Часть 13
Как-то на телефон Дазая позвонили. Насмешливый голос произнёс в трубку, когда Осаму ответил на звонок:
— Хочешь получить Дос-куна?
— Конечно, — ответил Дазай. — Только какой смысл тебе его сдавать?
— Я люблю, Дос-куна, он мой лучший друг, но одновременно с этим, я хочу провести эксперимент, — проговорил голос в трубке.
— Откуда мне знать, что это не ловушка?
— Оттуда, что это говорит тебе Гоголь. Я держу своё слово и играю по правилам. Если хочешь отомстить за своего сына, я скажу, куда тебе подъехать. Приезжай один, иначе игры не будет. Я уйду, воспользовавшись способностью и вытащу Фёдора, если пойму, что что-то не так.
— И что же ты задумал, Гоголь-кун?
— О-о-о! Вы скоро об этом узнаете, Дазай-кун, — Гоголь расхохотался и продолжил: — Вам понравится мой план, я в этом уверен.
— Я приду, но только с одним условием.
— Каким же?
— Если ты сдашь мне эспера, который, использовав на Чуе свою способность, заставил его забеременеть. Если не согласен, сделки не будет.
Николай усмехнулся
— Дос-кун был прав, ты действительно его любишь.
— Так что скажешь?
— Я сдам его тебе.
— Отлично. Договорились.
После того, как Гоголь выдал Дазаю местонахождения эспера, из-за способности которого Чуя забеременел, тот сказал Николаю:
— Мне нужно два дня. Я должен спасти Чую, завтра позвони мне и назови адрес, куда приехать, буду один.
— Хорошо. Я верю тебе, поскольку слышал, что ты держишь слово.
Не теряя ни минуты, Осаму тут же собрался и куда-то уехал, не сказав Чуе ни слова. Однако тот частично подслушал его разговор с Гоголем и отправился за ним следом.
Когда Дазай, угрожая эсперу пистолетом, собирался прикоснуться к нему, чтобы обнулить способность, рядом появился Чуя и произнёс:
— Постой, Дазай. Давай спросим у него кое-что.
— Что именно? Чуя, я хочу спасти твою жизнь.
— Я долго думал о том, что произошло и теперь, я не хочу убивать этого ребёнка. Ты не можешь понять, каково это — ощущать в себе новую жизнь.
— Но она тебя убивает и убьёт в конце-концов.
— Я знаю, но возможно, этот эспер может сделать иначе?
— Может быть. Но я не смогу, наверное, обнулить его потом.
— Почему?
— Это не важно, ладно, давай поговорим с ним.
— Всегда ли твоя способность убивает? — спросил Чуя, обращаясь к Ки-но Цираюки, для устрашения засветившись красным и приподнимая его в воздух.
Тот молчал и тогда Накахара отбросил его к стене, больно ударив о неё спиной.
— Мне кажется, он не настроен на разговор, — произнёс Осаму. — Нужно отвезти его в пыточную. Думаю, что там он станет разговорчивее.
— Что ж, в пыточную, значит, в пыточную. Сам пойдёшь или помочь?
***
Час спустя Чуя с Дазаем отвезли эспера в порт и, спустившись на лифте на третий уровень подвала мафии, определили Ки-но в одну из камер. Посадив человека на странный стул, больше похожий на гинекологическое кресло, Чуя приковал его руки оковами, которые были присоединены к креслу, а на животе застегнул ремни, при этом ноги эспера были согнуты в коленях и так же удерживались оковами.
Осаму надел на руки резиновые перчатки и, взяв паяльник, включил его в розетку, Чуя же расстегнул ремень на брюках пленника и стянул их с него вместе с трусами.
— Не надо, — взмолился Ки-но, сразу же поняв для чего мафиози нужен паяльник и почему его усадили именно в такое кресло. — Я согласен ответить на ваши вопросы.
— Что ж, прекрасно. Мы не хотим тебя пока убивать, поэтому я тебя слушаю очень внимательно, — сказал Дазай.
— У моей способности есть две стороны, одна может убить, вторая нет. Я могу её контролировать и переключать по желанию, а также сделать так, чтобы она не убила того, на ком была применена.
— И ты готов с нами сотрудничать добровольно? — задал вопрос Осаму.
— Согласен. Я понял, что вы серьёзные ребята. Но пообещайте, что не убьёте меня потом.
— Твоя жизнь теперь зависит от его жизни, — произнёс Дазай, кивнув на Чую. — Если с ним что-то случится, ты умрёшь мучительной смертью. Для начала я сдеру с тебя кожу и вставлю в задницу раскалённый паяльник. Ты будешь медленно подыхать и, скорее всего, умрёшь ты от болевого шока.
— Я вас понял. Вы хотите сохранить этого ребёнка?
— Да, — сказал Чуя, а пленник кивнул в ответ.
— Хорошо. Я сделаю так, чтобы оба остались живы.
— Прекрасно. Чуя, отведи его на второй уровень и запри в одной из камер. А у меня ещё есть тут дела. Сейчас приведут ещё кое-кого, нужно его допросить.
— Хорошо, — Накахара отстегнул пленника от стула и повёл его к лифту.
***
Вечером перед тем, как поехать домой, Осаму зашёл в кабинет Огая и рассказал ему о Ки-но Цираюки и о его способности.
— Если со мной что-то случится, проследи за тем, чтобы с Чуей всё было хорошо, отец.
— Что с тобой может случиться? — задал вопрос Мори, посмотрев сыну в глаза. — Что ты задумал?
— Да ничего, говорю просто на всякий случай. Мы решили оставить этого ребёнка. Это ведь твой внук.
— Всё это как-то странно. И сама эта ситуация, а то, что Чуя беременный от тебя и вовсе в голове не укладывается. Вы ведь так ненавидели друг друга.
— Как видишь, всё не так, как кажется.
— Ладно, не хочу копаться в этом. Вы ведь взрослые люди, знаете, что делаете.
Покинув кабинет босса, Осаму зашёл к исполнителю.
— Поехали домой, Чуя, — проговорил Дазай, Накахара, кивнув, взял плащ и шляпу, и вышел из кабинета, дождавшись, когда из него выйдет Осаму, он закрыл дверь на ключ.
Когда парни приехали в квартиру Чуи, последний принялся за приготовление роллов, а Дазай засел за ноутбук, сказав, что ему нужно поработать. На самом деле Осаму хотел привести дела в порядок на всякий случай, так как не знал точно, чем закончится завтрашняя встреча с Гоголем и Достоевским. Сделав то, что хотел и написав два прощальных письма, одно для Мори, второе для Чуи, Осаму закрыл ноутбук и прошёл на кухню.
— Ты что, курил? — спросил Дазай любовника, почувствовав запах сигаретного дыма и увидев, как Чуя закрывает окно.
— Немного, — ответил Накахара, подходя к столу и продолжая готовку.
— Ты должен бросить.
— Я знаю, но это не так просто сделать.
— Помощь не нужна?
— Нет. Я уже почти закончил.
Поужинав, эсперы решили выпить чаю в гостиной, куда они и направились с двумя дымящимися кружками. Присев на диван рядом с Осаму, Чуя спросил, делая несколько глотков из чашки:
— Как ты нашёл этого эспера? Я слышал, как ты разговаривал по телефону, кто тебе сказал, где его искать?
— Анго, — соврал Дазай. Он не хотел, чтобы Чуя знал правду, даже если бы Накахаре не удалось помешать завтрашней встрече, Осаму был уверен, что напарник потащится за ним, а он не хотел подвергать его риску в его положении, да и он ведь дал слово, что будет один.
— И откуда он узнал, где его искать?
— Я не знаю, Чуя. Да и какое это имеет значение? Главное, что мы нашли этого человека. — Осаму сделал несколько глотков из чашки, а Чуя отпил из своей и поставил её на стол.
— Мне кажется, что ты что-то от меня скрываешь, — проговорил Чуя и, накрыв ладонью руку любовника, провёл по ней пальцами, а другой рукой взял чашку у Осаму, поставив её рядом со своей.
— Ну с чего такие мысли? Ничего я не скрываю от тебя, — Дазай посмотрел в голубые озёра своими карими омутами.
— Ладно, считай, что я тебе поверил. — Чуя откинулся на спинку дивана и утянул за собой любовника, притягивая его голову к себе и заставляя накрыть свои губы поцелуем, зарываясь в каштановые кудри пальцами, проникая языком в чужой рот.
— Ты уверен, что нам можно заниматься сексом? — задал вопрос Дазай.
— Все занимаются, обычно это не вредит.
— Но ведь в твоей беременности нет ничего обычного.
— Мы ведь занимались сексом, когда не знали о моей беременности, всё ведь было нормально.
— Тогда, может, лучше ты во мне?
— Хочу тебя почувствовать в себе,— проговорил Чуя, засовывая руки под рубашку Осаму и оглаживая его спину.
— Ладно, — Осаму склонился над Чуей, нежно целуя его в губы, чувствуя возбуждение любовника, и как учащается его дыхание вместе с сердцебиением.
Разорвав поцелуй, Дазай провёл ладонью по щеке возлюбленного, неотрывно глядя в бездонные голубые озёра, проводя пальцем по нижней губе и тут же заменяя его своими устами, посасывая её и слегка покусывая. Протолкнув свой язык в рот любовника, Осаму принялся исследовать им самые отдалённые уголки, углубив поцелуй. Чувствуя своим стояком стояк Чуи, Дазай потёрся им о твёрдость партнёра, сорвав с его губ протяжный стон.
— Я люблю тебя, — прошептал Дазай, отрываясь от любимых губ и продолжая смотреть в ясные голубые глаза.
— Мне кажется, я тоже тебя люблю, Осаму, — тихо ответил Чуя, расправляясь пальцами с пуговицами на рубашке Дазая, который вновь утянул его в глубокий поцелуй, расстёгивая рубашку парня.
Справившись с ширинкой на штанах любовника, Осаму стянул их с него, а затем и боксёры. Целуя плоский живот парня и оглаживая его стройное тело, Дазай смазал пальцы лубрикантом, который минут пять назад положил на диван Чуя. Раздвинув ягодицы партнёра, Дазай протолкнул внутрь него указательный палец и потихоньку задвигал им, нащупывая простату, от знакомых приятных ощущений, Чуя выгнулся и застонал, двигая бёдрами навстречу пальцам, которых внутри него было уже два. Осаму ускорил движения рукой, проталкивая внутрь возлюбленного третий палец, склоняясь над ним и затягивая в рот крупную и влажную от предэякулята головку члена, срывая своими действиями с губ Накахары новые стоны и заставляя его дрожать под собой от возбуждения. Двигая рукой более резко, Дазай вгонял пальцы в желанное тело всё быстрее, а Чуя постанывал и метался под любовником, насаживаясь на них и слегка подрагивая. Когда дрожь усилилась, Накахара простонал имя Дазая, моля его большем.
— Войди в меня, пожалуйста, — шептали его губы. — Я хочу почувствовать тебя внутри.
Выпустив член Чуи изо рта и вытащив из него пальцы, Дазай снял с себя штаны вместе с нижним бельём и, повернув его боком, пристроился сзади, упираясь своим стояком в растянутую дырочку. Двинув бёдрами вперёд, Осаму вошёл в любовника в несколько толчков, целуя его в шею и сорвав очередной стон с желанных губ. Минуту спустя Осаму, удерживая Чую за бёдра руками, слегка вышел из него и снова толкнулся внутрь, двигая на себя, насаживая на свой член. Вновь заставив его застонать, Осаму почти полностью покинул разгорячённое тело и вновь толкнулся бёдрами вперёд, проникая глубже и наслаждаясь новыми стонами Накахары, который сам подался навстречу Дазаю, насаживаясь на крупный орган сильнее и снова не смог сдержать стона. Ускорив движения, Дазай стал проникать в парня более резко и грубо, при каждом толчке срывая с его губ стоны и крики, которые разрывали тишину наряду с пошлыми хлюпами и шлепками тела о тело. Продолжая удерживать Чую одной рукой за бедро, Осаму положил вторую на его член, крепко обхватив его ладонью, и начал надрачивать, всё быстрее и резче толкаясь внутрь. Чуя уже даже не стонал, а вскрикивал и всхлипывал от кайфа, который сейчас доставлял ему член партнёра, а Осаму всё быстрее вбивался в него, доводя своими движениями до безумия. Пламя, которое ощущал внизу живота Накахара, разлилось по всему его телу горячими волнами оргазма, заставляя кричать и выгибаться, когда он изливал своё семя в руку Дазая. Размазав сперму парня по его животу, Осаму убрал ладонь с его члена и, обхватив бёдра двумя руками, принялся насаживать партнёра на свой член ещё быстрее, не в силах сдержать крика, когда кончал в любимое тело, прикусив кожу на плече возлюбленного. Сразу же выйдя из Чуи, Дазай уткнулся носом в его ключицу, оглаживая разгорячённую и раскрасневшуюся кожу, пытаясь отдышаться и прийти в себя.
— Как же охуительно тебя трахать, — прошептал Дазай, целуя парня в шею.
— Согласен, — сквозь всё ещё тяжёлое дыхание, проговорил Накахара, поворачиваясь к Дазаю и сам целуя его в шею. — Это было восхитительно, как всегда.
***
На следующий день Гоголь позвонил Осаму и сказал ему, куда нужно подъехать. Дазай сегодня не был на работе, сославшись на какие-то дела, Чуя поехал в порт один, он больше не опасался, что Дазай что-то сделает с собой, так как любовник вышел из депрессии, кроме того, он говорил, что любит Чую и при этом глаза его светились; Накахара верил словам Дазая. Как это не странно, но он больше не видел в этом человеке ненавистного бездушного ублюдка, которым всегда его считал. У Осаму больше не было причин сводить счёты с жизнью, тем более в такой ситуации, когда Чуя ждал от него ребёнка. В три часа дня, Дазай ему позвонил и разговор с любовником насторожил Чую.
— Что-то случилось? — спросил Накахара.
— Нет, я просто хотел услышать твой голос, — ответил Дазай. — Я люблю тебя.
— Дазай, точно всё в порядке? — задал эсперу вопрос Чуя.
— Да. Всё хорошо. Мне нужно идти. Прости.
— Осаму...
В трубке послышались короткие гудки, возвестившие об окончании разговора. Чуя набрал номер любовника, но тот не ответил и мафиози, надев плащ и шляпу, поехал домой.
Дома Осаму не оказалось, но Накахара увидел конверт, на котором было написано его имя, а рядом лежал другой конверт, с надписью: «Для Мори». В этот момент сердце Чуи упало, а потом заколотилось с бешеной скоростью, чувствуя неладное, Чуя проговорил:
— Не может быть, — Он взял в руки конверт, который предназначался ему, и, открыв его дрожащими руками, извлёк письмо.
«Чуя, я хочу, чтобы ты правильно меня понял и не держал зла или обиду. Всё, что я говорил тебе правда, я люблю тебя, но я должен поступить именно так. Для того, чтобы найти Ки-но Цираюки, мне пришлось заключить сделку с Гоголем, и сегодня я должен пойти в логово врага, не знаю, чем закончится эта встреча, возможно, я больше не вернусь, поэтому написал это письмо и письмо для Мори. Если меня не будет до полуночи, значит, я не вернусь вообще, в этом случае передай второе письмо моему отцу. Не печалься обо мне, таков мой выбор, нам нужно было найти этого эспера, чтобы спасти тебя. Береги себя и, возможно, прощай».
— Чертов идиот! — зло бросил Чуя, включая ноутбук и пытаясь пробить телефон Осаму по геолокации.
***
— Ты вовремя, — проговорил Гоголь, открывая дверь минки и направляя на Осаму пистолет. — Проходи, Фёдор тебя уже заждался.
— Где он? — задал вопрос Дазай, не обращая внимания на ствол и проходя внутрь дома.
— В подвале. Кстати, если у тебя есть оружие, а оно у тебя есть, выложи его. Я не хочу, чтобы ты пристрелил моего друга, пока игра не окончена.
— Ладно, — Осаму выложил пистолет на тумбочку и сделал шаг, по направлению к подвалу.
— Второй тоже.
Дазай, усмехнувшись, выложил и второй ствол на тумбочку.
— Нож и телефон тоже выкладывай.
Вскоре к двум стволам, лежавшим на тумбочке, присоединился нож и мобильник, после чего Осаму пошёл по лестнице вниз, спускаясь в подвал.
Достоевский сидел на полу с заклеенным скотчем ртом и связанными руками и ногами.
— Присядь рядом с моим другом, — сказал Николай и махнул в сторону Фёдора стволом, а когда Осаму сел рядом, он произнёс: — Ты не против? В руке Гоголь держал верёвку. — Протяни руки вперёд. Условия для игроков должны быть одинаковые, ты ведь сам согласился на игру. Если хочешь, я могу не заклеивать тебе рот. Хотя что это я делаю? Так ничего не получится. Нужно, чтобы у каждого из вас одна рука была свободна.
Николай обмотал одну руку Осаму верёвкой. Но затем расхохотался с безумным взглядом, и развязал верёвку, сказав:
— Если привязать только одну руку, тогда вторая останется свободной, и ты сможешь её развязать. Я могу использовать наручники, но у тебя, наверняка есть отмычка. Отдай её мне, хотя я могу и сам тебя обыскать.
С этими словами Николай застегнул один браслет от наручников на правой руке Дазая и, протянув свою ладонью вверх, застыл в ожидании, когда в неё ляжет отмычка. После того как Осаму положил отмычку в руку клоуна, тот, довольно улыбнувшись, защёлкнул второй браслет от наручников на металлической трубе, после чего застегнул наручники на правой руке Фёдора, а второй браслет на той же трубе, и разрезал верёвку, стягивавшую его кисти вместе.
Далее Николай прикрепил электроды на специальных присосках для измерения кардиограммы сердца к груди Достоевского, при этом расстегнув его рубашку, а затем сделал то же самое с Дазаем. Однако проводки от присосок шли не к электрокардиографу, а к взрывному устройству.
— Сейчас бомба отключена, но как только я её включу, игра начнётся. Если сердцебиение Дос-куна или сердцебиение Дазай-куна будет меньше 130 ударов в минуту, бомба взорвётся. Если кто-то из вас снимет эти присоски, бомба взорвётся. У вас будет ровно час, для того, чтобы попробовать выжить. Если вы не умрёте за этот час, я приду и отключу устройство, код для его деактивации знаю лишь я, неправильный ввод кода приведёт к мгновенному взрыву. Я могу подсказать, как вам сделать так, чтобы ваше сердце делало не менее 130 ударов в минуту. Вам нужно заняться сексом, ну или хотя бы дрочить на протяжении всего этого времени.
— Какой у тебя замечательный друг, Фёдор, — проговорил Дазай, и его губы тронула насмешливая улыбка. — Но не надейся, трахать тебя я не буду. Лучше уж взлететь на воздух вместе с тобой.
— Зря, — Гоголь печально улыбнулся. — Как только я включу устройство, у вас будет около минуты для того, чтобы ускорить своё сердцебиение, так как у устройства есть таймер включения, и я выставил его ровно на одну минуту. Дазай-кун, вам, наверное, жутко интересно, зачем я всё это устроил?
— Я догадываюсь. Ты просто безумный извращенец.
Гоголь снова расхохотался.
— А вот и нет. Мы просто поспорили как-то раз с Дос-куном, кстати, на кону стоит его зад, так вот, мы с ним поспорили, что сердцебиение человека во время занятия сексом или дрочки ускоряется до 130 ударов в минуту. Точнее Дос-кун утверждает, что сердцебиение человека во время этого учащается до 110 ударов, а я считаю, что до 130. Если Дос-кун окажется прав, значит, он умрёт, если же я окажусь прав, то я его трахну. Вообще-то, спор был на то, что проигравший его окажется в сексе снизу, но я ведь не могу ему проиграть, поэтому я разработал этот замечательный план, Дазай-кун. Как вам идея, вам не кажется, что я замечательно всё придумал?
— Ага, только я думаю, что если Дос-кун выживет, он перережет тебе глотку.
— Мне приходила эта мысль в голову, ну что ж, посмотрим.
Сказав это, Николай включил взрывное устройство и покинул подвал. Достоевский тем временем отлепил скотч от рта и сказал, глядя на Дазая:
— Может, всё-таки трахнемся? Вспомним старые добрые времена, помнишь пять лет назад, бар и тот отель, где мы провели незабываемую ночь?
— Советую не тратить время на болтовню, а приступить к делу, — ответил Осаму.
— А ты что, не собираешься?
— Я же суицидник и только рад буду сдохнуть.
— Тогда какой смысл мне что-то делать, если бомба взорвётся из-за тебя?
— Чтобы отправиться в ад кайфуя. Да я шучу, Федя, бомба из-за меня не взорвётся, а вот из-за тебя может. Давай, начинай уже дрочить, а то время на исходе.
Фёдор пожал плечами и расстегнул ширинку на своих брюках свободной рукой. Осаму же облокотился спиной о стену и с интересом принялся наблюдать за Фёдором, иногда посмеиваясь, каждый раз, когда тот кончал, полностью уделав свои брюки.
***
Определив местоположение Дазая по геолокации, Чуя отправился за Осаму. Каково же было его удивление, когда он увидел в подвале минки своего любовника на полу рядом с Достоевским, который дрочил, глядя на Дазая, а последний ухмылялся.
— Что здесь происходит? — спросил Накахара, подходя к эсперам ближе, при том, что Чуя появился в подвале, Достоевский дрочить не перестал.
— Что ты здесь делаешь, Чуя?
— Тебя спасаю, придурка, хотя теперь не пойму, нуждаешься ли ты в этом? Что это за хрень?
— Бомба, которая может взорваться, если наше с Фёдором сердцебиение станет меньше, чем 130 ударов в минуту.
— Тогда почему ты не дрочишь? — Чуя приподнял левую бровь и посмотрел в карие омуты.
— Я умею контролировать ритм своего сердца,* — ответил Дазай. — Раз уж ты всё равно здесь, милый, не мог бы ты избавиться от бомбы? Надоело мне что-то здесь сидеть.
— Да, без проблем, — сказал Чуя и взрывное устройство окутало красное свечение, после чего оно улетело вверх, пробив пол и крышу, а вскоре послышался взрыв. Бомба взорвалась где-то высоко в небе.
— Правила игры нарушены, — прозвучал голос Гоголя, а затем он исчез вместе с Фёдором.
— Дазай, ты совсем идиот? — задал вопрос Чуя Осаму. — Какого хрена ты попёрся сюда один?
— Потому что я заключил сделку с Гоголем, и мы нашли Ки-но Цираюки. Осаму поднялся на ноги и наручники, которыми была прикована его правая рука к трубе, упали на пол, а в руке эспера блеснула отмычка. — Поедем домой, Чуя.
___________________________________
Примечания:
*Кто не знает, об этом есть упоминание в манге, после третьего сезона аниме.