Пролог
Холодные ветры у Стены мягко дули сквозь трещины в камнях и досках Черного замка. Никогда прежде замок не был таким пустым, как после того, как лорд-командующий Мормонт повел следопытов за Стену. Когда настал день, когда протрубил рог, возвещающий о возвращении, у следопытов появилась большая надежда. Но она умерла, когда только двое из трехсот ушедших вернулись и принесли весть о смерти лорда-командующего. С тех пор настроение было таким же холодным, как лед Стены.
Мейстер Эймон сидел в кресле у очага в своих покоях, представляя себе пламя и жар. Сам он никогда не обладал неуязвимостью к огню, но находил в этом заманчивое утешение, которое могли чувствовать только те, в ком текла кровь Дракона. За спиной он услышал голос одного из своих братьев из Ночного Дозора.
«Вы послали за мной, мейстер Эйемон?»
«Гренн, да, посиди со мной минутку». Гренн повиновался и сел в кресло напротив мейстера. «Мне нужен кто-то, кому я могу доверять, чтобы безопасно доставить мое сообщение в место, далекое отсюда».
«И ты хочешь, чтобы я это сделал?» - спросил он с любопытством.
«Действительно, но если вы чувствуете, что не хотите этого делать, я буду уважать ваше решение».
"Вообще-то, если это действительно далеко отсюда, я бы не отказался пойти. Что угодно, лишь бы не замерзнуть". Гренн усмехнулся. "Где бы я мог быть?"
Мейстер Эйемон ответил не сразу, как будто ему самому потребовалось время, чтобы осмыслить ответ. «Эссос».
Гренн сел, широко раскрыв глаза. «Эссос?»
«Мирин, если быть точным».
«Кого вы там могли знать?»
«Моя племянница Дейенерис. До меня дошли слухи, что она стала королевой и избавила города от рабства».
Гренн был потрясен, все еще пытаясь поверить, что мейстер хотел, чтобы он отправился в Эссос. «Я не хочу никого обидеть, но зачем? Она, вероятно, даже не знает, что ты жив, даже кто ты».
«Нет, она, вероятно, не знает. Насколько ей известно, она единственная из ее семьи, оставшаяся в мире. И после того, как я умру, она продолжит так думать, даже если узнает обо мне. Я не ожидаю, что вы поймете, но я чувствую большие опасности впереди. Как один из ее единственной живой крови, я, по крайней мере, могу сказать ей слова утешения».
Гренн потратил немного времени, чтобы собраться с мыслями, он никогда не был нигде, кроме Севера. Отправиться на другой континент было ошеломляюще. "Почему я? Разве Сэм не был бы лучшим выбором? Я имею в виду, мы не так уж хорошо знаем друг друга. И он твой личный управляющий, я думал, что ты доверяешь ему больше. И я не думаю, что сир Аллисер захочет, чтобы кто-то ушел, когда нам нужно готовиться к армии Манса Налетчика".
«Я позабочусь о сире Аллисере. А у Сэма есть нечто большее, чем его долг, что требует его здесь».
«О, точно. Он никогда не перестает говорить о ней».
Мейстер Эйемон сердечно улыбнулся и рассмеялся. «Мы все влюбляемся хотя бы раз в жизни. Так могу ли я довериться тебе и рассчитывать на твою помощь?»
Между двумя мужчинами Ночного дозора наступило короткое молчание. Единственным звуком был треск огня. Гренн посмотрел на мейстера, его руки дрожали от давления задачи. «Я сделаю это».
Мейстер Эймон слегка улыбнулся Гренну, прежде чем встать. «Будьте так любезны, принесите перо и пергамент и запишите то, что я продиктую. Хотя я должен вас предупредить, что слова, которые я скажу, должны остаться между нами двумя, пока они не будут доставлены. Могу ли я доверить вам и это?»
Гренн сидел за столом с пергаментом и пером, готовым писать. «Клянусь жизнью следопыта Ночного Дозора, что никому не скажу». Он был благородным парнем, сделавшим это, черта, которую он, скорее всего, перенял у Джона Сноу.
Мейстер Эймон начал говорить свое послание, и Гренн записал его слова, как мог. Закончив, Гренн сложил пергамент и запечатал его воском. Он посмотрел на мейстера Эймона, который наблюдал за ним, его глаза были слепы, но Гренн чувствовал, что он смотрит в самую его душу. «Никто не узнает, что здесь, кроме тебя, меня и твоей племянницы».
«Я договорился о судне в Восточном Дозоре, которое доставит вас в Белую Гавань, когда вы прибудете. Оттуда вам нужно будет забронировать билет до Миэрина. Если вы сообщите лорду Мандерли, что едете по официальным делам Ночного Дозора, он позаботится о том, чтобы найти для вас корабль».
«Я уеду сегодня вечером». Гренн сложил письмо и проштамповал его сургучной печатью. «Я обещаю тебе, что передам это ей».
«Я не могу достаточно отблагодарить тебя за это, Гренн. А теперь иди, тебе нужно время, чтобы подготовиться».
Сказав это, Гренн ушел, а мейстер Эймон снова сел у огня. Он чувствовал, что слабеет с каждым днем. Его время подходило к концу.
Хотя он был слеп, он повернул голову к огню в очаге своей комнаты, представляя, как пламя танцует и согревает его, а также тайну, что скрывается под ним. Он вспомнил последний день, когда видел Бриндена Риверса, прежде чем тот исчез за Стеной.
«Тебе обязательно идти?» - спросил Эйемон. «За Стеной ходят слухи об опасности, которой боятся даже Одичалые».
«Вот почему я должен идти», - сказал ему Бринден. «Если горстка рейнджеров говорит такие вещи, их братья считают их безумцами. Но если лорд-командующий говорит то же самое, то это несомненно. И... есть еще кое-что».
'Что это такое?'
«Мои сны стали более частыми. Они преследуют меня, как болезнь, говоря мне, что лекарство находится за Стеной».
«Ты имеешь в виду те, что о легендах о Белых Ходоках?»
«Не легенды. Я думаю, что мои мечты о будущем».
«Что заставляет вас так говорить?»
«Я прочитал все тексты о Долгой Ночи, которые смог, и ни в одном из них не упоминаются драконы, сражающиеся с Белыми Ходоками. И я продолжаю слышать одни и те же слова, повторяющиеся снова и снова. Обещанный принесет Рассвет».
В тот день Эймон был на грани того, что должно было произойти. Если у Дейенерис действительно были драконы, то миру они были нужны, когда придут мертвецы.