Цена смелости
От лица Минхо.
Ночь в Лабиринте — худшее, что можно представить. Темнота давит, стены шепчут свои угрозы, а ты знаешь, что где-то рядом — ОНИ.
Я едва держался на ногах, подтащив Алби к стене. Он был без сознания, тело тяжёлое, будто свинцом налитое. Томас стоял рядом, запыхавшийся, но глаза у него горели. До сих пор не верю, что он побежал за нами. Глупец. Храбрый, бестолковый глупец.
— Нам нужно выжить, — прошептал он. — Мы найдём выход.
— Надо не найти выход, а не умереть, — буркнул я, проверяя импровизированные лианы, которыми мы привязали Алби к стене. — Если за ночь к тебе не доберётся Гривер, считай, повезло.
Томас оглядывался по сторонам, как будто надеялся, что из темноты вынырнет дверь с надписью "Спасение". Гриверы уже рычали где-то неподалёку. Сердце бешено колотилось.
— Думаешь, они почувствуют нас?
— Не "думаю". Знаю. Они идут.
Мы укрылись на небольшом выступе между стенами. Я знал, что здесь, возможно, у нас будет шанс. Маленький, но всё же.
— Почему ты не оставил меня? — спросил он вдруг.
Я вздохнул, вытер пот со лба.
— Потому что ты идиот. Но идиот, который побежал спасти других. Мне нужны такие. И, знаешь что? — Я посмотрел на него. — Ты справился. Пока что.
Гриверы завыли ближе.
Мы оба замерли.
И тогда Томас сказал:
— Если выживем... хочу быть бегуном.
Я усмехнулся. Настоящий безумец. Но, возможно, из него что-то и выйдет.
Мы спрятались между двумя смежными стенами — я знал эту точку. Гриверам сложнее сюда добраться, если они нас не заметят. Хотя слово "спрятались" — это слишком громко сказано. Мы просто сидели в кромешной тьме, сжавшись, как мыши, у которых за спиной горящий дом.
Томас сидел рядом, прижав колени к груди. Я ощущал, как он дышит быстро, поверхностно. Он старался быть тихим, но страх всё равно вылезал сквозь напряжённые плечи и дрожащие пальцы.
— Если я не усну — сойду с ума, — прошептал он.
— Лучше сойти с ума, чем умереть, — буркнул я. — Гриверы идут на звук. Тише.
В ту ночь мы не говорили больше ни слова. Время тянулось бесконечно. Я считал удары сердца, слышал, как где-то в темноте скребутся лапы. Один раз Гривер прошёл совсем рядом — мы затаили дыхание. Алби тихо застонал, и я на мгновение подумал, что всё — конец.
Но монстр не заметил нас. Или просто не захотел связываться.
Когда первый свет начал пробиваться сквозь щели между стенами, я чуть не заплакал. Томас вскочил и выглянул.
— Они открываются, — выдохнул он.
Мы подняли Алби, насколько это было возможно. Томас с одной стороны, я — с другой. Мы бежали. Не быстро, но уверенно. И впервые за всю эту ночь я подумал: может, мы и правда выберемся. Когда-нибудь.
Свет только начал пробиваться сквозь щели, но тьма ещё дышала в затылок. Мы шли вдоль стены, волоча Алби между собой. И тут я услышал его. Один из них. Гривер.
Огромный, металлический, извивающийся — он выполз из поворота, и прямо на нас. Я замер. Слишком близко. Мы не успеем.
— Томас, беги! — крикнул я.
Но он не убежал.
Он... развернулся.
— Эй! — выкрикнул он и стал махать руками. — Эй, сюда! Ну давай же, ублюдок!
Гривер резко рванул за ним. А Томас побежал — не от страха, а с планом. Он вел его прямо к сжимающимся стенам. Я осознал, что он делает, только когда услышал гул — ворота начинали закрываться.
— Томас, нет! — выкрикнул я, но было поздно.
Он нырнул в последний момент, проскочив буквально в долю секунды. А Гривер... Гривер не успел. Металлическое тело вонзилось в стену, вскрикнув странным хрипом. Потом хруст. И тишина.
Я подбежал, сердце вырывалось из груди.
— Ты псих, — выдохнул я, глядя на него.
— Но сработало, — тяжело дыша, ответил он.
Я не знал, смеяться или бить его по голове. Он мог умереть. Но он спас нас. И в тот момент я понял — этот новенький изменит всё.
От лица Виолы.
Утро наступило слишком медленно. Солнце уже поднялось, а Минхо, Томаса и Алби всё не было. Мы стояли с Чаком у самого выхода из Лабиринта. Никто не говорил — в глазах читалось одно и то же: страх и бессилие.
Галли нервно шагал туда-сюда, Ньют крепко сжимал кулаки. Даже Тереза молчала, а обычно она первой бросалась со словами поддержки. Но сегодня... казалось, надежды больше нет.
— Они не вернутся, — кто-то прошептал сзади.
Я почувствовала, как в горле образовался ком. Нет. Нет, не так. Минхо должен вернуться. Он не может... не может остаться там.
Чак стоял рядом, всматриваясь в проход.
— Ви... — начал он, но не закончил.
— Что?
— Подожди... — Он чуть прищурился. — Там что-то движется!
Я резко повернулась.
Пыль. Шаги. Сначала неясные силуэты... потом чётче.
— Это они! — закричал Чак.
И тут всё началось. Люди побежали. Кто-то кричал, кто-то рванул прямо к выходу. Я тоже не сдержалась — побежала, сердце стучало так громко, что казалось, весь Глэйд слышит.
Минхо, Томас... и между ними — Алби, которого они несли, уставшие, вымотанные, но живые.
Я подбежала и обняла Чака, почти не веря.
— Ты же говорил! Ты чувствовал, что они справятся!
Он только кивнул, вытирая глаза кулаком.
Минхо рухнул на траву, тяжело дыша, Томас сел рядом. Все молчали. А потом — буря.
— Они выжили!
—Ты видел гривера,спросил Томаса Чак
—Он не проста видел его... он убил его!,громко вздыхая сказал Минхо
Радость смешалась с шоком.
Я подошла ближе, и наши взгляды с Минхо пересеклись. Он слегка усмехнулся — уставший, но живой. Я кивнула, не говоря ни слова.
От лица Виолы.
— Надо срочно нести Алби в медблок! Живо! — крикнула я, отрываясь от ступора и подбегая ближе. Сердце бешено колотилось в груди. — Что с ним? Как он?!
Минхо и Томас, измазанные в пыли и потом, еле держали Алби на ногах. Он был без сознания — лицо бледное, губы чуть посинели. Я быстро оглянулась и прокричала:
— Клинт! Джеф! Быстро в медблок, готовьте всё!
Мы почти бегом добрались до лачуги, которую использовали как наш медпункт. Клинт уже стоял на пороге, закатывая рукава, а Джеф подносил чистые простыни.
— На стол! Осторожно! — скомандовал Клинт. Минхо и Томас уложили Алби, и я сразу заняла своё место рядом — мы трое уже не раз спасали ребят, но сейчас... сейчас всё было иначе.
Я взяла воду, смочила тряпку и осторожно начала вытирать кровь и грязь с лица Алби. Он выглядел ужасно. На груди — глубокие порезы, как будто его тянули за рубашку через колючую проволоку. Жив ли он?.. Я сглотнула.
— Давление слабое, но пульс есть, — сказал Джеф, склонившись над ним. — Сильно поцарапан, но, похоже, без смертельных ран.
— Главное — не занести инфекцию, — добавил Клинт. — Джеф, антисептик, быстро. Виола, обработай вот здесь, около плеча.
Я кивнула и быстро принялась за дело. Руки дрожали, но я старалась держаться. Рядом стояли Минхо, Томас, Галли и Ньют. Галли, как всегда, молчал, сжав губы. Ньют выглядел обеспокоенным, но сохранял спокойствие.
Минхо... он просто молча смотрел на Алби. Возможно, впервые за всё время я видела в его глазах страх.
— Он спас нас, — тихо сказал Томас. — Он отвлек Гривера, чтобы я мог добраться до него. Я... я не мог его бросить.
Я на мгновение взглянула на Томаса. Его голос дрожал, и я почувствовала укол боли в груди. Он только что пережил одно из самых страшных испытаний. Но не сдался. Не убежал.
— Мы разберёмся, Томас, — сказал Ньют, положив руку ему на плечо. — Сначала Алби. А потом — всё остальное.
В это же время.
Тереза резко проснулась от шума и гомона снаружи. Сначала не поняла, что происходит, но, подойдя к окну, всё увидела. Ребята втаскивали в медблок Алби, и рядом с ним — Томас.
Тереза схватила куртку и быстро натянула её на плечи, заплела волосы в торопях и выбежала наружу. Её взгляд метался между лицами. Она хотела быть рядом, понять, что случилось. И больше всего — она хотела увидеть Томаса. Её сердце ухнуло в груди — он жив. Он вернулся.
Она направилась прямо к медблоку, не обращая внимания на голос Чака, который звал её сзади. Сейчас для неё важно было только одно — Томас.
Мы сделали всё, что могли. Алби лежал на деревянной кушетке, весь в повязках, с едва заметным дыханием. Я выжала тряпку и вытерла пот со лба — с него и с себя. Мои пальцы дрожали, голова раскалывалась от напряжения. Но главное — он был жив. Пока.
— Всё, что в наших силах, мы сделали, — произнёс Клинт, устало отступая от койки. — Остальное зависит от него.
Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Стены медблока казались слишком тесными. Я чувствовала, как напряжение в Глэйде нарастает — ещё чуть-чуть, и взорвётся.
Минут через десять Галли, с каменным лицом, громко объявил у входа:
— Всем, кто имеет право голоса — на совет! Немедленно! В амбаре. Будем решать, что делать дальше.
В это время в зале совета
Я вошла одной из последних. Внутри стояли Ньют, Галли, Минхо, Клинт, я и ещё несколько старших парней. Томас стоял у стены, почти в тени, руки сжаты в кулаки. Тереза осталась снаружи, она была слишком новенькой, чтобы её пустили
Зал Совета. Поздний вечер.
Все собрались в деревянном помещении с высоким потолком и единственным факелом у стены. Воздух был напряжённый. Галли стоял посередине, словно уже решил исход совета. Томас — у стены, немного в тени, сжатые кулаки и упрямый взгляд. Ньют, как всегда, сохранял спокойствие, хотя в его глазах чувствовалась усталость. Минхо сидел, вытянув ноги вперёд и подперев голову рукой. Я стояла рядом с ним, наблюдая за всеми.
— Ладно, — первым нарушил тишину Ньют. — Все вы знаете, зачем мы здесь. Алби без сознания. Его состояние нестабильно. Нам нужно принять решение, как поступить с Томасом.
— С ним всё ясно, — тут же отозвался Галли. — Он нарушил одно из главных правил. Побежал в Лабиринт. Без разрешения. Без подготовки. Он не бегун, чёрт возьми!
— Но он спас Алби и Минхо, — спокойно сказал я.
— Да. Но любой из нас мог бы погибнуть, если бы сделал такую глупость. Если мы начнём поощрять такие выходки, завтра каждый начнёт бегать, куда вздумается! — Галли ударил кулаком по ближайшей колонне.
Ньют выдохнул, потерев висок.
— Томас, хочешь что-то сказать?
Тот кивнул и сделал шаг вперёд:
— Я знаю, что нарушил правило. Но если бы я не пошёл, вы бы потеряли Алби. Минхо не смог бы вытащить его один. Я... я не пытался быть героем. Просто не мог стоять и ничего не делать.
Наступила тишина. Даже Галли, казалось, на секунду задумался.
— Он убил Гривера, — пробурчал Минхо, наконец поднимая голову. — Один. Зажал его между стен. Мы даже не знали, что это возможно
Видели бы вы это, — добавил Минхо. — Я такого ни разу не видел. Он не просто спас нас. Он дал нам шанс.
Галли покачал головой:
— Он всё равно нарушил правило. Безнаказанно нельзя. Если мы закроем на это глаза — конец порядку.
— И никто не предлагает закрывать глаза, — твёрдо сказал Ньют. — Томасу будет назначено наказание.
Он повернулся к Томасу:
— Один день в изоляторе. Без еды. Без воды. Один.
— Отлично, — усмехнулся Галли. — А потом что? Сразу в бегуны? Это всё, что нужно, чтобы попасть в элиту?
— Именно, — перебил его Минхо, вставая. — Я хочу, чтобы он стал бегуном. Он это заслужил.
— Ты спятил! — бросил Галли.
— Ты видел, что он сделал? — сказал Минхо, указывая рукой на Томаса. — Он сообразил, что делать, когда у меня мозги закипели. Он спас нас. Да, он нарушил правило. Но он доказал, что он не просто очередной зелёный.
Все замолчали, и взгляд снова обратился к Ньюту.
— Наказание — сутки в изоляторе. А затем... если Минхо уверен, что Томас готов, он будет допущен к бегунам. Против?
Молчание. Только тяжёлое дыхание.
— Совет окончен, — сказал Ньют. — Томаса в изолятор. А завтра — посмотрим, на что он ещё способен.
Я посмотрела на Томаса. Он держался. Ни капли страха — только решимость. Интересно, что будет дальше...