Глава 5. Любовь оставляет шрамы
Сиссилия вернулась в Хогвартс с тяжёлым сердцем, готовая поделиться с Фредом всем, что произошло дома. Она ещё раз мысленно перебирала их последний разговор, убеждая себя, что он действительно поймёт её и поддержит. Взойдя в замок и почувствовав знакомую атмосферу, она была уверена, что всё наконец наладится, как только они поговорят.
Но в первые же дни после возвращения стало ясно, что что-то пошло не так. Фред не подошёл к ней, не встретился с ней взглядом, и, более того, каждый раз, когда она пыталась заговорить с ним, он отворачивался, делая вид, что её не замечает. В коридорах он прохаживался с Джорджем и друзьями, шутил и смеялся, но его улыбка стала какой-то другой, пустой, и она могла поклясться, что, даже смеясь, он едва заметно хмурился, стоило ей оказаться рядом.
С каждым днём это становилось всё более невыносимо. Однажды Сиссилия набралась смелости и решила подойти к нему в Большом зале за завтраком. Когда она подошла к гриффиндорскому столу, её сердце бешено колотилось.
— Фред, можно поговорить? — тихо спросила она, вглядываясь в его лицо, пытаясь уловить хоть тень прежнего тёплого взгляда.
Фред повернулся к ней, на мгновение во взгляде мелькнуло что-то тёплое, но он тут же отвёл глаза, возвращаясь к разговору с Джорджем.
— Извини, Сиссилия, я занят, — сухо ответил он, не удостоив её даже взгляда.
Сиссилия замерла, чувствуя, как внутри всё обрывается. Она хотела сказать ему, что на каникулах произошли ужасные вещи, что её заставляют отказаться от него, но он даже не дал ей шанса.
Наконец она не выдержала и схватила его за руку, пытаясь его остановить:
— Фред, пожалуйста... Почему ты так со мной?
Фред посмотрел на её руку, будто она была чем-то чуждым, и медленно высвободил её из своей. В его взгляде было что-то холодное и отстранённое, чего она раньше не видела.
— Почему, Сиссилия? — его голос был едва слышен, но в нём сквозила горечь. — Потому что я устал. Я устал ждать, пока ты наконец решишь, что для тебя важно, — прошептал он, стараясь говорить ровно, но в голосе была едва заметная дрожь. — Ты вечно метаешься между мной и своей семьёй. А я не хочу быть кем-то... второстепенным в твоей жизни.
Он встал и вышел из зала, оставив её стоять у гриффиндорского стола, среди удивлённых взглядов студентов. Сиссилия чувствовала, как её глаза наполняются слезами, но она не могла пошевелиться. Его слова ранили её до глубины души.
В отчаянии она вышла в пустой коридор и прижалась к холодной стене, чувствуя, как дрожат её руки. Все её попытки рассказать Фреду, что она решила бороться ради их чувств, оказались тщетными. Его слова звучали в голове, словно приговор. Она не могла винить его за то, что он устал от её метаний — слишком долго она сама не могла решиться отстоять своё счастье перед семьёй.
Сейчас ей казалось, что она упустила единственный шанс, и сердце её сжалось от страха, что теперь уже ничего не вернуть.
Сиссилия провела несколько бессонных ночей после разговора с Фредом, его слова постоянно звучали у неё в голове, словно приговор. Она не могла просто сдаться, не могла позволить себе отпустить их чувства. Наконец она решила, что больше не станет ждать и бояться. Она должна поговорить с Фредом и попытаться объяснить всё, что накопилось на душе.
Ранним утром она дождалась, когда он выйдет из Гриффиндорской башни один. Когда он увидел её, его взгляд сначала был удивлённым, а затем снова стал холодным, как в последние дни. Но на этот раз Сиссилия не собиралась уходить, не получив ответа.
— Фред, нам нужно поговорить, — начала она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, хотя внутри она дрожала от волнения.
Он хотел было пройти мимо, но её взгляд и напряжённость в её голосе остановили его. Нехотя он кивнул и повёл её в пустую учебную аудиторию, чтобы никто не подслушал их разговор.
Они стояли напротив друг друга в тишине, и, наконец, Сиссилия заговорила:
— Я понимаю, что тебе надоело ждать, — тихо сказала она, — но, Фред, я правда пытаюсь понять, как мне справиться с этим... с тем, что происходит дома. Беллатриса требует, чтобы я выбрала «правильный» путь, и не даёт мне ни свободы, ни выбора. Она хочет устроить мою жизнь за меня, как будто я — просто пешка в её игре.
Фред слушал её, не перебивая, и на его лице постепенно исчезало холодное выражение. Он видел, что Сиссилия действительно мучилась и что её борьба была намного сложнее, чем он себе представлял.
— Почему ты не сказала мне раньше? — мягче спросил он, не отводя взгляда. — Почему ты всегда ставила свою семью выше наших чувств?
Сиссилия опустила голову, чувствуя вину за свои колебания.
— Я боялась, Фред. Боялась, что если выберу тебя, то потеряю всех остальных. Моё прошлое и моя семья — это всё, что я знала до встречи с тобой. Но теперь я вижу, что бояться больше нельзя. Я не хочу жить под диктовку Беллатрисы. И я не хочу терять тебя из-за их предрассудков.
Фред сделал шаг к ней, его глаза смягчились.
— Сиссилия, — сказал он, беря её руки в свои, — ты не одна в этой борьбе. Я тоже не хочу тебя терять. Если мы действительно важны друг для друга, то давай попробуем вместе что-то с этим сделать.
Она взглянула на него с надеждой, с трудом веря, что он готов бороться вместе с ней, несмотря на всё, что их разделяет.
— Но что мы можем сделать? — прошептала она, боясь даже надеяться.
Фред чуть усмехнулся, словно размышляя.
— Мы можем начать с того, чтобы жить, как мы сами считаем нужным. Твоя семья может думать что угодно, но мы не обязаны подчиняться их правилам. Хочешь быть со мной — будь со мной, несмотря ни на что.
Сиссилия кивнула, ощутив тёплую волну уверенности. Она сжала его руки крепче, глядя ему прямо в глаза.
— Я готова, Фред. Я готова бросить вызов Беллатрисе, моей семье и всему, что от меня ждут. Если ты рядом, я справлюсь.
Фред улыбнулся, а его глаза вспыхнули прежним огоньком.
— Вот это звучит, как моя Сиссилия, — с искоркой в голосе сказал он. — Мы справимся, я тебе обещаю. И я всегда буду рядом, как бы трудно ни было.
Они обнялись, и, казалось, все сомнения и страхи рассеялись, оставив только уверенность в том, что они смогут преодолеть все трудности, если будут вместе.
После того разговора Сиссилия чувствовала себя намного легче. Она знала, что приняла правильное решение — больше не бояться, не скрывать свои чувства. Но то, что должно было стать началом нового этапа их отношений, не прошло так гладко, как она ожидала.
В следующие дни, хотя они с Фредом проводили время вместе, что-то всё же неуловимо изменилось. Фред был с ней, как и раньше, но Сиссилия чувствовала, что его внимание стало немного отстранённым, а в его взгляде всё чаще появлялась печаль. Они всё чаще оказывались на разных волнах, и она не могла понять, в чём дело.
Однажды вечером, когда они сидели в коридоре рядом с огнём в камине, Сиссилия решилась спросить его, что происходит.
— Фред, — тихо начала она, не в силах больше молчать, — что происходит? Ты что-то скрываешь от меня?
Фред вздохнул и, не глядя на неё, протёр лицо руками.
— Я не скрываю, Сиссилия. Просто... мне тяжело. Я хочу тебе помочь, но не могу. Ты ведь хочешь бороться с Беллатрисой и всеми этими традициями, но я боюсь, что ты не сможешь сделать этого без того, чтобы не потерять всех. Я не могу быть тем, кто будет тебе мешать. Я не могу быть тем, кто делает твою жизнь ещё сложнее, — его голос стал тихим, почти растерянным.
Сиссилия почувствовала, как её сердце снова сжалось. Она думала, что их разговоры о борьбе и принятии решений для себя привели к пониманию, но оказалось, что Фред переживает за неё ещё сильнее, чем она думала.
— Ты не понимаешь, Фред, — сказала она, беря его за руку, — ты не понимаешь, что я готова сделать ради нас. Я не могу больше прятать свои чувства, не могу быть тем, кем меня хотят видеть все вокруг. Я готова бороться за нас, даже если это означает потерять всё остальное.
Фред поднял взгляд, и в его глазах была боль, которую Сиссилия не замечала раньше.
— Я знаю, что ты готова бороться, Сиссилия, — сказал он. — Но я боюсь, что в какой-то момент ты почувствуешь, что меня недостаточно, что я не смогу тебе помочь, что твоя семья окажется сильнее. Я не хочу быть тем, кто потеряет тебя в итоге.
Её сердце пропустило удар. Он был прав, и она знала, что эта борьба будет не только с её семьёй, но и с собственными сомнениями.
— Я не потеряю тебя, — шепотом ответила она. — Я не позволю тебе уйти, Фред. Ты стал для меня всем. Мы можем сделать это вместе, если мы будем верить друг в друга. Я верю в нас.
Фред тяжело вздохнул и, наконец, повернулся к ней.
— Тогда обещай мне, что ты не оставишь меня, когда всё станет тяжело. Обещай, что ты не позволишь себе быть сломленной.
Сиссилия посмотрела ему в глаза и, чувствуя, как её сердце бьётся быстрее, сказала:
— Я обещаю. Я не оставлю тебя. Мы пройдем этот путь вместе, несмотря ни на что.
Фред посмотрел на неё с тревогой, но его глаза всё же заискрились слабой надеждой.
— Тогда давай сделаем это. Давай сделаем так, чтобы наше будущее было нашим, а не тем, что нам навязывают.
Они обнялись, и на мгновение всё вокруг исчезло. Все страхи и переживания были отброшены, оставаясь лишь обещание быть рядом, несмотря на всё.
Но эта борьба, о которой они говорили, только начиналась. Беллатриса, их семьи и магический мир в целом не отпустят их так просто. Но Сиссилия и Фред были готовы встретиться с этим вместе, шаг за шагом, не позволяя ничему разрушить их связь.