Глава 14.
Сидя за мольбертом, я старалась сосредоточиться на рисунке. Диана позвонила мне на днях и сообщила, что один из влиятельных людей Милана хочет приобрести картину в моем исполнении для своего модного показа. Отказать я не могла, мне нужна была реклама, причем от модных домов. Но в голове творился полный хаос, я не могла не думать об Адамо, об отце и о том, как скоро вся наша история закончится. Конечно, мне хотелось бы верить Адамо, что он правда останется, если это будет моим желанием, но я все еще не доверяла мужчинам, даже если они располагали к себе.
Мои первые и единственные отношения были лишь с Ноэлем, и я настолько привыкла к его типажу мужчин, что Адамо все еще являлся белой вороной в их стиле и поведении.
Выдохнула, сжала кисть, пытаясь вывести аккуратную линию вдоль плаща. На самом деле я была любительницей абстракционизма, но по просьбе, или внутреннему желанию я писала то, что требовалось. Сейчас я изображала женщину в плаще, с почти оголенной грудью, со стройными, загорелыми ногами и широкой улыбкой. Моя мама была похожа на эту модель, и я улыбнулась, когда заметила схожести. Референс, открытый на ноутбуке действительно был сильно схож с моей мамой: карие глаза, широкая, лучезарная улыбка, благородные черты лица, высокий рост и темные, густые волосы. Если бы мама не вышла замуж за отца в далекой молодости, стала бы невероятно крутой моделью.
Прошло уже больше полутора недели, как я перестала заниматься с Адамо, стала скрывать его от отца, и вроде все получается, но сердце не на месте. Мне не хотелось подставлять свою семью, весь клан, который несет ответственность за мою беззаботную жизнь во Франции.
Мои мысли и тишину нарушил звонок, и я незамедлительно ответила. Звонила Мирелла, которая обычно никогда не тратит время на общение со мной, слишком уж сильна ее ненависть ко мне.
—Привет, милая, - произнесла я, зажимая смартфон между плечом и ухом.
—Здравствуй, - холодно проговорила Мирелла, и я покачала головой.
Каждый наш разговор начинался с холода, и заканчивался пламенем, которое разгоралось агрессией и злостью. Я не была зачинщиком ссор, но не могла промолчать, когда она начинала давить на меня.
—Как ты? – поинтересовалась я, но кажется, Мирелла звонила не за милым разговором, а с какой-то определенной целью.
—Слушай, мама занята, попросила сообщить, что ждет тебя на пятнадцатилетие Джулио, - пробормотала Мири, и я нахмурилась.
День рождения брата было аж в апреле, да и он сам мог спокойно пригласить меня.
—Я прилечу, но еще рано, - ответила я, всматриваясь в свою же картину.
—Конечно, ты ведь приезжаешь домой только по праздникам, - с укором прозвучал голос Миреллы, и я прикрыла глаза.
Начинается.
—Мирелла, скажи мне по какой причине ты звонишь мне, - строже проговорила я, —слышу же, что не просто так.
Повисла неловкая тишина, а затем вздох Миреллы.
—Что ты натворила, Лия? Папа срывается.
Я сглотнула, нервно закусывая щеку изнутри.
—В каком смысле «срывается»? – спросила я на свой страх и риск, но знала ответ на этот вопрос.
—А то ты не знаешь, - возмутилась Мирелла, но ее голос как всегда был тих и спокоен, —снова накинулся на меня! Джулио пропадает на работе, ему не до меня!
В памяти всплыли воспоминания о детстве, о том, как отец воспитывал меня и мою сестру, нанося удары по нашим лицам. Его слова звенели в моих ушах: "Девочки должны быть послушными и покорными. Они не должны перечить мужчинам". Сердце сжалось, и я подняла голову к потолку.
—Как я могу тебе помочь?
—А как ты можешь помочь, Лия? Я страдаю из-за твоих и своих проступков, хотя я их давно уже не совершаю. Послушно сижу дома, помогаю маме с расчетами и не делаю того, что папа запретил. Но ведь ты живешь ту жизнь, о которой мечтала, и не волнуешься о том, что происходит дома, ведь так?
Я вздохнула. Было больно слышать это из уст сестры.
—Но ты не виновата, что стала любимой дочерью, - голос Мири задрожал, и я прикрыла глаза.
—Дело не в этом, ты не отстаивала свое мнение, поэтому папа не принял твои мечты, а просто проигнорировал, - сказала я, и бросив кисти, вылила маленькую банку краски на холст.
Плевать, не хочу писать. Не хочу создавать.
—А ты просто нарисовала его портрет, сказала, что хочешь жить в Париже, и отстояла свое мнение, - Мирелла заплакала, но сколько же ненависти ко мне было в этом плаче.
Господи, она ненавидела меня. Собственная сестра.
—Мири.
—Мы с Джулио скучаем, но тебе плевать, Лия. Тебе плевать на нас.
—Мирелла! – взорвалась я, опрокидывая мольберт.
Он с грохотом упал на пол, краска, вылитая раньше стекла на пол, и я наступив в нее, двинулась из кабинета.
—Что ты хочешь? Хочешь, чтобы я вернулась домой, и стала терпеть то, что творит наш отец? Мирелла, я сбежала из этого ада, потому что мне было страшно! Я боялась его, и продолжаю это делать, так какого хрена ты винишь меня в том, что наш папа гребаный козел?!
Эмоции били через край, я была готова разнести весь дом, но из-за боли, что давила на сердце от всхлипов Миреллы, я смогла успокоиться.
—А что ты предлагаешь мне? - проговорила сестра почти шепотом, —ты была единственной, в ком я видела поддержку, Лия. Джулио защищает меня, но он мало находится дома, и папа не рискует действовать при нем, потому что боится.
Я опешила.
—Боится?
—Отец боится Джулио, потому что при желании, он сломает ему горло голыми руками. Он растёт жестоким человеком, - пробормотала сестра, а я села на край дивана, марая коврик следами от краски.
Эти слова для меня стали настоящим шоком, но зато тема с Джулио заставила Миреллу и меня остыть. Думать о том, что наш брат стал сильнее, жестче и старше было легче, чем об отце, что бьет собственных дочерей.
—Но это не меняет того факта, Лия, что все твои косяки выходят мне боком, - продолжила Мирелла все тем же тихим голосом, —реши что-нибудь с папой, иначе он убьет меня.
—Не говори так! - возмутилась я, нервно перебирая волосы на своём плече, —не смей!
—Но это правда.
Я прикусила щеку сильнее, во рту отдало металлом, и кровь пришлось сглотнуть. Я скривилась. Не могла слышать того, что папа когда-то сможет дойти до подобного уровня жестокости, и посмеет убить собственного ребёнка. Он был мудаком, ублюдком, человеком, что срывался на невинных, но он никогда бы не убил нас, нет.
—Когда ты уже посмотришь на нашу семью реальным взглядом? - с грустью проговорила Мирелла, заставляя мои глаза наполниться жгучими слезами, — глава нелегального бизнеса, его жена, что трахается с охранником, дочь художница, что прячется от людей, вторая дочь не видящая мира, и сын, что растёт будущим убийцей. Лия, мы чертовы ублюдки, даже ты и я, и ничего никогда не изменится. Когда-нибудь отец выдаст меня замуж за своего солдата, заставит родить ему пятерых детей, а ты...
Она замолчала, но позже продолжила.
—Может, ты поменяешь свою судьбу, и сможешь жить так, как хочешь. Просто не зли отца, чтобы я не тратила тысячи долларов на тональные средства, которые бы перекрывали папины пощёчины.
Я была готова разрыдаться от боли, что давила на виски и грудь, но держалась, вникая в каждое сказанное Миреллой слово. Было чертовски больно знать, что ей приходится переживать, но я понимала ее, испытывала тот же самый страх, но смогла вырваться, оставив ее одну. Я правда была настоящей трусихой.
—Может, и твоя судьба может поменяться? - с надеждой проговорила я, но Мири лишь всхлипнула.
Несмотря на хрупкую оболочку, она была до безумия сильной девушкой, и мне хотелось бы стать такой же.
—Может, - выдала она, а затем раздались гудки, бьющие по слуху.
Я сжала телефон в ладони, попыталась сосредоточиться на чем-то другом, а не на боли собственной сестры, но нихрена не выходило. Органы выкручивало от чувства вины, от ощущения, что я правда бросила ее на произвол судьбы. В детстве я всегда смотрела на семьи Каттанео и Данесе, мечтала о той же любви во взгляде матерей Ванды и Анники, в движениях Леонардо и Валерио. На сборах всех пяти семей, их дети выглядели самыми счастливыми, и я завидовала им, хотела чтобы мама любила нас так же сильно, как любит деньги. Казалось, она забыла о нашем с Миреллой существовании как только мы научились ходить и есть самостоятельно. Джулио она же холела и лелеяла очень долгое время, будто он являлся важнее, чем дочери. Было больно все эти годы, но я держалась, улыбалась, старалась быть сильной, а сейчас расклеилась, слыша плач родной сестры. Мирелла луч гребаного света в этом темном мире, и я бы хотела, чтобы ее жизнь была такой же горящей, как и ее глаза. Только что я должна сделать, чтобы изменить все?
Мысли сковались в один ком, я посмотрела на экран телефона, и будто неосознанно нажала на «контакты», а затем на первую строку «Адамо». Гудок моментально разрезал тишину, и через несколько секунд раздался грубый, но такой тёплый голос.
—Да, Лия.
Я улыбнулась сквозь слёзы, поставила звонок на громкую связь.
—Чем ты занимаешься? - спросила я как можно тише.
—Был на встрече, сейчас еду домой. У тебя расстроенный голос, что-то произошло?
Выдохнула в попытке избавиться от этого тоскливого тона.
—Нет, все хорошо, хотела услышать твой голос, - произнесла я, смахивая тыльной стороной ладони слёзы со своих щёк.
—Я могу приехать.
Адамо заговорил тише, почти убаюкивающе. Я сцепила челюсти, слёзы продолжали бежать по щекам, потому что мысли о Мирелле все ещё присутствовали.
—Я хочу обнять тебя, - еле слышно прошептала я, —хочу заснуть с тобой. От тебя веет спокойствием, Адамо. Мне плохо.
—Я буду не больше, чем через полчаса, Лия. Открой дверь, ложись в постель, я скоро буду, - я выдохнула от его слов.
—Спасибо.
Звонок оборвался, я отложила телефон, последовала приказу Адамо, и через двадцать минут после душа лежала в своей постели, вокруг которой творился беспорядок. Было плевать, и я знала, что Адамо даже не попытается осудить меня за это. Его не волновало то, что было вокруг, его волновала я.
Мысли о Мирелле кружили в голове, как безумный хоровод. Каждая клетка тела кричала от беспомощности, от бессилия что-либо изменить. Я сжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и пыталась представить себе, что она сейчас чувствует.
И вот, в этот момент, когда я уже была готова рухнуть под грузом отчаяния, в дверном проеме появился Адамо. Он нес в руках пакет с морковью и несколько бутылок натурального сока. На первый взгляд, это было обычным делом – простое дружеское посещение. Но для меня, в ту секунду, это было подобно лучу света, пробившемуся сквозь тучи.
Его спокойная улыбка, немного насмешливая, но такая теплая, и его уверенный взгляд, полный заботы, растопили лед, сковавший мою душу. Я знала, что он был мафиози, что за его плечами тянулись тени смерти, но в этот момент я видела только человека, готового протянуть руку помощи.
Его присутствие давало мне странное спокойствие. Это было как будто волшебная защита, невидимый щит, отгораживающий меня от страшных мыслей и отчаяния. Я чувствовала, что с ним рядом могу пережить любую бурю, что он не даст мне сломаться. Я не знала, что будет дальше, как он поможет мне, как справится с той бедой, что случилась, но его появление дало мне надежду. Надежда на то, что все будет хорошо, что мы все справимся, что я смогу защитить свою сестру.
—Тебе требуются лекарства? Я могу съездить в аптеку, - проговорил Адамо, кладя сок и морковь на край кровати.
Я замотала головой, и он переступив на кучу вещей, что я собиралась выкинуть, подошел к кровати с моей стороны. Его тыльная сторона ладони оказалась на моем лбу.
—Горишь. Перенервничала? - спросил он, смотря мне в глаза, которые, вероятно выглядели опухшими.
—Немного, - призналась я, пряча сжатые кулаки под одеялом, — удался тяжёлый разговор с младшей сестрой.
Адамо кивнул, затем скользнул взглядом к моим губам.
—Могу поцеловать тебя?
Я нахмурилась.
—Зачем ты спрашиваешь?
—Ты чувствуешь себя плохо, Лия. Я не уверен, что сейчас тебе хочется поцелуев, но мне требуется поприветствовать тебя так.
Я отчаянно улыбнулась, и приподнявшись на локтях, прижалась губами к его губам. Терпкий аромат его тела ударил по носу, вкус чего-то мятного пробрался в рот, и мне захотелось пищать от счастья, что Адамо здесь. Адамо рядом.
Его огромная ладонь легла мне на затылок, и он углубил поцелуй, но почти сразу отстранился.
—Расскажешь, что произошло, или продолжишь таить, что вообще творится в твоей загадочной семье? - поинтересовался Адамо, подбивая одеяло к моим бёдрам.
—Просто ложись рядом , - шикнула я, обратно заваливаясь на подушку, —прости, ненавижу обсуждать свою семью.
Мысли о том, что Адамо наверняка знал, кем являются мои родители, просто не знал, чья я дочь, заставили поёжиться. Да, мой клан был довольно жесток, но главной его заботой всегда был бизнес, деньги, по крайней мере в моей семье. Но вот Адамо выглядел так, будто являлся человеком чести.
Адамо торопливо снял с себя пальто, кинул куда-то на стул, и забрался под одеяло, подтаскивая морковь и сок. Я улыбнулась.
—Думаешь, я кролик? - спросила я, разрывая упаковку мини морковок.
—Когда ты грызёшь их, успокаиваешься, - сказал Адамо в тот момент, когда я закинула в рот овощ.
Мои глаза округлились.
—Сама не замечаешь, как прислушиваешься к хрусту, который помогает тебе разложить мысли по полкам.
Я стала медленно хрустеть, косо смотря на Адамо.
—Ты смотришь сквозь меня, Адамо.
—Я повторюсь, ты просто читабельна.
Адамо вдруг смахнул прядь волос с моего лица, и улыбнулся.
—Не злись, кисточка.
Я почти подавилась, приподнялась на локтях, откладывая морковь, и нахмурила брови.
—Кисточка? - переспросила, когда взгляд Адамо бегал по моему лицу.
—Кудрявые волосы, напоминающие кисть, вздернутый носик, так же напоминающий маленькую кисть, и наконец, триумф - ты художница, Лия, - проговорил Адамо, —кисточка.
Я засмеялась, прикрывая рот. От него веяло спокойствием и теплом так сильно, что я почти сразу забыла о семье и Мирелле. Не знаю, хорошо это или нет, но Адамо был моей отдушиной.
—Пожалуйста, не давай мне прозвищ, - засмеялась я, приглаживая свои волосы, что иногда правда напоминали взъерошенную кисть.
—У тебя красивое имя, можем обойтись и без прозвищ, Лия.
И в этот момент мне безумно сильно хотелось спросить, почему же его называют "Разумом", но это была бы настоящая ошибка.