Акт 20. Семья.
— Мамочка... — прошептала Фриск сквозь слёзы одними губами. Она ощущала их сухость, жар от тех секунд, когда пламя королевы было готово разорвать, она ощущала мягкость объятий родной матери, едва бросилась в её сторону со всех ног: — Мама... Мама... Мамочка! Мама...
Чара бережно покрыла лоб единственной дочери поцелуем, а затем, прижав ту к сердцу сильнее, присела на пол. Возня нисколько не значила для них двоих сейчас. Обе сильно скучали, не в силах совладать с чувствами.
— Прости меня, Фриск, прости меня, доченька... Я не хотела испытывать тебя таким образом... Я была не в себе... Я думала, когда я умру, ты сможешь спокойно жить рядом с отцом... И Дриммурами... Но, похоже, я ошиблась. Я так ошиблась...
— Дэйв, он... Он умер, — пальцы девушки вцепились в одежду женщины, от чего та вздрогнула, ощутив, какую потерю перенёс ребёнок: — А ты... Ты думаешь, что вообще несёшь?.. Моё бы сердце точно не выдержало твоей смерти, глупая ты моя мама...
Крик королевы: "Остановить стражу!" заставил королевских псов прекратить атаки. Азриэль мрачной тенью встал позади матери, даже не взглянув на сестру толком. А Санс, всё ещё так и пришедший в себя после серии жестоких ударов, стоял, заслоняя собой свою семью.
Он был готов ради них на убийство королевской династии. Прямо как тогда, подняв руку на Азгора. Никто этого не знает, кроме них с Чарой. Таков был уговор. Он всё это время думал, что она использовала его... А оказалось... Она всего-навсего хотела показать их дочери Поверхность. Фриск бы подверглась большой опасности, если бы осталась жить здесь. Гастер бы замучал не только Чару...
Королева Ториэль без звука начала подходить к бывшей приемной дочери. Винг-Дингс настороженно переместил взгляд на неё, а затем на Чару. Женщина продолжала поглаживать голову Фриск, успокаивая ту после пережитого стресса.
— Чара... — сказала хриплым, полным дрожи, голосом Ториэль, готовая расплакаться. Вот она, настоящая королева, без маски надменности и высокомерия: — Зачем ты тогда так поступила?.. Молю, скажи маме... Я так скучала по тебе все эти годы... Так невыносимо было держать обиду всё это время... Так невыносимо было отдавать тот приказ... А затем убийство других детей...
Шатенку бросило в холодный пот после её слов. Алые зрачки засияли мягкой тоской. Она инстинктивно поднесла ладонь к морде Ториэль, прикусывая нижнюю часть губы в порыве отчаяния.
А второй продолжая крепко обнимать дочь.
Тори всё поняла, без лишних слов. В ответ монстр тихо обхватила голову женщины, притронувшись ласковым, меховым лбом ко лбу Чары. Оттого она расстаяла окончательно:
— Я... Я... Не хотела растить Фриск в заточении... Простите, что не смогла спасти вас тогда... Я просто не знала, как ещё поступить! Прости меня, Азри...! Прости меня, Санс...! Я не хотела подвергать нашу девочку опасностям! В особенности, после экспериментов Гастера... Да если бы я осталась, он бы убил Фриск!!
Фриск ещё никогда не видела такой поистине наивной стороны души родной мамы. Она сейчас была похожа на настоящего ребёнка, ребёнка, который пережил много горестей на своём пути. И отчаянного родителя, который ради своего ребёнка был готов на всё... Вплоть до убийства своего приёмного отца...
Она увидела отца, который до безумия любил и страдал от своей бесконечной любви. Не говоря уже, что тот тоже был готов ради семьи на многое.
Она увидела бабушку, которой было тяжело пережить потерю любимого существа. Но в её мудром взоре она прочла бесконечную нежность и прощение. Она уже давно простила Чару.
Она увидела хмурого дядюшку, который снимает маску негодующего, оскорбленного ребёнка. Морда его мгновенно охватила горестная гримаса, а по щекам потекли обильные, большие капли воды.
Она увидела вдали сидящий цветок. Он печально улыбался, будучи рад за воссоединение семьи.
Она увидела подоспевшую в самый последний момент подругу, которая вместе со вторым дядей по отцовской линии и героиней Подземелья. Они стояли в дверях тронного зала, готовые встать на чью-либо сторону в случае схватки. Однако... Картина, которую они застали, говорила совершенно о обратном. Всё закончилось хорошо.
Вскоре, когда все успокоились, воцарила недолгая тишина. Чара оставила Фриск, а сама отошла поговорить с братом и матерью в дальний угол комнаты. Говорили они почти без звуков, шёпотом.
Альфис подбежала к девушке с рюкзаком в лапках, заключив в объятиях:
— Я-я... Я так боялась за тебя, милая! Я-я думала... Думала...
— Всё хорошо... Папа защитил меня, — слабо улыбнулась русоволосая, а Папирус, подошедший уже после Альфис, сильно удивился:
— Брат! У меня есть племянница?! Ты не говорил об этом!! Почему так долго я не знал об этом?!
Санс привстал после короткой одышки, весь вспотевший и покрытый ссадинами, почесывая от досады затылок:
— Ну... Бро, это довольно долгая история. Понимаешь, запросто можно по любви влипнуть в такую передрягу под названием "семейная жизнь".
Младший Винг-Дингс в непонимании изогнул надбровные дуги. Точно не до конца осознал, шутейка ли это очередная брата, или нет... Непонятно... Непонятно...
Альфис, тихонько приоткрыв рот ладонью, засмеялась над шуткой, тем ненароком смущая главу стражи. Она, немного порозовев, отошла ото всех к стражникам, чтобы больше не выдавать своих чувств.
Фриск всё прекрасно видела, уже в дальнейшем намечая, что будет делать после того, как мама поговорит с бабушкой.
Так прошло несколько часов.
— Фриск, — на плечо легла ладонь Чары, — дочь моя. Думаю, ты уже догадываешься, что такое Барьер. Это то, что с давних времён удерживает всех Монстров здесь, в Подземелье. Внутрь легко войти, но невозможно выйти. Без опеределённой жертвы. Человек может пройти с душой сильного монстра сквозь него. Также и монстры. Могут пройти с душой человека. Правда, лишь один монстр. Но чтобы сломать Барьер, требуется семь человеческих душ. Собрано всего лишь шесть. Понимаешь, потребуется жертва... Я... Готова пойти на неё ради тебя. Ты молодая девушка. Впереди у тебя целая жизнь. Так что... Прошу, добейся равноправия двух рас.
Затем она подошла к Сансу, кладя руки на щёки скелета. И тоже что-то шепча тому на несуществующие уши, от чего в груди Фриск сердце застыло.
— Нет, я не вижу смысла жить без тебя, мама! Не бросай меня, УМОЛЯЮ!! — всхлипывая, русоволосая сжала ладони в молитве: — Плевать мне на всю вашу Поверхность, если я вновь потеряю тебя! Только не снова, УМОЛЯЮ!
— Девочка моя, подойди поближе, что скажу.
Слова Чары Дриммур стали легки, словно первый полёт оперившегося птенца.
Фриск на ватных ногах подошла к матери и отцу.
— Мы вовсе не торопились сразу выбираться на Поверхность, малышка, — продолжил Винг-Дингс, проводя по шелковистым волосам Фриск: — Придёт время, придется выйти. Сама понимаешь, к чему я веду. А пока... Пока мы все вместе, давайте, чёрт побери, жить...
Жить...
Такие долгожданные слова.
Они согревают остывшее сердце, заставляя биться с новой силой его. Они живут, живут чёртовой жизнью, несмотря на горести.
Она запечатлела этот миг навсегда в своей памяти, хотя глубоко внутри понимала, это сверху пришедшее счастье продлится отнюдь недолгое время.
Всё равно придётся чем-то пожертвовать.
— Тогда чего мы медлим? — всполошился неожиданно Папирус: — В честь такой радости я приготовлю для всех супер-дупер крутые спагетти по особому рецепту!!
— ПАПИРУС, НЕ НАЧИНАЙ, ПРОШУ! — вмешалась Андайн, хватая ученика за шиворот и уводя куда-нибудь подальше, чтобы позволить всем наслаждаться воссоединением как можно дольше.
Дриммуры счастливо хохотнули, просоединившись к семейным обнимашкам.
Надеюсь, всё это продлится вечно.
Не так ли?...