Метка вечной любви

— Моя маленькая... — тихо прошептал Даня, осторожно проводя ладонью по ее волосам.

Аида спала, мирно раскинувшись на спине. Ее дыхание было ровным, размеренным, словно океан после бури. Только едва заметное подрагивание ресниц выдавали то, что подсознание еще не до конца отпустило тревоги. Даня сидел рядом, чуть склонясь над ней, вслушиваясь в каждое ее дыхание, будто оно было для него самой драгоценной мелодией.

Комната была наполнена умиротворением. Никаких волнений, никаких угроз, только тишина, разрываемая редкими криками чаек за окном и звуками машин, лениво проезжающих по улицам. Осень вступала в свои права — последние листья кружили в воздухе, прежде чем упасть на холодный асфальт. Где-то на деревьях пели последние птицы, готовые к отлету в теплые края.

Даня смотрел на девушку и чувствовал странное спокойствие. Радуга, солнце, как будто мир стал светлее. Он знал — она спасена. Ее показатели стабильны, капельницы работают, катетеры исправны. Всё в порядке.

В отличие от многих, Даня никогда не лежал в больнице. За свои 24 года он лишь мельком видел больничные палаты в кино и слышал истории от знакомых. Ожидал жестких коек, неприятного запаха антисептика и хмурых врачей. Но на удивление, кровати здесь оказались мягкими, а в воздухе не было той холодной стерильности, которую он себе представлял. Конечно, если бы это была частная клиника, сервис был бы совсем другим: и чай принесли бы, и подушку поправили, за кругленькую сумму, естественно.

В коридоре вдруг раздался резкий женский крик, прорезавший больничную тишину, словно лезвие. Голос был громким, яростным, требовательным.

— Немедленно впустите меня! — женщина кричала так, что ее голос отдавался эхом по всему отделению. — Я вызову полицию! Я позову мужа! Вы все у меня попляшете!

Даня медленно выдохнул. Шум в коридоре разрастался, и, похоже, персонал не мог с ней справиться. Он осторожно высвободил руку из-под ладони Аиды, поправил на ней одеяло и вышел, прикрыв за собой дверь.

На первом этаже возле стойки регистрации собралась толпа. В центре стояла женщина, похожая на разъяренного быка с безумно красивыми глазами. Врачи и медсестры пытались ее успокоить, но безуспешно — она не собиралась сдаваться.

Даня узнал ее сразу.
Мать Аиды.

Она была в ярости. Каждое слово, каждое движение говорили о том, что она не потерпит преград на своем пути. Но как только она увидела Даню, ее злость разгорелась еще сильнее.

— Ах вот где эта шалава!
Женщина рванулась к лестнице, но Даня успел преградить ей путь.

— Охрана! — бросил он через плечо, но никто не сдвинулся с места. Тогда он сделал шаг вперед, заставляя ее посмотреть прямо ему в глаза.

— Вам нельзя к ней.

— Ах ты... — прошипела она, пытаясь его оттолкнуть, но Даня был сильнее.

Они почти добрались до палаты. Он не мог позволить ей туда войти. Единственный вариант — удержать ее.
Женщина вырывалась, но он держал ее крепко.

— Отпусти меня, мальчишка!

— Нет.

— Я сказала, отпусти! Я заберу ее домой!

— Она спит. Не видите? — его голос оставался холодным.

— Да мне плевать! — женщина снова толкнула его, но на этот раз он устоял.

Он быстро достал телефон и отправил сообщение своим людям. Ему нужно было подстраховаться.
Меньше чем через пять минут двое мужчин вошли в палату и встали по бокам от нее.

— Кто это?! — взвизгнула мать Аиды.

— Это мои люди, — спокойно сказал Даня. — Они будут следить за тем, чтобы вам больше не пришло в голову причинять ей вред.

— Сколько ты хочешь?! Сколько вам заплатить, чтобы оставить мою дочь в покое?!

Даня усмехнулся.
— Вы правда думаете, что мне нужны ваши деньги?
Женщина прищурилась.

— Она мне должна. Я ее родила, а не сдала на аборт 16 лет назад. Она неблагодарная дрянь, которая не заслуживает всего того, что вы для нее делаете. Она не заслуживала даже этой операции.

— Значит, 16 лет назад у вас был выбор? — его голос стал ледяным. — Вы могли отдать ее в детский дом, но решили оставить. И теперь ведете себя так, будто она вам чем-то обязана.

Она сжала кулаки.
— Как ты вообще посмел подписывать бумаги за меня?!

— Соулмейты в этом мире имеют больше прав, чем вы думаете.
Она открыла рот, но он не дал ей шанса продолжить.

— Кстати, весь наш разговор записан на диктофон. Запись уже передана нужным людям. Поздравляю, с этого момента у вас больше нет никаких прав на Аиду.

Ее лицо исказилось от злобы.

— ВЫ...

— Парни, проводите ее.
Она попыталась вырваться, но охранники аккуратно, но твердо повели ее к выходу. Когда дверь закрылась, Даня обернулся к кровати. Аида уже не спала. Она лежала на боку, сжимая в руках игрушку, которую он ей подарил. Ее глаза блестели. Он присел рядом, осторожно провел рукой по ее щеке.

— Она говорила правду? — ее голос был едва слышен.

— Да, солнце. Но теперь всё хорошо.

Она сглотнула.

— Кто эти люди?

— Моя команда. Они будут охранять тебя, пока ты здесь.

— Ты же учитель...

Даня улыбнулся.
— Это мое прикрытие. Это наша с тобой тайна.

Даня смотрел на неё, чувствуя, как внутри что-то сжимается. Такое простое слово — «спасибо» — но в её устах оно звучало по-особенному. Будто не просто благодарность за этот момент, а за что-то большее. За то, что он рядом, за то, что не отступил, за то, что не бросил.

— Не за что, — тихо ответил он, проводя ладонью по её волосам. Они были чуть спутанными, мягкими, пахли чем-то травяным, больничным, но всё равно родным. Аида прикрыла глаза, вцепившись в плюшевого зайца, словно в спасательный круг.

— Я... — она запнулась, не зная, как сформулировать мысль.

— Что? — мягко спросил он.

— Я не знаю, что теперь.

Даня молчал. Знал, что она не о том, что будет завтра или послезавтра. Она говорила о своей жизни в целом. О том, как дальше. Куда идти, где искать своё место.

— Теперь тебе нужно отдохнуть, — сказал он, убирая прядь волос с её лица. — Это главное.

Она не ответила, но он видел, что её губы дрогнули, словно она хотела что-то сказать, но передумала. За окном гудела осенняя ночь. Ветер раскачивал деревья, капли дождя редкими ударами били по стеклу.
Даня провёл пальцем по её запястью — лёгкое, едва ощутимое прикосновение.

— Спи, солнце.

Аида вздохнула и чуть повернула голову в его сторону.

— Ты останешься?
Он улыбнулся уголками губ.

— Куда я денусь?

Она закрыла глаза, будто только после этих слов смогла расслабиться.

Ещё несколько минут Даня просто сидел рядом, слушая её дыхание, разглядывая каждую черту её лица, запоминая, как дрожат ресницы, как чуть приоткрыты губы, как мерно поднимается грудь под больничной рубашкой.

Потом он наклонился, коснулся губами её лба, осторожно, как если бы боялся спугнуть.

— Я здесь.
Аида не ответила. Она уже спала.