Глава 1.
2023 год.
Линия. Не выведенная, неаккуратная, кривоватая, полностью описывающая путь живого человека, что сталкивается с ошибками в жизни. Еще одна линия. Пересечение двух кривых, мазок, закрашивающий пути, лишний поворот, и все уже не так гладко, как могло быть. Я наношу линию за линией, пока весь холст не покрывается тысячей пересечений. Это мы – люди.
Воздух заставил меня поежиться, и я переставила мольберт на другую сторону, чтобы ветер не мешал. Даже через маленькую щелку в окне зима давала о себе знать.
Каждое движение руки наполнено желанием изобразить жизнь в искусстве, каждая мысль возрождается на холсте, и я радуюсь. Готова рисовать сутками, воплощать идеи в реальность, видеть восхищенные лица ценителей, смотреть, как на аукционах борются за покупку картин, ощущать, что искусство пополняет энергией.
Я сделала вдох, и снова провела большой кистью посреди холста, заставляя несколько сотен пересечений скрыться под черной краской.
—Ты снова здесь, - слегка сладковатый голос раздался из глуби квартиры, и я закатила глаза.
Шаги приблизились, и мой взгляд тут же скользнул по мужчине, что появился в проеме. Белый костюм, остроносые туфли и пестрый, раздражающий глаза шарфик, обмотанный вокруг шеи. Я подняла взгляд, и увидела ярко-красные волосы, что оказались куда пестрее, чем шарфик. Господи, помоги мне.
—Ноэль, - я выдохнула, разочарованно качая головой, —отвратительная прическа. Просто невыносимая, я так скажу.
—Я красился не для тебя, - слова сорвались с его пухлых губ, и я не успела ответить, как Ноэль наклонился, и поцеловал меня, обхватывая рукой мою шею.
Я же хотела оттолкнуть его, но сдержалась, и покорно поддержала поцелуй, пока он сам не отстранился, улыбаясь своей вечно счастливой улыбкой.
—И тебе доброе утро, малышка, - произнес Ноэль, провел рукой по своей шевелюре, что ужасно смотрелась с его костюмом, а затем покинул террасу, и оставляет меня одну.
Я сделала вид, что расстроена его уходу, а затем отвернулась, и стала наслаждаться видами, что простирались с террасы. Узкие улочки, приятный аромат свежих цветов, стоящих на тумбе, торопливые люди, бегущие по дорожкам и башня, тянущаяся к небу. Каждый день на протяжении пяти лет, что я живу в Париже, я не перестаю восхищаться видами, городом, людьми. Моя детская мечта казалась несбыточной, но в один день папа обрушился на меня, словно лавина, и обрадовал новостью, что я наконец буду жить там, где всегда хотела. Париж – город любви, желаний и волшебства. Я чувствовала себя куда лучше здесь – во Франции, чем в родном городе с семьей, которую безмерно любила. Мне хотелось свободы, хотелось настоящей жизни, и я ее добилась.
—Где завтрак, Лия? – воскликнул Ноэль, выглядывая из квартиры, и я нахмурилась.
Мы никогда не договаривались, что я стану домохозяйкой, и стану готовить ему еду, убираться и греть постель. Я ем в кафе и ресторанах, и была бы рада, если бы Ноэль делал то же самое.
—В магазине, в кофейне, где угодно, но не на нашей кухне, - я осторожно промокнула кисть в воде, затем опустила ее в специальный раствор, и взялась за салфетки.
—Я спросил у тебя нормально, Лия, - чуть злее проговорил Ноэль, и я посмотрела ему в глаза.
Голубые, такие яркие, напоминающие океан.
—А я ответила тебе точно так же. Я не готовила, потому что ела в кафе, - мой голос звучал раздраженно, но этого я и добивалась.
Я хочу, чтобы Ноэль съехал с моей квартиры уже как минимум полгода, но он настолько не понимает намеков, что я уже опустила руки. Мы начали встречаться с ним по какой-то счастливой случайности, причем для него. Я никогда не питала слабости к мужчинам, что слабее женщин, что ведут себя сладковато и даже слишком мило, но, возможно, чтобы насолить матери, я сделала это – начала встречаться с неформалом из Бельгии, что красит волосы каждый месяц во все цвета радуги. Ему повезло, что папа не видел его, и не отчитал за такой «гейский» цвет волос, потому что я тщательно скрываю от семьи все, что происходит со мной в Париже. Они не должны осуждать меня за мою жизнь, которая теперь не имеет границ. Сейчас я не дочь могущественного босса Доменика Дероса, что владеет наркотрафиком в мафии, сейчас я довольно популярная художница Франции – Лия Эрран, и ничего, кроме официальных документов не связывает меня с семьей величественных мафиози.
—Ты так безответственно относишься к нашим отношениям, что иногда я подумываю о разрыве, - с обидой в голосе проговорил Ноэль, и я радостно улыбнулась, но сразу же осознав свою ошибку, скорчила грустную рожицу.
—Может, ты и прав, - как можно убедительнее сказала я, молясь самому дьяволу, чтобы Ноэль наконец бросил меня, и уехал в Бельгию, оставив меня в покое.
Но казалось, его устраивала не только моя квартира в центре столицы, но и мои деньги, которые мне шлют родители, и я зарабатываю с выставок, что проходят довольно часто. Ноэль нашел прекрасное место для жилья, и даже не старается работать, лишь изредка ходит на модельные кастинги и рекламирует крема от зуда, но и этих денег едва хватит на еду.
—Но я знаю, как наша связь важна тебе, поэтому, считаю, нам не стоит расходиться так скоропостижно, - вымолвил Ноэль, и я не могла сдержать смешок.
Почему я так добра к этому деграданту, и почему я все еще не вышвырнула его из квартиры?
—На днях приедет Джулио, тебе стоит найти место, где ты сможешь переночевать, - перевела тему я, чтобы не перенервничать, и не послать Ноэля куда подальше.
—Может, ты все же познакомишь меня со своей семьей? – это звучало как упрек, но я лишь отрицательно покачала головой, и схватив мольберт, вошла в дом, в попытке «нечаянно» задеть углом холста глаз Ноэля.
Мы жили вместе почти три года, и я устала от человека. Я была довольно эмпатичной, понимающей и доброй, пока не стала жить отдельно от семьи. Хоть мои родители никогда не славились заботой и добротой, они являлись моей защитой, защитой Миреллы и Джулио, которых я безмерно любила. Выйдя из купола вечной опеки мне пришлось стать строже и жестче не только к себе, но и к окружающим.
—Ты никогда не говорила, чем они занимаются, - продолжил тему с моей семьей Ноэль, двигаясь за мной по пятам.
Я же носила кисти и остальные принадлежности с террасы в свой кабинет, пытаясь думать о чем-то более веселом, чем деятельность моей семьи. Как вообще можно сказать человеку, что твой отец влиятельный мафиози, а мать его советник, бухгалтер, и единственная женщина, которой он доверяет?
—Бизнесмены, - кратко ответила я, и поправив свои джинсы, что держались лишь на моих тазовых костях, посмотрела на Ноэля.
Он даже ростом был с меня, как меня угораздило начать с ним встречаться? Господи, с каждым днем прожитым с ним в одной квартире, я начинаю сомневаться в своей адекватности.
—Познакомь меня хотя бы с младшим братом, Лия. Это нечестно, что я должен ночевать невесть где, пока ты принимаешь в гости своего родного брата, - Ноэль не унимался, а я желала схватить валик, стоящий у косяка, и шлепнуть им ему по голове.
—Я не понимаю, где здесь нечестность. Я хочу провести время с Джулио без тебя, и тем более, если вы встретитесь, он не оценит твою любовь к цветам радуги, - я посмотрела на его волосы, —и тем более не оценит твои невероятные наряды. Джулио бьет таких как ты, Ноэль, бьет, причем очень сильно.
Его итак большие глаза расширились, и он уперся плечом в косяк, наклоняя голову. Его совершенно не смущало то, что я стояла с явным желанием остаться одной. Его в принципе, редко что-то смущало.
—Его пугают такие люди, как я? – прищурился Ноэль.
—Его раздражают мужчины, красящие волосы, уж прости. Джулио строго воспитывали, он терпеть не может «гейских», - я показала кавычки, —замашек. Все, разговор окончен, пожалуйста, найди где переночевать.
Я закрыла дверь, заставив Ноэля
покачнуться, и наконец смогла облегченно выдохнуть. Это были не отношения, скорее сожительство с редким сексом под фильм и поцелуями с утра. Я не любила Ноэля, и он был со мной лишь из-за кучи плюсов, что доставались ему просто так. Стоит закончить этот ужас, пока Ноэль не стал для меня самым худшим из возможных опытов в любви.
Я плюхнулась на желтый пуфик, стоящий посреди кабинета, и подняла голову к потолку, который я раскрасила два года назад. Греческая мифология простиралась по нему, переходя на стены, показывая все могущество богов и богинь. Тела, растения, взгляды – все было изображено с надеждой понимания. Каждая линия, мазок, легкий штрих должны передавать хоть какую-то информацию.
Телефон в заднем кармане джинс зазвенел, и я моментально подняла трубку, зная, кто звонит.
—Мой любимый, сладкий мальчик, - проговорила я с особым ехидством, и улыбнулась, слыша легкий смех.
—Ты помнишь, что мне уже не десять, Лия? – ломаный из-за подросткового возраста голос раздался в трубке, и я закатила глаза, —сама сладкая, поняла?
—Поняла, поняла, - рассмеялась я, и подтянув к себе зеленый пуф, вытянула ноги, продолжая таращиться в потолок, —когда тебя ждать?
—Завтра прилечу на личном самолете, - гордо произнес Джулио, —но с охраной, отец настоял.
Я разочарованно вздохнула, прикрывая глаза. Я так отвыкла от того, что за тобой по пятам ходят люди с пистолетами и серьезными лицами, что не хотела снова вспоминать это чувство опасности. Кто-то ощущает защиту, я же чувствую опасность, от которой нужна эта защита.
—Мирелла не хочет прилететь с тобой? – спросила я, вспоминая о сестре.
—Учеба, ей не до тебя, поверь, - усмехнулся брат, но я лишь промолчала.
Настоящая причина того, что Мирелла не хочет ехать ко мне в гости – я сама. Она все еще думала, что я предала ее, оставила на съедение родителям, что часто бывали не правы в воспитании нас. Ей казалось, что я убегаю от нее, от Джулио, чтобы построить свою собственную жизнь и забыть о них, но я просто хотела свободы, которую невозможно получить, если ты часть мафии. Если кто-то спокойно принимал свою участь, к примеру, как всеми любимая Лили Каттанео, славившаяся своим пофигистичным отношением к правилам, то я не была готова мириться с тем, что приготовила мне судьба, и многих это обижало. Папа сделал все, чтобы никто, кроме самих Пяти Семей не знал, что я вообще когда-либо существовала, чтобы я смогла спокойно жить в совершенно чужой стране. Не знаю, как у него это получилось, но я благодарна ему за это.
—Тогда передавай всем привет, и я жду тебя, мой сладкий мальчик, -проговорила я, и прекрасно знала, что последует за этими словами.
—Мне скоро будет пятнадцать, Лия, какой сладкий мальчик? – возмутился тут же Джулио, и я бросила трубку, чтобы не слышать его пререканий.
Для меня мой даже пятнадцатилетний брат всегда будет маленьким, сладким мальчиком, которого я качала на ручках и вытирала слюни. С Джулио мы были особенно близки, но иногда мне казалось, что его тяга к Мирелле была куда сильнее, чем ко мне. В ней он видел не просто сестру, а еще и друга, близкого, со мной же такого доверия, к сожалению, не было.
Я бросила телефон на третий пуф, хорошо устроилась, и постаралась заснуть, чтобы набраться сил перед тренировкой, а затем и прогулкой с блокнотом и карандашом. Я старалась не нарушать свои планы, которые составляла в начале месяца. Мне нравилось действовать заранее, нежели спонтанно. Казалось, спонтанность заставляет меня делать то, что я не хочу. Странное ощущение, но именно его я и испытываю.
Проснулась от солнечного луча, пробившегося сквозь занавеску. Мое тело еще помнило сон, но не его детали, только приятную теплоту. Я потянулась, зевая.
Выйдя из кабинета, я поняла, что Ноэля нет, и это не могло не радовать. Я пошла в ванную, включила горячую воду. Стоя под струями, я пыталась вспомнить, когда я в последний раз была одна. Это было очень давно. Очень.
Выйдя из душа, я, как всегда, пошла к зеркалу. И снова, мой взгляд упал на татуировку на ключице. Это был символ вечной преданности клану, преданности собственной семье. Каждый член Пяти Семей, включая женщин был обязан обзавестись своей татуировкой на ключице, которую набивают в четырнадцать лет. Я пережила это мероприятие довольно стойко, но вот желание свести ее все еще жило в моем сердце. Папа скорее отрубит мне голову, чем позволит свести эту гребаную шипованную розу, усыпанную буквами, что вместе обозначали лишь одно: «quinta familgia». Пятая из пяти, сильная из сильнейших, устрашающая из ужасающих.
Я выдохнула, стараясь не думать о том, что было мне предназначено, и быстро высушив свои вечно кудрявившиеся волосы, направилась в спальню. Там всегда творился вечный беспорядок, который не устраивал Ноэля с момента, как он заехал, поэтому мы решили, что будем жить в разных комнатах. Именно с этого и началось наше сожительство с сексом. Если бы мы любили друг друга, мне бы как минимум хотелось бы спать с ним в одной постели, а после секса прижаться и поцеловать, но нет, стоит нам только закончить, я бегу словно обожженная в ванную, и торопливо смываю с себя все, что может напоминать мне о прошедшем. Я не брезгливая, нет, но что-то заставляет меня так делать именно с Ноэлем. Господи, я осуждаю саму себя за эти отношения, но не могу порвать с ним уже как два года точно.
Одевшись в джинсы, свитер и пальто, я схватила свою сумку с вещами, и вышла из квартиры, три раза убедившись в том, что я ее закрыла. Привычка отца, что досталась мне еще в далеком детстве.
Парижские улицы, пропитанные запахом кофе и свежей выпечки, манили меня вперед. Я шла по тротуару, наслаждаясь любимой музыкой в наушниках, ритм которой отбивал такт моему шагу. Солнце грело лицо, несмотря на зиму вокруг. До спортзала оставалось буквально несколько минут, а значит, скоро начнется мой любимый час – час, когда я могу выплеснуть все эмоции на тренировке. Дойдя до перекрестка, я остановилась, чтобы перейти дорогу.
"Зеленый" сигнал горел, и я уже шагнула на пешеходный переход, как внезапно почувствовала жесткую хватку на своем локте. Я резко обернулась, но наушники все еще были в моих ушах, и я не слышала, что мне говорил незнакомец. Он был высокого роста, с худым лицом и пристальным взглядом.
—Осторожно, - крикнул он, оттягивая меня назад.
В этот момент я увидела ее – серебристую машину, мчащуюся на бешеной скорости. Она пролетела мимо меня, лишь в нескольких сантиметрах от моего лица, и, казалось, даже не сбавила скорость. Я застыла на месте, широко раскрыв глаза. Сердце застучало в груди, как бешеный барабан. В ушах все еще звенела музыка, но ее ритм сменился на безумный, неразборчивый гул. Я оглянулась на машину, которая уже скрылась из виду, и на мужчину, который, казалось, был не особо потрясен происходящим, как я.
Он, не говоря ни слова, только кивнул мне, и пошел дальше по улице. Я стояла на месте, не в силах двигаться. Сердце все еще колотилось как сумасшедшее. Мое тело дрожало от адреналина. Я только что избежала смерти, и за это я должна поблагодарить загадочного незнакомца, что не дождавшись моей реплики, уже двигался вниз по улице, словно спасать жизни ему приходится буквально на каждом шагу.