Бумажная принцесса

Следующим утром я завтракаю в одиночестве. Мои ноги, особенно ступни, болят от трехкилометровой прогулки в новых, еще не разношенных туфлях. Мне снилось, как в погруженном в кромешный мрак тоннеле за мной гнался Чон Чонгук, его глубокий голос насмехался надо мной в темноте, его дыхание обжигало мою шею. Я проснулась до того, как он успел меня схватить, но мне нравится думать, что, если бы ему это удалось, я бы его задушила.
Мне не очень хочется идти в школу, и десять тысяч долларов, спрятанные в моем рюкзаке, так и манят меня. Уходи. Убегай. Начни все сначала.Но на кону еще больше денег...
Может быть, Чоны правы. Может быть, я проститутка. Пусть я ни с кем не спала за деньги, но я беру их от Хосока в обмен на неопределенные услуги в будущем. Миён сказала, что он спас ее, но по тому, как они себя ведут друг с другом, сразу видно, что она с ним спит.
Из коридора доносятся громкие шаги, и в кухню входит Тэхён. На нем только серые спортивные штаны, низко сидящие на бедрах. Я пытаюсь не глазеть на его накачанный пресс. Зато пристально смотрю на рану на его правом виске. Кровь больше не идет, сейчас это всего лишь красная линия длиной в два сантиметра, царапина на его идеальной коже.
Не обращая на меня внимания, он достает из холодильника апельсиновый сок и пьет прямо из картонной упаковки.
Надо взять на заметку: никогда не пить сок из упаковки, если не хочу, чтобы во рту появился герпес.
Я сосредоточенно поглощаю свой йогурт, притворяясь, словно парня здесь нет. Куда они с Чонгуком ездили вчера ночью и когда вернулись домой? Но почему-то мне кажется, что я не хочу этого знать.
Я ощущаю на себе его взгляд и поворачиваю голову. Тэхён стоит, опираясь на столешницу. Его синие глаза следят за тем, как ложка поднимается к моим губам, потом опускаются на подол моей футболки, в которой я сплю.
- Увидел что-то, что тебе понравилось? - громко спрашиваю я и отправляю в рот следующую ложку.
- Вообще-то, нет.
Я закатываю глаза и показываю ложкой на его голову.
- Что стряслось? Ударился головой о приборную доску, когда отсасывал у своего братца?
Он смеется, потом смотрит на дверной проем позади меня.
- Ты слышал это, Гук? Наша новая сестра считает, что вчера вечером я делал тебе минет.
В кухню входит Чонгук, тоже в одних спортивных штанах и с голой грудью. Он даже не смотрит в мою сторону.
- Может, она даст тебе несколько подсказок, - бросает парень. - Похоже, она знает, что делать с членом.
Я показываю ему средний палец, но он стоит ко мне спиной. Зато Тэхён прекрасно видит мой жест, и его губы медленно растягиваются в ухмылке.
- Круто. Мне нравятся телочки с характером, - растягивая слова, говорит он и отталкивается от столешницы, засунув большие пальцы под резинку своих штанов. - Что скажешь, Лиса? - Он произносит мое имя так, словно это ругательство. - Не хочешь показать нам, что у тебя есть?
Мое сердце останавливается. Мне совсем не нравится животная жестокость в его глазах. Он встает прямо передо мной. Затем его ухмылка становится шире, и его рука проскальзывает в штаны и обхватывает член.
- Теперь ты наша сестра. Так что давай, - парень двигает рукой по члену, - помоги своему брату.
Я не могу дышать. Мне... страшно.
Я бросаю взгляд на Чонгука, но он, скрестив руки на груди, стоит у шкафчиков. И забавляется происходящим.
Синие глаза Тэхёна затуманиваются.
- В чем дело, сестричка? Язык проглотила?
Я не в силах ответить ему. Мой взгляд перемещается на дверь, что ведет наверх. За мной есть еще одна, но мне не хочется поворачиваться спиной к Тэхёну, если придется спасаться бегством.
Парень замечает страх в моих глазах, начинает смеяться и тут же достает руку из штанов.
- О, ты только посмотри на это, Чонгук. Она нас боится. Думает, мы ее обидим.
Чонгук тоже смеется. Сидя на столешнице, он ухмыляется мне.
- Не наш метод. Девчонки сами прыгают к нам в постель.
Мне хочется сказать, что смысл сексуального насилия не в том, чтобы кого-то трахнуть, а в том, чтобы показать свою власть, но теперь мне понятно, что бояться было нечего. Им даже не нужно причинять мне боль. У них уже есть власть. Это... это было просто запугивание. Игра. Братья хотели, чтобы мне стало не по себе, и им это удалось.
Во время нашей трехсторонней дуэли взглядами в кухню входит Хосок. Он хмурится, когда замечает, что Тэхён стоит слишком близко ко мне, а Чонгук следит за всем, сидя на кухонной столешнице.
- Все в порядке?
Братья Чон наблюдают за мной, ждут, что я настучу на них.
Но я этого не делаю.
- Все отлично. - Я засовываю в рот еще одну ложку йогурта, хотя аппетит совсем пропал. - Мы с вашими сыновьями как раз узнаем друг друга поближе. Знаете, у них великолепное чувство юмора.
Губы Тэхёна дергаются в усмешке. Но как только Хосок отворачивается, его рука снова сжимается на промежности.
- Тебе понравилась вчерашняя вечеринка? - спрашивает Хосок .
Чонгук, глядя на меня, выгибает бровь. И снова ждет, расскажу ли я их отцу о том, как они бросили меня на обочине. Но и об этом я умалчиваю.
- Да, было здорово, - вру я. - Суперкруто.
Хосок усаживается за стол, пытаясь создать барьер между мной и его сыновьями, но эти действия лишь вызывают у Чонгука и Тэхёна насмешливые улыбки - они даже не стараются скрывать свою реакцию.
- Чем хочешь заняться на выходные?
- Все нормально, вы не обязаны меня развлекать, - отвечаю я.
Хосок поворачивается на стуле к сыновьям.
-А вы двое?
Подтекст: «Что мы будем делать с Лисой?» Я съеживаюсь, а между лопаток появляется неприятное ощущение, которое я начинаю называть « Чоновской занозой», в честь Чонов.
- У нас планы, - бубнит Чонгук себе под нос и выходит из кухни прежде, чем Хосок успевает снова открыть рот. Он поворачивается к Тэхёну, но тот поднимает вверх ладони и невинно моргает.
- Не спрашивай меня. Я средний сын. Буду делать то, что скажут остальные.
Хосок закатывает глаза, а я, несмотря на напряжение, тихо усмехаюсь, уткнувшись в тарелку. Тэхён делает то, что хочет. Никто не заставлял его засовывать руку в штаны и делать мне непристойные предложения. Ему нравится играть в эту игру, он делает это не раздумывая. Ему удобно притворяться, что Чонгук - их вожак, освобождая тем самым себя от ответственности.
- Что ж, тогда, может, ты дашь мне знать о планах Чонгука относительно тебя позже, - иронично говорит Хосока.
Тэхён заливается краской. Одно дело, когда он сам делает вид , что следует за Чонгуком , но совершенно иное, когда отец намекает на то, что Тэхён - марионетка.
- Раньше тебе было плевать, чем я занимаюсь на выходных. - Парень ставит упаковку с соком обратно в холодильник. Окинув Хосока таким испепеляющим взглядом, от которого у его отца могут поседеть все волосы на голове,
Тэхён вслед за братом покидает кухню.
Хосок вздыхает.
- Мне не выиграть премию «Отец года», да?
Я несколько раз постукиваю ложкой по столу, потому что прекрасно понимаю, что лучше не совать нос в чужие дела. Но сейчас Хосок сам втягивает меня в эти запутанные отношения, и если он не прекратит, последствия могут оказаться весьма плохими.
- Послушайте,Хосок, не поймите меня неправильно, к тому же вы знаете своих детей лучше, чем я, но действительно ли имеет смысл навязывать меня им силой? Честно, я бы предпочла, чтобы они и вовсе не обращали на меня внимания. Меня не обижает, что парни не рады моему присутствию, к тому же дом такой большой, что мы все можем не встречаться здесь по несколько дней.
Он внимательно всматривается в мое лицо, пытаясь понять, честна ли я с ним. Наконец Хосок робко улыбается.
- Ты права. Так было не всегда. Когда-то мы отлично ладили, но после смерти их матери все в нашей семье пошло наперекосяк. К сожалению, мои мальчики избалованы. Им не помешает доза реальной жизни.
И эта доза - я?
Я хмурюсь.
- Я не факультативное занятие. И знаете что? Я на себе испытала, что такое реальная жизнь. Это отстой. Я бы не стала навязывать реальную жизнь людям, которых люблю больше всего на свете. Я бы постаралась защитить их от нее.
Я встаю из-за стола и оставляю его в одиночестве.
В коридоре у кухни притаился Чонгук.
- Меня ждешь? - Мне ничуточки не стыдно за ехидство в моем голосе.
Чонгук окидывает меня взглядом, его синие глаза задерживаются на моих голых ногах.
- Просто интересно, что у тебя на уме.
- Я пытаюсь выжить, - честно отвечаю я ему. - И все, что я хочу, это поступить в колледж.
- Прихватив с собой крупный кусок состояния Чонов?
Его слова выводят меня из себя. Этот парень никогда не оставит меня в покое.
- А может, еще и несколько сердец Чонов, - сладким голосом говорю я.
И тут, набравшись смелости, я медленно провожу пальцем по мышцам на его голой груди, мой ноготь царапает гладкую кожу. У него перехватывает дыхание, почти незаметно, но мне точно не показалось.
Мое сердце начинает бешено стучать, а кровь пульсирует в тех местах, которые я бы точно не хотела связывать с Чон Чонгуком.
- Ты играешь в опасную игру, - хрипит он.
Как будто я этого не знаю. Но мне нельзя показывать Гуку, что он задел меня за живое. Я опускаю руку, сжимая пальцы в кулак.
- Я не знаю, как играть в эту игру по-другому.
От моей честности он теряется, и я ухожу. Мне нравится думать, что этот раунд остался за мной, но одновременно у меня такое ощущение, что каждая наша с Чонгуком стычка лишает меня частички моих жизненных сил.
Я провожу день, осматривая дом и прилегающие к нему территории. Рядом с бассейном находится пляжный домик, почти весь из стекла, внутри диван, несколько кресел и крохотная кухня. К берегу спускается лестница, но там так много камней, что язык не поворачивается назвать это пляжем - песок начинается достаточно далеко от береговой линии. Но здесь все равно красиво, и я с легкостью представляю себе, как сижу на камнях с чашкой горячего какао и книгой.
Трудно поверить в то, как сильно изменилась моя жизнь. Если на протяжении следующих двух лет самым страшным испытанием будут издевки братьев Чон, то это ничто по сравнению с тем, что я пережила в прошлом. Не нужно будет волноваться о том, что поесть или где переночевать. Не нужно будет переезжать из города в город в поисках быстрого заработка. Уже не придется сидеть у постели мамы и наблюдать, как она корчится и плачет от боли, а у тебя совершенно нет денег, чтобы купить лекарства, которые бы облегчили ее муки.
Эти воспоминания вызывают острый прилив грусти. Как и Хосок, мама не была лучшим в мире родителем, но она старалась, как могла, и я любила ее. И пока она оставалась со мной, я не была так безнадежно одинока.
А здесь, перед бесконечным океаном, который откатывается от моих ног и где поблизости нет ни одной живой души, одиночество наваливается на меня всей своей тяжестью. Не важно, что говорит или пытается сделать Хосок - мне никогда не стать членом семьи Чон.
Я возвращаюсь в дом.
В особняке стоит тишина. Парни ушли. Хосок в моей спальне оставил записку, в которой сообщил пароль от вайфая, номер своего мобильного, номер мобильного Иль Сона и написал, что будет работать. Под запиской обнаруживается маленькая белая коробочка. И тут у меня перехватывает дыхание. Я достаю смартфон так осторожно, словно он сделан из стекла. Раньше у меня были только обычные телефоны-«раскладушки», по которым можно было лишь позвонить и отправить сообщение. А этот... С таким можно с легкостью взломать какую-нибудь базу данных.
Все оставшееся время до вечера я играю в телефон, ищу всякую ерунду в поисковике и смотрю ужасные видеоролики. Это чудесно.
Около семи звонит Хосок и сообщает, что ужин накрыт, и они с Миён ждут меня на патио.
- Не возражаешь, если мы поужинаем здесь? - спрашивает мужчина.
Я смотрю на аппетитные блюда и на красиво освещенную террасу и стараюсь не закатывать глаза, потому что кто в здравом уме станет отказываться от такого?
- Нет, здесь классно.
Во время ужина мне предоставляется возможность увидеть Миён с другой стороны - незнакомой и уязвимой. Она склоняет голову и глядит на Хосока, хлопая ресницами. А Хосок? Человек, управляющий компанией, которая строит военные самолеты? Он принимает это как должное.
- Налить тебе еще вина, милый? - предлагает Миён, хотя бокал Хосока наполнен почти до краев.
- Нет. Все и так прекрасно. - Он непринужденно улыбается. - Со мной за столом сидят две очаровательные девушки. Стейк приготовлен отменно, а я только что заключил сделку с «Сингапур Эйр».
Миён хлопает в ладоши.
- Ты просто молодец! Я уже говорила тебе, какой ты потрясающий?
Она наклоняется ближе, прижимаясь грудью к его руке, и награждает влажным поцелуем. Хосок бросает на меня быстрый взгляд и осторожно отодвигается. Разочарованная, Миён еле слышно вздыхает и усаживается на свой стул.
Я уже впиваюсь в свой стейк. Мне еще ни разу не доводилось пробовать такое сочное мясо.
- От стейков полнеешь. Как и от всего красного мяса, - сообщает мне Миён.
- Лалисе не о чем волноваться, - коротко отвечает Хосок.
- Сейчас нет, но потом ты об этом пожалеешь, - предупреждает меня Миён.
Я смотрю на сочный кусок мяса в своей тарелке, потом на стройную фигуру Миён. По-моему, я правильно поняла, откуда она родом. Миён росла в нищете, как и я. Она зависит от щедрости Хосока и наверняка боится, что, если завтра утратит хотя бы крошечную частичку своей красоты, он ее бросит. Не знаю, права девушка или нет, но ее опасения вполне понятны. Я же голодна и хочу съесть свой стейк.
- Спасибо, что просветила.
Хосок подавляет усмешку, а Миён хмурится. На ее лице мелькает выражение, которое я не могу разобрать. Что-то типа разочарования или неодобрения. Она поджимает свои пухлые губы и поворачивается к Хосоку, начиная разговор о какой-то вечеринке, на которую они ходили еще до моего приезда.
Из-за чувства вины следующий кусок мяса кажется мне менее вкусным. Я ранила ее чувства, и теперь она закрылась от меня. Если не считать Намру, Миён была единственной в этом новом месте, кто отнесся ко мне по-дружески, а я взяла и обидела ее.
-Может, нам устроить вечеринку в честь того, что Лалиса стала членом нашей семьи? - предлагает Хосок, чтобы вовлечь меня в их беседу.

Ох, Хосок. С тех пор как он вытащил меня из стрип-клуба, мне не на что жаловаться, но тусоваться в компании этих уродов из школы? Пусть лучше у меня один за другим вырывают ногти из пальцев.
Я откладываю вилку.
- Мне не нужна вечеринка. Вы уже дали мне все необходимое.
Миён кладет голову на застывшее плечо Хосока.
- Хосок, не волнуйся. Лиса сама найдет себе друзей, не правда ли, дорогая?
Я согласно киваю.
- Да.
Я выдавливаю из себя свою самую лучшую улыбку, и это, по-видимому, срабатывает, потому что Хосок заметно расслабляется.
- Ну ладно. Никакой вечеринки.
- Хосок лучше всех, согласна? -Миён начинает играть с пуговицей его рубашки. Она делает это с видом собственницы, словно пытается защитить свою территорию. Мне хочется убедить ее, что я не представляю угрозы, но не знаю, поверит ли она мне. - Мы его испачканные голу́бки (* так называли женщин лёгкого поведения) . - Будем надеяться, он не выгонит нас, когда мы станем чистенькими.
- Никто никогда не выгонит Лису. Она теперь одна из Чонов, - заявляет Хосок.
Я перевожу взгляд на Миён, и по натянутому выражению ее лица мне становится понятно, что она не оставила без внимания тот факт, что ее имя названо не было.
- Разве? Я думала, она дочь Намджуна. Ты что-то недоговариваешь? - нервно спрашивает Миён.
Хосок здрагивает, словно она его ударила.
- Что? Нет! Конечно, она дочь Намджуна . Но он... - Хосок сглатывает. - Он умер, и теперь Лалиса стала частью нашей семьи, как мальчики стали бы частью семьи Намджуна, случись что со мной.
- Разумеется. Я просто хотела лишний раз подчеркнуть, что ты щедрый. - Ее голос становится похож на кошачье мурлыканье. - Очень-очень щедрый.
С каждым словом девушка придвигается все ближе к Хосоку и уже практически сидит у него на коленях. Хосок перекладывает вилку в левую руку и опускает правую на спинку стула Миён. В его взгляде, направленном на меня, мольба о понимании. Я использую ее точно так же, как она использует меня.
И я понимаю его, честно. Этот человек потерял сначала свою жену, а вскоре и лучшего друга. А я знаю, каково это - терять своих любимых, так что если Миён заполняет собой пустоту в его душе, то тем лучше для него.
Но у меня нет желания смотреть на них.
- Я пойду в дом, возьму... - Мне уже нет смысла заканчивать предложение, потому что Миён уже взгромоздилась на Хосока. Я в изумлении наблюдаю, как она седлает его и тянет за уши, как лошадь-качалку.
- Не здесь, Миён. - Хосок вновь бросает взгляд в мою сторону.
Я начинаю удаляться - быстро - в сторону кухни. Позади меня Миён успокаивает Хосока.
- Ей семнадцать, дорогой. Наверняка она знает о сексе больше, чем мы с тобой, вместе взятые. А если нет, твои мальчики очень скоро откроют ей глаза.
От этих слов меня передергивает, но колдовские чары Миён делают свое дело, потому что до меня доносится стон Хосока.
- Подожди, Миён . Подожди.
Она хрипло хихикает, а стул Хосока начинает поскрипывать. Черт, до чего же огромное это патио!
Когда я забегаю в дом, из кухни выходит Тэхён. Он заглядывает мне за спину, и его совершенно не смущает то, что происходит на террасе.
- Добро пожаловать в наш королевский дворец, - говорит он мне. А затем его губы растягиваются в злобной ухмылке, и Тэхён кричит: - Не забудьте о презиках! Хватит с нас алчных незаконнорожденных детишек.
Моя улыбка тут же гаснет.
- Ты ведешь себя как подонок. Тебя кто-то научил, или это получается само собой?
Тэхён на секунду теряется, но Чонгук словно маячит у него за спиной, и парень хватается за свою промежность.
- Давай поднимемся наверх, и я покажу, каким могу быть хорошим?
- Нет уж, я пас. - Я хладнокровно прохожу мимо него и только на лестнице перехожу на бег.
Оказавшись в своей комнате, я начинаю перечислять все причины, почему не получится убежать отсюда прямо сейчас. Я напоминаю себе, что не голодаю. Что у меня в рюкзаке десять штук баксов. Что мне не нужно оголяться перед жадными мужиками, которые сжимают в своих потных ладонях долларовые купюры. Я смогу выдержать два года грязных предложений и оскорблений от братцев Чон

Весь оставшийся вечер я не выхожу из комнаты и занимаюсь тем, что ищу вакансии на неполный рабочий день в своем новеньком «Макбуке», который волшебным образом появился на моем столе. Общественный транспорт здесь не ходит, но прошлой ночью я проходила мимо автобусной остановки, не так далеко отсюда - наверное, метрах в четырехстах от дома.
На следующий день я дохожу до остановки, засекая время: прогулка быстрым шагом занимает десять минут, а идти мне чуть больше полукилометра. Расписание воскресного автобуса оставляет желать лучшего - один раз в час, и здесь он останавливается в шесть. Так что, если я найду работу, по воскресеньям мне придется вставать ни свет ни заря.
Когда я возвращаюсь домой, меня догоняет блестящий внедорожник Чимина. Его волосы торчат в разные стороны, на шее красные отметины. Если бы на его месте был кто-то другой, я бы подумала, что парень только что занимался сексом, но Чимин выглядит слишком рассерженным для таких умозаключений. Может, он дрался с енотом.
- Что ты делаешь?! - рявкает он.
- Иду пешком.
- Залезай. - Парень останавливает машину и распахивает дверь. - Тебе лучше не ходить здесь в одиночку.
- А район кажется таким милым. - Огромные дома. Лужайки еще больше. Кстати, прошлой ночью его братьям ничего не стоило бросить меня одну на этой дороге. - Самое страшное, что случилось со мной сегодня, это когда большой плохой дядька пытался заманить меня в свой пикап. Но я не такая глупая, как кажется.
Чимин неохотно улыбается.
- У меня нет конфет и мороженого, так что по умолчанию меня можно считать безвредным.
- Не-а, просто дерьмовым похитителем.
- Ну так ты садишься, или мы все воскресенье будем блокировать движение?
Я оглядываюсь и вижу приближающуюся к нам машину. Черт, а почему бы и нет? Дорога до дома не займет много времени.
Чимин молчит всю поездку, лишь пару раз потерев руку. Через несколько минут он останавливается у входа и ставит машину в режим парковки.
- Спасибо, что подвез, Чимин. - Но он остается в салоне, и я оборачиваюсь и зову: - Ты идешь?!
Он поднимает глаза на дом.
- Нет. Мне нужно поплавать. Много и долго.
И тут парень снова потирает свою руку, словно к ней пристала грязь, от которой он никак не может избавиться. Заметив, что я смотрю на него, Чимин хмурится.
Мне хочется спросить его о том, что случилось, но на его лицо словно повесили табличку «Посторонним вход воспрещен», и я проглатываю слова, но гляжу на него с беспокойством, это своего рода приглашение. «Я повидала много дерьма», - пытаюсь передать ему мысленно я. Но в ответ он лишь стискивает челюсти.
На моей кровати лежит очередная записка от Хосока. Я взбираюсь на бело-розовое облако и сворачиваюсь клубочком у изголовья, чтобы прочитать ее.
Прости за вчерашний ужин. Больше такого не повторится. Утром Иль Сон отвезет тебя в школу. Только сообщи ему время.
P.S. Твоя машина уже в пути. Модель нужного цвета была только в Калифорнии.
Боже, пожалуйста, только пусть это будет не розовый! Я умру, если мне придется водить машину-мечту всех Барби из Малибу.
И тут же я подскакиваю на кровати. Поверить не могу, что такая мысль пришла мне в голову. Машина - это машина. И я должна быть благодарна за нее. И какая разница, какого она цвета? Даже если она будет розовой, я встану на колени и поцелую брызговик цвета жвачки.
Господи, прошла всего неделя, а я уже превращаюсь в избалованную куклу.