Лети, Птица.
Tobias
После нашего разговора с Трис я был сам не свой. Мне было больно от ее слов, но я знал, что за Трис говорил страх.
Выйдя из ее комнаты, я долго бродил по коридорам Бюро. Мне хотелось вернуться и умолять Трис о том, чтобы она забрала свои слова назад и никогда их больше не говорила, но я не вернулся. Очередной коридор вывел на улицу. Сразу подул свежий ветерок. На небе сгущались тучи, вдали уже сверкала молния. Мне казалось, что природа испытывает те же чувства, что и я.
Все побежали под крышу Бюро, а я шел все дальше и дальше по аллее. Мне хотелось уйти ото всех, чтобы никто не беспокоил; хотелось остаться наедине со своими мыслями.
Я подошел к ближайшему дереву и прислонился к нему. Знал, что окна Трис выходят на эту сторону и поэтому начал глазами искать нужное. Сердце бешено забилось, когда я увидел ее. Девушка сидела на диване и, кажется, читала. Ее спокойные черты лица. Как она прекрасна, когда не кричит и не злится! Я люблю именно эту Трис, ту, которая сейчас с задумчивым видом смотрит на страницы книги. По моему лицу поползла улыбка. Нет, так больше продолжаться не может. Я не смогу жить без нее и поэтому сделаю все что угодно, лишь бы она вспомнила нашу любовь и ласку. Сейчас я полон решимости и энтузиазма. Кажется, знаю, как можно наладить отношения с Трис.
В этот момент девушка встала с дивана и открыла окно. Она заметила меня и посмотрела прямо в глаза. Я уверен, что Трис в этот момент покраснела: она всегда краснеет, когда чувствует себя неловко. Не хотелось больше смущать ее, поэтому я улыбнулся напоследок и пошел обратно ко входу в Бюро. Для себя я все решил. Капли дождя будто накаляли обстановку. Рано или поздно все изменится, но неизвестно, в какую сторону.
Tris
Сегодняшний день начался с того, что стало известно примерное местоположение Джанин. Камеры видеонаблюдения засекли ее в городе Нью-Йорк. Никто не догадывается, что именно забыла там Джанин, но поисковая группа была уже отправлена. Тобиас тоже уехал на поиски, поэтому разговор с ним пришлось отложить.
Я очень боюсь и не знаю, как начать наш диалог: «Привет, Тобиас. Да-да, ты не ослышался. Я решилась называть тебя Тобиасом. Я тут в прошлый раз соврала и все равно люблю тебя, но побаиваюсь, когда ты рядом со мной. Надеюсь, ты привыкнешь».
Исключено. Я скажу как угодно, но только не так. Иногда моя фантазия просто убивает.
Кристина проводила меня в столовую. Там собралась вся наша компания. Ребята шумели, смеялись и что-то очень громко обсуждали. Как только я подошла к столу, все притихли и прервали дискуссию. Меня это насторожило. Обычно, когда так делают, ничего хорошего после этого не жди, но, кажется, не в этот раз.
— Трис, — вдруг заговорил Зик, — мы хотим тебя кое-куда отвезти, — я отодвинула стул и присела рядом.
— Интересно, и куда же? — во мне разыгралась любопытство.
— Скоро сама все увидишь, — с улыбкой заметила Кристина. Девушка успела сходить за едой и уже уплетала завтрак за обе щеки.
— А как же Шона? — я посмотрела на ее инвалидное кресло, но потом опомнилась и отвела взгляд.
— За меня не беспокойся, — Шона откинула плед, и я увидела на ее ногах металлические скобы. Девушка улыбнулась и посмотрела мне в глаза. — С помощью этого фиксирующего устройства я могу ходить.
— Смотри, — Шона потихоньку начала подниматься из кресла. Все сразу засуетились и внимательно наблюдали за ней. Каждый был готов в любую минуту поймать девушку, если она упадет, но Шона все делала слишком уверенно.
Она встала из кресла и выпрямилась. Не думала, что девушка окажется такой высокой. Шона направилась к столу раздачи, сама взяла еду и как ни в чем не бывало села вместе со всеми нами. Это было неожиданно. Мне казалось, что она навсегда прикована к инвалидному креслу, но оказалось, что это не так. Даже Шона справилась с этой нелегкой жизненной трудностью, а я боюсь поговорить с парнем, который любит меня. Мне действительно стало за себя стыдно. Все говорили, какая я была смелая и храбрая, но теперь иная. Конечно, ребята об этом не говорят, но я чувствую, что они заметили перемену. Очень трудно не заметить, когда человек в корне меняется, да и еще не в лучшую сторону.
Кристина легонько толкнула меня в плечо. Видимо, я ушла в себя, потому что, когда огляделась, все в голос смеялись. Я не смогла удержаться и тоже расхохоталась.
— Так-так, — заговорил Зик, — Трис заскучала, пора ее растормошить, — в этот момент парни схватили меня за руки и за ноги, подняли вверх. Все смеялись. Мне было так весело и легко!
Я поняла, что пришло воспоминание, только когда оглянулась. Толпа несет меня на руках; все так же смеются и веселятся, а рядом Кристина. Ее тоже подхватили, и она так же испытывает легкость полета. Картинка пропадает тогда, когда меня опускают на землю. Оказалось, что мы уже на улице. Мэтью побежал к черной машине, и все устремились за ним. Мы даже не поместились в автомобиль. Зик помог Шоне убрать инвалидное кресло в багажник, сама девушка уселась на переднее сидение. Когда я подбежала к машине, оказалось, что все места заняли. Кристина сидела на коленках у Зика, и они шепотом о чем-то говорили, периодически смеясь. Оглядев салон, я заметила, как Мэтью призывно стучит по коленкам, как бы намекая. Слегка замявшись, я медленно села к нему на колени. Метью взял меня за талию, но я резко убрала его руки:
— Никогда больше не делай так, понял?
— Извини, — прошептал мне на ухо парень. В этот момент мне стало противно. Не за Мэтью, а за себя. Во мне что-то щелкнуло — я предаю кого-то.
— Мэтью, кажется, ты не понял: она все сказала. Если не прекратишь, то вылетишь из машины, — резким голосом сказала Кристина. Я была благодарна за то, что подруга заступилась. Она поняла, что я почувствовала; позже в ее взгляде я заметила тревогу.
— Ты, Кристина, тоже не ангел. Лезешь целоваться к кому не нужно, — так же твердо сказал Мэтью. Он отвернулся к окну и замолчал. Кристина раскрыла от удивления рот и заметно занервничала. Стало интересно, кого же поцеловала Кристина, но я поняла, что не стоит это спрашивать. До конца поездки Кристина больше не сказала ни слова. Я не знаю почему, но теперь стала волноваться за нее. Кристина взглянула на меня в машине еще только раз. Всем своим видом она извинялась, но я не пойму за что.
Мы ехали около двух часов. Кара вела машину. Никто так и не сказал, куда мы направляемся. Мэтью больше не сказал ничего и ни разу не прикоснулся ко мне. Разум постепенно затуманился. Последнее, что я помню, перед тем как уснула, — это стена, вырастающая на горизонте.
— Приехали, соня! — я от неожиданности вздрогнула и открыла глаза. Мы подъехали к высокому зданию.
— Может, теперь ответите, куда мы приехали?
— Это Чикаго, Трис, — сказал Зик, обводя рукой все вокруг. Потом посмотрел на меня и улыбнулся: — А это, — парень подал руку, и я вышла из машины, — здание Хэнкока.
Передо мной возвышалось здание — в нем не меньше ста этажей. Захватило дух, и я раскрыла рот от восхищения. Кристина подошла и совсем тихо сказала:
— С верхнего этажа видно весь город. Мы не хотели говорить тебе заранее, думали сделать сюрприз, — девушка сделала паузу и продолжила: — Ты здесь впервые после...
— Да, я поняла. Спасибо, что отвезли меня в Чикаго. Я хотела тут побывать в надежде, что нагрянут воспоминания, — Кристина взяла меня за плечо и еще тише сказала:
— Все хорошо, ты все вспомнишь.
Я с надеждой посмотрела на подругу.
— Пошли! — крикнула Шона и осторожно направилась ко входу в здание. Зик шел рядышком с ней. Шона пошатнулась, и Зик подхватил ее. Шона одернула руку и что-то крикнула Зику прямо в лицо; дальше она зашагала еще быстрее. Зик так и остался стоять в непонимании. Я подошла к нему и спросила:
— Что случилось? Почему она накричала на тебя?
— Ей не нравится, что я постоянно помогаю. Она не понимает, но я хочу помочь ей, и это не из жалости, просто...
— Что просто? — Зик вздохнул и посмотрел мне в глаза:
— Мне нравится Шона, но она, кажется, не догадывается об этом. Когда я пытаюсь помочь, то просто хочу быть рядом, а не потому, что она не может ходить. Я пытался как-то сказать ей об этом, но Шона не понимает намеков.
— Зик, просто поговори с ней открыто. Ты должен рассказать ей обо всем, что чувствуешь. Не бойся своих чувств, — Зик нахмурился.
— Хороший совет, но только ты сама ему не следуешь, — парень развернулся и скрылся за дверью здания. Теперь я стояла как вкопанная. Какого черта он упрекает меня? Он ничего не знает о моем решении. Если бы Тобиас не уехал, то я сказала бы ему обо всем, что чувствую, без вранья и лжи.
Оторвавшись от своих мыслей, я тоже вошла в здание. Все уже стояли в лифте и ждали меня. Зик даже не смотрел в мою сторону, а Шона хихикала с Кристиной.
— Едем до конца, — констатировала Кара и нажала на самую верхнюю кнопку. Мы поехали к небу.
***
— Нет, нет и нет, — отпиралась я, стоя на крыше. Друзья сказали, что мы полетим на тросе вниз, но я была не готова к этому.
— Трис, ты уже делала это прежде, значит, сможешь и сейчас, — уговаривала меня Кристина, — и потом, ты сама хотела все вспомнить, побороть страх — это прекрасная возможность. Я думаю, это одно из твоих самых ярких воспоминаний, — я кивнула.
— Хорошо, но если я разобьюсь в лепешку, то это будет на твоей совести, — Кристина захохотала.
— Отлично, вперед!
Я медленно подошла к краю крыши. И оглянулась.
Чикаго скрылся за пеленой ночи. Город почти не освещается, и мало что можно разглядеть. Я уверена, что вид с этого здания воистину прекрасен, но только днем. Друзья сказали, что город начали заново отстраивать. Многие жители Чикаго участвуют в реконструкции города. Я решила, что обязательно вернусь сюда, но уже насовсем. Ведь это мой родной город. Говорят, что после отмены фракций все смогут заниматься чем угодно независимо от того, что показал тест и к какой фракции ты принадлежал. Сейчас все равны.
Вспоминая Джанин, я понимаю, какую ошибку совершила. Из-за меня люди опять чуть не стали безвольными. Я очень надеюсь, что Джанин найдут и она не сделает ничего плохого, а если нет, то я себе никогда не прощу того, что поверила словам Джанин.
— Почему так темно? — наконец спросила я.
— Подожди пару секунд, — с улыбкой сказал Мэтью. Все громко начали отсчет.
Три, два, один. Друзья начали кричать и хлопать, и я поняла почему. Весь город загорелся яркими огнями. Все буквально светилось. Наконец-то я увидела Чикаго во всей красе.
Разрушенные здания, высокий забор, который окружал весь город, — именно его я видела, когда мы ехали сюда. Я заметила полуразрушенное здание Эрудиции. Его отстраивают заново под жилой дом. Здание правдолюбов почти не тронуто, но вокруг него тоже ведется стройка. За забором я заметила поля Дружелюбия. Их почти не было видно. Развернувшись, я увидела старый парк аттракционов. Я поняла, что это парк, когда увидела большое колесо обозрения.
В голове сразу всплыло старое воспоминание. Я забираюсь на это колесо и проваливаюсь под ступенькой. Тобиас спасает меня, и мы оказываемся на земле. В прошлый раз по этому воспоминанию я узнала одно из его имен — Четыре. Во мне опять множество эмоций: так всегда, когда я вспоминаю Тобиаса.
Кто-то вырвал меня из воспоминания, и сильная рука потянула за собой:
— Хватит любоваться, у тебя еще будет время, пока будешь лететь, — это говорил Зик. Он больше не злился, но и не улыбался. Как оказалось, Мэтью и Кара уже спустились вниз по тросу. Не помню, почему я не услышала их восторженных криков. Зик замотал меня во множество ремней и прикрепил к тросу.
— В этот раз постарайся потянуть за тормоз вовремя, — это были последние слова, которые я услышала.
Ветер подхватил меня, и я почувствовала невесомость. Я начала кричать, но не от страха, а от удовольствия. Сейчас я словно птица с татуировки, такая же свободная и счастливая. Пролетая над городом, я увидела все. Колесо обозрения проплыло прямо подо мною. Я пролетала сквозь здания, все светилось и мерцало.
Трос резко опустился вниз, и я взвизгнула, а потом рассмеялась. Сейчас прежняя Трис не сопротивляется, мы как будто слились в одно целое. Все наши чувства и желания совпали. Страхи пропали, и я почувствовала себя смелой. Еще ни разу с момента пробуждения не была такой. Кажется, Кристина была права: мои воспоминания вернутся, а вместе с ними — и прежняя я.
Ветер бьет в лицо, и я щурюсь. Сердце бешено колотится от радости и возбуждения. Такое чувство, что весь мир пролетает перед глазами.
Я начала приближаться к земле. Внизу различила две точки: видимо, это Мэтью и Кара. Они поджидали меня. Ребята машут мне руками и кричат что-то. Я вспоминаю про тормоз и пытаюсь найти его за спиной. Дернув за ручку, я остановилась прямо над ребятами. Они тянут ко мне руки и кричат, чтобы отстегнула ремни. Я последовала их совету. Один крепеж под животом никак не поддавался. Наконец расстегнув его, я упала прямо на сплетение рук Кары и Мэтью. Ребята опустили меня на землю, и мы стали ждать остальных.
Следующей спустилась Шона. Ремни были застегнуты вокруг ее живота и металлических скоб на ногах. Девушка тоже была счастлива. Мы решили, что лучше будет, если кто-то из нас сам отстегнет ей ремни и аккуратно спустит. Все боялись, что могут пострадать ноги. Мэтью снял Шону, и она аккуратно опустилась на землю. Девушка уверенно стояла и даже не покачивалась. Я сразу вспомнила наш разговор с Зиком и отвела взгляд от Шоны. Он был не прав, я следую своему совету.
Еще долго мы гуляли по ночному Чикаго. Тут почти не было людей, потому что почти негде было жить. Все приезжали в Чикаго и уезжали под вечер, но скоро город будет отстроен и на улицах станет людно.
Мы встретили рассвет на колесе обозрения. Я очень жалела, что рядом не было Тобиаса. Ведь именно на колесе у меня было первое четкое воспоминание о нем, именно на колесе я узнала о его боязни высоты, и именно здесь он спас меня от падения. Когда солнце взошло, мы слезли с колеса обозрения и направились к платформе. Ребята опять не оповестили, куда мы едем. Шона и Зик сказали, что не пойдут с нами дальше. Они очень устали, и Шона не сможет запрыгнуть в поезд.
Когда заикнулись о прыжке в поезд, я сразу поняла, что они задумали. Мы едем в штаб-квартиру Бесстрашия.
Вдалеке я увидела поезд, и Кара крикнула:
— Приготовились!
У меня застучало сердце. В голове всплыл образ. Кажется, опять воспоминание. Ох, как не вовремя. Боюсь, что из-за этого пропущу поезд и не успею запрыгнуть.
Я в серой одежде Альтруизма так же, как и сейчас, стою и жду того, что поезд остановится. Потом вижу бегущую толпу и понимаю, что остановки не будет. Начинаю бежать к ближайшему вагону. Длинная серая юбка мешается.
Картинка расплывается, и я понимаю, что бегу в реальности. Только сейчас на мне черная одежда Бесстрашных, и короткие волосы не завязаны в узел. Я хватаюсь за ручку вагона и запрыгиваю внутрь. Там на полу уже сидят Кристина, Мэтью и Кара. Все тяжело дышат.
— Мне кажется, нас хотят угробить, — задыхаясь, говорит Кристина. Я понимаю, что эту фразу она говорила и в прошлый раз. Я легонько толкаю ее локтем в бок, и мы смеемся. Кара и Мэтью переглядываются и вместе с нами начинают хохотать.
Не помню, сколько мы ехали, но не очень долго. Кристина вскочила с пола и перегнулась через открытую дверь поезда. Она сейчас как истинная Бесстрашная. Когда-то и я такой была и надеюсь, стану еще раз.
— Пора, прыгаем! — Кристина делает два шага назад и выпрыгивает из вагона. Она приземляется ногами на крышу здания.
Все вскочили с пола и тоже приготовились к прыжку. Я сделала несколько шагов назад и прыгнула. Ноги повисли в воздухе. Я пролетела над пропастью и приземлилась на крышу. Упала прямо животом — было больно. Мелкие камушки впились в кожу. Встав и отряхнувшись, я пошла к остальным.
Все уже стояли на другом конце крыши и смотрели вниз. Мое любопытство взяло верх, и я тоже взглянула. Внизу зияла огромная дыра. До нее было примерно метров двадцать. Я нервно глотнула воздух.
Кристина развернулась ко мне и сказала:
— Ты прыгнешь первая, как и тогда.
— Вы что, угробить меня решили? Что там?
— Узнаешь, когда прыгнешь, — настаивала Кристина.
Мне совсем не хотелось прыгать. За день я и так испытала много ощущений. Еще и усталость. Я потихоньку начала подниматься на бортик крыши. Все равно не отстанут, пока не прыгну. Я стояла у самого края и пыталась успокоить дыхание. Только шаг, говорила я себе. Шаг — и я полечу. Я закрыла глаза и полетела в пропасть. Снова ощущаю себя птицей, но недолго. Падаю на что-то упругое и жесткое. Дотронувшись пальцами, понимаю, что это сетка. Из горла вылетает нервный смешок. Я смотрю наверх и вижу, как сквозь гигантскую дыру пытается пробиться утреннее солнце. Вижу кусок крыши, с которой спрыгнула, и головы ребят. Потом они исчезают, и я думаю, что следующий человек готовится к прыжку, поэтому надо слезать.
В этот момент кто-то тянет за край сетки, и я скатываюсь туда. Подняв голову, вижу его. Парень слегка улыбался. Он протянул руку, и я, недолго думая, взялась за нее. Парень бережно снял меня с сетки и сказал:
- Добро пожаловать в Бесстрашие, Трис.
Я стою и не говорю ни слова. Чувствую бешеное биение сердца, но уже не от полета, а от его присутствия. В голову закралась мысль. Больше никто не прыгнет, и мы с Тобиасом совершенно одни. Так все и было.