Переходный возраст
Чем ближе мы были к дому Эдварда, Беллы и Ренесме, тем яснее становилось, что внутри происходит какой-то скандал. Мы с Джаспером переглянулись.
— Как думаешь, что на этот раз? — усмехнулся он.
— Понятия не имею, — пожимаю плечами, — Но надеюсь, что в этот раз всё обойдётся без поломанной мебели и необходимого впоследствии ремонта.
Джаспер тихо рассмеялся, а мне было даже интересно, в чём была причина очередного скандала.
Ренесме росла удивительным ребёнком. Идеальным. Но когда её биологический возраст достиг шести лет, мы все столкнулись с началом её переходного возраста. И тогда спокойная жизнь закончилась.
Безусловно, её любовь к близким никуда не делась, и она не хотела задеть родителей или нас. Она не стала резко другим человеком, но теперь в ней присутствовала черта, к которой никто не был готов. Бунтарство.
Каждое слово теперь ставилось под сомнение, каждое замечание переворачивалось в ответ, а каждое решение яро оспаривалось. Но, в основном, всё сводилось к одному — она считала, что мы слишком опекаем её.
Каждый раз, когда мы советовали, как лучше поступить, она воспринимала это не как заботу, а как контроль и попытка изолировать, запереть её в невидимых стенах.
Заходим в дом в тот момент, когда девочка громко хлопает дверью своей комнаты. А следом слышу тяжёлый вздох Беллы.
— Что у вас опять произошло? — подхожу к подруге и приобнимаю её за плечи.
— Хочет идти в школу, — ответила она, — Одна.
Мои брови взлетают вверх.
— Что она хочет? Откуда у неё вообще эта идея? Зачем..
Вопросы вырываются один следом за другим, а непонимание совместно с шоком растёт в геометрической прогрессии.
— Если бы мы знали... — протягивает Эдвард, потирая переносицу.
— Когда она вообще это решила? До этого же не было подобных разговоров.
— И мыслей тоже, — дополняет Эдвард и продолжает, встречаясь со мной взглядом: — Не то чтобы я специально лез в её голову...
Поспешно киваю, и он замолкает. Все в этой комнате знали, как в последнее время младшая Каллен реагировала на дар своего отца. Она считала это очередной попыткой взять её жизнь и её саму под контроль. Очередной причиной для конфликта.
— Мария, — Белла поворачивается ко мне, — Поговоришь с ней?
— Конечно, — киваю, погладив её по плечу, — Разве может быть иначе?
Путь до комнаты названной племянницы мне был очень хорошо знаком, но из-за ссор, которые в последнее время заканчивались небольшими разрушениями, из-за чего было необходимо делать ремонт. Поэтому сейчас, двигаясь по коридорам дома Калленов, я не могла не подмечать небольшие изменения в интерьере.
А когда подошла к нужной двери, замерла на мгновение, собираясь с мыслями перед тем, как постучать. Ренесме наверняка уже знала, что я пришла, и слышала наш небольшой разговор с её родителями, но этим маленьким жестом хотелось подчеркнуть, что мне важно её желание на частную жизнь.
Осторожно поднимаю руку и дважды ударяю кулаком о деревянную поверхность. Внутри меня спутались чувства волнения и трепета. Я не знала, чего ожидать, но надеялась, что наш разговор пройдёт лучше, чем тот, что был у неё с родителями.
После короткой паузы дверь открылась, и я увидела её. Бронзовые волосы чуть спутались, капилляры в глазах полопались, а на щеке небольшой отпечаток от подушки — наверняка плакала, уткнувшись в неё лицом. В памяти пронеслись воспоминания того, как я сама делала тоже самое.
— Привет, — слегка улыбнувшись, она произнесла она, — Родители подослали шпионку?
— Разве шпион может быть таковым, если хоть кто-то подозревает его в этом? — говорю с такой же улыбкой.
Хотелось обнять её, но нужно было дать ей время и считаться с личным пространством. Поэтому через пару секунд наших переглядок я мягко задала ещё один вопрос:
— Могу ли я войти?
Но вместо ответа она притянула меня к себе и крепко обняла.
Этот простой жест, несмотря на всю свою спонтанность, казался мне крайне значимым. Я обняла её в ответ, прижимаясь щекой лицо к её плечу, вдыхая знакомый аромат, который давно ассоциировался у меня с ощущением дома. Мы стояли так несколько мгновений, молча, а потом прошли внутрь комнаты.
— Что у вас произошло? — спрашиваю, когда мы опустились на её кровать.
— Ты же уже знаешь, — вздыхает она.
— Да, — киваю в ответ, — И я, мягко сказать, удивлена. Раньше ты не горела желанием идти в школу, к тому же, твои родные все эти годы отлично справлялись с твоим обучением.
— Ну... — она погладила покрывало и слегка сжала ткань в кулаке, — Теперь я думаю иначе и хочу пойти учиться, как обычный человек.
— Но ты не обычная.
— Да, — лёгкий кивок, — В этом и проблема.
— Нэсс, ты чего? — опускаю руки на её плечи и заглядываю ей в глаза, — Если ты хочешь, ты, конечно же, можешь пойти учится, но, пожалуйста, давай сделаем это позже? Хотя бы через год, а лучше через пару лет. Ты ведь помнишь позицию Вольтури?
— Дело не в них, — она отводит взгляд, — Как мне жить в мире, в котором я не являюсь своей?
— Что такое ты говоришь? — пытаюсь снова поймать её взгляд, но она дёргается и отодвигается, и это заставляет моё мёртвое сердце сжаться.
— Ты не понимаешь, — вздыхает она, глядя в стену. — Я чужая для вампиров, чужая для людей. Отличаюсь ото всех вокруг.
— Но ведь это не плохо.
— Но и не хорошо, — протестует она, —Как мне налаживать социальные контакты с кем-либо, если меня попросту не будут понимать?
— Почему же? — её последние слова меня всерьёз удивляют, — У нашей семьи много друзей среди вампиров и оборотней. То, что мы относимся к разным видам, совсем не значит, что мы не можем сосуществовать.
Она поворачивает ко мне лицо, в её глазах читается боль. — Вы просто не понимаете, — продолжает она. — Вы все живете в своих мирах, где каждый знает свое место. А я словно тень, которая не принадлежит ни одному из них. Все мои родные — твои друзья. Даже то, что вы по сути отшельники среди всего общества вампиров, у вас одна диета. А квилеты тысячелетиями являются одной семьёй. Никого, кто бы отличался слишком сильно. Кроме меня.
Я сглатываю комок в горле, образовавшийся после её слов. И из-за того, что ни на секунду не задумывалась о том, что Ренэсме может думать о чём-то подобном.
Капли дождя постучали в окно, солнце скрылось за тучами, комната стремительно погрузилась во мрак. Погода будто подстроилась под настроение девочки.
— Ты ведь не одна такая, — пытаюсь зажечь искру надежды в её сердце, когда сама не верю в то, что могу это сделать, — Есть ещё полукровки.
— Которых буквально единицы во всём мире, что даже если постараешься, не найдёшь.
Молчание заполняет пространство между нами на несколько долгих минут, тянущихся целую вечность. И хоть в моём мозге мыслительные процессы происходят быстрее, придумать ответ у меня не получалось. Напряжение между нами нарастало.
— Почему ты раньше не говорила о том, что тебя это гложет?
— Потому что меня бы не поняли, — она снова поднимает на меня свой взгляд, — Ты ведь сейчас не понимаешь.
— Но мы любим тебя, мы всегда рядом и готовы придумать решение...
— Я уже нашла его, — Ренэсме перебивает меня.
— Школа? Чем это тебе поможет?
— Я не знаю, как общаться с людьми, которые выросли в обычном мире, но у меня есть шанс научиться этому. пока я ещё могу. К ним я ближе, чем к вам.
— Но ведь через год...
— Через год я перестану взрослеть и меняться, но такой же, как обычный вампир, мне никогда не стать. Всегда буду слабее.
— Ты говоришь так, будто хочешь уйти от нас... — озвучиваю пугающую мысль.
— Нет, — она качает головой, — Но хочу попробовать и ту часть жизни, где я сильнее. Хочу побыть обычным подростком, найти друзей, — на её лице появляется печальная улыбка, а щёки слегка розовеют, — любовь.
— Л-любовь? — смотрю во все глаза на девочку, а её, кажется, развеселило выражение моего лица.
— Ну, — она улыбается шире, — Мои родители и вы с Джаспером именно в школе встретили друг друга и полюбили.
— Да, но... — пытаюсь оформить кашу из мыслей в моей голове во что-то адекватное, но не выходит. А взгляд тем временем находит фотографию Беллы и Эдварда со школьной дискотеки. Она висела прямо над рабочим столом, и, кажется, стала одной из причин возникшего желания Ренэсме.
— Не знаю, что сказать.
— Я тебя шокировала? — лёгкий смешок, — Вот уж не думала, что тема любви заставит тебя потерять дар речи.
— И не только меня, — только сейчас решаю прислушаться к тому, что происходит в гостинной, — Твои родители в шоке.
— И хорошо, — она снова смеётся, — Вам нужно пройти все стадии отрицания, прежде чем вы смиритесь с тем, что я пойду в школу. Причём без вас, одна.
— Ты окончательно всё решила?
— Да, — уверенность и решимость в её взгляде и голосе даже пугают.
Одной мне со всем этим точно не справиться. Хорошо, что у меня нет ребёнка, тем более подростка.