6 глава. Прыжок.
Они приземлились тяжело — ветер вырвал последние остатки парашюта, и земля встретила нас колючей травой и влажной почвой. Опасный Малый упал первым, поглотив инерцию, я приземлилась сверху, сбив дыхание.
— Оуф... — только и смогла выдохнуть.
— Всё хорошо, — отозвался он, уже отстёгивая ремни. — Цела?
Я кивнула. Он помог мне подняться, мы огляделись — поле, низкие тени деревьев, куски неба между облаками. Капитана Чела не было.
— Он ушёл по другой ветке. Приземлился километрах в трёх отсюда, — пробормотал Малый, прижав к уху компактный передатчик. — Всё нормально, его подберут.
Он сел на поваленное дерево, откинувшись назад. Дышал глубоко. Я, не зная, что сказать, тоже присела рядом.
Молчание висело, пока он сам его не нарушил.
— Ладно... — Он посмотрел на меня. — Расскажешь теперь? Как ты вообще туда попала? Как узнала?
Я сжала руки, вдохнула. Не хотелось прятаться.
Генри нервно провел рукой по волосам, оставляя следы влаги от пота на лбу. В его мыслях пронеслось:
«Она не должна была этого знать... Как она проникла на самолет? Кто-то проболтался?»
Я поймала этот поток и ответила прежде, чем он успел задать вопрос вслух:
— Никто не проболтался. Я... слышала твои мысли в тот день, когда ты разговаривал с Шарлоттой.
Он замер. Не пошевелился. Даже не моргнул.
В голове — пустота на секунду, как будто сам себе отключил звук. А потом вспышка:
«Она слышала. Тогда ещё. Всё это время...»
— Слышала не всё, — быстро добавила я. — Только когда ты... громко думаешь. Когда чувства вырываются. Тогда они как будто... доходят.
Он медленно откинулся назад, глаза уставились в небо.
— Это невозможно.
Но мысли у него говорили другое:
«Первое проявление. Она младше Шарлотты. Никто не обучал. И она смогла. Сама. Чёрт.»
— Я не собиралась за тобой следить, — выдохнула я. — Просто... в тот день, когда Чела схватили, ты думал слишком громко. Я услышала, куда его везут. И пошла.
Он кивнул. Почти машинально. А в голове — метался сам с собой:
«Она даже не должна была знать, кто я. И уже читает мысли. Я обещал Рэю. Больше никто. Никого. Не впутывать...»
— Не впутываешь, — сказала я вслух.
Он вновь посмотрел. И впервые, кажется, по-настоящему увидел.
— Мне тебя теперь не защитить, — тихо выдохнул он. — Даже не потому, что ты слышала. А потому, что ты уже часть этого.
Я хотела сказать, что не прошу защиты. Что знала, куда иду. Но он уже замолк. Мысли его начали затухать — глушить, скрывать, как будто пытался построить вокруг себя стены.
Только одна всё-таки ускользнула наружу. Едва заметная. Почти бесшумная:
«Если Рэй узнает... он сорвётся. Как тогда. Но я её не отдам. Ни под протокол. Ни под стирание. Чёрт с обещаниями.»
Я снова посмотрела на него — сидящего рядом, потерянного, и всё же решившего. Генри. Малого. Героя, который даже в растерянности думал, как не предать.
Я не сказала ничего. Просто осталась рядом.
Он опустил взгляд, плечи поникли, будто груз, который он тащил, наконец пробил броню. Мы сидели молча, и только шелест травы под ветром нарушал эту зыбкую тишину.
— Когда Шарлотта узнала... — тихо сказал он, почти себе, — он был в ярости. Рэй. Я не видел его таким раньше. Он хотел стереть ей память сразу, не обсуждая. Я едва переубедил. Потому что она... потому что она не предала.
Он провёл рукой по запястью, будто ощутил там тень тех событий.
— А потом Джаспер. Я уже знал, что будет. Уговорил снова. Но тогда Рэй сказал, что всё. Что после Джаспера никто больше не должен узнать. Ни один человек.
Он повернул голову, посмотрел прямо в меня. Но его мысли опережали слова:
«И теперь — ты. Младше. Хрупче. Необученная. И всё же... дошла. И спасла.»
Я уловила это, как будто он шептал в полголоса. Но он молчал. А потом, тихо:
— А теперь — ты.
Я не отвела взгляда. Не испугалась. Просто кивнула.
— Ну и что теперь с нами будет? — спросила я, не отрывая взгляда от горизонта.
Он не ответил сразу. Поднялся. Посмотрел на меня сверху вниз и, впервые за этот день, не выглядел ни как герой, ни как беглец. Только как тот, кто знает, что теперь всё зависит от одного выбора.
— Теперь... посмотрим, хватит ли у Рэя сердца, чтобы увидеть не только угрозу.
И протянул мне руку.
Я взяла её.
Без драматизма, без пафоса. Просто — взяла. Потому что уже знала: этот шаг не меньше, чем прыжок с тем парашютом. Выбирая руку Генри, я выбирала путь, с которого не свернуть.
Он сжал мои пальцы — не крепко, не властно, а так, будто спрашивал: ещё не передумала? Я лишь кивнула, потому что и сама не знала, когда успела перестать бояться.
Позади нас угасала дымка после взрыва. Остатки корабля всё ещё дымились где-то вдалеке, в траве. Всё было странно тихо.
А впереди уже крутил винты вертолета. Он чуть накренился, опускаясь на поле, как будто тоже выбирал, брать нас или нет.
Генри оглянулся на меня.
— Последний шанс убежать, — произнёс он.
— Я уже убежала. Теперь — иду, — сказала я.
Он усмехнулся. Тихо. Почти с уважением.
И мы пошли.
Самолёт накренился, винты сбивали траву. Мы подошли, трап опустился с лёгким вздохом техники.
Наверху стоял мужчина, не особо высокого роста, задумчиво глядя на часы, будто сверяя секунды с чьим-то внутренним таймером. Он махнул нам:
— О, вы всё-таки живы. Я поставил на 60 на 40. Не в вашу пользу.
—Это Швоз,— бросил Генри, поднимаясь первым,–Оптимист, как всегда.
Я последовала за ним. И приветливо кивнула Швозу.
Внутри был прохладный воздух, запах озона и металла. А у дальнего борта — Рэй.
И, к моему удивлению, он улыбался.
Он подошёл неспешно, с тем особым спокойствием, которое бывает у людей, прошедших слишком много, чтобы спешить. Его взгляд — внимательный, почти доброжелательный — метнулся сначала на Генри, потом задержался на мне. Словно он пытался сопоставить картинку с чем-то, чего не хватало в его схеме.
— Добро пожаловать, — произнёс он спокойно, а затем добавил с лёгкой усмешкой: — Я ждал двоих. Уточнение, кто ты, будет любезностью, но не обязательством.
Я задержала дыхание на секунду, затем шагнула вперёд.
— Мэй, — сказала я. — Я пошла за ним, потому что не смогла иначе. И... потому что была нужна.
Рэй кивнул — не одобрительно и не настороженно. Просто принял. Его глаза блеснули, но голос остался ровным:
— Не часто встречаю людей, которые объясняются до вопросов.
А в его голове мелькнуло:
«Не солгала. Не извинилась. И не просится. Интересно.»
— Я слышал только лучшее о тебе...— добавил он, скользнув взглядом по Генри. Тот сделал вид, что не заметил.
Швоз, не отвлекаясь от панели, буркнул:
— Я предлагал взять нейроанализатор. Говорил же, что будут сюрпризы.
— Ты также предлагал зелье правды, — хмыкнул Рэй. — И плазменную куртку.
— Плазменную куртку никто не отменял, — отозвался Швоз.
Я едва сдержала улыбку. Что-то в этой команде уже звучало знакомо. Почти... правильно.
Рэй снова посмотрел на меня. И на этот раз — чуть теплее.
— У нас будет время поговорить. И, быть может, шанс понять, как ты сюда подошла — и почему тебя никто не остановил. Но пока что...
Он сделал паузу.
— Спасибо, что спасла мою команду.
Самолёт дрогнул, и небо снова распахнулось впереди, как чистый экран — для новой главы, которую я ещё не успела испортить.
Я села рядом с Генри. Тишина между нами была лёгкой.
И я впервые за долгое время почувствовала, что не просто сбежала в неизвестность — а, возможно, наконец туда пришла.
.....