Приговор

Вечер после битвы был мрачным. Хотя силы Старков одержали победу, почти половина людей отдали свои жизни, чтобы вернуть Винтерфелл. Раненых было сотни, и некоторые из них могли не пережить ночь. К счастью для Сансы и Джона, Рикон не был одним из этих немногих. Но он был слишком слаб, чтобы даже встать с постели.

Санса помогала контролировать восстановление замка, чтобы он подходил для Старков, а не Болтонов. В подземельях находились орудия пыток и другие приспособления, которые Рамси использовал для своего удовольствия. Все они были уничтожены, и Джон провел большую часть своего дня, организуя заключение в тюрьму выживших и сдавшихся Домов, предавших Север. Многие из мужчин Болтонов были казнены за свои зверства, совершенные на Красной свадьбе. Те, кто не присутствовал, были пощажены, но не могли уйти. После смерти Смолджона Амбера лордство и командование Домом Амберов перейдут к его десятилетнему сыну Неду. Харальд Карстарк выжил в битве и замерзал в темнице. Его судьба еще не была определена.

С наступлением часа сумерек земли затихли. Цвет света и тени над землей скрыли множество тел и огромное количество крови, пролитой в тот день. Так много смертей за один день. И если то, что Джон говорил о Белых Ходоках и их армии, было правдой, то это было ничто по сравнению с тем, что должно было произойти.

Санса стояла на зубчатых стенах Винтерфелла, глядя на земли за ними. Запах битвы все еще витал, и многие излучали желание убивать. Она не любила размышлять так, как Джон, но она находила это мирным. Ее уединению пришел конец, когда Мизинец нашел ее, как он всегда умудрялся.

«Вороны были отправлены. Зима пришла в Болтон. Призыв был сделан, и северные лорды должны прибыть в течение нескольких дней. Чтобы возобновить свои клятвы вашему Дому». Он говорил так, словно знал что-то, чего не знала она. «Эти клятвы не нуждались бы в возобновлении, если бы они присоединились к вашему делу. Вместо этого они отвернулись от вас, пока не определился победитель».

«Болтоны создали над ними мощную власть с помощью страха и численного превосходства. После сегодняшнего вечера от их Дома останутся только воспоминания. Люди Севера более преданны, чем кто-либо к югу от Перешейка».

«Может быть, когда твой отец был их Стражем. Его любили и уважали. Когда Робб был королем Севера, он предал их преданность женщине. Мы все знаем, что стало с этим выбором. Если они будут служить под твоим началом, ты не должен давать им ни малейшего шанса усомниться в твоей воле или силе твоего семейного имени».

«Я не сомневаюсь в их преданности, только в их храбрости. Единственные Дома, которые заплатят за их предательство, - это те, которые сражались за Рамси».

«Возможно. Сейчас им нужно убедиться, что Север действительно снова в руках Дома Старков. И знамен с лютоволками на стенах будет недостаточно, когда они прибудут».

Санса ухмыльнулась, прежде чем оставить его в тишине. Ей никогда не нравилось, что он всегда говорил последние слова, но она позволила ему сказать их этой ночью. Потому что к тому времени, как завтра взойдет солнце, весь Север будет знать, что случается с теми, кто предаст и причинит вред ее семье.

Сначала она пошла к Джону. Он отправился в богорощу, единственное место, не оскверненное домом Болтонов своим присутствием. Она слегка вздрогнула, вернувшись сюда. Вспоминая свою свадьбу и последовавшую за ней ночь. Это наполнило ее ненавистью и отвращением.

Но ее чувства сменились спокойствием и умиротворенностью, когда она увидела Джона, сидящего у дерева сердца со своими драконами. Его валирийский меч был прислонен к чардреву, чистый от крови, которая запятнала клинок в битве, и покоился в ножнах.

Два дракона обратили на нее внимание, когда заметили ее приближение. Однако они не приблизились к ней.

Джон посмотрел в ее сторону и был рад ее видеть. «Я обещал вас познакомить, не так ли?»

Санса колебалась, стоит ли подходить ближе, чем она уже была. Драконы все равно были зверями.

«Все в порядке, они тебя не укусят».

"Вы уверены?"

«Да». Он почесал под подбородком белого и увидел, что тот ведет себя почти как человек. «Это Игрис. Синего зовут Лиаррас. Иди, можешь потрогать их».

Синий, Лиаррас, подполз к Сансе, словно осматривая ее. Он протянул к ней голову, ожидая ее реакции.

Санса медленно протянула руку и коснулась чешуи дракона. Она тут же почувствовала тепло от прикосновения и была поражена. Она касалась живого, дышащего дракона. Существа, которое было сведено к чему-то, кроме костей и слов на страницах книг. До сих пор. Это были двое из пяти, которые существовали в мире, насколько кто-либо мог знать.

Она провела рукой по шее Лиарраса, и это напомнило ей о Леди. Это было расслабляюще. «Они оба очень красивы». И опасны. Она видела, сколько смертей они в одиночку вызвали в битве. Они станут очень могущественными, если им дать достаточно времени, чтобы вырасти. С ними никто не подумает подвергать сомнению власть, рискуя быть сожженным.

Но Санса продолжала гадать, почему Джон? Только те, в ком течет валирийская кровь, могли приручить драконов, и, насколько ей было известно, в доме Старков не было ни одной такой крови. Но в отличие от нее он был бастардом. Кем бы ни была его мать, это могло быть причиной.

Последний вечерний свет померк на небе, и звезды стали более заметными. Но их вот-вот поглотят облака, которые принесут снег.

Как бы Санса ни хотела провести больше времени с драконами, ей нужно было заняться уничтожением дома Болтонов. «Увидимся завтра».

«Санса», - остановил ее Джон, - «Ты уверена, что хочешь сделать это одна?»

«Больше всего на свете».

Джон улыбнулся им той же успокаивающей улыбкой, которую дарил им отец в детстве.

Она простилась с братом и направилась к питомникам, где Рамси провел весь день, окровавленный и без сознания. Она сделала все приготовления, чтобы справедливость восторжествовала за всю причиненную им боль и страдания.

Санса стояла у ворот, ожидая, пока Рамси проснется.

«А, Санса...» Губы Рамси изогнулись в улыбке, как это было всегда. «Привет, Санса». Она не ответила, она только встретилась с ним взглядом и не отвела его, глядя на него холодно и сдержанно. «Теперь я останусь здесь?» Она снова ничего не сказала. Но этого было достаточно, чтобы Рамси получил ответ. «Хмф, нет. Наше время вместе подходит к концу. Все в порядке. Ты не можешь убить меня, теперь я часть тебя».

Санса заговорила. «Твои слова исчезнут, твой дом исчезнет, ​​твое имя исчезнет. Вся память о тебе исчезнет».

Рамси снова усмехнулся, прежде чем дать ответ на то, что сказала Санса. "Санса, ты должна была уже знать, что шрамы от боли никогда не исчезнут. Буду ли я сожжен драконами твоего брата-бастарда? Это даст тебе то же удовольствие, что и я?"

«Дракон слишком велик, чтобы усыпить бешеную собаку».

Что-то зарычало из конур вокруг Рэмси. Он оглянулся на своих собак, которые начали приближаться к нему. «Мои гончие никогда не причинят мне вреда», - уверенно сказал он.

«Ты же сам сказал, что не кормил их семь дней», - ответила она.

«Они преданные звери».

«Они были голодны, а теперь они голодают».

Один из них оказался прямо перед Рамси и начал его обнюхивать. Даже Санса почувствовала запах его крови. «Сидеть», - прошипел Рамси. Собака проигнорировала команду Рамси и слегка лизнула его лицо, чтобы попробовать кровь. «Вниз, вниз!» Гончие продолжали игнорировать его, и, наконец, тот, что был перед Рамси, вонзил зубы ему в челюсть и оторвал ее. Все собаки последовали за ним, залаяли и завыли, присоединившись к разрыванию своего хозяина.

Санса попыталась отвернуться, но ей хотелось посмотреть еще. Крики Рамси были странно приятными и громче лая его гончих, когда они все начали разрывать его на части. Кровь хлынула из каждой раны на теле Рамси, и он окунулся в красное. Его крики превратились в спутанные булькающие звуки, но он еще не умер. Он не умрет, пока от него не останется ничего, кроме костей и крови.

Наконец, насмотревшись, Санса покинула вольеры, чтобы отдохнуть ночью. Пока она шла, она не могла сдержать улыбку удовлетворения.

************

Увольнение Красной Жрицы было тем, что беспокоило многих. Некоторые из Одичалых считали, что это плохо и что это разгневает ее бога, который вернул Джона к жизни. Другие считали, что это хорошо, потому что ее магия была злой и именно она привела Станниса Баратеона к его гибели.

Почти час спустя сотни больших погребальных костров, которые были построены за ночь, были завершены, и мертвые покоились на них. Некоторые хотели, чтобы кости их павших вернулись домой, в то время как другие считали, что похороны в Винтерфелле были бы честью для мертвых.

Джон стоял на вершине стен Винтерфелла, глядя на поле битвы, а Санса стояла рядом с ним. Остальная часть армии стояла снаружи замка, слушая, как он произносит панегирик в честь тех, кто погиб за это дело. «Эти люди были людьми Севера. Они пришли со всех уголков своих земель. Они сражались, чтобы избавить Север от людей, которые предали их и их королевство. Их будут помнить не как солдат, которые сражались с Болтонами, а как героев, которые освободили Север от их власти. И теперь мы положим их на покой вместе с их предками». Тормунд стоял рядом с Джоном, держа в руках лук, и отдал его ему. Джон зажег стрелу, ударив ею, и направил ее в костер, на котором покоились Вун Вун и Фон Ран. Он выпустил ее, и все наблюдали, как она пролетела по воздуху. Стрела нашла свою цель и зажгла костер в большом пламени. Когда пламя распространилось, многие другие лучники выпустили горящие стрелы в воздух в сторону мертвых. Поле битвы теперь представляло собой поле огня, жар был настолько сильным, что его мог чувствовать каждый, стоя на своем месте.

Над ними всеми, кружась вокруг поднимающейся башни дыма, были драконы. Они кричали, пока горели огни. Звуки, которые они издавали, были похожи на песню.

Следующим пунктом повестки дня был суд над Харальдом Карстарком. В Большом зале с другими лордами Севера, которые поддерживали Старков и лидеров кланов выживших Одичалых, Джон и Санса заняли свои места за Высоким столом. Харальда вывели из темницы в цепях. Белое солнце, украшавшее его рубашку, все еще было запятнано кровью.

Санса встал со своего места и обратился к обвиняемому. "Харальд из дома Карстарков, вы обвиняетесь в измене против вашего короля, Робба из дома Старков и вашего сеньора, Рикона из дома Старков. Вы убрали свои знамена с войны, принеся клятву верности, чтобы ответить, когда вас призовут. Вы поддержали Русе Болтона и его незаконнорожденного сына Рамси в их притязаниях на титул лорда Винтерфелла и Хранителя Севера. Как вы ответите на эти обвинения?"

Харальд сплюнул сгусток мокроты на землю перед ней и Джоном. «Я не виновен ни в каких преступлениях. Я не клялся в верности твоему брату после того, как он убил моего отца!»

«Твой отец не был убит, он был справедливо казнен за предательство приказов своего короля. Он убил мальчиков Ланнистеров, которые были невиновны в смерти твоих братьев. Не присягнув на верность своему королю, ты открыто восстал против него. Ты стоял в стороне, когда Рамси Болтон живьем сдирал кожу с невинных людей. Ты замышлял убийство Рикона Старка вместе с Рамси Болтоном и Смолджоном Амбером. Ты отрицаешь это?»

Харальд усмехнулся и посмотрел на Джона. «Я не позволю своей голове упасть с плахи от твоего клинка, ублюдок! Я требую испытания поединком. Я умру воином». Он, по крайней мере, встретил смерть с решимостью.

«Мой лорд», - обратился мейстер Волкан к Джону из-за его спины.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на мейстера. «Я не лорд, мейстер».

«Простите, но за неделю до начала битвы я получил ворона из Цитадели, сообщавшего, что король Томмен Баратеон запретил суд поединком во всех Семи Королевствах. По закону Север также обязан это делать».

Джон оглянулся на Харальда. «Несмотря на твою попытку проявить немного доблести, ты не получишь своего требования, но и не потеряешь сегодня свою жизнь». Лорды вокруг Джона посмотрели на него в замешательстве. «Есть сорок семь выживших солдат Болтона, и вы присоединитесь к ним на Стене, где все вы примете черное. Твоя дочь Элис будет названа леди Кархолда, а выжившие солдаты твоей армии будут отправлены домой. Мой брат совершил ошибку, казнив твоего отца, я признаю это. Но справедливость была востребована, и Робб ее совершил. Я разделяю с тобой кровь, Харальд, и я не стану Убийцей Родичей. Но что еще важнее, мы живем во времена, когда нам нужен каждый человек, который еще дышит, чтобы сражаться в войне, которая идет из-за Стены».

Харальд усмехнулся Джону. «А ты кто такой, чтобы меня осуждать, ублюдок? Ты даже сказал это только что, ты не лорд».

«И кто ты такой, чтобы получить такую ​​милость?» - потребовала Санса. «Ты совершил достаточно измен, чтобы твою голову насадили на пику. Твою смерть будут помнить только как смерть предателя. Это наша единственная милость к тебе. Ты наденешь черное и будешь молиться, чтобы твоя служба искупила твои преступления». Санса думала, что Джон несправедлив в своем выборе, но он был прав. Им нужно было столько солдат, сколько они могли получить.

Харальд был безмолвен. Он оглядел других лордов, словно ожидая, что кто-то возразит за него. Но все молчали. Его вывели из Большого зала солдаты Хорнвуда, а Санса и Джон снова сели.

Дон Мазин, лорд дома Мазинов, нарушил тишину, окружавшую лордов и леди в Большом зале. «Что вы имели в виду, когда сказали «война, которая идет из-за Стены»?»

Джон посмотрел на лорда Мазина. «Я думаю, лучше сказать, когда к нам присоединятся другие лорды, мой лорд. Но знайте: все, что я вам скажу, так же реально, как драконы, которые летают над этим замком, пока мы говорим».

«Это поднимает еще один вопрос», - заговорила леди Мормонт. «Почему на Севере есть драконы?»

В зале воцарилась полная тишина, все взгляды обратились на Джона. «Это был подарок, оставленный мне другом после его смерти. Они выбрали меня своим... отцом».

«Сын крови Старков с драконами», - объявил лорд Мазин. «Что мы должны делать, чтобы делать такие вещи?»

«Думаю, мы скоро узнаем», - сказал Джон.

Санса отпустила лордов и леди, прежде чем они сами покинули Большой зал и отправились навестить Рикона в его постели. Они вошли в его комнату и увидели его спящим. Верхняя часть его тела была перевязана, а кожа покрыта потом. Его дыхание было долгим и ровным, признак хорошего выздоровления. Это был первый раз, когда Санса по-настоящему посмотрела на своего младшего брата с тех пор, как она покинула Винтерфелл с Арьей и отцом. Он так вырос за те годы, что они его не видели. Его волосы стали длиннее и завились. Его тело стало намного выше, чем у любого обычного мальчика десяти и одного года. «Однажды он будет таким же высоким, как сир Дункан Высокий», - подумала Санса, улыбаясь и с облегчением увидев Рикона.

Мейстер Волкан подошел к Рикону и положил ему на лоб мокрую тряпку. «Стрела, которая его пронзила, задела ключицу, но, боюсь, она сломалась, когда он упал с вашей лошади. Нам удалось вправить кость и остановить кровотечение, но ему будет очень больно. Он не сможет вставать с постели по крайней мере две недели».

«Сколько времени пройдет, прежде чем он полностью поправится?» - спросил Джон.

«Боюсь, это займет месяцы. Но примерно через три недели он сможет двигаться лучше».

Санса села в кресло рядом с младшим братом. «Сколько времени пройдет, прежде чем он проснется?»

«Он должен проснуться к завтрашнему дню». Санса схватила руку Рикона и нежно сжала ее, делая маленькие круги большим пальцем. Его кожа горела. Но он должен был продолжать бороться. Они наконец-то вернули себе свой дом. Было бы слишком жестоко, если бы он умер сейчас. Она встала и вышла из комнаты, Джон последовал за ней.

Они вдвоем добрались до вершины стен Винтерфелла, глядя на Север. Игрис и Лиаррас летели вместе где-то далеко-далеко. Джон, казалось, был заворожён ими, это было похоже на наблюдение за танцем. Внезапно он начал тихо петь.

«Хотя дуют зимние ветры,

Они никогда не напугают ворону.

Ибо когда придет царь и поразит

Наша сталь сломает его корону.

И тогда небеса наполнятся светом.

Наши братья выиграли битву

И тогда тот, кто был потерян, победит.

И начнётся величайшая из эпох.

Волки будут выть, а драконы плакать.

Сквозь огонь и лед мы никогда не умрем».

Санса была впечатлена своим братом. Она никогда не слышала, чтобы Джон пел, у него был приятный голос. "Прекрасная песня. Где ты ее слышала?"

Джон улыбнулся ей. «Я узнал это от драконов во сне».