Огненная Энна.

Мечей у них не было, и оба тяжело дышали, как будто еще мгновение назад сражались. Рот Рейзо был завязан какой-то тряпкой. Наверное, он ругался и громко кричал. А волосы у него, конечно же, торчали дыбом. Солдат, стоявший рядом с Рейзо, прижимал конец кинжала к подбородку пленника, словно готовясь перерезать ему горло.

У Финна рот не был завязан, но веревка обхватывала его шею, и он дышал тяжело. К тому же его руки и лодыжки тоже были крепко связаны, наверное, для того, чтобы не позволить ему лягаться. Двое мужчин держали Финна за плечи. Рейзо и Финн внимательно смотрели на Энну, и глаза у них были грустными. Она поняла: парни пришли сюда за ней.

— Нет, — тихо произнесла Энна.

— Все в порядке, — откликнулся Сайлеф. — Это нам на пользу, Энна.

— Да как ты смеешь? — выкрикнул Финн с яростью, удивившей Энну. — Если ты обращаешься к ней, ты должен называть ее «девица», она тебе не «Энна»!

Солдат ударил Финна кулаком в живот и, когда юноша согнулся от удара, быстро заткнул ему рот грязной тряпкой, которую вытащил из-под рубахи.

— Отпустите их! — Энна вырвалась из рук Сайлефа и встала на ноги, но тут же пошатнулась.

Финн рванулся вперед, словно желая поддержать ее. Сайлеф схватил ее за плечи. Энна вывернулась и упала на землю.

— Послушай, — тихо заговорил капитан, опускаясь рядом с ней на корточки, — то, что они здесь, дает тебе новую возможность. Тебе не придется пить «королевский язык».

— Но их нельзя наказывать из-за меня! — возразила Энна. — Они ничего не сделали!

— Они пытались пробраться в тирианский лагерь, вооруженные, и устроить здесь беспорядки. Они отлично знали, что...

— Нет, они ничего не знали! Это просто глупые мальчишки!

Заметив, как Финн поморщился при этих ее словах, Энна неуверенно поднялась на ноги.

— Нет, я другое хотела сказать. Я имела в виду, что это не их вина, а моя и я должна все исправить.

Она пошла к Финну, не представляя, что может сделать, просто желая освободить парней. Сайлеф схватил ее руки и завел ей за спину.

— Я не позволю тебе пострадать из-за этих мальчишек, — тихо сказал он на ухо Энне.

— Отпусти! — огрызнулась она.

У нее кружилась голова, она чувствовала себя пьяной, не владела собой.

— Заприте пленников покрепче и поставьте двойную стражу, — приказал Сайлеф.

— Нет!

Энна в ярости втянула в себя столько тепла, сколько смогла найти поблизости. Холодная пустота внутри ее наполнилась жаром и чуть не взорвалась, и все тело Энны содрогнулось. Она вскрикнула от боли.

Сайлеф с силой встряхнул ее и крикнул:

— Энна, если ты сейчас подожжешь хотя бы шнурок на чьих-то башмаках, этих парней убьют!

Энна тряхнула головой, дрожа.

— Их убьют, Энна! Клянусь!

Но она уже набрала в грудь тепла, и ей нужно было либо выпустить его наружу, либо сгореть самой. Энна в отчаянии уставилась на стражников, державших Рейзо и Финна, которые ради ее спасения рискнули собственными жизнями. В горле у нее горело, в животе тоже. Боль от удерживания тепла обжигала Энну изнутри, становясь все горячее. Девушка закричала и выбросила тепло в ближайший костер. Тот взорвался пламенем в человеческий рост, мгновенно подняв в воздух поленья и угли.

Энна судорожно вдохнула, и еще раз, и еще, стараясь остыть внутри. Пустота в ее груди стала маленькой и плотной, как картофельный жук. Она чувствовала себя усталой, злой и больной, а разочарованные взгляды Рейзо и Финна давили ей на кожу.

Сайлеф схватил ее за плечи и развернул лицом к себе:

— Послушай, Энна, эти стражники получили приказ. В то самое мгновение, как ты подожжешь хоть что-нибудь в этом лагере, они убьют того, что пониже ростом. Сделаешь это еще раз — убьют второго. И сделают это с радостью. Эти байернцы ранили троих моих людей, прежде чем их схватили. Понимаешь? Ты достаточно соображаешь, чтобы это понять?

— Да, — прошептала Энна, — да, я понимаю. Я поджигаю — их убивают.

— Речь не только о том, что ты на кого-то нападешь, Энна. Если стражники увидят, как огонь поднимается из ямы в земле, или вспыхнет какой-то шатер, или вообще огонь появится где-то там, где ему не положено быть, они выполнят приказ. Тиедан не желает дать тебе ни единого шанса.

— Это нечестно, — выдохнула Энна сквозь обожженное горло.

— Такова цена. Любая вспышка огня там, где его не должно быть, — и они мертвы.

Кроме тех стражников, что держали Рейзо и Финна, поблизости стояли и другие, двое с луками наготове, еще двое с обнаженными кинжалами. Энна ощутила себя побежденной, как будто ее нещадно избили.

— Я понимаю, — повторила она.

Острая боль от долгого сдерживания тепла, ночной холод и дурман давили на нее, и она задрожала так сильно, что у нее застучали зубы.

— Идем, — сказал Сайлеф, обнимая ее за плечи.

Финн нахмурился, то ли от гнева, то ли от смущения, и Энна сбросила руку Сайлефа. Капитан кинул взгляд на Финна и нахмурился.

— Назад в шатер, девчонка! — сурово произнес он.

Но она подождала, пока солдаты уведут Рейзо и Финна, и только после этого последовала в шатер за капитаном.

— Это все к лучшему, — сказал он.

— К лучшему для кого?

Сайлеф подождал, пока Энна не уселась, опустив голову на колени.

— Разве ты не хочешь знать, почему я сохранил им жизнь?

— Что?! Ты...

Сайлеф пожал плечами, и вид у него стал как у мальчишки, полного надежд и неуверенного в себе.

— Я сказал стражникам, что эти люди пробрались в лагерь для того, чтобы попытаться спасти тебя. И что Тиедан разотрет в порошок тех, кто тронет этих наемных убийц.

— Ох, хватит уже об этом Тиедане! — сказала Энна. — Те солдаты совсем не убийцы.

Сайлеф откровенно удивился:

— Я хотел сказать... ты ведь понимаешь, что они пришли, чтобы убить тебя.

Энна хотела возразить, но слова застряли у нее в горле.

— Да, Энна, они пришли именно с такой целью, чтобы Тира не завладела твоей силой. С ними был еще и третий парень, и он всем угрожал, пока его не прикончили.

— Нет, — с трудом выговорила Энна. — Они пришли освободить меня. Я не знаю, кем был тот третий, но Рейзо и Финн обязательно постарались бы меня вытащить.

— Втроем? Байерн посылает троих мальчишек в военный лагерь Тиры и ожидает успеха? Ты что, не заметила, как они выглядели?

— Избитыми, связанными, — с вызовом сказала Энна, но Сайлеф ждал еще чего-то. — И печальными. Они пытались мне сообщить, что им очень жаль.

— Жаль, что им ничего не удалось? Или жаль, что они тебя предали?

Энна хотела ответить, но горло у нее сжалось, а губы задрожали. Конечно же, капитан говорил глупости, но Энна как наяву видела печальные глаза друзей, их нахмуренные лбы. Кто же был третьим?..

Сайлеф сел рядом с ней.

— Я не хочу говорить лишнего и убеждать тебя, что они пришли с дурными намерениями. Просто подумал, что ты должна знать правду. Но если Тиедан и прочие поверят, что ваши солдаты пришли спасать тебя, то их могут использовать как заложников. Собственно, я хочу сказать, что с твоей стороны было бы мудро изобразить заботу о тех парнях.

Энна посмотрела ему в глаза:

— Я постараюсь. Я...

Капитан покачал головой и на мгновение сжал зубы от гнева.

— Вот ведь ублюдки! Посылать твоих друзей, чтобы убить тебя! Или хуже того: послать твоих друзей для того, чтобы их захватили в плен и убили у тебя на глазах и ты бы думала, что больше никто не придет тебе на помощь! — Он с силой потер подбородок, не сводя глаз с Энны. — Они, должно быть, ни во что тебя не ставят, иначе не отпустили бы тебя одну, а теперь не стали бы изображать такую жалкую попытку спасения.

Энна смотрела на него. На ее глаза навернулись слезы, лицо капитана расплывалось перед ней, и она просто не могла его видеть. «Жалкую попытку... Наемные убийцы...»

— Уходи, — сказала она.

— Энна...

Девушка встала и изо всех сил ударила его в подбородок.

— Убирайся!

Сайлеф не тронулся с места, и Энна снова замахнулась. Капитан поймал ее руку за запястье, его глаза вспыхнули гневом.

— Не надо меня бить, — медленно процедил он, стиснув зубы.

Энна широко открыла глаза, впервые за все это время испугавшись Сайлефа. Его пальцы крепче сжали ее руку, словно испытывая силу Энны; а потом он швырнул девушку на землю и вышел из шатра.

Энна провела в одиночестве два дня. Остатки «королевского языка» покинули ее тело, и хотя собственные мышцы казались ей истощенными и слишком чувствительными, они все-таки работали. Разум постепенно стал ей подчиняться. Поскольку Энна опять чувствовала тепло, она впитывала его по капле и посылала в собственные руки и ноги, и впервые за много дней ей не было холодно.

Энна кружила по шатру и размахивала руками, стараясь пробудить ослабевшее тело, вернуть ему былую силу. Она не хотела, чтобы физическая слабость помешала ей воспользоваться возможностью сражаться или бежать. Но два дня подряд стражники приносили ей только воду, и вскоре Энна просто свалилась на землю, терзаемая голодом, и в ней снова проснулись желание испускать огонь и страх, что Рейзо и Финн действительно поклялись убить ее.

Правда, в самой глубине сердца она не верила, что ее друзья могут быть наемными убийцами. Но слова Сайлефа продолжали гудеть в ее голове, и она терялась. Как бы то ни было, она все равно не могла допустить, чтобы ее друзей убили. Она ничего не подожжет.

На третий день, когда желтый цвет стен шатра сообщил Энне, что дело идет к полудню, вернулся Сайлеф. Не говоря ни слова, он положил перед девушкой ломоть горячего хлеба и кусок сыра и повернулся к выходу. Но внезапно остановился, словно передумав, развернулся и сел рядом с Энной на землю, скрестив ноги.

— Ешь, — сказал он.

Энна бросила на него бешеный взгляд, в котором разом отразилось все: и два дня без еды, и плен, и избиение ее друзей. Лицо капитана как-то обмякло.

— Мы оба были разгневаны, — сказал он. — Мне очень жаль.

Он смотрел на Энну так, словно думал, что она не пожелает принять его извинения, но у девушки на мгновение перехватило дыхание. Она ведь до сих пор ни разу толком и не рассмотрела капитана за все те дни, пока находилась под действием дурмана. Светло-каштановые волосы Сайлефа были связаны сзади, открывая четкие контуры его лица, сильный подбородок, темно-карие глаза. А морщинки вокруг этих глаз делали взгляд Сайлефа несчастным.

— Ну же, ешь, — велел он, и Энна с благодарностью отвела от него взгляд, сосредоточившись на еде.

Хлеб и сыр были вкусными, однако не помогли ей полностью забыть о голоде. Энна слизнула с пальцев крошки и, собравшись с силами, снова посмотрела на Сайлефа.

— Ты дурак, — сказала она.

Капитан кивнул:

— Только не говори, что тебе понадобилось два дня, чтобы это понять.

Энна чуть не улыбнулась. Сайлеф ненадолго задумался, потом закрыл глаза, словно желая отогнать какую-то мысль.

— Энна, из всего того, что ты мне говорила, я сделал вывод: Байерн уже отказался от тебя или готов это сделать и те парни явились ради глупой попытки убить тебя...

Энна попыталась возразить, но Сайлеф остановил ее взмахом руки и продолжил:

— Или спасти тебя. И теперь я понимаю, что ты все еще надеешься вернуться в Байерн. Я действительно был дураком. Теперь-то я представляю, как бы я себя чувствовал, если бы Тира предала меня, и мне очень жаль. — Сайлеф встал, прошелся по тесному пространству шатра. — Я просто в бешенстве. Как они могут быть настолько слепы? Если бы ты была моей, я бы не отпустил тебя вот так легко.

— Даже так? — с некоторым самодовольством пробормотала Энна.

Капитан уверенно ответил:

— Они глупцы. Они тебя не достойны. Тебя просто бросили и не сделали никаких попыток вернуть. Ха! Но пожалуй, меня это не удивляет, когда я вспоминаю вашу маленькую королеву, похожую на мышь.

Энна поморщилась. Когда Сайлеф уничижительно заговорил об Изи, ее охватил соблазн согласиться и позволить ему продолжать, чтобы облегчить собственное чувство вины. Но сердце этого не допустило.

— Не надо, — сказала она. — Просто не надо. Ты ее не знаешь.

Сайлеф коротко кивнул. Он встал рядом с Энной на колени и взял ее за руки.

— Тем не менее, если им ты не нужна, то нам нужна. Тиедан дал мне новый приказ. Мы с тобой сегодня кое-куда отправимся... с неким заданием. И если все пройдет хорошо, для тебя здесь все изменится.

— Ты что же, рассчитываешь, что я отрекусь от Байерна?

— А разве он уже не отрекся от тебя?

— Капитан! — позвал кто-то снаружи.

Сайлеф отпустил руки Энны и встал. Его лицо утратило доверительное выражение, в голосе зазвучала командирская твердость.

— Входи, Пол!

Солдат появился в шатре. За прошедшие недели Энна несколько раз видела его, но он ни разу на нее не посмотрел. И никто из воинов не смотрел, кроме Сайлефа.

— Лошади готовы, капитан.

Пол передал Сайлефу какую-то сумку и удалился, а Сайлеф бросил сумку к ногам Энны. В сумке лежало дамское платье для верховой езды, темно-коричневое, сшитое по тирианской моде, узкое в манжетах и в талии. Еще там были гамаши, шерстяная шапка и перчатки, жакет, новые башмаки и наполненная водой бутылка с длинным горлышком, вроде той, что Рейзо раздобыл для их шпионской вылазки.

— Переодевайся. Отправимся, как только будешь готова, — сказал Сайлеф и ушел.

Энна быстро переоделась, чувствуя не только холод, но и уязвимость в те краткие мгновения, когда сбрасывала с себя байернскую одежду: в ней вспыхнуло воспоминание о жадных солдатских пальцах, шаривших по ее телу, укрытому лишь тонким шерстяным одеялом. Старую юбку Энна надела под платье — пусть думают, что это для тепла.

Выйдя из шатра, она сама себе показалась незнакомкой: шапка была удивительно теплой, но чужой, а платье прилегало к телу совсем не в тех местах, где байернские юбка и рубаха. Энна словно перестала быть пленницей и превратилась в тирианку. Ее тут же царапнула мысль: «А он, наверное, того и хотел...»

Но все равно было приятно чувствовать себя одетой именно так. Когда Энна шла через лагерь в сопровождении Сайлефа и нескольких тирианских солдат, она как будто была одной из них, а не чужачкой, захваченной в плен. Энна понимала, что это всего лишь иллюзия, но, по крайней мере, она избавилась от чувства уязвимости. Наконец они добрались до лошадей. Их ждали десять солдат, уже в седлах. Впереди одного из них, на огромном жеребце, сидел в седле связанный Рейзо с кляпом во рту.

— Зачем? — спросила Энна.

— Для нашей защиты, — ответил Сайлеф. — Куда и когда бы мы ни отправились, мы будем брать с собой одного из твоих байернских друзей.

Он помог Энне сесть в седло, потом вскочил на коня позади Энны. И, наклонившись, прошептал:

— Я тебе доверяю, но тирианцы — нет.

Энна посмотрела на Рейзо. Солдат повернул своего коня так, что пленники не могли заглянуть в глаза друг друга, но Энна прекрасно видела синяки и свежий порез на щеке Рейзо. И подумала: «Я еще увижу, как сгорит Тиедан».

— Я могу скакать и на собственной лошади, — сказала она, с нежностью вспомнив о Мерри и понадеявшись, что та благополучно добралась до дома.

Дом... Был ли Остекин домом для ее кобылы? Родным домом?

Один из солдат рассмеялся в ответ на слова Энны:

— Ну да, чтобы мы позволили тебе ускакать в Байерн? И не надейся.

Сайлеф тоже засмеялся. Энна ощутила его смех мышцами спины.

— Не сейчас, моя госпожа. Но со временем ты заслужишь это право.

— И как я это сделаю?

Сайлеф обхватил ее за талию, покрепче прижал к себе и пришпорил коня, пустив его легким галопом.

Они скакали пару часов, и зимнее солнце, спускавшееся к горизонту, уже покраснело, а Энна чувствовала себя все более и более неуверенной. Оставаться в неведении было так же тяжело, как быть связанной. Она смотрела на серую землю, скользившую под копытами коня, и вдруг заметила блеск металла в сапоге Сайлефа. Нож.

— Останавливаемся! — приказал наконец Сайлеф.

Отряд остановил лошадей, и Энна нервно огляделась в слабом, призрачном свете, стараясь понять, куда это они приехали. На пригорке стоял фермерский дом. Энну охватила паника. Зачем ее привезли в такую даль? Может, собираются пытать ее, пока она не скажет им, как управлять огнем? Или хотят на ее глазах пытать Рейзо? Нет-нет, этого она им не позволит...

Энна почти не думала о том, что делает. Сайлеф спешился и помог ей спуститься на землю. Энна притворилась ужасно слабой, пошатнулась и выдернула нож из его сапога. Стремительным движением она прижала нож к его горлу, левой рукой изо всех сил вцепившись в его волосы, чтобы не дать увернуться от лезвия. Сайлеф окаменел, он даже не попытался поднять руки к ножу.

— Отпустите Рейзо, — приказала Энна.

Солдаты выхватили мечи, трое натянули тетивы луков. Энна чуть передвинулась, чтобы Сайлеф оказался между ней и лучниками.

— Развяжите его, дайте ему коня, или я убью Сайлефа и сожгу остальных!

— Энна, — произнес Сайлеф.

Она крепче прижала нож к его горлу и слегка пошевелила лезвие. Ей приходилось стоять на цыпочках, чтобы дотянуться до капитана, и руки у нее уже слегка дрожали. Она не понимала, почему он не пытается обезоружить ее, но, может быть, он боялся огня, а не ножа?

— Почему они стоят на месте? — спросила Энна. — Я же сказала, чтобы его отпустили!

— Они ничего не сделают без моего приказа, а я его не отдам.

— Скажи им!

Она не смотрела на лицо Сайлефа. Смотреть на него было все равно что попасть под действие дурмана, а ей необходима была ясность мысли. Может, солдаты подчинятся, если она подожжет одного из них? А вдруг они убьют Рейзо...

Сайлеф осторожно сглотнул и тихо заговорил:

— Энна, я не отдам такого приказа. Если ты хочешь добиться своего, тебе придется убить нас прямо сейчас. Ты можешь попробовать это сделать до того, как стрелы попадут в тебя или Рейзо. Но останешься ли ты в живых после этого, или сбежишь, или погибнешь от своей попытки, Финна казнят, как только весть обо всем достигнет Айболда.

Энна напряглась, пытаясь заглянуть в глаза Рейзо, но всадник, державший его, загораживал Рейзо спиной.

— Вам незачем что-то делать. Просто отпустите Рейзо. А я останусь, обещаю, и вы по-прежнему сможете оказывать на меня давление с помощью Финна.

— Нет, — отрезал Сайлеф, и Энна почувствовала, как это слово отозвалось вибрацией в его груди. — У меня приказ, из-за которого такое невозможно. Тебе придется решать прямо сейчас, останется ли Финн в живых или умрет. А если ты собираешься убить меня, Энна, тебе придется перерезать мне горло. Я слишком близко, чтобы поджигать меня.

Он положил руку ей на талию, и Энна вздрогнула и крепче прижала нож к его горлу.

— Полегче, полегче, — прошептал он. — Я просто хочу тебе показать, что не отпущу тебя, пока ты меня не убьешь или не бросишь нож.

Энна окинула взглядом лица солдат, освещенные последними оранжевыми лучами. Они убьют Рейзо, если смогут, и убьют Финна. Энна была уверена, что они и ее давно бы убили, если бы не Сайлеф. Она видела кровавую жажду в их глазах, подобную ее собственной жажде, ощущала тепло их тел и тепло лошадей, щекотавшее ей лицо и шею...

Все было безнадежно, но Энне не хотелось терять временное преимущество, и она теснее прижалась к Сайлефу, укрываясь от возможных стрел. Ее голова была вровень с его шеей, и Энна посмотрела на темную щетину на его щеках, на ямочку на горле, на маленький белый шрам на подбородке. У капитана был какой-то знакомый запах, похожий на запах лесных сосен, на запах мыла ее матери, и Энна вдруг с холодным, болезненным страхом осознала, что могла бы влюбиться в капитана. И несмотря на то, что она оказалась пленницей, несмотря на Рейзо и Финна, на «королевский язык», войну и прочее, это мгновение в какой-то мере стало воплощением того, что ей снилось и чего она желала, когда скучала и не находила себе места по ночам в Лесу. Она держала в руке нож, и грудь ее изнутри жег огонь, и рядом стоял капитан врагов. Разве ей не хотелось совершить нечто значительное, оказаться вовлеченной в нечто большое, важное, важнее, чем Лес?.. «Ох, вот спасибо, Энна, — подумала она. — Додумалась до полной нелепицы».

Она бессвязно проворчала что-то себе под нос и бросила нож на землю. Солдаты мгновенно выстроились квадратом, поместив Рейзо в центр, и все стрелы уставились на Энну. Сайлеф махнул рукой, веля опустить луки, а потом рассмеялся:

— Я рад, что принял все меры предосторожности. — Он провел рукой по горлу и с восторгом посмотрел на кровавый след на пальце. — Вообще-то, я ожидал чего-то подобного, хотя, должен признать, все получилось немного напряженнее. И что это на тебя нашло?

Но Энне смешно не было. В ней пылал гнев, а освобождение от него не наступало. И еще ее раздражало то, что Сайлеф сумел влюбить ее в себя.

— Зачем мы здесь, капитан? — спросила она.

Сайлеф моргнул, услышав свое звание вместо имени:

— Я привез тебя в это место, чтобы ты что-нибудь подожгла.

Он подал знак солдатам, и большая их часть спешились и пошли за ним и Энной к дому.

— Я кое-что не могу выбросить из памяти. И это — выражение твоего лица, когда ты запускала огонь возле Айболда. На нем было написано удовольствие. И облегчение. Я знаю, что тебе необходимо сделать это снова, Энна.

Девушка не стала возражать, не уверенная, что сможет убедительно солгать. Одна только мысль об огне наполняла ее предвкушением.

— Но почему именно этот дом?

— Приказ Тиедана. Дом пуст, как раз подходит для твоей тренировки.

Пальцы Энны сжались, ее переполнила тревога. Но пустота в груди уже расширилась, а тепло, окружавшее девушку, ожидало...

— Нет, я не смогу, — сказала она.

Сайлеф снял с нее перчатки и шапку и расстегнул ворот ее куртки. Кожа Энны еще больше открылась теплу, искушение было сильным и жадным. Да и зачем бы ей сопротивляться? Здесь она не пленница. Финн и Рейзо не пострадают от этого огня. Изи за много миль отсюда. Энна втянула в себя ожидавшее тепло, позволила ему превратиться в огонь и с силой бросила его на крышу дома.

Она задохнулась, как будто слишком долго пробыла под водой и наконец-то добралась до воздуха. Языки пламени взметнулись к темнеющему небу. Энна ощущала тепло солдат, стоявших за ее спиной, и использовала его, чтобы обжечь стены. Ей тут же захотелось проверить, как далеко она сможет зайти, но она сдержалась, памятуя о судьбе Лейфера и все еще цепляясь за последнее ненарушенное обещание. К тому же после нескольких выбросов ее ощущение тепла ослабело, оставив лишь боль в груди, сжавшейся и похолодевшей.

Дверь дома распахнулась. Из горящего строения выскочили двое, один из них сбивал огонь, охвативший рубаху. Человек упал на землю и стал кататься, стараясь избавиться от огня. Второй человек выхватил меч, но тут же опустил его, увидев множество солдат, собравшихся вокруг Энны. Он метнулся за горящий дом и вновь появился уже на лошади. Но лошадь не успела сделать и трех шагов в сторону Остекина, когда тирианские стрелы пронзили грудь мужчины. Он согнулся и упал на землю.

— Нет! — вскрикнула Энна и развернулась лицом к Сайлефу. — Ты заставил меня сделать такое! — Она ударила его по груди. — Ты заставил меня напасть на своих! Да как ты посмел?

Энна продолжала колотить капитана, пока он не схватил ее за руки и не вынудил остановиться.

— Стоп! Держи себя в руках, моя госпожа. — Его пальцы сжались сильнее, и Энна прекратила сопротивление. Капитан посмотрел ей прямо в глаза. — Это идея Тиедана, не моя. Откуда мне было знать, что в доме прячутся шпионы Байерна? А ты это знала?

Энна застыла, открыв рот. Нет, она этого не знала. Но почему? Почему она не уловила тепла, исходящего от дома? Может быть, она просто позволила себе действовать, потому что ей отчаянно хотелось снова что-нибудь поджечь, и не потрудилась подождать и попытаться ощутить людей внутри?

— Капитан! — окликнул Сайлефа Пол.

Он показал на первого байернца, который сбил с себя огонь и теперь бежал к лошади погибшего товарища.

— Пусть уходит, — сказал Сайлеф и шепнул Энне: — Ради тебя.Луки опустились, мужчина вскочил в седло и умчался проч.