Глава 13.
— Так, справку на этот раз я тебе выпишу, — сообщает Лёша, возвращаясь в свой кабинет.
Антон поднимается на ноги и тянется к своей толстовке, но Арсений Сергеевич берёт её первый и недолго крутит в руках, перехватывая поудобнее.
— Вы чего? — не понимает Антон.
Арсений старается не смотреть в сторону Шастуна, а потом сам себе говорит «нет-нет, ты лучше присматривай, вдруг он тут падать начнёт?» и смотрит на Антона, а в глаза бросается только россыпь синяков на рёбрах, обтянутых кожей, и впалый живот.
Так и хочется посадить этого парня за стол, приготовить ему и первое, и второе, и даже чёртов компот сварить, лишь бы поел.
— Руки давай засовывай сначала, — говорит Попов.
Антон, на удивление, даже вопросов не задаёт. Просто делает, как велит преподаватель. Арсений осторожно надевает на Антона толстовку, боясь задеть один из синяков, а потом ещё и капюшон поправляет.
— Спасибо, — тихо отзывается Антон, а Арсений молча кивает в ответ.
Арсений стоит на месте, давая Антону возможность сделать несколько самостоятельных шагов, в случае чего — Попов поймает. Первые пару шагов Антон делает медленно, думает, что вот-вот падать начнёт, а потом доходит до выхода из перевязочной, и мысли о грандиозном падении исчезают. Антон облегчённо выдыхает и начинает шагать увереннее.
— Так, Тошенька, дорогой мой, вернёшься в общежитие и сразу же поешь, понял меня? — говорит Лёша и Антон кивает, соглашаясь. — Умница.
Антон нервно сглатывает.
Да что за нахуй? Сговорились, что ли?
Сговорились или нет, конечно, неважно. Антону очень хочется знать почему именно «умница»? Почему не «молодец»? На такое он бы язвительно ответил, и потом все бы посмеялись. А так только стоит, словно приколоченный к одной точке, и не знает, что ответить.
— А вот справка, две недельки в общежитии посидишь. Швы снимать через пять дней.
— Хорошо, — Антон берёт справку в руки, сгибает листочек пополам и засовывает в задний карман джинсов. — Спасибо.
— До общежития доберёшься? — спрашивает Лёша чуть вскидывая брови.
— Доберётся, — отвечает Арсений Сергеевич, улыбаясь.
— Отлично, удачи тогда, — говорит Алексей напоследок.
Стоит только Антону выйти в коридор, как к нему тут же подбегает Фролова. Взгляд у неё встревоженный и какое-то время она терпит и ждёт, пока следом за Антоном выйдет куратор и закроет за собой дверь.
— Ну что, как? — быстро спрашивает она.
— Жить буду, — отзывается Антон.
— Это хорошо.
Да ну, правда?
— У тебя в общаге есть что-то съедобное? — спрашивает Арсений Антона.
Попов идёт позади студента, наблюдая за тем, как Шастун пытается самостоятельно передвигаться. Получается у него получше, чем в предыдущий раз, и это заставляет Арсения радостно улыбнуться.
— Не знаю, — отвечает Антон и замедляет шаг, когда в глазах вновь начинает темнеть.
Ненадолго тебя хватает, старикан.
Антон ощущает на своих рёбрах тёплые ладони Арсения Сергеевича и начинает сопротивляться, но Попов быстро перехватывает руку парня и кладёт её на своё плечо.
— Не надо, я сам, — утверждает Антон.
— Да-да, сам, конечно. Я просто придержу, чтобы ты не навернулся, — тихонько смеётся Арсений.
— Я не навернусь, — обиженно отвечает Антон, поджимая губы как пятилетний ребёнок.
— Будешь выступать — на ручки возьму, — предупреждает Арсений, и тогда Антон замолкает.
Проверять на правдивость слова преподавателя не хочется. Особенно сейчас, когда сил сопротивляться нет. Есть только огромное желание провалиться сквозь землю.
— У вас какая пара сейчас?
Когда Антон слышит голос Арсения Сергеевича так близко, кажется, что говорит совершенно другой человек. Когда он читает лекцию не слышно едва уловимой бархатной хрипотцы, которая в отличие от противного университетского звонка не бьёт по перепонкам, а наоборот… обнимает что ли.
Греет. Пускает волну мурашек по коже? Давай, накинь ещё идентификационных признаков, делать-то тебе больше нечего.
— История, и следующие две тоже, — говорит Оксана, оглядываясь на преподавателя и одногруппника.
— Я вас отпрошу, — говорит Арсений. — Ты ведь не против за ним присмотреть?
— Нет-нет, не против, — тут же соглашается Оксана. — Ещё и накормлю, — легко улыбается она. — Вчера только суп приготовили.
Она сейчас, ровно как и Арсений Сергеевич, хочет только одного — поскорее накормить Антона, пока тот не откинулся. Они, конечно, утрируют, и человек без еды может вроде как несколько недель прожить, но этот факт никак не уменьшает желание накормить Шастуна.
— Не нужно со мной сидеть, я не маленький, — возмущается Антон.
— Ваши куртки в универе? — игнорирует Арсений Антона.
— Ага, — отзывается Оксана.
— Хорошо, тогда сначала туда заедем, — говорит Попов, усаживая студента на заднее сиденье своей машины.
Арсений до самого конца не отпускает Антона, сам практически полностью залезает в салон, что вызывает у Шастуна усмешку. Он в улыбке выдыхает тёплый воздух в шею преподавателя, и тому становится так щекотно, что он резко поворачивает голову, касаясь своей щекой щеки Антона.
— Простите, — тихо говорит Антон, а Арсений, услышав это, лишь легко усмехается.
Господи прости, почему рядом нет стен? Тебе бы головой хотя бы об одну наконец ебануться.
Антон всю дорогу смотрит в окно, потому что это хоть немного спасает от тяжёлой тишины внутри салона. Арсений следит за дорогой, нервно вжимаясь в руль пальцами. Оксана не перестаёт теребить ремешок своей сумки.
А Антон только и может думать о том, как же интересно сложились обстоятельства, что он сейчас потрёпанный и побитый сидит в одной машине со своим куратором и одногруппницей. Учитывая тот факт, что ни с одним, ни с другим, он не особо-таки… контактирует? Нет, наверное, не так. Антон и с Арсением Сергеевичем на парах беседует о теме занятия, и с Оксаной по поводу всяких ведомостей болтает. Но это не то… это не делает людей ближе.
А один полудохлый девятнадцатилетний мудак, конечно, делает людей ближе.
— Антон, у тебя где номерок? — спрашивает Оксана, когда Арсений заворачивает на парковку.
Антон тянется к своему рюкзаку, открывает небольшой карман на молнии и шарит пальцами среди жвачки, сигарет, наушников и нескольких блистеров ибупрофена (как Антон думает, — на все случаи жизни). Находит номерок и отдаёт Оксане.
— Окей, я быстро, — говорит Фролова и покидает машину.
— Зря я рюкзак попросил принести, — шёпотом говорит Антон, а потом терпит тишину в салоне. Думает, что Арсений Сергеевич что-то быстро ляпнет в ответ, а ожидания проваливаются.
Попов медленно оборачивается и смотрит на Антона так долго, что Шастуну становится не по себе. Будто преступление совершил и сидит сейчас, делает вид, будто всё хорошо. В голубых глазах становится как-то непривычно темно, что Антону становится ещё хуже, чем «не по себе», ему становится страшно. Арсений очень сильно злится, но так ничего и не говорит, оборачивается обратно и несколько раз глубоко вздыхает.
— Лучше бы истекал кровью, там, на лестницах у вахты? — спрашивает Арсений не то чтобы риторически, но Антон понимает, что отвечать не нужно. — Конечно, зато сам.
Антон бесшумно усмехается в ответ. На этом диалог и заканчивается. Но не монолог Антона. Он, вообще, в самом разгаре. Парень смотрит в окно, разглядывая фасад универа. Старается отвлечься какой-то деталью строения, выходит паршиво. Думать может только о том, как какое-то время назад сжимал ладони преподавателя. Благо до настоящей истерики дело не дошло. Антон, судя по собственным меркам, «пустил пару слёз» и всё. Больше позволить себе не смог. А теперь стыдно. И за своё поведение перед Арсением Сергеевичем, и перед самим собой за то, что вновь «отложил» истерику на потом.
Оксана возвращается минут через пять в своём светло-сером пальто и с курткой Антона в руках.
— Спасибо, — говорит Антон.
До общежития едут в такой же тишине, что и была до этого. Ничего не меняется. Поднимается в свою общажную комнату Антон, по-прежнему, с помощью Арсения Сергеевича. И когда Шастун встречает знакомые лица, начинает смотреть в пол и пытается скрыть смущение.
Это ещё не так уж и плохо, если подумать… Он ведь собирался на ручках тебя тащить. Упаси Боже.
— Так, ну я за супом, — говорит Оксана и уходит в свою комнату на втором этаже, пока Антон с Арсением поднимаются дальше.
— Ты на каком этаже живёшь-то? — спрашивает Арсений.
— На третьем.
Антону даже не приходится искать свой ключ от комнаты. Он дёргает дверную ручку и открывает. Тимур, по-видимому, уже приехал. Антон зависает у порога на какое-то время, думая, что появиться чуть ли не в обнимку с преподавателем перед своим соседом будет слишком стыдно.
— Я дальше сам, правда, — шепчет Антон, и Арсений не хочет, но отпускает Шастуна.
Антон заходит в комнату первым и видит Тимура за письменным столом. Шастун ещё даже поздороваться не успевает, а Сабитов уже замечает потрёпанный вид соседа и подрывается на ноги.
— Ого, Тох, что с тобой приключилось? — спрашивает Сабитов, рассматривая синяк на скуле Антона с расстояния не больше тридцати сантиметров.
— Ударился, — коротко отвечает Антон.
— Меня всего два дня не было, а ты уже весь покалеченный, — удивляется Тимур. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — говорит он.
— Сабитов, — улыбается Попов в знак приветствия. — У коммерсантов сейчас разве не практика?
— Практика, — кивает Тимур, широко улыбаясь.
— И чего ты не на ней? — не понимает Арсений.
— Да я это… мне печати на отчёты по дружбе ставят, — признаётся Сабитов, пожимая плечами.
Антон садится на свою кровать и жмурится от боли по всему телу. В машине Арсения Сергеевича было помягче. А сам Попов между тем продолжает перетаптываться с ноги на ногу у входа в комнату. Проходить дальше считает чем-то непозволительным, как-никак, он, может, и дотащил на себе Антона до сюда, но не его территория, не может он вести себя так, как захочет.
— Ой, ты как тут спишь-то покалеченный на такой кровати? — начинает Тимур. — Сейчас, Тох, я быстро, — говорит он и пулей вылетает из комнаты ничего толком не объяснив.
— Что он собрался делать? — вопросительно хмурится Арсений Сергеевич, заранее отойдя в сторону стены, чтобы, заряженный нехилой порцией энергии, Тимур не снёс с ног.
— Откуда мне знать? — шёпотом отзывается Антон и легко пожимает плечами.
Он опять сутулится, не в силах держать осанку. Арсений Сергеевич всё-таки подходит к письменному столу, разворачивает рядом стоящий стул и садится на него.
— Вы это… — начинает Антон. — Простите.
— За что? — спрашивает Попов.
— За помятую рубашку и за то, что в перевязочной было, — Антон прячет лицо в ладонях, тяжело дыша.
— Надену пиджак, и никто этой мятой рубашки не заметит, — улыбается Арсений Сергеевич, а Антон пусть и не видит этой улыбки, чувствует её.
Сабитов спускается на второй этаж, где обычно сидит заведующая. Стучит в дверь и послушно ждёт, когда её откроют.
— Здравствуйте, Ольга Николаевна! — шумно начинает Тимур. — Помните мы с Антоном летом красили стены в коридоре на втором этаже целую неделю? Вы ещё тогда сказали администрации не говорить.
— Допустим, помню, Сабитов, к делу. Что нужно?
— Ну, в общем, этот Антон довольно неуклюжий парень и недавно конкретно так с лестницы навернулся, — додумывает Тимур. — Что у него спина выглядит, как последствия боевых действий, а пружины матраса впиваются в спину, — что не студент, то гадалка без хрустального шара. — Может, есть ещё один?
— Пошли, — говорит она и ведёт Тимура за собой. — В общем, матрас дополнительный могу только один дать, но вот тут есть три одеяла, одно, конечно, тонкое совсем, но в несколько слоёв сложить и нормально. Давай, вот сюда, — говорит она, впихивая стопку одеял Тимуру, он быстро прижимает её локтем к рёбрам, удерживая, — И матрас, — впихивает она в руки Сабитова. — А теперь давай, как мышка, бегом в комнату пока не увидели.
Тимур возвращается в комнату со всем добром, бросает матрас с одеялами на свою кровать и оборачивается к остальным. Только поворачивается, как замечает Оксану, которая стоит, облокотившись бёдрами о письменный стол, и тут же проводит пальцами по волосам. Антон, заметив это, бесшумно усмехается.
— Как ты вообще… — хмурится Антон.
— Напомнил Ольге Николаевне о том, что мы летом стены на втором красили.
Арсений успевает пронаблюдать за тем, как Антон нехотя отправляет в рот две ложки Оксаниного супа и делает пятиминутные перерывы на то, чтобы высказать Фроловой благодарность и спросить, из чего же суп. Когда диалог из вопросов Антона затягивается больше, чем на минуту, Арсений напоминает, что суп остынет. Тут и гением быть не нужно, чтобы понять, чем занимается Антон. Не хочет он ни суп, ни есть в принципе.
— Так, ребят, пара начинается через десять минут, так что мне пора, — быстро говорит Арсений Сергеевич, подскакивая на ноги. — Ты, Шастун, постарайся не развалиться и доесть суп, — говорит он. — Оксана, пиши иногда как у вас тут дела, и, если он, — указывает на Антона. — Начнёт выступать, тоже пиши. После пар заеду, посмотрю, как вы тут. А ты, Тимурка, подумай-ка о том, чтобы честным путём печати по практике получить, — он дружелюбно хлопает Сабитова по плечу.
Арсений покидает комнату так же быстро, как раздаёт советы и задания.
То есть… Тимурка, Оксана, а ты — «умница» и, сука, «Шастун». Просто, блять, прикольно.
Антон крутит пластиковую ёмкость с супом в руках около пяти минут. Суп и правда оказался вкусным, только вот аппетит не появился. А потому Оксана следующие минут десять старается уговорить Антона доесть суп, пусть тот уже и остыл.
— Если ты не съешь суп, то у тебя не будет энергии, — говорит Оксана вполне очевидные вещи.
Она знает, что, возможно, это звучит глупо, и Антон, вероятно, всё понимает, но отчего-то всё равно не ест суп.
— Не хочу я больше, — фыркает Антон словно маленький ребёнок.
— Ты съел не больше пяти ложек, — замечает Оксана.
— И я наелся.
— Ладно, — сдаётся Фролова. — Я не буду заставлять тебя, но я обязательно напишу Арсению Сергеевичу, что ты не съел суп.
Оксана заметила, что Шастун замолчал после фразы куратора о том, что если Антон будет выступать, то его понесут на ручках. И подумала, что сейчас у Антона сработает тот же механизм и он послушно доест суп. Так и выходит, когда Оксана демонстративно берёт в руки телефон и делает вид, будто пишет Арсению Сергеевичу.
— Ладно-ладно, всё, уже ем, — сдаётся Шастун.
Антон видит, как Оксана с Тимуром переносят матрас на его кровать и решает поскорее вмешаться.
— Да ладно вам, я сам, — говорит он.
— Антон, отдохни, а? — просит Тимур.
Антон недовольно фыркает и не понимает, с чего все решили, что он вдруг переломится, если сделает хоть что-то? Нет, полчаса назад, он, может, и разваливался, но то были проделки повышенного давления и открытой раны, сейчас Антон чувствует себя лучше и даже твёрдо стоит на ногах. Но этого никто, кроме него самого, не замечает.
— Окей, ребята, я это… — Тимур закрывает крышку своего ноутбука и убирает его на полку. — В другой конец города за печатями и вряд ли сегодня приду. Ты тут выживешь? — смотрит он на Антона.
— Ну, а куда я денусь? — спрашивает Антон и отправляет очередную ложку супа в рот.
— Удачи тебе тут, — кивает Тимур Оксане, и та провожает его милой улыбкой.
Доедает Антон быстро, чуть ли не заливает в себя оставшийся холодный суп. Просто чтобы поскорее избавиться от высказываний Оксаны вроде «ты паршиво выглядишь, тебе нужно поесть».
Если бы еда тут что-то решала…
Оксана предлагает Антону миллион вариантов развития дальнейших событий, а Шастун из всех них запоминает только «фильм посмотреть». Правда, не понимает, Оксане в кайф что ли с ним возиться?
— У тебя, что, дел других нет? — спрашивает Антон.
— А должны быть? — отвечает она вопросом на вопрос.
— Ну, ты же отличница, — он легко пожимает плечами, предполагая, что Оксане скорее нужно учить лекции, чем смотреть с кем-то фильмы.
— То, что я отличница, не значит, что у меня забитый график, я просто хорошо списываю.
— На первой парте? — усмехается Антон.
— Туда обычно не смотрят.
— А какой фильм? — интересуется Антон.
Оксану внутренняя тревога отпускает только тогда, когда она боковым зрением глядит на Антона, который вытянулся вдоль своей кровати и смотрит на экран ноутбука, что стоит на письменном столе. Живой, здоровый и сытый. Становится ещё больше, чем спокойно, когда под конец фильма Шастун начинает засыпать, а на титрах окончательно погружается в сон...