Подарочек
- Феликс, ты скоро? - Хёнджин стоял в коридоре, оперевшись на дверной косяк и ожидая своего «друга». По ту сторону двери послышалось тихое «да да да» и шум воды и перебирание каких то вещей. Скоро, через несколько минут из ванной комнаты вываливается Феликс, одетый и готовый идти.
- Наконец-то - он закатил глаза и накинул куртку. Хван вышел в подъезд, оставив быстро собирающегося Феликса дома, и наградив его должностью закрывать дверь.
На улице декабрь, преддверие Рождества. В Корее зима не очень холодная в этот год, поэтому хватает теплого пальто или курточки, но все равно легкий снег латает, создавая атмосферу уюта и праздника. В машине тепло и комфортно, приятная музыка не давит на мозги, приятно успокаивая. Друзья перекидываются обо всем и не о чем. Они обдумывают подарок для родителей Хвана, потому что тот вечная забывашка. Было и такое, когда Хёнджин забыл не просто выключить плиту или что то типо того, а засыпал в душе или не мог вспомнить какой сегодня день и что он хотел сделать пять минут назад. Феликс размахивает рукой, рассказывая смешную историю про своего однокурсника. Хван заливается громким смехом и по привычке ударяет то что перед или рядом с ним, иногда от этого страдают люди или он сам просто начинает задыхаться, ударят Феликса по бедру, на что тот шипит между смешком. Они останавливаются на светофоре, это получается как маленький отдых для старшего, он успокаиваться и отстукивает ритм играющей песни по ноге младшего.
Их стили совершенно разные, Хёнджин тот самый элегантный парень из инсты, до пизды сексуальный и красивый, с черными, отросшими волосами по плечи и родинкой под глазом. С длинными ногами, от которых подкашиваются колени и массивными руками, готовые задушить. Пышные бедра обтянуты черной джинсой, не замысловатый худи или свитер, и пальто.
Феликс же, походит на подростка. Маленький рост и худенькие, но в тоже время массивные ноги. Длинные волосы, которые натурально завиваются при малейшей влажности и россыпь веснушек на щечках и ямочках от частой улыбки. Губки в форме бантика, все время украшены бальзамом, глазки полумесяцы и приятный запах кокоса. Светло-светло голубые джинсы свободного кроя, белое худи и бежевая курточка с какой то белой шапкой. Очки на носу, да, зрение у него не очень. Феликс - чудо в перьях. Иногда он может вырядится в семь цветов радуги и ходить в огромное противоречие своему другу рядом. Они выглядят как старший и младший братья.
Феликс прикрывает свою улыбку маленькой ладошкой от слишком громкого смеха, якобы это поможет успокоиться.
***
- Как думаешь эта понравится? - Они решили выбрать маме Хёнджина книгу. Настолько они отчаялись в течение трех часов хождения по магазинам и нытья Феликса.
- Думаю да, бери и пошли - Феликс потянул друга за локоть, но тот остался стоять горой на месте. - Хван! Еб твою мать, пошли уже.
- Мою мать ебать не надо. И вообще ты сам ей подарок выбираешь - Хван пожал плечами, посматривая на другой стенд с детективами.
- Я тебя сейчас сам выебу, если не пойдем и не съедим несколько порций кимчи - Феликс обошел его с другой стороны и тыкнул локтем в ребра.
- Да ты натуральная омега, какой «выебу»? Сам недавно сопли на кулак наматывал у меня в комнате, мол «У меня точно нет шансов попры-
Его словесный поток прикрыла маленькая ручка.
- Тише ты! Придурок. - Феликс отвернулся, надулся и вскрикнул, когда его руку облизали. - Хван! Блять!
- Не я тут блять - прыснул и он быстренько затопал за стеллажи, удаляясь от маленьких ударов. А в след ему только тихое «Хён, ты ахуел?» и топанье в его сторону.
***
- Боже, это божественно! - повторял с набитым ртом старший, уплетая уже наверно вторую или около того порцию.
- Божественно, это член в заднице, но это тоже ничего - Феликс поднял и быстренько опустил свои плечики, хмыкнул и улыбнулся получив странные взгляды в свою сторону. Получилось громковато...
- Да ты можешь хоть во время еды не упоминать их?
- Ничего не могу поделать, я не такой неотразимый как ты, что бы отбиваться от поклонников и поклонниц. - Они оба закатили глаза и прыснули. Дальше эта тема больше не поднималась. Пока.
***
- Хё~он - он с грохотом открыл входную дверь квартиры, и завалился в чужую комнату. Он поправил воротник темной толстовки старшего на себе и затянул капюшон, затягивая несколько прядей светлых волос, от чего он шикнул. Он плюхнулся в уличной одежде на кровать; где тихо и спокойно (до его прихода) лежал друг, благо, он снял куртку в коридоре, которая между прочим, осталась лежать на полу, застонал, и продолжил свою мысль - Мне так скучно - протягивая гласные проговорил Феликс и замахал ногами, что кровать затряслась.
Старший глубоко вздохнул, закрыл компьютер, и мысленно смерился, что работу он продолжит позже. - Ну и чем я могу тебе помочь? - он легонько пнул его в бок ногой и стянул резинку со своих волос, запустил пятерню в волосы, массируя кожу голову. Он довольно долго просидел в одном положении, и затекла не только шея с головой. - Сними уже кофту с джинсами, переоденься и ложись со мной. Фильм посмотрим.
Блондин тихо положительно промычал и задвигался. Все еще лежа выбрался из огромной толстовки, точно больше его на несколько размеров и оставаясь в одной футболке, снял джинсы; расстегнув только ширинку с пуговицей и стянув ногами, плюхнулся уже к изголовью кровати в одних боксерах с белой футболкой с незамысловатым принтом. Забрался под одеяло и прижался щекой к теплому массивному плечу. Иногда Хвану казалось, что он живет с самым настоящим котенком, ведь как объяснить, что тот чуть не замурлыкал при ласке и теплоте. Он поднял уголки губ и закинул ногу на бедра старшего.
- Ну чего сидишь? Доставай комп - он перекинул руку через торс друга и сжал, будто подгоняя.
- Мне лень. С тобой так тепло. - он приспустился, теперь он лежал, а не сидел. Опрокинул голову на мягкую макушку слева, но все равно протянул руку за компьютером. Он поставил его себе на колени и запустил. Он ярко засветился, добавляя еще света в комнату. Включил программу для просмотра фильмов и дорам, пожал плечами в немом вопросе. Второй же его понял и без слов, и тыкнул маленьким пальчиком в экран на иконку «Рекомендации». Старший вошел на страницу и начал листать все предложения с прикрепленными фотографиями.
Они выбрали какой то боевик. Хван такое любит, а Феликс и не захочет идти против старшего, тем более сейчас ему просто хочется отдохнуть. Он время от времени прикрывает глаза и наслаждается размерным дыханием старшего и длинными, перебирающими пальцами длинные волосы. Феликс поглаживает бока друга фалангами пальцев, от чего по телу старшего идут табуны мурашек.
Они посмотрели почти половину фильма. Хёнджин уже успел сходить за чипсами, и после Феликс улегся тому на грудь, а старший закинул свою руку тому на спину. Они часто лежали друг у друга в комнатах и кроватях в объятиях друг друга, объясняя это тем, что им просто тепло, а у себя в комнате одиноко и скучно. После того случая, они не затрагивали эту ситуацию и продолжали жить дальше как раньше - друзья, и в принципе, это правильно.
- Ликси, я такой голодный, а у нас ничегошеньки нет. - Хёнджин зашел в комнату и плюхнулся на кровать, обнимая его поперек узкой девчачьей талии.
- Идем в круглосуточный?
- Лень, но я такой голодный- он кинулся в живот младшего и захныкал.
- Ты только жалуешься, поднимая свою классную задницу и пошли. - Он ударил его по пятой точке и спихнул с себя. Встал, поднял джинсы, которые недавно же скинул, надел и открыл шкаф друга. Достал оттуда уже серую толстовку и напялил.
- Ладно - он достал из кафа белое худи с темными джинсами, запасал волосы и завязал хвостик.
- В трусах прохладно. - крикнул уже из коридора тот пока надевал кроссовки и куртку.
- У меня? Шапку не забудь - он кинул в него его белую вязаную шапку, перед этим показав да себя пальцем, искренни (нет) удивляясь.
- Да да у тебя. - Он надел шапку и вышел из квартиры, ожидая друга, пока второй завязывал шнурки на своих белых кроссовках. Закрыл дверь и зашел в лифт.
Ходя вдоль стеллажей, они выбирали рамен и его вкус. Магазины в Корее яркие и привлекательнее, ухоженные и часто круглосуточные. Выйдя из магазина, перед этим оплатив покупку (за деньги Хвана) они пошли, шлепая по лужам и прикрывая голову от капель маленького дождика, который начался пока они были в магазине. Они провели там достаточно; выбирая соджу - выходые, а парни устают, поэтому было совместно решено расслабиться. Они, звеня и шурша пакетами, дошли до дома и благополучно добрались. Зашли в квартиру, сбросив свои кроссовки с куртками, переоделись и пошли на кухню.
- Ликс, сделай рамен, пожалуйстаа. - Старший подошел сзади и обнял со спины.
- Хен, давай сам - он дернул бедром и разрывая цепь из рук старшего, сел на барный стул.
- Да ну тебя. - Он включил чайник и надул губы «обиделся».
Пара друзей под песни разных кпоп групп высушили несколько бокалов и опустошив свои тарелки с острым содержимым, обговорили всю жизнь вперед и назад. Вспомнив их походы с родителями на горячие источники и совместные ночевки у Хвана дома с большим телевизором. Сейчас они смотрят какое то шоу с максимально тупыми участниками, редко перекидываясь фразами. Мозги пустые, как бутылки на столе, а тело расслабленно, но они все еще соображают (наверно).
- Хён.
- М? - Он не отрываясь от экрана, закинул какое то печенько.
- Может.. вот у тебя же никого давно не было? - Хоть алкоголь в организме бушевал, расставляя и омывая все органы как тот хочет, но спрашивать такое было все равно не привычно. Хотя тот и так знал ответ на это вопрос, он всегда первый и последний узнавал о всех похождениях друга.
Тот с задержкой кивнул, так и не посмотрев на собеседника.
- К чему клонишь?
Младший сел как натянутая струна, перевел взгляд на друга, что сидел как не в чем не бывало и будто совсем забывал, о чем вообще говорил Феликс.
- Хён, давай так, тебе хорошо и мне - он незаметно спрыгнул со своего стула и оказался перед страшим, уже садясь к нему на коленки, под размывшийся взгляд старшего. Он согнул брови домиком и устремил взгляд непонимания на друга перед ним.
Руки на бердах ощущались так правильно и удобно, что появляется вопрос, как он жил без них раньше. Он улыбнулся, растягивая свои губки в форме бантиков и облизнул высохшие губы, перед этим пройдясь языком по ровному ряду зубов. Второй глубоко выдохнув попробовал начать говорить, слова застревали в горле комом, не разрешая говорить.
- Феликс, - он сформулировал мысль, - мы пьяные, - Он облизнул губы, и сжал мышцы под его тонкими, изящными пальцами. - давай завтра поговорим? - он погладил его по волосам, провел рукой, вороша пряди. Улыбнулся уголками губ, пытаясь вернуть былую атмосферу.
Тот вздохнув, поджав губы, грустно кивнул. Положил руку крепкое плечо, повел маленькими пальчиками до загривка, зарылся руками в копну волос и закусил буду, будто обдумывая слова, но проглотив ком, он встал с парня.
Утро Феликс встретил не очень счастливо. Он отчетливо помнил все свои слова, действия и ощущения. Помнил чертову выпуклость под своей заднице. Ощущение смущения заполнило паренька с ног до головы. Но он не жалел. Он давольно давно хотел попробовать. И он рад, что Хван не оттолкнул его, а просто попросил подождать утра. Он рад.
Он поднялся с кровати и прошаркал в тапочках до туалета, озираясь по сторонам и прислушиваясь к звукам. Все таки он не знал наверняка, как отреагирует старший. Закрыл дверь и включив воду, встал под бодрящие струи. Вода побежала по загривку, оставаясь и оседая в прядях волос и убегая ниже по тонкой талии вниз.
После, он набросил обычную черную широкую футболку, которую где-то неделю или меньше назад благополучно забрал у Хвана. Он под сих под пахла его одеколоном, даже после нескольких стирок. Он влез в свои шорты и накинув полотенце на плечи и шею, почистил зубы и вышел, протирая голову от влаги. В нос сразу врезался запах свеже сваренного кофе, и видимо омлета. Он прошмыгнул на кухню, где стоял старший, покачивая бедрами и постукивая бедрами, он переворачивал смесь на сковороде, подпевая под песню на фоне. Младший подшуршал поближе, окутав чужую оголенную талию старшего, он запутал его в свои объятия. Уткнулся веснушчатым, крохотным носиком между лопаток.
- О ты уже вышел, - Хван дернул плачем, а после оторвав одну руку от плиты, запустил ее назад, поглаживая спину другая, давая понять, что ответить на объятия не может, но хочет. Тот, пробурчал что-то нечленораздельное и качнув головой, пнул под колену друга, что тот чуть подкосился вниз. Он метнул грозный, но полный нежности взгляд на друга через спину, и отвернутся обратно к плите.
Младший хихинул и ушуршал из комнаты. Старший вроде не злиться, уже хорошо. Можно продолжить свою маленькую миссию.
Он вернулся в свою теплую комнату - единственное место, после комнаты старшего, где он чувствует безопастность и спокойствие. Старший дня него, как дом в обличии человека. Плюхнулся на мягкую кровать и принялся разбираться к компьютером и его деталями.
***
- Ликс, я дома, - Входная дверь захлопнулась с громким характерным звуком, оповещая о пришедшем объекте воздыхания младшего. Он сбросил обувь, что отражается на старых кедах все больше, и прошел на кухню. Он кинул пакет с несколькими пачками рамена и сладостями на столешницу, прошел в свою комнату. Успел переодеться и завалиться на кровать в домашних штанах и носках. Но ощущение чего то не привольного не покидало его. Он принялся пролистывать ленту инстаграмма с любимыми кпоп-Айдолами. Кто-то выставил селку из студии с танцами, кто-то выставил маленькое видео с подготовки к предстоящему фанмиту, кто-то с отдыха у моря на Чеджу с солнышком. О, да, кстати о солнышке. Мысль о солнышке промелькнула быстрым красным огромным шрифтом в голове старшего. Логическая цепочка, и, о, точно, Феликс не встретил его темными объятиями и вопросами о прошедшем дне, или хотя бы не пробурчал несколько слов из своей комнаты как обычно.
Быстрые шаги и шуршание за дверью не заставили себя ждать, пока Хван думал, что вдруг, он не услышал слова друга, всякое бывает - погрузился в свои мысли, наверно.
Дверь открывается с громким звуком дергающейся ручки, и в комнату заваливается раскрасневшийся младший, в одних боксерах с огромной белой домашней футболкой, которая была куплена специально для дома еще давно. Мокрые волосы торчат в разные стороны, создавая что то на подобии гнезда, после, он будет жаловаться, что не может их уложить, или банально расчесать перед университетом рано утром.
Он стоит в проходе и тяжело дышит через рот. Пухлые губы стали более красными, видимо, их недавно искусали. А щеки красные, как будто он выполз из печи.
- Феликс? - Сразу, увидев состояние друга, спросил Хёнджин, поднимаясь с кровати и медленно походя к другу на другом конце комнаты. Австралийские глазки, с яркими веснушками под ними, прослеживают любое действие старшего, следы за ним и его продвижениями по комнате. - Ты в порядке?
Он положил руку на плечо друга, чуть наклоняйся в сторону, заглядывая в глаза напротив. Язык прошелся по пухлым губам, привлекая внимание глазок на против. Их взгляд метался от губ то глаз, а грудная клетка поднималась и опускать, тяжело отдавая и забирая воздух из легких.
- Хёнджин, - Он прикрыл глаза и закусил губы, приводя дыхание в норму. Руки полезли вверх по оголенным твердым мышцам рук старшего, плавно переползая на ключицы, где большие пальцы углубились в них, и после продолжили путь до шеи и линии челюсти. Те же большие пальцы проходят по пухлым, приоткрытых в тихом шоке, губам. Он разлепляет глаза с трудом и смотрит потемневшим взглядом прямо в чужие омуты темноты.
Дыхание сперло, глаза опять прикрылись до конца, сделав с трудом глубокий вдох он поддается вперед припадая к острой скуле. Мягкие губы порхают сверху, оставляя нежные касания. Он плавно двигает губами, мажет языком по щеке, создавая мокрый след. Медленно поднимается выше, к глазу и целует знакомую с детства родинку. Руки перебираются в волосы на затылке и переплетая с ними фаланги пальцев, льнет ближе телом.
Старший стоит в оцепенение. Мягкие поцелуи на скуле, щеке, оставляют мокрые метки на щеке, что через время фантомно отдаются нежными касаниями. Он укладывает сильную руку на тонкую, детскую талию, скрытую под широкой футболкой. Наклоняет голову в противоположную сторону, давая больше места для сладких рисунков и мокрых узоров на своем крепком теле.
Что им двигает, что управляет им в этот момент, что не отдергивает его от похотливых поцелуев его друга, он не знает. Он не знал еще тогда, когда плавился от горячего рта и узкой глотки на диване. Он потерял управление, потерял штурвал во время шторма. И сейчас, прекрасная сирена ведет ко дну своими сладкими пытками. Но Хван даже и не против. Он шагает в эту бездну. Бездну похоти и страсти. Он не знает, что он делает, что у него в голове, и почему его руки там, где не должны их держать друзья. Но ему все равно. Он давно послал уже все куда подальше. Закрыл все переживания и тугие мысли в стальной сундук. Ключ, как в детстве, выбросил, закопал, утопил, сжег. Поэтому сейчас, без задних мыслей, он припадает вперед, ластясь к касаниям и нежным, пухлым губам с виде манящего бантика.
Он ангел. Хван давно еще это заприметил. Но в тихом омуте и черти водятся, не так ли?
Губы, что кружатся на скуле, переходя за ухо, оттягивая мочку, отстраняется. Он слова заглядывает в глаза на против, опять совершая эту ошибку: он никогда не сможет их покинуть и оторваться от них. Облизывать губы и не видя совершенно отговаривающей реакции, а только огонь и обожание в глазах, припадает вперед.
Спусковой крючок спускается, и никакой спасательный круг тут уже не поможет. Он тонет, без какого либо желания спастись, хотя имеет полное право на крик «Sos».
Феликс замер, смотря в глаза на против, так и не решившись отвести взгляд. Медлительность пугает, поэтому он решат закрыть глаза и на пробу мазнуть языком по губам. Те, что на против, открываются, и двигаются в выстроенном ритме. Подогревая интерес, Хван скользит двумя руками по ткани футболки, чувствуя напряженные мышцы, что под нежными касаниями расслабляются и превращаются в сладкое желе.
Руки обхватывают голову и щеки с двух сторон, заставляя все четыре пальцы зарыться в волосы, а большие остаться на мягких, покрытых поцелуями солнца, щечках.
Поцелуй выходит сладким до боли, нежным и наполненный чувствами двух давно потерявшихся друг в друге друзей. Пальцы в темных волосах сжимают до Корней и оттягивают, отрывая от поцелуя. Старший неудовлетворенно тихо стонет, но когда поцелуи переходят на шею, он давится стоном и воздухом, застрявшем в горле.
Мысли медленно уплывают из головы, оставляя только дымку похоти.
Шершавый и проворный язык размашисто проходиться по лебединой шее. Ноги сами двигаются вперед, заставляя Хвана идти слепо назад. Когда икры соприкасаются с мягким матрасом, его мягко толкают, усаживаются на бедра, и припадают обратно к губам. Руки переходят обратно на мышцы, сжимая их, и чувствуя, как они перекатываться под фалангами пальцев, когда сильные руки обвивают спину и нервно дергают за кромку.
Младший понимает немую просьбу друга «снять эту чертову футболку», и отрываясь от сладких губ с громким звуком, он резко снимает ее. Старший на несколько секунд выпадает из мира, видя перед собой только одно желание в жизни: этот ангел. Нежная, бархатная светлая кожа. Он припадает к острым ключицам, выцеловывает каждую и пропадает языком в ямке. Спускается языком ниже, оставляя дорожку от языка до розового соска. Вбирает в горячий рот и кружит языком вокруг, посылая маленькие токи по горячему телу младшего. Младший вздрагивает, вплетает пальцы в мягкие темные пряди и прижимает ближе к себе. Слова разом уплывают из головы, стоны и поскуливания так и вырываются один за другим через зажатые зубами губы.
Когда рука старшего накрывает второй, щипает фалангами тонких пальцев, перекатывает между пальцами, звонкий стон оглушает округу.
Сладкая пытка подталкивает младшего к краю пропасти их маленького мира, который создался первый, и скорее всего последний раз. Хочется оттянуть его, попробовать все, что раньше было как запретный плод, который он именно сейчас вкусил, сломав все рамки и наплевав на границы.
Он с трудом отталкивает старшего, кладя его на спину, удобно располагается на животе, ерзая, чувствуя мягкой кожей натянутую, в паховой области. шершавую ткань штанов, что неприятно трет живот. Он собирает тяжелые руки старшего в кольцо из своих лапок, и фиксирует над головой, спускается ртом на шею и медовую, твердую грудь парня снизу. Всасывает каждый миллиметр, оставляя свои метки. Мнет, чувствует напряженный свой и чужой член, чувствует напряженные мышцы груди и тела старшего. Припадает вновь к сладким губы, что за это время стали сухими.
Поцелуй развязанный и грязный. Слюна накапливается, переходит туда сюда, стекает по подбородку, попадая на грудь. Руки, что ранее были над головой, оказались на ягодицах младшего, скрытых тканью боксеров. Они сжимали, поднимались на спину, бродили по бедрам и оставляли маленькие шлепки.
- Сними их, - шепотом, но так громко прозвучало в тишине комнаты. Младший отстранился выполняя просьбу. Последняя ткань держащая какие то жалкие остатки совести и ответственности полетела на другой конец комнаты. - Умничка. - заключил Хван и опять припал к губам.
- Хён, умничек ебут у тумбочек, - разрывая поцелуй, медленно и заговорщически прошептал младший и припал к кадыку, неровно дергающемся от напряжения. Старший оставил свой легкий фырк и смешок в комнате.
- Это, позволь, оставить на потом, - он, оторвав светлую макушку от своей груди, прошептал прямо в губы. Оставив маленький чмок на губках, только открыл рот, начиная говорить.
- Хватит языком молоть, сними эти чертовы штаны и трахни меня, - двинув ягодицами, и проезжаясь прямо по паху, он привстал и отбросил обычные треники куда то в другую Вселенную. Озарение пришло быстро, он подскочил и убежал в комнату. И пошумев в своей комнате, он вернулся с баночкой лубриката.
- Фел?
- Резинок у меня нету, у тебя имеется? - без спроса он прошурстил к прикроватной тумбочке находя нетронутую серо-голубую картонную коробочку. Радостно улыбнувшись, вернулся к постели. Спустился на чужие колени и принялся вылизывать чужой торс. Крепкие руки под ягодицы резко вернули его на место повыше, и зацепившись языками, он сжал и раздвинул в стороны ягодицы.
Нащупав в чужих руках пластмассовую баночку, открыл ее со характерным звуком и выдавив нужное количество, принялся растирать между пальцев, нагревая до температуры тела. Пальцы пролезли под телом, и погрузились в горячее нутро.
Феликс, что до этого смотрел прямо в глаза на против, закатил их и прикусил губу. От чего та стала белее.
Палец, чувствуя свободу, принялся проходить дальше, а после добавился и второй. Чужие длинные пальцы растягивают тугие и горячие стенки. Хах, видимо младший не просто так прибежал. Стенки, хоть и трудно, но все же легче, чем должны поддавались пальцам. Смазка хлюпает, во время особенно глубоких толчков, уже трех пальцев.
- Хен, я готов, - простонал нечленораздельные слова куда то в шею, младший. Пальцы ускорились, умело обходя комочек нервов. Другая рука, проскользнув между телами обхватила чужой член, совершая два резких движения. Стон сорвался, а маленькие ручки вцепились в разбросанные по постели густые темные волосы, оттягивая их. Тело младшего задергалось, и он, решив кто хватит, попробовал соскочить с пальцев, но крепкая рука остановила грубой хваткой на талии. - Пожалуйста..
- Попроси правильно. - он смочил губы слюной, они стали блистать еще больше. Боже, ну чего ты такой ахуеть-какой-пиздатый, слишком не справедливо.
Где же Феликс так провинился в прошлой жизни, что ему с небес с самого детства спустился демон похоти? Или же от чего он спас весь мир, что небеса подарили ему такого идеального друга? Феликс даже не знает, благодарить ли здесь, или проклинать. Но как ему, сука, сейчас приятно наблюдать за этим искусителем.
- Хен, пожалуйста, прошу, дай мне с-свой.. дай мне свой член, пожалуйста. - он не знает, зачем добавил еще одно «пожалуйста», но он точно знает, что так он точно получит то, что так просил и о чем грезил несколько месяцев, а может и больше.
Рык срывается, Хёнджин резко хватает коробочку и выуживает оттуда серебряный квадратик. Чтоб избежать неуклюжих и неудобных ситуаций пока разрываешь упаковку как в фильмах для взрослых, он открыл нормально и по человеческому. Распределил латекс по органу и притянув мальчишку за худые бедра, медленно толкнулся в горячее нутро.
Глухой стон срывается с пухлых губ, маленькие пальчики то зарываются в волосы, то царапают крепкие плечи. Пальцы на ногах пожимаются и глаза закатываются.
Парень снизу шипит и сжимает талию в руках.
- Феликс, расслабься, твою ж мать.
- Это сложно! В моей заднице члена не было несколько месяцев!
Парень насаживается чуть больше, из-за обилия лубриката это сделать легче. Член скользит глубоко внутрь, доходя до конца. Пиздеский кайф.
- О боже, - феликс закусывает губу, когда теплые руки ложатся на две половинки и раздвигают их, проникая глубже.
Старший остановился на несколько секунд, дабы младший привык. Как только в воздухе повисает тихое «двигайся», глубокий толчок и воздух звенит громким стоном двух парней. Хёнджин отводит бедра назад, и резко прижимает их к чужим, вгоняя член глубже.
Он совершает еще несколько толчков и меняет угол. Налитая кровью головка ударяется прямо в нужную точку, стон, и парень плашмя падает на грудь старшего. Тихо хныкая и постанывая от фрикций. Старший оставляет руку на пояснице, а второй зарывается в блондинистую макушку. Он совершает еще несколько толчков и оставив нежный поцелуй на нежной коже шеи, начал вдалбливаться в упругий зад.
Шлепки и хлюпанья заполняли комнату. Наверно, каждый сосед через стенку это слышал. Рука, что лежала на пояснице, двигаться по всей фарфоровой спине, царапая ногтями. Феликс тянет за волосы, надрывая голос. Кажется, что сейчас он находиться не в этой вселенной, точно. Тихие стоны, больше похожие на тяжелое дыхание, дерущий зад член, чертовски красивый хван прямо перед ним, точнее, под ним, все так сводит с ума. Слишком. Слишком много.
- Хён-.. Хёнджин, больно, - Вскрикивает младший и сотрясается. Хван сразу останавливается, и отодвигая феликса, с волнением заглядывает в глаза. - Ноги затекли, больно!
Хёнджин чуть отодвигается, давая младшему лечь так, как ему надо, так, как ему будет удобно.
Феликс переворачивается и ложиться спиной на старшего. Поднимает ноги, и сгибает. Хёнджин сразу понимает, что от него требуется, поэтому подхватывает младшего одной рукой под коленки, тем самым соединяя их между собой, а второй рукой направляет себя.
Член плавно входит, а стон срывается с губ. Без какого либо разогрева или отдыха, он набирает прошлый темп. Искры перед глазами, он точно не на этой планете.
Пока он в сознании, он пытаться взять от этого момента все, что может. Он запрокидывает голову на плечо снизу, и шепчет что-то понятное только ему и старшему. Зарываться руками в волосы Хёнджина, тянет ближе к себе, оставляет пометки везде, где может дотянуться.
Старший обхват истекающий член младшего, к которому так и не притронулись. Водит вверх вниз, собирает влагу с кончика или ускоряет движения, в такт своим.
Они подходят концу; Хван впивается зубами в ключицу или шею, сам не понимают куда, феликс содрогается и изливается в кулак старшего, тихонько хныча имя старшего и как ему хорошо.
Пара толчков, и старший испускается в презерватив, тяжело дыша. Он покидает разморенное тело младшего, стягивает уже ненужную защиту, и завязав, выкидывает. Уходит в ванную, смочив полотенце в теплой воде, и налив по пути стакан питьевой воды, возвращается.
- Вода, - он отдает стакан младшему, но тот в ответ только мычит и ели открывает глаза. - ох, горе ты луковое, солнышко такое, - он садиться на край кровати, и приподнимает голову парня, помогает попить воды. Тяжелая голова от разрядки падает на подушку и проваливается в сон.
Старший вытирает младшего от большого количества разных жидкостей. Выкидывает полотенце в угол комнаты, и валиться к феликсу. Тот, в полудреме, пододвигается ближе, и свернувшись калачиком, упираясь коленками в грудь старшего, и туда же носиком, стоило мямлит и причмокивает во сне. Хёнджин вытаскивает одеяло из под них и укрывает обоих, обнимая феликса и прижимая к себе ближе. Хотя, куда уже ближе.