Метка вечной любви

Время близилось к полудню, а это означало, что вот-вот начнётся большая перемена. В этой школе она длилась около полутора часов, особенность местных правил. За это время ученики должны были отдохнуть, размяться, пройтись по зданию и собраться с силами для продолжения учёбы. Особенно это касалось старших классов, где нагрузка была огромной, ведь десятые и одиннадцатые уже начинали подготовку к экзаменам.

Аида не любила думать о грядущих испытаниях. Стоило вспомнить про экзамены, как внутри всё сжималось от паники. Геометрические доказательства, даты по истории, сложные алгебраические темы, которые нужно знать как таблицу умножения… Их было столько, что проще было бы выучить наизусть энциклопедию.

Как только прозвенел звонок, толпа старшеклассников, оглушая всех гулом, рванула в столовую. Каждый хотел занять место первым, и, как обычно, средним классам снова ничего не достанется. Однако Аида не спешила. Она осталась сидеть за партой, дописывая тему, которую объясняли на уроке.

В пустом классе остались только двое — она и преподаватель.

Это напоминало ей тот первый день… День, когда она сидела в этом же классе и рыдала в его плечо. Тогда она чувствовала себя слабой, раздавленной. Сейчас всё иначе. Она стала сильнее и больше не собиралась поддаваться его провокациям. Не собиралась идти с ним в кабинет, отвечать на его подколы, проявлять эмоции. Могла просто молча игнорировать его слова, словно он — призрак, которого никто не видит.

Данил молча собирал свои вещи. Вероятно, у него был следующий урок в другом классе. Учителям не полагалась большая перемена, у них были лишь короткие «окна» между занятиями.

Аида смотрела в одну точку, совершенно не реагируя на происходящее. Только когда он подошёл и помахал у неё перед глазами рукой, она очнулась.

— Ты что, уснула?

— Я? Нет, просто задумалась. Что-то хотели?

— Интересно, о чём можно так глубоко задуматься? Почему ты не идёшь отдыхать?

— А вам какая разница? Думаю — и что дальше? Сейчас уйду, не переживайте. Я знаю, что у вас скоро урок.

— Не волнуйся, для учителей тоже бывают большие перемены. Не хочешь пойти пообедать вместе? — улыбнулся он.

— Нет, если только одна, — так же улыбнувшись, ответила она.

Аида поднялась со стула, махнула рукой на прощание и вышла из класса. Если он хочет играть в эти игры, пусть. Посмотрим, кто первым сдастся.

Она не знала, чем всё это закончится. Полюбит ли она его? Или, может, он остынет к ней, оставит в покое, а она, наоборот, начнёт скучать? Будет ли потом бегать за ним, выпрашивать внимания, ждать его звонка, даже если он не напишет несколько месяцев?

А может, всё закончится ещё раньше, прежде чем они успеют осознать, во что втянулись.

  Младшие классы носились по коридору, сбивая всё и всех на своём пути. Старшеклассники стояли у окон, громко обсуждая летние поездки, фотографии в Instagram и предстоящий поход на маникюр. Аида слушала этот шумовой хаос фоном, но её это не интересовало. Прямо сейчас у неё была только одна цель поесть.

Если кому-то хотелось перетирать сплетни или планы на выходные, то это было их дело. Она никогда не любила шумные компании, от которых гудели уши. Не интересовалась биологией, в отличие от ботаников у третьего окна, которые спорили о каких-то формулах и готовились к контрольной. Не увлекалась маникюром, как девочки, обсуждающие новую технику покрытия. Она вообще не любила украшения. Длинные ногти мешали играть на гитаре, а яркий лак выглядел бы неуместно на её руках.

Платья, юбки, нарядные прически? Нет, это не про неё. Она не собиралась соответствовать стереотипам.

— Опана, Аида! Здравствуйте! — раздался ехидный голос сбоку.
Она сразу поняла, что это кто-то из её одноклассников. Учителя так не шутили бы, да и другие классы её просто не знали.

Парень подошёл слишком быстро, и прежде чем она успела отреагировать, сдёрнул с неё рюкзак. Улыбнулся нагло, словно давая понять, что теперь эта вещь принадлежит ему, и он может делать с ней что угодно.

Выбросить в мусорку. Высыпать всё содержимое прямо на пол. Сжечь, если захочет.

Аида знала, что он сильнее её, быстрее и спортивнее. Смысла пытаться вырвать рюкзак не было — он мог просто оттолкнуть её или перекинуть добычу другу. Она не дала ему этого удовольствия и просто стояла, наблюдая, как он рылся в её вещах, вытаскивая кошелёк и павербанк.

— Отдай, — наконец, выдавила она.

— О, голосочек прорезался? — хмыкнул он.

— Поверь, он у меня никуда не пропадал, — с раздражением ответила она. На её лице не было эмоций. Только пустота. Ни гнева, ни страха, ни даже злости. Просто разочарование.

Парень лениво бросил рюкзак на пол, но, вместо того чтобы оставить её в покое, начал пинать его ногами, перекидывая дружкам. Те сразу же подхватили «игру» — подбрасывали рюкзак, перебрасывали друг другу, не давая ей даже подойти.

Она пыталась отобрать свою же вещь, но каждый раз её ждали резкие движения, увёртки, новый бросок. Сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось. Её заставляли бегать по коридору, но не ради веселья, а ради унижения.
И вдруг — удар.
Жёсткий, резкий, по животу.

Она не успела даже вскрикнуть, просто упала на пол рядом с лестницей, судорожно схватившись за место удара. Боль пронзила тело так резко, что у неё потемнело в глазах. Она не пыталась встать. Не пыталась убежать.

Просто сидела, сжавшись, пряча лицо в ладонях, чтобы никто не видел слёз. Парни замерли. Осознание того, что они зашли слишком далеко, пришло к ним мгновенно.

— Чёрт, валим!

Они бросились прочь, растворяясь в толпе, но кто-то из учеников видел, кто именно это сделал. Видел и уже звал преподавателя. Данил прибежал через минуту, раздвигая ошарашенных школьников.

  Как только он увидел Аиду, лежащую рядом с её рюкзаком, его лицо исказилось. Он тут же понял, что произошло. Учить этих ребят он начал не вчера и прекрасно знал, у кого из них какие проблемы с дисциплиной.

Но теперь было поздно ловить виновных. Они всё равно придут на урок, никуда не денутся. Главное сейчас — что делать с ней?

Она выглядела плохо.
И он не знал, успели ли они что-то украсть. Но одно было ясно  навредить они ей успели.

— Разошлись! — громко приказал он тем, кто скопился вокруг.

Толпа рассеялась неохотно. Ещё с того момента, как тот забрал у неё вещи, вокруг собрались их одноклассники одни ради любопытства, другие из желания избежать неприятностей. Некоторые просто мельком заглядывали, чтобы понять, что происходит, но быстро уходили, не желая быть причастными к этой истории. Они понимали, что последствия неизбежны  разбирательство ждало весь класс, а тем четверым, что заварили весь этот хаос, могло грозить даже отчисление. Это было не впервые. Один из них уже состоял на учёте, но, похоже, это его не беспокоило.

Парень быстро подбежал к девушке и осторожно убрал её руки от лица, но она тут же вернула их на место. Ему ничего не оставалось, кроме как поднять её на руки. Он знал, что она, возможно, будет сопротивляться, но для него, обладающего внушительной силой, удержать хрупкую девушку не составляло труда. Однако, к его удивлению, она лишь тихо застонала от боли, но не сопротивлялась.

Она сидела у него на руках, пока он торопливо собирал её вещи, затем уверенно направился к лестнице. Он нес её по ступеням, преодолевая один пролёт за другим, и вскоре оказался на втором этаже. Там, напротив актового зала, находился кабинет медсестры.

Она редко сюда заходила разве что во время сильных болей в животе или если поднималась небольшая температура. Но сейчас, когда он нёс её туда, у неё внутри нарастало странное беспокойство. Не только из-за боли, но и из-за того, что она поневоле прижималась к нему.

— Давай не будем, мне уже лучше, — выдохнула она тонким, высоким голосом.

Он замер перед дверью кабинета, озадаченно глядя на неё.

— И почему это? Ты боишься?

— Нет, конечно… ну, может, чуть-чуть.

— Глупости. Они тебе плохо не сделают, обещаю. Просто осмотрят, а если что-то серьёзное — отправят к врачам.

Она опустила взгляд.

— Можно… можно не звонить маме?

— Я бы мог, но так надо. Решать ей — оформлять протокол или нет. Мы обязаны её предупредить.

— Может… может, скажете, что мой отец… ой…

Он прищурился.
— Чего? Аида, я не настолько стар, как тебе кажется. Мне не сорок лет, чтобы у меня была шестнадцатилетняя дочь.
Он вздохнул и кивнул.

— Ладно, я что-нибудь придумаю. Но сейчас — в медкабинет.

Войдя внутрь, он аккуратно положил её на кушетку и отошёл, уступая место молодой медсестре. Девушка выслушала их объяснения, затем подошла к Аиде, осторожно приподняла её блузку и начала ощупывать место удара.
— Больно?

Та молча кивнула, сжав губы.
Медсестра внимательно осмотрела синяк — он только начал проявляться, но выглядел вполне обычным.

— Ничего страшного, — заключила она. — Разрывов нет, просто синяк. Жить будешь.

Она кивнула учителю:
— Данил, всё нормально.

— Спасибо, Катюш, беги по своим делам.

Катя.

Аида невольно напряглась. Он говорил с ней так… тепло? Неужели у него есть чувства к ней? Хотя… у него же есть соулмейт! И даже если тот пока не отвечает взаимностью, разве это повод так мило общаться с другой? Разве это правильно?

  А может, он каждый день пьёт с ней чай в столовой? Разговаривает, шутит… может, даже целует её?

Нет!

Она мотнула головой, прогоняя ненужные мысли.
Катя протянула ей мазь от синяков и вернулась к своим обязанностям. А Данил тем временем вновь поднял её на руки.

— Куда мы идём? — удивлённо спросила она, когда он свернул не в сторону класса.

— В мой кабинет.

— Почему не в класс?

— Тебе нужен отдых.

— Но… это неправильно. Я же не твоя девушка или… подруга…

Он хмыкнул.
— Не выдумывай. Мне даже приятно, что кто-то будет рядом. Я устал от одиночества. А ты… ты появилась вовремя.

Она покраснела, но ничего не сказала.

— Так что просто отдыхай, ладно? Тебе не нужен сейчас лишний стресс, особенно с такой матерью.
Она вздохнула.

— Ладно, — тихо согласилась она.
Он улыбнулся и продолжил путь.

Кабинет учителя оказался уютным. Один стол, шкафы с папками, мягкий диванчик. Он усадил её туда, позволил прилечь, а сам начал быстро наводить порядок на рабочем столе. Аида незаметно прочитала пару строк из документов — кажется, это были классные журналы.

Через десять минут он вернулся с едой.

Она пересела за стол, разглядывая угощение: маффин с белым шоколадом и кофе.

— Видел, как-то ты брала такой, — сказал он. — Решил взять тоже.
Она растерянно посмотрела на него.

— Сколько с меня?

— Нисколько. Это… компенсация за тех придурков.

Она молча кивнула.
— Слушай… — вдруг произнёс он. — А может… мы начнём встречаться?

Она вздрогнула, чуть не выронив чашку.

— Ты же знаешь, что я отвечу…
Он лишь усмехнулся.

— Понял. Значит, в другой раз поговорим.

Она нервно отпила глоток кофе, надеясь, что он не заметит, как дрожат её руки.