Соседи или квартира потерянных

        Шум воды разрезал пространство невесомыми ленточками, опутывающими слух, стук посуды танцевал по ушной раковине, иногда чуть царапая её своей резкостью, а маленькие капельки так и норовили ускользнуть от пушистого полотенца куда-нибудь на пол или кухонную столешницу. Ловкими манипуляциями посуда оказалась абсолютно чистой, более того, сухой, а после поместилась на своё законное место, пусть даже и не в том порядке, в каком была до этого. На смену старым звукам пришли новые: звук открывающейся входной двери и неожиданно женский голос, вместо привычного «Я дома!» одного из парней.

— Хосок~, а где твоя комната? — представив смазливую дамскую мордашку, захотелось блевать, но всё же Рэй сдержалась, решила не мешать идиллии, не портить планы, пусть внутри и кололось гаденькое желание. 

Ничего, в качестве компенсации она обещала себе позлорадствовать, зайти в самый неподходящий момент, чтоб неповадно было. Она усмехнулась своим мыслям, в красках представляя покрасневшее удивлённое лицо Вонхо, когда на нём сидит эта девица, вся такая голая, а тут Рэй! Ей жутко захотелось засмеяться в голос, но её отвлекло звонкое «Я дома!» Соно.

— Ну и с какого ты сказал один, что дома, я же тоже с тобой пришёл! — послышался хриплый голос, а следом шлепок и смех. — Хэй, а что за дама тут к нам пришла? — почесал затылок Рави, выглядывая из-за косяка на кухню. — О, малышка дома, — улыбнулся он, направляясь к Рэй. — А кто там к нам пожаловал, или ты прибарахлилась, купила себе новую обувь, хотя не в твоём стиле...
— А я знаю, кто это? К Вонхо припёрлась какая-то... — усмехнулась она и привстала на носочки, чтобы поставить на место тарелку, которую тут же перехватили.
— Ревность — плохая штука, Ли Рэй, ты это знала? — шепнул Воншик на ухо, обжигая нежную кожу шеи.
— Кто сказал, что это ревность? — девушка оттолкнула его с некоторой растерянностью, явно сбившись с толку, чем вызвала довольный смешок со стороны Рави.
— О, Рэй, а у нас найдётся что перекусить? Есть охота, — вошёл Соно, проскулив.
— Я не успела пока ничего существенного приготовить, недавно пришла, — пожала она плечами, вытирая шкафчики.
— А давайте вместе приготовим? — потёр руки тот, закатывая рукава; в его тёмных глазах блеснул огонёк азарта.
— Рэй, ты это, поосторожнее с ним, у него такие глаза только тогда, когда он занимается музыкой, — рассмеялся Рави, собираясь нагло смыться.
— Куда?! — Ли потянула парня за капюшон чёрной байки. — Ты тоже будешь помогать!
— Так-с, на столе обязательно должна быть курица, — сделал серьёзный вид Соно, широко улыбаясь.
В тот момент он немного напоминал Тэхёна.
— Ой, всё, собрался клуб любителей курицы, — фыркнул Рави и невольно повторил улыбку, в который раз подмечая, что Соно и Тэхён жутко похожи.
— А вы случаем с Тэ не потерянные близнецы? — рассмеялась Рэй.
— Если бы, я же его старше на четыре года, вроде того... — ответил парень, мастерски и увлечённо обращаясь с тушкой курицы.

Воздух кухни постепенно вытеснили головокружительные ароматы пряных специй, шипение готовящейся еды, смех, упоительные разговоры по душам, и в этом чувствовалась некая семейная атмосфера, приятная сердцу теплота, из-за чего Рэй не сдержала сладкой улыбки и утонула в мирских разговорах, утонула в этом уюте, напрочь забывая про Шин Хосока. Когда же стол оказался заполнен едой, они с счастливыми улыбками приступили к трапезе, постукивая палочками в неуловимый ритм атмосфере. 

— Только помыла посуду, а тут ещё, — вздохнула Рэй, глядя на добрую горку посуды в раковине.
— Я помою, а Шик уберёт, — пожалел девушку Соно и отправил ту за чистым полотенцем.
Рэй особенно удивила покорность Воншика: тот даже не возразил. Выйдя за пределы кухни, она направилась к шкафу-купе, умело спрятавшемуся в стене около входной двери. Рэй вытащила одно тонкое полотенце и уже собиралась вернуться, как слуха достигли чьи-то шаги, из-за чего она невольно замерла и прислушивалась. Ох, зря она это, нельзя подслушивать!
— Хосок-оппа, а когда мы с тобой встретимся в следующий раз? — сладко проговорила девушка, от голоса которой так и тошнило и выворачивало наизнанку.
— Не думаю, что мне понадобится твоя помощь ещё, — проговорил он явно с каменным лицом.
— Ну как же, разве оппе не понравился мой голос? Я тебе не помогла совсем? — надула она губки.
— Просто нас поставили в пару, тут уж ничего не поделаешь, — пожал он плечами.
— Почему Хосок-оппа такой холодный, ты же славишься своими чарами, где они? Почему ты так холоден со мной? Неужели я тебе совсем не нравлюсь? На тебя же вешается много девчонок, ты им всем обворожительно улыбаешься, а мне так холодно отвечаешь. Неужели я сделала что-то не так? — за этим последовало молчание. — Оппа, поцелуй меня?
— Ты очень красивая и голос у тебя хороший... — фраза была прервана.

Видимо, они всё же поцеловались. Сладкие вздохи вонзились в тело кинжалами, а после громкий чмок, словно губы оторвались друг от друга, вбил, вколотил их намертво в каждую клеточку, оставляя в голове выгрызенную болью свистящую пустоту. Рэй прикрыла рот рукой, округлив глаза. Перед глазами представала та самая картина. Как его губы целуют другие с трепещущим наслаждением. Как его руки касаются чужого тела с опьянённой дрожью. В груди стало тесно. Рэй задышала загнанно и потеряно, к горлу подступила тошнота с диким кашлем, жаждущим разорвать её глотку и лёгкие и вырваться на свободу. Глаза защипало, в глазах поплыло и вскоре на смену плывшей прихожей пришла она. Хищная и желанная собою же темнота. Холодная темнота. И боль, боль, боль...

***

Резкий запах ударил в нос, заставляя поморщиться и отдёрнуть голову, помотав ею. Отвратительно.

— Наконец-то, напугала до чёртиков! — шикнул Воншик, отодвигаясь от девушки и тяжело вздыхая.
— Что со мной? — прохрипела Рэй, пытаясь вздохнуть, но грудную клетку с силой атаковала знакомая боль, из-за чего она машинально прижала ладонь к груди.
— Дура, могла хотя бы крикнуть, позвать, сказать, что тебе плохо, ты чуть не сдохла, ты в курсе? Слава небесам, что мы дома были да нашли тебя, а так задохнулась бы к чертям. Вовремя вызвали скорую, — пробасил Рави, злобно смотря на девушку.
— А кто меня нашёл? — прошептала Рэй.
— Я, а Соно позвонил в скорую и после отбивался от врачей, чтобы тебя не забирали в больницу, скажешь ему спасибо. А ещё ты тут валяешься уже второй день, — ответил он, разблокировав свой телефон.
— И ты тут около меня постоянно сидел? — прошептала девушка, вернувшись обратно на подушку.
— Ну, приходилось, но мы с Соно менялись, — буркнул Ким, включая какую-то игру на телефоне.
— А Хосок? — сердце замерло в ожидании, казалось, весь организм перестал функционировать, оставляя силу только на горько-сладкое предвкушение ответа.
— А его дома не было. Когда я тебя нашёл, то побежал к нему в комнату, но там никого не было, — пожал парень плечами и поморщился, пытаясь, видимо, вписаться в поворот на своей навороченной иномарке в игре. — А врачи сказали наблюдать за тобой. Видимо, он в студии. Опять закрылся там и работает. У него такое бывает. Чёрт! — крикнул Рави, отбрасывая от себя телефон, и в раздражении из-за проигрыша цыкнул. — А ты опять где посеяла ингалятор, что аж да такого зашло? — спросил он, пронизывая девушку своими карими глазами невыносимо выпытывающе.
— А я им и не пользовалась, потому что не было приступов. Переволновалась, наверное, — прошептала последнюю фразу Рэй, но она, к сожалению девушки, достигла острого слуха парня, из-за чего он напрягся, вспоминая, что в тот момент Вонхо дома таки был, более того, не один. Ревность-матушка? Он всё же был прав?
— И с чего тебе волноваться? — ухмыльнулся он, смотря на умиротворённое лицо девушки в ожидании его изменений: он застал её врасплох. — А вообще, ты дура, Рэй! — фыркнул он, начиная ворошить то, чего не стоило бы. — Вы оба дураки!
— Ага, говорит всея бабник! — саркастично ответила девушка, всё также не меняясь в лице, но на самом-то деле хотелось выть. Но нет, нужно было быть скрытной, холодной и чёрствой. И так настрадалась...
— При чём здесь это? Я-то ещё никогда никого не любил, а вот вы, два дурака, которые просто тупо не хотят замечать своих чувств, не хотят замечать той искры, которую уже каждому видно! Вбили в свои головы, что вы всего лишь друзья и между вами ничего не может быть. А ты ещё хороша, строишь из себя недотрогу всю такую... Да за твоей юбкой, я уверен, бегает каждый парень, пытаясь залезть под неё. Хотя кто тебя знает, может, ты не такая уж и хорошенькая...
— Если не заткнёшься, то я тебе перегрею! — шикнула девушка, начиная закипать. — Никто ничего не знает обо мне, о моей жизни, зато я о вас всё знаю, — рассмеялась она, потирая лицо. — Я устала.

А ведь и правда... Почему она постоянно повторяла себе, что это всего лишь дружба, забота и не более. Она давно осознала, что влюблена в этого лопоухого дурочка с чеширской улыбкой. Возможно, всегда была влюблена. Но выходит, что эти чувства всего лишь её, они нужны ей и не более. А то, что сказал ей Воншик, всего лишь его фантазия: Хосок бы не поцеловал ту девушку, будь слова Рави правдой. Но, с другой стороны, Рэй же не видела их поцелуя. Вдруг та девушка всего лишь поцеловала его в щёку... Нет, нет, нет! Она не должна была позволить этому минутному порыву вырваться наружу. Ей не нужно это всё! Решено.

Всё же Воншик понимал реакцию Рэй на всю ситуацию: она испытывает чувства к Хосоку, а тут к нему приходит какая-то девица, и они сосутся прямо на пороге. Да, именно так. Просто Воншик совсем нечаянно выглянул из кухни и краем глаза заметил эту парочку, но тут же смылся обратно, решая не мешать, но подмечая для себя, что Вонхо поступает по-скотски с собой, со своими чувствами и с Рэй. И нет, он тогда совсем не заметил бедную Рэй, которая была готова умереть на месте. В прямом смысле. Вот уж стечение обстоятельств...

Как бы эта девица не натворила делов с её-то характером...

***

«Нетизены обвиняют Вонхо из TFI в скандальном прошлом. Недавно Вонхо был раскритикован нетизенами за скандальное прошлое в качестве ольчжана Шин Хосока, фото которого совсем недавно попали в соцсети и быстро распространились. Нетизены нашли фотографии артиста ещё со времен, когда он был подростком. На фото видно, что Вонхо часто ходил по клубам, выпивал и курил. Эти фотографии подлили масла в огонь, из-за чего нетизены начали критиковать всю группу и их руководство в целом, а именно, их продюсера У Чихо (Зико). Многие нетизены обсуждают яркое прошлое Вонхо, задаваясь вопросом, куда в это время смотрел Зико».

Дыхание участилось, сердце бешено забилось о рёбра, выкрикивая о своей злобе. Рука дрогнула, из-за чего резким движением ноутбук полетел со стола, громким хлопком предмета о пол предвещая его поломку. Чёрт, кто мог слить эту информацию? Зико обещал быть в бешенстве, просто закопать Хосока. Он упал на диван, упираясь руками в колени и зарываясь пальцами в густые чёрные волосы до болезненного натяжения кожи. Что же делать?! Позор!

— Хосок, улыбнись! — кричала девчонка, направляя камеру на друга.
— Рэй, хватит меня фотографировать! А вдруг эти фото попадут когда-нибудь в чужие руки, когда я буду знаменит. Это же позор! — кричал парень, пытаясь отмахнуться.
— Будь уверен во мне, я никому и никогда не раскрою тайну Шин Хосока, будущего айдола, который будет так популярен у девочек, — гордо сказала Рэй, приложив ладонь к груди.
— Ну, я тебя не забуду, Рэй, ты будешь моей фанаткой? — рассмеялся парень, притягивая к себе подругу.
— Всегда и навечно! — сказала она, фотографируя друга, и выхватила бутылку, отпивая с горлышка.

Фото были только у Рэй, больше ни у кого. Только она всегда и везде его фотографировала. Да не может быть, чтобы это она распространила эти фотографии... Вонхо подскочил с места, хватая куртку с кожаного кресла, и быстро выбежал из помещения. Рэй, конечно, не распространялась, где она учится, но всё же Вонхо как-то разузнал, удостоверившись, что она пошла в ту колею, о которой так когда-то мечтала. При этом добившись всего самостоятельно, а ведь это было так сложно сделать без чьей-либо поддержки. И почему он даже в такой момент удивлялся и защищал её, подозревая в чём-то очень и очень плохом для его карьеры? Злость и недопонимание застилали пеленой, заставляя тело двигаться на автомате, двигаться туда, где учится эта противная девчонка, которая шаг за шагом делает больно и плохо Хосоку. Хотя он бы никогда не сказал, даже не подумал, что Рэй может сделать ему больно, что она может поступить так низко. Он хотел верить и надеяться, что это всё же не она. Попытаться уговорить Зико найти тех, кто слил инфу. Он надеялся...

Ровный стан, длинные стройные ноги, которые подчёркивали чёрные колготки, ещё более стройня и удлиняя, да и ещё высокий каблук, придающий роста. Аквамариновое платье чуть колыхнулось, открывая бедро, а волосы поддались потоку лёгкого ветерка, поднялись в воздух, придавая девушке некую лёгкость. Чужой голос окликнул её, из-за чего она обернулась через плечо, смотря своими чёрными глазами на нарушителя диалога с однокурсницей.

— Что ты тут делаешь? — удивилась она, приподнимая изящно чёрные брови.
— Это ты сделала? — зло выдавил Хосок, чуть ли не скрипя зубами и даже не обратив внимания, что в сравнении с домашним образом девушка ну уж совсем другая в университете.
— Ты о чём? — удивилась она, собираясь покрутить тонким пальчиком у виска, но её резко схватили за запястья, утаскивая куда-то. Он припечатал девушку к стене в каком-то тёмном углу, где уж точно никто не должен был помешать им поговорить «тет-а-тет».
— Не строй дурочку, Рэй, только у тебя были эти чёртовы фотографии! — прорычал парень, достав телефон из кармана, и показал ей ту злосчастную новость, всколыхнувшую весь шоу-бизнес Южной Кореи. Как это, подопечный самого Зико, да так оступился? Её чёрные глаза бегло пробежались по иероглифам, изучая. После на её нежном личике появилась ухмылка, а из уст выскользнул смешок. Она не сдержалась и засмеялась в голос. Прикрыв ладонью рот, она всё же успокоилась, приведя себя в чувства, но так и не убрав противную ухмылку с лица. Действительно противную. Она была противна для Вонхо, была ему непонятна, вгоняла в ступор и недопонимание. Девушка скрестила руки на груди, глядя из-под густых ресниц на Хосока.
— Ну я, и что? — приподняла она бровь, наклоняя голову вбок.
— Зачем? — выдохнул он, опуская руки. Что-то громко ухнуло, разбиваясь о грудную клетку. Наверное, надежда...
— Чтобы сделать тебе больно, как ты мне сделал, как сделал больно твой отец, твоя семья! Это месть, Хосок. Урок тебе, что нельзя доверять людям. Я оступилась, вот и ты попробуй на вкус эту горечь разочарования! — девушка начала злиться, но при этом сохранила полное спокойствие лица, убрав с него лишь довольную улыбку. — Не ожидал, да?
— Что я тебе сделал?
— Ты кинул меня! Твой отец меня встретил тогда, в тот день. Я как раз шла к тебе, чтобы передать письмо, сказать, что меня забирают, попытаться поговорить, чтобы хоть ты мне как-то помог. Но он словил меня, сказал, что я отвратительна, недостойна тебя, что я даже не подхожу на роль подстилки. Более того, это он с моей матерью сговорился, чтобы меня отправили в детский дом, — горько рассмеялась Рэй, вспоминая тот злопамятный день. — И знаешь, он уверил меня, что ты тоже так считаешь. Хах! Вот спасибо, удружил. Так получай расплату! Ты разбил мне сердце, Хосок! — сказала Рэй, желая ударить парня кулаком в грудь, но он перехватил её ладонь.

Хосок прижал её к стене и замахнулся кулаком. Девушка приготовилась к боли в области скулы, но боль коснулась лишь уха, лёгкая боль от разочарованно глухого удара рукой о стену рядом. Хватка на её запястье ослабилась. Ли вырвалась, обогнула некогда друга, направляясь к выходу. Вот оно, решение. Так будет лучше всем. Лучше так, здесь и сейчас, искоренить эти чувства, эту болезнь, эту заразу, чтобы метастазы не повредили другие органы. По её щеке скатилась слеза, что тут же отправилась в полёт взмахом дрогнувшей девичьей руки. Последняя слеза, пророненная из-за Шин Хосока.

Ни слова более, быстро собраться, чтобы никто ничего не увидел и не узнал. Сразу же после ссоры Рэй отправилась домой, чтобы быстрее «удалиться» из этой чёртовой квартиры, которая разрушила всё, в которой она встретила его. Она рывками скидала одежду в чемодан и попыталась закрыть его, но из-за трясущихся рук и психов ничего не выходило. Опять это чувство удушения. Она судорожно пошарила по столу в поиске ингалятора, а после с замиранием сердца и неким облегчением вдохнула спасительную смесь, спасшую и без того больной организм. Истерика накрывала, истерика липла к стенкам черепной коробки, но Рэй из последних сил пыталась совладать с собой, покинуть эту квартиру, чтобы больше никогда не видеть Шин Хосока, забыть и запереть это в далёком сундуке в своём сердце, забыть как страшный сон. Подло и ужасно, да... Но так будет лучше всем.

Этим она обещала больше не причинять никому боли, страдания, неудобства, больше не быть обузой. Стереть о себе всё, не оставив ни записки, ни напоминания. Оставив лишь шлейф её аромата, давно пропитавшего комнату. Комнату, которая грозилась повесить на своей двери прочный и вечный замок. Нет, враки! Лишь по ночам, когда темнота окутает квартиру, а сердце будет так болеть, что не унять тоску, Хосок будет пробираться туда и засыпать там, где спала она, где остался её аромат. Несмотря ни на что... Нет, он её не выгонял. Более того, он хотел предложить девушке остаться жить в квартире, но и так внутри осознавал, что она всё равно соберёт вещи и уйдёт. Ох уж этот характер.

Сначала его атаковала злость, паника, жуткое желание всё громить и бить, но потом он остыл и понял, что все во всём виноваты. Что он виноват в первую очередь. Это он слепил из неё ту Рэй, что сумела так поступить. Именно он сделал это с ней... Он ненавидел себя и её. Но в то же время хотел броситься за ней в тот огонь, который был разожжён ими, их чувствами. Броситься, найти её, прижать к себе, погладить по смоляным волосам, взглянуть не в те чёрные искусственные глаза, а в настоящие — один синий, а другой карий. Увидеть там сожаление и те же чувства, что испытывал он. Но он сам же оступался и понимал, что жалок, что не может переступить через себя. Гордость, что вы! Он не мог и не хотел, слишком больно...

Время лечит...

***

Я люблю тебя, Шин Хосок, друг моего детства, который так захватил мои мысли и моё сердце. Люблю не просто как друга, люблю как парня, как единственного, с первого взгляда, с первой встречи, с первого знакомства... Ты поселил в моей жизни радость, улыбку и счастье, ты мне подарил это первое окрыляющее чувство — любовь. Тебе я подарила свой первый поцелуй и первые чувства.
Люблю...

Твоя Ли Рэй.