ЗАКОН ПОДЛОСТИ

ЛИСА.
Чонгук не спеша смещает правую ладонь к внутренней стороне моего бедра, не отрывая жадного взгляда от тех мест, которых касается. Его пальцы начинают выводить на моей коже замысловатые узоры, пробуждая во мне целую гамму противоречивых чувств. Страх. Предвкушение. Трепет. Возбуждение.
Моя и без того короткая юбка бесстыдно задралась от неуклюжего падения, открывая вид на чёрные трусики, фасон которых просто создан для соблазнения. Чонгук скользит пальцами под нежное кружево, вызывая в моём теле неуправляемую дрожь. С шумом выдыхаю, когда другой рукой он мягко фиксирует моё лицо и произносит:
— Смотри.

Наши взгляды пересекаются в зеркале. С такого расстояния его глаза кажутся чёрными, даже пугающими. Они не спрашивают разрешения, не умоляют остановить его, а порабощают, заставляя меня стать невольным зрителем той порочной картины, которая предстаёт прямо передо мной. Через тонкую ткань блузки чувствую жар его кожи, рельеф его грудных мышц, попеременно опускающихся и поднимающихся от учащённого дыхания. Очевидно, ему нравится наше отражение, и не только ему.

— Ты такая сексуальная, Лиса, — шепчет Чонгук, не прекращая сладостные истязания своими пальцами. — Если бы ты могла читать мои мысли, то убежала бы ещё в день нашей встречи, — взгляд глаза в глаза. — Пока ты требовала себе отдельный кабинет, я в мыслях уже трахал тебя прямо на своём столе.

Сглатываю от его откровенного признания. Я на пределе. Вцепляюсь в его бёдра, как за спасательный круг. Больше не могу. Финиш. В голове ни единой мысли — только бесконечные вспышки, сопровождаемые неконтролируемыми импульсами удовольствия. Чонгук прикусывает мочку моего уха, проводит по ней языком, посылая ещё один электрический разряд к моим внутренним мышцам, ритмично сжимающим его пальцы. Не могу сдержать стоны наслаждения, наполняющего низ живота тёплыми приливами. С ума сойти, это был самый быстрый оргазм в моей жизни, причём я сама не могу понять, что стало этому виной: его волшебные руки или последние грязные словечки, намекающие на его скрытые желания.
Чонгук переворачивает нас обоих так, что я оказываюсь на полу лицом к нему, и тут же атакует мой рот с таким нетерпением и такой жадностью, словно целую вечность ждал этой минуты. Настоящее безумие.

— Хочу тебя, — шепчу, пока он переключается на другие чувствительные точки моего тела, лаская их губами, языком, пальцами, по пути стягивая с меня одежду.

Он будто дорвался до долгожданного лакомства, сгорая от любопытства, что же находится под обёрткой. Привстаю на локтях, потому что мне не терпится снять с него футболку и брюки, которые сейчас ощущаются ненужной преградой, мешающей насладиться контактом кожа к коже. Чонгук без слов понимает мой голодный взгляд, потому что, ухмыльнувшись, встаёт на ноги, торопливо увлекая за собой в сторону панорамных окон.
Он подхватывает меня под ягодицы и, прижав к прохладному стеклу, снова целует. Неистово, отчаянно, яростно толкаясь языком во влагу моего рта. Одной рукой нетерпеливо расстёгивает ширинку, пока я зарываюсь пальцами в его волосы, чтобы притянуть к себе ещё ближе, насколько это вообще возможно. Этот мужчина мой. Только мой. Это знание накрывает меня, как девятый вал, сметающий на своём пути остатки сомнений. Чонгук резко отрывается от моих губ, прижимаясь своим лбом к моему.

— Что ты со мной творишь?

На короткий миг сквозь его полуопущенные веки успеваю заметить затуманенный похотью взгляд. Пауза. Глубокий вдох. И он рывком входит в меня, прикрывая глаза от удовольствия. Останавливается, словно выжидая мою реакцию на это вторжение. У меня перехватывает дыхание от непривычных ощущений, от пьянящего чувства наполненности. Смотрим друг на друга, не отрываясь. Уверена, мы оба хотим навсегда запечатлеть этот особенный момент. Момент, который больше никогда не вернёт нас прежних.

— Не жалей меня, Чонгук.

— И не собирался.

А потом он как с цепи срывается. Его руки начинают жадно сминать кожу моих бёдер, ещё больше обостряя ощущения от его усиливающихся толчков. Вздохи, стоны и развратные звуки, которые доносятся до моего сознания через дымку страсти, становятся единственным фоном нашего персонального фильма для взрослых. Кино, в котором нет ни грамма игры и фальши.

***
Говоря про пытки, Чонгук не особо-то и шутил. Я буквально сбежала из душевой кабины, в которой он решил продолжить наш двухчасовой секс-марафон. Моё измученное ласками тело не было подготовлено к режиму нон-стоп. Стараясь не думать о том, как и с кем он утолял свой зверский голод до сегодняшнего вечера, решаю устроить ему небольшой сюрприз, раз уж с подарком не вышло.
По-хозяйски открываю многочисленные дверцы кухонных шкафов в поисках нужных продуктов. Я ожидала увидеть полупустые полки, но никак не разнообразный гастрономический набор. Глаза загораются при виде любимого молочного шоколада Hershey's. Без зазрения совести закидываю в рот кубик этого шедевра кондитерского искусства, пока пытаюсь справиться с функциями кухонной машины, чтобы приготовить тесто для моего фирменного шоколадного фондана.
Вздрагиваю от неожиданности, когда Чонгук сгребает меня сзади в охапку и целует в макушку. От него приятно пахнет ментоловой свежестью с нотками какого-то цитрусового фрукта, приятно щекочущего мои обонятельные рецепторы.

— Что тут у нас? — с интересом заглядывает в миску через моё плечо.

— Мой подарок, — смущённо улыбаюсь.
Взгляд Чонгука переключается на мой рот. Наблюдаю, как он зависает на несколько секунд, а потом обхватывает мои щёки рукой и неторопливо проводит языком по моим губам, оставляя на них влажный след.

— У тебя тут был шоколад.

— Мне нужно было убедиться в качестве ингредиентов, — шутливо толкаю его локтем в живот.

— Я так и понял, не мешаю, — и отходит к холодильнику.

Украдкой рассматриваю Чонгука, пока чудо-миксер делает всю работу. На нем только пижамные брюки, низко сидящие на бёдрах, а потому открывающие потрясающий вид на его спортивный торс и широкие плечи с развитыми мышцами. У меня начинается активное слюноотделение, как если бы предвкушала нечто вкусное. Разве можно настолько сходить с ума по мужчине?

— У тебя есть свечи? — тянусь к верхнему шкафу со стеклянной дверцей, за которой я, кажется, их видела.
Ответа не следует, поэтому оборачиваюсь, проверяя, здесь ли Чонгук. Он стоит, облокотившись на барную стойку и нагло рассматривает мои ноги. На мне только его футболка, едва прикрывающая ягодицы, поэтому представляю, какой вид ему открылся.
— Даже не думай! У меня всё болит.

— Ты о чём? — улыбается одним уголком рта. — Я всего лишь задумался, какой я идиот, что не привёз тебя сюда раньше.

Мне вдруг становится не по себе, потому что вспоминаю телефонный разговор, подслушанный в департаменте. Как бы он привёз меня раньше, если совсем недавно здесь обитала другая? Конвейер из любовниц для него в порядке вещей? Нет, я лопну, если не спрошу. Пока ставлю форму с шоколадным тестом в духовку, задаю наболевший вопрос, не оглядываясь к нему, потому что боюсь увидеть там то, что заденет меня за живое.

— Ты жил когда-нибудь с девушкой?

— Нет, — ожидала услышать другой ответ, поэтому на автомате хмурюсь, сбитая с толку.

— Нет? — не выдерживаю и поворачиваюсь к нему.
Почему он врёт?

Чонгук странно косится на меня, разливая вино по бокалам.
— Лиса, с моей работой мне некогда заводить постоянные отношения, если ты об этом.

Чтобы чем-то себя занять и скрыть разочарование, наливаю воду в кружку прямо из-под крана. В районе солнечного сплетения неприятно ноет от его фразы. А на что я, собственно, рассчитывала? Мы никогда не говорили даже о нашем настоящем, не то что о будущем. Я наивная мечтательница, которая уже примерила на себя его фамилию, а он всего лишь приятно проводит время. Что ж, отрезвляет.
Иногда я жалею, что Господь Бог не сотворил меня мужчиной, чтобы так же легко и просто относиться к жизни. Не сейчас, но через несколько лет, когда я наиграюсь в полицейского, я хотела бы выйти замуж, родить детей и отдать им всю свою любовь, которой мне так не хватало в детстве из-за занятости родителей. То, что я стала проигрывать в своей голове наше совместное будущее, это только моя проблема. Не Чонгука. Он честен со мной и не даёт никаких обещаний, которых не сможет сдержать. Да и я прекрасно понимаю, почему он так рассуждает. Сегодня он служит в Майами, а завтра его отправят в какой-нибудь Гонолулу. Он варится в одном котле с преступниками, подвергая себя опасностям, которые могут затронуть и его семью.
Помню, как отец всё это высказывал моей маме, уставшей от его бесконечных разъездов, а я, подслушивая их многочисленные ссоры, поклялась никогда не связываться с сотрудником полиции. И где та решительная девочка сейчас? Всё это время мной двигал азарт, желание доказать, что я смогу пробраться под броню этого мужчины, и как-то незаметно для самой себя стремление просто соблазнить его переросло в нечто большее. Он как та шкатулка с секретным дном, которую безумно хотелось открыть несмотря на сложный шифр. И в тот момент, когда я угадала практически все цифры, он снова изменил код. Готова ли я добровольно ввязаться в отношения, у которых не может быть счастливого конца?

Духовка пронзительно пищит, извещая о готовности десерта. Чонгук встаёт рядом, пока я выкладываю ароматный кекс на тарелку, и протягивает мне толстую свечку, вроде тех, что держат дома на случай отключения света.

— Такая подойдёт? — в его вопросе странное веселье.

Берусь за свечу, одновременно задаваясь вопросом, как я воткну эту громадину в фондан, но он не отдаёт. Подняв на него вопросительный взгляд, предпринимаю ещё одну попытку, но он держит эту штуковину стальной хваткой, задорно улыбаясь. Что за игры? Хмурюсь. Разжимаю ладонь и обнимаю себя за плечи в ожидании. Молчу, обиженно поджав губы. Он тоже молчит и загадочно всматривается в мои глаза, ища в них что-то. Не глядя кладёт свечу на стол, обхватывает меня за талию и мягко усаживает на столешницу, вставая между моих бёдер.

— Лиса, не забивай свою голову ненужными вещами, — заправляет мои всё ещё влажные волосы за уши, — нам хорошо друг с другом. Зачем всё усложнять?

Надеваю на себя свою самую лучшую улыбку и подыгрываю ему:
— Кто сказал, что я думаю иначе?

— Минуту назад мне показалось, что ты обиделась.

— Тебе показалось. — Целую его в щёку и спрыгиваю со стола, чтобы довести до ума свой подарок. — К тому же, ты слишком стар для меня. Так что не обольщайся, — добавляю, подмигивая, и чересчур кровожадно втыкаю свечу в импровизированный именинный торт.

— Стар, значит? — Чонгук начинает надвигаться с мрачной улыбкой, вынуждая меня попятиться.
Его грозно-игривый взгляд сначала приводит меня в замешательство, а потом я понимаю, что он собирается сделать. Ухмыляюсь, потому что он поддался на мою провокацию.

— Очень стар, — киваю, обходя барную стойку, чтобы создать между нами барьер. — Боюсь, современем тебе будет всё сложнее справляться с молодыми девушками, — осознанно подливаю масла в огонь, видя его реакцию.

Во мне поднимается такая знакомая волна адреналина.
Меня пробирает нервный смех, когда Чонгук резко ускоряет свой шаг, точно волк, увидевший трусливого зайчишку. Срываюсь с места, хохоча как ненормальная. Понимаю, что силы неравны, но не могу же я сдаться просто так, верно? Добегаю до дивана и, запрыгнув на него, начинаю отстреливаться подушками от этого хищника. Чонгук уклоняется с завидной ловкостью и, когда у меня заканчиваются орудия, с рыком перекидывает меня через плечо, кусая за задницу. Серьёзно? Он только что укусил меня?

— А-а-а! Чон, отпусти меня! — смеюсь, предпринимая слабую попытку вырваться.

Шлёпаю его по заду, потому что это единственное место, до которого я смогла дотянуться. Приятные ощущения, стоит отметить. Кровь приливает к голове. И не только от того, что я сейчас вишу вверх ногами. Вижу его кровать, до которой мы так и не успели добраться, а спустя секунду падаю спиной на мягкое одеяло. Чонгук нависает надо мной, опёршись на руки по обе стороны от моей головы. На лице ни намёка на улыбку, но его шальные глаза с расширенными от возбуждения зрачками выдают его с головой:
— Ты бросаешь мне вызов? Думаешь не справлюсь с тобой?

Упорно молчу, наслаждаясь тем, что довела до ручки этого мужчину. Укладываю свои ладони на его грудь, медленно обвожу все напряжённые изгибы, опускаясь всё ниже. Специально томлю его, проводя пальчиком вдоль резинки его штанов, и только спустя несколько долгих секунд ныряю в них, чуть приспуская. С удовольствием подмечаю перемену в выражении его лица, когда я начинаю ласкать его. Кадык нервно дёргается, пока он следит за моими действиями. Позволяет мне взять власть в свои руки во всех смыслах этого слова. В глубине души я хотела вывести его на нужные мне эмоции. Те, которые он испытывает на самом деле, а не скрывает под искусственной маской волка-одиночки. Я нужна ему. Просто знаю это. И дело не только в сексе. Сглатываю от волнения, когда он одной рукой порывисто обхватывает мои запястья и фиксирует их над моей головой. Не отрывая своего расфокусированного взгляда от моих глаз, резко входит в меня, с шумом выдыхая. Останавливается.

— Манипулируешь мной? — слегка сжимает моё горло ладонью.
Толчок. Я едва дышу. Мои губы приоткрываются от нехватки кислорода. Ловлю себя на том, что меня безумно возбуждает его властный тон, а потом мой рассудок снова куда-то уносит потоком неги. Стараюсь сдерживать рвущиеся наружу стоны, чтобы не выдать своё подлинное отношение ко всему происходящему. Я хотела обнажить его душу, а не свою…
— Ты ошибаешься, Лиса, — его угрожающий шёпот не оставляет сомнений в его правоте.
— Посмотрим, кто из нас устанет первым, — продолжает свой монолог, сопровождая каждую реплику очередным жёстким толчком, от которого я вынуждена хватать ртом воздух.
— Своенравная, дерзкая… — на мгновение прикрывает глаза от кайфа, когда я делаю характерное движение бёдрами ему навстречу. — Моя, — последнее слово произносит едва слышно и накрывает мой рот своим.

Короткое слово из трёх букв, но сколько в нём для меня смысла. Похоже, он и сам до конца не осознает, насколько мы оба влипли.