворы. Сейчас меньше всего ей хотелось видеть, а тем более говорить с ним. Валера рванул за ней. Со стороны казалось, что он преследуют ее. Но мужчину просто не хотелось оставлять ее одну в таком подвешенном состоянии. Он нагнал ее быстро, в одном из дворов, недалеко от ДК.
- Ты бежишь так, будто я убить тебя хочу, - Туркин переводит дыхание. Она тоже.
- Отпусти. Я не хочу тебя видеть и разговаривать, - Алия кричала. Очень громко, голос дрожал.
- Не кричи. Время не детское. Люди спят.
- Да отпусти же ты, - девушка пытается выбраться из его крепких объятий, но кричать перестает.
- Я отпущу, но при условии, что ты никуда не побежишь.
- Посмотрите-ка на него. Условия мне тут ставит.
- Алия, - серьезно, но в тоже время очень нежно произнес Турбо.
- Турбо, отпусти.
Она редко называла его так. Практически никогда. Только когда злилась и то, не всегда. Он выпустил ее из своих объятий. Для него было неожиданно из ее уст услышать свое второе имя. От кого угодно, но только не от нее.
- Чего ты хочешь? Зачем ты ходишь за мной? Да, спасибо. Ты спас меня от того мужика. Но хватит. Ты мучаешь меня, отпусти уже. Нет никакой у нас дружбы, не может быть, - голос дрожит, она держит себя и свои эмоции в руках, чтобы не разрыдаться прямо здесь, во дворе.
- Да не могу я! Пойми! Не могу! Люблю тебя! Не могу!, - Валера впервые показывал эмоции.
Парень, который никогда ничего кроме злости и неприязни не показывал, сейчас сыпался. Перед ней, перед девчонкой.
- Перестань. Хватит! Я не могу больше это слушать. Люблю, не люблю. Прости, не прости. Хватит! Ты мучаешь меня!
- Это ты меня мучаешь! Я прямо тебе говорю. А ты бегаешь от меня. Скажи один раз «да» или «нет». И закончим эти догонялки.
- Нет! Нет! И еще тысячу раз нет! Хватит с меня.
Он молчит. То, что он строил по частицам - сейчас рухнуло. От одного ее «нет» всё рассыпалось. Валера разворачивается и уходит, оставляя девушку одну в полной дворовой тишине. Она плачет. Тихо, бесшумно.
- Не уходи, пожалуйста, - тихо шепчет Алия. Туркин не услышит этого никогда. И не обернется. Она сказала ему «нет» и он сделает как она сказала.
Блондинка садится на лавку, обнимает колени и тихо плачет. И как бы ненавидела его, так же и любила. И как бы не хотела, чтобы он не уходил, насколько же желала, чтобы оставил ее в покое.
Она просидела во дворе практически до утра. Начинало светать. Глаза болели, нос был заложен. Домой не хотелось. Отец, увидев ее состояние, пристанет с расспросами, а объяснять сейчас что-то кому-то хотелось меньше всего.
Не помня как, и какими путями - Загитова добрела до кладбища. Сейчас очень хотелось оказаться в теплых объятиях мамы, пожаловаться на несправедливость мира и как ей тяжело.
- Мам, я скучаю, - она садиться на лавочку около могилы матери и смотрит на фотографию, с которой Надежда Николаевна улыбается ей, - Я так устала. Очень. Запуталась. Хочется спрятаться в кокон и не вылазить. Может я не права? Мам! Может надо было дать ему шанс? Ты бы точно посоветовала мне, я знаю.
Слез не было, она выплакала их еще в том дворе. Полностью разбитая блондинка сидела на кладбище.
- Знаешь, мне так тебя не хватает. Наших с тобой разговоров на кухне. Как ты гладила по голове меня и всегда говорила, что все будет хорошо. Мама, когда это «хорошо» наступит? Я устала. Мне трудно. Ты прости, - Алия шмыгает носом и опускает взгляд на обувь, - Я не приходила к тебе. Прости, времени не было. Не обижайся, хорошо?
Девушка встает с лавки, вытирает остаток слез со щек рукавом мастерки Валеры и выходит с кладбища. Она пока что не понимает и не знает, что делать. Но добрые и улыбчивые глаза мамы на фотографии подсказывают, что все будет хорошо. Может не сейчас, но потом точно - все наладится.