Глава 9
— Так минуточку, то есть я правильно понял? Вам приснился один и тот же сон. Где вы видели друг друга и какую-то ведьму, которую зовут Элин?
— А еще она уточнила, что является самой могущественной ведьмой Норвегии, — подитожила Софи слова Томаса.
— Я слышал о ней, мама как-то в детстве рассказывала, если не буду слушаться, то за мной придет ведьма, Элин.
— Но зачем вам она приснилась двоим? Что вас связывает с ней?
Герман лишь пожал плечами на вопрос Софи, оставляющий его без ответа. Он посмотрел на меня с волнением. Так как я смотрела в одну точку и не реагировала на его зов.
— Милая, ты меня слышишь?
— Фрейя.
— Что? — в унисон спросили все.
— Ты не помнишь? — я повернулась к Герману и по его удивленному лицу, я поняла, что он действительно не помнил. — Она сказала, точнее спросила, «Ты потомок Фрейи» Кто такая Фрейя?
— Это жена Одина, богиня красоты, любви. А с чего она решила, что ты её потомок?
— Она...— я пыталась вспомнить, взгляд упал на мой перстень, — обожглась...она будто обожгла руку, когда хотела меня коснуться. Мой перстень тогда засветился и будто оберегал от неё.
— То есть он оберегает от злых духов и нечистой силы? То есть от Элин тоже? — Томас поднял бровь.
— Нет, дубина, Элин ведь встретила их с цветочками на голове, тортиком и распростертыми объятиями. Конечно же от неё тоже!
— Так, знаешь что!....
— Хватит вам, как дети малые, — Герман вздохнул и взял меня за руку. — Я могу...
— Конечно, — я дала ему мой перстень и он разглядывал его.
— От кого он тебе достался?
— Ну, от родителей, тем от их родителей и так пошло поехало до самых дальних родственников, — Герман заметил на нем рисунок льва.
— Лев? — он посмотрел на меня.
— Да, наш семейный символ, а что?
Мы молчали все. Герман размышлял над чем то. Пока Томас смотрел все о Фрейе в интернете на ноутбуке. В гостиную зашел Ник.
— Всем привет, чем заняты? — он был весел, как обычно. Это немного отвлекало от загруженности. Мы все улыбнулись.
— Да так, докладами заняты.
— Эх, вы, отличники, — он хмыкнул и взял со стола яблоко, смачно откусив его. — Софи, загляни потом ко мне, ты ведь не забыла?
Она ахнула, закрыв рот руками и улыбнулась, понимая, что забыла.
— Прости, Ник, я обязательно зайду, как я могла забыть.
— Чтобы ты без меня делала, — он улыбнулся и подмигнув собирался уходить. Как вспомнил и на выходе развернулся. — Да...Герман, — тот поднял голову к нему, — надо потом поговорить, кое о чем, — он взглядом дал понять тему разговора и тот кивнул. После Ник помахал всем и ушел.
— О чем вам надо поговорить?
— Не волнуйся, это не так важно.
— Но..— он перебил меня, притянул к себе и поцеловала в макушку.
— Верь мне, — он хмыкнул и я кивнула коротко.
— Что? — Софи заметила взгляд Томаса.
— И зачем тебе надо к Нику?
— С каких пор тебя волнует то, что касается меня? — она прищурила глаза.
— С тех пор, как ты зашла в этот дом, — она округлила глаза от удивления.
— Может перенесете выяснения своих отношений? — возмутился Герман.
— Что?! Каких отношений, у нас нет...
— Стой, что тут написано? — Герман остановил Томаса, который листал информацию о Фрейе.
— Что? — Томас присмотрелся к тексту, — тут тоже написано о её несравнимой красоте, о том, что она ездила на колеснице, запряженной двумя кошками, точнее рысями.
— Точно, — он будто понял ход своих мыслей мыслей, — лев — царь зверей, он глава всех животных.
— И? — выгнула бровь Софи.
— Фрейя, как прочел Томас, ездила на колеснице, запряженной кошками или рысями.
— И? — теперь Томас последовал её примеру.
— Символ указанный на перстне показывает, что лев был их семейным символом. Но лев относится в первую очередь, — тут он взглянул на меня, — к семейству кошачьих. Он, в первую очередь, кот, как и рыси и все подобные звери.
Все сложилось в один пазл. То есть Элин действительно сказала, что я потомок Фрейи. То есть...
— Выходит ты какая то внучка Фрейи?
— Не только её, но ещё и Одина, — уточнил Герман.
— Вау, — Софи с шоком смотрела на нас, — так ты у нас потомок богини красоты и любви, — она улыбнулась.
— Не зря я положил на тебя глаз, — Герман поцеловал меня в щеку, чем за смущал меня и поставил ребят в тупик. Мы объяснили им все коротко. О ситуации с Алексом и все остальное.
— Так теперь у меня другой вопрос, что за проклятье? Просто родители...— Софи посмотрела на меня, как бы спрашивая, можно ли ей говорить.
— Да, не стоит от них скрывать что-то.
— Родители Дианы погибли давно, а перед смертью оставили перстень. Сказали, хранить его как зеницу ока. А еще то, что нам надо спасти её семью и будущее, поступив в эту школу и в этот дом.
— Все страннее и страннее, — Томас поджал губы и листал дальше в интернете о Фрейе и Элин, чтобы узнать хоть какую-то информацию, — в во что вы нас ввязали?
— Что-то не устраивает? Дверь там, — Софи показала рукой, давая понять, что их никто не держит и насильно не заставляет что-то делать против их воли.
— Софи, — я укоризненно посмотрела на неё, обнимая и проводя пальцами по руке Германа, что лежала на моих плечах, в то время, как я лежала на груди Германа он опирался на спинку подоконника.
— Что?! Я разве не права?
— Ты абсолютно права, дорогая Софи, меня хоть силой тащи, я не брошу вас. Разве после такого я могу называться мужчиной?
— Вот! — Софи смотрела Томаса прищурив глаза, — не жалуется, подтвердил мои слова, настоящий мужчина.
— То есть я не мужчина, ты это хочешь сказать?
— Я сказала, то что он не жалуется и не обвиняет нас в том, чего мы не делали.
— Так, знаешь что! — он присел ровней и оказался этим ближе к Софи.
— Что?!
— То, что ты не распознаешь сарказм, не моя проблема. Если тебя обидели в детстве, отняв конфетку, то это не значит, что все мужики на одного похожи!
— Да?! Да что ты, а ты спец по мужикам, я смотрю?
— Что?! — он сделал лицом прищуренное, мол «что ты несешь?! Серьезно?»
Послышался шепот около моего уха.
— Я бы с удовольствием принес нам попкорн, чтобы смотреть это шоу, но не хочу пропускать ни один момент. Как долго они продержаться, интересно, тебя хватило на пару дней, — он ухмыльнулся от своих мыслей и от того, как я ахнула. Стукнув его в грудь, я возмущенно и краснея посмотрела на него.
— Герман!
— Что? — он сделал невинное лицо.
— Замолчи.
— Замолчи? Ты сейчас указывала, что мне делать? — он смотрел мне в глаза и лучше бы он злился, так как его игривость в голосе больше пугала. Его рука опустилась под плед, который нас укрывал. И я как чувствовала, что ничего хорошего он не даст. А его невинные слова о том, что он для того, чтобы согреть нас в такую осеннюю погоду. Чтобы мне не было холодно, а только уютно и приятно. И приятно в его понимании было лишь то, что его рука нагло оказалась между моих ног, поднимаясь от бедра к белью. Я вздрогнула и пыталась убрать её, но он лишь наблюдал за ребятами и будто ничего не делал.
— Герман...прекрати, что ты...делаешь?!
— Я? Разве я что-то делаю? Не понимаю о чем ты говоришь, милая, — легкая ухмылка и пальцы дразня играли с тонким бельем, оттягивая и прикасаясь ими к чувствительным местам. Я лишь отрывисто вздыхала и скользила ногами под пледом. Снова шепот. Дразнящий шепот над ухом.
— Отвернись к окну, — он издевается? — и лучше прикусить подушку, чтобы не шуметь так сильно, — точно издевается. Я хотела возмутиться, сказать, что он обнаглел в край и отругать его по самое не хочу. Но лишь заскулила и выгнулась от проведенного по уху языка. Это было неожиданно и мокро.
— Герман...хватит! — шикнула я злобно, но из моих уст вырвалось довольно жалобно.
— Тебе же нравится это, — он хмыкнул и пальцами стал массировать. Я выгнулась и сжала его руку.
— Герман!
— Тебя это заводит, а еще заводит страх того, что нас увидят ребята и не только Томас с Софи.
— Нет! Ты не права сейчас, Диана, вот скажи, кто прав, я? — пожал голос Томас.
— Нет, права ведь я и она это знает, так?
— Вы...— от очередного движения я вздрогнула, — да...
— Что да? — Томас выгнул бровь, — то, что я прав?
— Нет, она обо мне!
— Мм...да...ах...— я старалась быть как можно тише и отвернулась к панорамному окну, уткнув лицо в подушку. Герман видел, как я сдерживаюсь. Он так же чувствовал, как самому в его штанах становится тесно.
— Так, знаешь что, я не хочу больше это обсуждать! — Софи встала и попрощавшись ушла из гостиной.
— Ну уж нет, юнная леди, мы не закончили разговор! Вернись сею же секунду! — Томас встал и пошел вслед за ней. Та истерично хохотнула.
— Ты меня еще тут по воспитай, как мой папа!
— Надо будет и по воспитаю, повторюсь, мы не закончили! — послышался звук хлопнувшей двери и мы остались одни в доме, фактически.
Герман улыбнулся еще больше.
— Наконец-то мы одни, — он стал активней двигать рукой и массировать быстрей. При этом поглаживая мое бедро, закинув его на себя и прилипая поцелуями к моей шее. От этого я схватилась за его широкие плечи.
— Нет...Герман не надо...пожалуйста..аах...ааа..
— Ты невероятная...даже не входя в тебя...я уже завожусь и хочу тебя до безумия...
— Г..Герман...сюда...могут зайти..аах...
— Сделаем..как в ванной сегодня..ну же..будь умницей..
— Я..я не могу...
— Можешь..милая..давай, — он ускорил движения. Я машинально уткнулась в его шею и он приспустился, чтобы я оказалась на уровне его уха. Тут же стала постанывать в него. Ему же хуже, зачем он о таком просит? Я схватилась за его рубашку, сжимая в руке и терлась неосознанно об него. Он прикусил губу и прикрыл глаза
— Да...даа...еще...ааа...
— Вот так..да..милая..
— Ааххх...ааа...даа...
Голова начала кружиться от таких стонов и вздохов. Я даже двигалась ему бедрами на встречу. О боже. Как стыдно. Он лишь улыбался и кусал губу откидывая голову назад. Я не видела, что он делает, но по движениям поняла, что он под пледом стал себе помогать. Я решила ему помочь и взяла все в свои руки, точнее руку. Он удивленно посмотрел на меня.
— Ты..хоче..шь..
— Замолчи....и не..останавливайся...— что я говорю? Господи! Рука начала двигаться и помогать ему. Он застонал и завел меня этим. Вздрагивая немного, Герман усадил меня на себя, прикрывая пледом неуклюже и продолжая двигать рукой. Боже мой, какая я была мокрая. Моя рука двигалась неспешно, но начала набирать скорость.
— Черт...даа...милая...— он потянул меня к себе и стал целовать шею.
— Аах...ааа...Герман...
Наши руки двигались в унисон, как и наши стоны слились в один. Это еще больше заводило. Хотелось еще, хотелось больше. Хотелось Германа целиком. Его всего. Его напряженное достоинство становилось еще тверже и напряженней. Губы Германа исследовали моею шею, шептали на ухо и касались вслед языком. Таким горячим и влажным, заставляя стонать протяжней и прижиматься к нему сильней.
— Да...даа...Герман...да..
— Я так...хочу..ах...столько всего...с тобой...ммм...сделать....
— Мда...даа...— я выгибалась и навстречу его пальцам двигала бедрами.
— Знаешь...что именно?
— Ч..что...— я еле выдала это из себя.
— Хочу...губами..обвести каждый...изгиб..ах...твоего тела...вслед коснуться их языком, — он опустил руку под мою кофту и провел кончиками пальцев по моему животу. Заставив застонать и вздрогнуть сильно, — чтобы..ты была влажной..не только...ммм...между ног, — он слабо ухмыльнулся и я застонала чаще, представляя, как его язык проходит по моему животу ниже или выше к груди. Как прижимает мои руки к подушке над головой и безжалостно целует шею. Запрокинув голову назад и чаще дыша, я дала понять, что вот вот кончу. Следом и моя рука ускорилась, от пару движений мы застонали и кончили вместе, вздрагивая. Я упала на его грудь и тот поглаживал меня слабо. Целуя в макушку и убирая прилипшие пряди с лица.
— Ты...просто...
— Красивый, бесподобный, горячий, шикарный, сексуальный?
— Невыносимый.
— Но я тебе нравлюсь таким, какой я есть, ведь так?
Я приоткрыла рот, собираясь съязвить, но от этих слов я раскраснелась и отвела взгляд в сторону. Он ухмыльнулся и повернул мою голову к себе.
— Молчание — знак согласия, — он смотрел на меня с нескрываемой ухмылкой.
— Что?
— Ничего, ты просто очень красивая, — я смущенно улыбнулась, — когда сидишь так на мне.
— ГЕРМАН! — я раскраснелась снова, а он лишь смеялся и притягивал к себе, обнимая.
— Милая, что правда, то правда, я говорю лишь её и ничего больше.
— Ну да, конечно!
— Сомневаешься? Могу доказать.
— И как? — я подняла бровь и скрестила руки, продолжая сидеть на нем.
— Ну, сказав то, что я хочу тебя, снова бы не отказался послушать, как ты стонешь мне на ушко.
— Так, Томмераас! Тебе хватило, не приближайся даже!
— Не могу ничего обещать, дорогая, — хмыкнув, он чмокнул меня в щеку и помог привести себя в порядок, да и сам сделал тоже самое. Плед мы закинули в стирку и разошлись по комнатам.