выстрел?
Обожаю вечера, особенно когда пасмурно. Я гуляю по набережной холодного города Коктебеля, только наступила весна, и всё ещё дует достаточно холодный ветер. Солнце начинает понемногу садиться, вокруг тишина, только я и мои мысли. Вдоль берега тянется пустая дорога, и, кажется, что весь мир затаился, готовясь к ночи. В такие моменты мне нравится просто идти и наблюдать, как всё вокруг постепенно теряет яркие цвета и превращается в мягкие оттенки серого. Этот город тихий, но необычный, и с каждым днём я начинаю ощущать, что нахожусь здесь не просто так.
Я подхожу к углу и уже собираюсь завернуть, чтобы продолжить свою прогулку, как вдруг замечаю группу из четырёх парней, стоящих у стены. Они немного старше меня, выглядят сурово и напряжённо, и словно всё их поведение говорит, что они не просто гуляют. Их разговоры тихие, прерывистые, но в голосах слышится какая-то тяжесть, словно они обдумывают нечто важное. Атмосфера вокруг них тягучая, а их взгляды периодически скользят по улице, будто кто-то следит за ними. И я невольно чувствую, что что-то здесь не так.
Среди этих парней стоит мужчина. Он дрожит от холода, сжался в себе, словно пытается спрятаться от ледяных порывов ветра, которые режут лицо. Его плечи напряжены, а руки глубоко зарыты в карманы пальто, как будто так он пытается защититься от этого холода, но это не помогает. Он выглядит немного растерянно, но всё же остаётся на месте, не двигаясь, словно что-то или кто-то его сдерживает.
Но, несмотря на всё это, моё внимание больше привлекает не он, а фигура рядом. Я чуть подхожу ближе, пытаясь разглядеть лицо второго мужчины, и внезапно ощущаю, как в голове проносится мысль — это он. Этот мужчина, который стоит на фоне этой группы, — тот самый режиссёр, который часто мелькает на экранах телевизоров. Лицо, которое я видела столько раз в новостях и интервью, теперь стоит прямо передо мной. Его обычная уверенность, которая всегда была видна в репортажах, исчезла. Здесь, в Коктебеле, он выглядит совершенно иначе — не тот человек, которого я привыкла видеть на экране. Он словно потерян, в окружении этих парней, и я не могу понять, как он оказался здесь, в таком месте, в таком виде.
Я прячу себя за камнями, стараясь не выдать ни звука. Группа парней начинает расходиться, и я чувствую, как их шаги всё больше удаляются. Где-то далеко остаётся тот самый пацанчик, что был первым, а у поворота, за которым я прячусь, теперь стоит тот самый режиссёр. Он, кажется, не замечает меня, хотя я его вижу отчётливо. Его тело напряжено, он смотрит по сторонам, пытаясь понять, что происходит.
И вдруг... о чёрт... Я замечаю, как из-под их пальто появляются пистолеты. Это не те современные пистолеты, с которыми я сталкивалась раньше, а настоящие старинные, такие, как в средневековье. В руке одного из парней — оружие, которое выглядит как настоящее чудо эпохи, с массивным стволом и тяжелым корпусом. Похоже, с такими уже давно никто не пользуется. Я затаиваю дыхание, осознавая, что нахожусь прямо в центре какой-то странной, пугающей ситуации.
Я вижу, как режиссёр медленно направляет ствол пистолета на пацана, стоящего напротив. В его взгляде нет страха, только уверенность, будто он точно знает, что делает. Но внутри у меня всё сжимается. Я не могу отвести глаз. Сигнал, поданный кем-то из группы, и он выстреливает в небо. Звук выстрела разрывает тишину, от него волосы на затылке встают дыбом, но не успеваю понять, что происходит дальше.
Как только пуля уходит в воздух, и я уже готова выдохнуть, вдруг в режиссёра летит ответный выстрел. Это происходит так быстро, что я не успеваю среагировать. Пуля пронзает его тело, и я не могу не увидеть, как она вонзается прямо в его торс. Время будто останавливается, я сжимаюсь, но не могу оторвать взгляда. Режиссёр падает, его тело словно теряет всякую упругость. Он валится на землю, а из его ран хлещет кровь. Картинка перед глазами расплывается, но я отчаянно пытаюсь сохранять спокойствие, не понимая, что делать.
В моей груди становится тяжело, словно воздух густеет. Я замираю, не в силах двигаться. Всё вокруг меня будто замерло, я слышу только свой учащённый дыхание и бешеное биение сердца. Я остаюсь за камнями, стараясь быть незаметной, не двигаясь, сжимая грудь, будто это может как-то удержать меня от паники. С каждым движением и каждым криком в моей голове только одно — я не могу двигаться, не могу что-то изменить.
Парни, как автоматические куклы, подбегают к раненому режиссёру. Я не могу разглядеть их лица, всё размыто. Кто-то кидается к нему, другие стоят рядом, но всё происходит так быстро, что я не успеваю воспринять детали. Я не понимаю, что делать. Не понимаю, что происходит. Моя голова не может обработать происходящее.
Тело режиссёра безвольно лежит на земле, а кровь продолжает течь, заливая песок. Я не могу оторвать взгляд от этого, потому что мне кажется, что если я моргну, то всё это исчезнет, и я вернусь в свой обычный мир, где такие вещи не происходят. Но я не могу и не хочу двигаться.
Я не понимаю, что происходит, но продолжаю сидеть в своём укромном уголке, пытаясь не двигаться и не привлекать внимания. Вижу, как парни, молча, садятся в лодку. Режиссёра с ними нет, но на воде осталась кровь, и всё кажется каким-то нереальным. Лодка отрывается от берега и плывёт дальше, а я с трудом осознаю, что только что стала свидетелем чего-то ужасного. Парни увозят тело, и я не понимаю, куда, но как только лодка исчезает в темноте, в голове пронзается мысль: его больше нет. Они скинули его в реку. Я замираю.
Вдруг, мои ноги, как будто сами решают за меня, начинают двигаться. Я не осознаю, что делаю, просто выхожу из-за угла. Вижу, как парни возвращаются на берег, их лица остаются напряжёнными, но в лодке уже никого нет. Я стою перед ними, и, кажется, время останавливается. Всё вокруг звенит от тишины. Мои ноги становятся окаменевшими, и я падаю на песок, не в силах удержать равновесие.
Парни, заметив меня, мгновенно замолкают. Их глаза полны шока и неуверенности. Они не понимают, что я видела, что я знаю, и что теперь будет. Они не знают, как мне реагировать, и я понимаю, что я — свидетель преступления. Вся их уверенность исчезает, и теперь они стоят, не зная, что делать дальше.