Забвение Миров

Время. Кира осознала его цену и неумолимость, прожив на Арксе пару месяцев. Оно только уходило, оставляя горечь потери. Но Кира не сдавалась. Ночами она видела сны о сыне. Тоска по нему съедала её изнутри. Мальчик рос, начал ходить в школу, дёргать Алису за косички, носить её рюкзак. Это было мило. Мальчик смотрел на свою сводную теперь сестру влюблёнными глазами, бережно храня свои чувства. Алёна сердилась на его хулиганства, обучала контролю согласно оставленным Кирой инструкциям и придумывала свои методы воспитания маленького Дракона. Илья по-прежнему ничего не знал о маленьком огнеопасном зверьке в своём доме. Всё шло своим чередом, и от этого Кире становилось ещё тоскливее. Андрей проживал свою жизнь без неё, поэтому нужно было спешить.

Первым она обследовала на наличие портала Самри. Город напоминал Флоренцию. Двух – четырёхэтажные приземистые дома без фундамента, возведённые из белого и чёрного камня. Толстые дубовые двери некоторых домов были окрашены в драконьи цвета: красный, синий, коричневый, чёрный, иногда на дверях присутствовали два цвета, сплетённые в витиеватые узоры. Это означало, что в этих домах живут Драконы, жёлтый цвет использовался для дверей домов, в которых жили люди. Красные черепичные крыши смотрели в небо, а чёрный готический собор возвышался над городом, как острые мечи, не вписывающиеся в общую архитектуру. Единственный выход из города большую часть времени был закрыт. Тяжёлые массивные ворота из стали и камня приводил в движение механизм, в который были запряжены четверо лошадей. Животные в целом выглядели, как обычные лошади, и как бы Кира ни искала подвох, найти не смогла. Всё было таким привычным, что это казалось неправильным. Город жил: в пекарнях пекли хлеб и булочки, пряхи пряли шерсть и лён, портные шили одежду, кузнецы ковали мечи и подковы, самым удивительным ремеслом была выделка драконьей кожи. Другие нужды города обеспечивали редкие маленькие поселения, живущие натуральным хозяйством: разведением скота, выращиванием овощей и зерна. Во времена сбора урожая горожане уходили в поля наёмными рабочими. Также в городе имелся рынок, наполненный красками и приезжими из мелких поселений. Но всё менялось, когда приходили мертвецы. Город захлопывался, как ракушка: мощный щит из молний закрывал небо, рынок пустел, двери и окна плотно закрывались. Мелкие поселения также менялись и казались нежилыми, люди прятались в специально оборудованных погребах, больше напоминающих бункеры из камня и металла. Дома были каменные, и пожары им не грозили. Вот только дом Эхо был из дерева, но старик определённо ничего не боялся. Люди – это удивительно живучие существа, они способны выживать и приспосабливаться к любым условиям, как и Драконы.

Павел запрещал Кире участвовать в боях. Он приносил её в город и оставлял там до тех пор, пока сражение не заканчивалось. Использовать преимущество с освобождением душ и лишением врага их энергии – оказалось проблематичным. Как это использовать в бою, никто не знал. Сцедить с себя кровь и хаотично поливать мёртвых Драконов? Звучало, как бред, а выглядело это, наверняка, ещё хуже. Кира пару раз проигрывала этот сценарий в голове и, кроме как сумасшествием, назвать это не могла. Она не была жертвенной альтруисткой, и мчаться на врага без определённого плана... Да кого она обманывала? Она в жизни не могла представить, что окажется на той самой войне, о которой слышала только легенды. А уж быть чем-то полезной этой войне. Да, ей хотелось озвучить свои «гениальные» мысли относительно стратегии и некоторых откровенно странных решений Павла и Гохуса, но всякий раз осекалась. Не могут за четыреста лет старые вояки не использовать обычную стратегию и логику, скорее всего, они не работали, поэтому Драконы подходили к вопросу «творчески». И она была права. Драконы Аркса действительно перепробовали всё. Гохус мечтал о большой армии и Королевском Золотом, как и Эхо, но на всё это необходимо время, которого у них не было: Драконов становилось всё меньше и меньше. Методичное истребление давало свои плоды, враг побеждал. Отсиживаться за стеной в укреплённом городе тоже было не самым лучшим вариантом.

Через полгода Кира поставила крест на своих попытках найти портал. А нужно ли? Кажется, Смертаки тоже не знали, где он находится. Это внушало надежду, что они не смогут прорваться на Землю ещё какое-то время. Совершенно незаметно для себя Кира смирилась с собственной участью, стала больше времени проводить дома, заниматься домом и изредка освобождать души павших из тел поверженных врагов. Это было странно. Души подсвечивали тела Смертаков изнутри приятным голубым сиянием. Их усталость и отчаяние считывались сердцебиением внутри мёртвых, она ощущала его под руками, слышала и видела пульсирующие волны внутри тел. Она их освобождала из тюрьмы мёртвых тел, проткнув палец тонкой иглой. Ей было действительно жаль их. Эта огромная планета когда-то была заселена, а теперь представляла из себя почти пустыню.

Другой проблемной стороной было устройство быта. Если Павел прекрасно мог обходиться самодельным душем с холодной водой и даже не замёрзнуть при этом, то Кира в этом отношении была более капризной. Оставшиеся комнаты в полуразрушенном поместье наконец-то разобрали, и был залит новый фундамент. Из старых досок Павел соорудил что-то вроде японской бани фурако, установил пару больших дубовых бочек, вместе с печником сложил печь из камней, которые прогревали помещение.

Сложенная в доме печь облегчила приготовление пищи, и да, Кира нашла чайник, о котором говорила леди Уэлч. Медный чайник с носиком был гравирован фамильной эмблемой рода Маргарет, тонкая змейка овивала стебель розы. Также были найдены инструменты, которые Маргарет использовала в работе, по иронии судьбы леди Уэлч тоже была акушеркой, и Кира могла заняться любимым делом. Права была мама: не бывает подходящего времени для рождения детей. Хоть рождаемость в Самри находилась на самом низком уровне, беременные всё же были, и Кира могла помочь им разрешиться от бремени. Лекари в городе были, их лекарства были примитивны и представляли собой сборы трав, Кира хотела это изменить. Её навыки в химии были неглубоки, но воспроизвести естественные пенициллины* могла, повторив эксперимент Флеминга**. Но тут у неё возникла другая проблема – стекло. Оно, конечно, было, его производили, но использовали в основном для остекления окон, а не в качестве посуды, поскольку для этого были гончарные изделия. Для дистиллировки нужны колбы, мензурки, чашка Петри, а стеклодува днём с огнём не найти. Придётся искать песок и ловить молнии, благо их могли создавать Драконы, хотя идеальной формы всё равно не выйдет. И можно ли считать фульгурит достойной заменой прозрачному стеклу? Или, может, вулканическое стекло, обсидиан, например? Или взять металл? Здесь на выручку Кире пришёл фарфор, тщательно сохранённый в соборе. Гохус был в «восторге» от её идеи, да и большинство того, что говорила «эта неуёмная женщина», казалось ему тарабарщиной. Дистиллировать она собиралась в чугунных горшках, насколько будет удачен её эксперимент, покажет только время.

В целом жители Аркса неплохо обеспечивали себя. Сахар добывали из тростника, который выращивали на юге ближе к морю, соль – на морских отмелях, соскрёбывая и высушивая. Сливочное масло били по старинке, сметану получали путём выдерживания сливок в прохладном месте, варили сыр из творога, который делали на закваске из чёрного хлеба. Чай выращивали совсем рядом – на склонах сопок. Обычные продукты: картофель, рис, гречку, томаты, тыквы, огурцы – выращивали на полях, как пшеницу, рожь и овёс. Мельниц как таковых не было, каждый покупал зерно и молол при помощи больших городских жерновов, которые в движение приводили несколько мулов. Город брал за это небольшую плату зерном, которое мололи и складывали в хранилище. Закрома Самри – это гарантия выживания, каждый, кто платил цену, понимал это. Случалось, что Смертаки выжигали полностью посевы, и тогда город открывал свои хранилища, раздавая зерно нуждающимся для еды и посева.

В Самри не использовали деньги или драгоценные металлы, вместо них был натуральный обмен, те, кто не мог в нём участвовать, расплачивались маленькими речными жемчужинами, которые добывали в реке неподалёку. Из драгоценных металлов и камней делали украшения, которые закаляли в драконьем пламени и носили в качестве знаков отличия Драконы, а также дарили особенно отличившимся людям и считали реликвиями. В первый год пребывания Киры на Арксе «красным» и «чёрным» случился прекрасный урожай фруктов, поэтому они с Павлом смогли участвовать в натуральном обмене. Для Киры были выменяны прекрасная душегрея*** и сапоги из драконьей кожи. Павел же приобрёл себе куртку, в которой особо не нуждался, но носил скорее «по традиции» и привычке, чем для тепла.

Летний домик тоже преображался и наполнялся уютом. Оружейная была разобрана и переделана в кабинет для приёма беременных. Кабинет обустроен как дополнительная комната с диванами и креслами. Гостиная поделена на две зоны: столовую и кухню с печью.

Отношения Павла и Киры за год стали стабильно доверительными, любовь, что соединяла их, всё же взяла верх. Беззащитной, доброй и наивной Киры, в которую он когда-то влюбился, больше не существовало, вместо неё была сильная, независимая и немного саркастичная мать-одиночка, закалённая воспитанием маленького Дракона. Она стала умнее, жёстче, сильнее морально. И Павел научился жить с новой зрелой женой, которой не нужны его защита и покровительство. Кира тоже научилась жить с новым Павлом и его драконьей сущностью. После всего произошедшего их отношения стали только крепче. Они не расстались, хотя могли бы, а попробовали преодолеть разногласия, впрочем, как любые взрослые адекватные люди. Гохус счастливо потирал руки, надеясь, что примирение супругов принесёт свои плоды, и рано или поздно Кира родит нового Королевского Золотого. Киру и Павла он, конечно же, спросить забыл. Кира тихо посмеивалась и подмигивала мужу. Конечно, откуда древнему Дракону знать о современных методах контрацепции другого мира.

Зима в Самри была тёплой и снежной, сильных морозов не наблюдалось. На «Золотого» Кира наблюдала прекраснейшее солнечное гало, которое здесь именовали «оком Дракона». Это действительно напоминало зрачок, радужку и тонкий обруч золотого сияния, которое она наблюдала в глазах своего мужа. Жители Самри не праздновали Новый Год в привычном смысле, это был день «Золотого», поэтому центральной фигурой на этом празднике был Королевский Золотой. Они наряжали дома венками из елей, выкрашенными в золотой цвет, готовили блюда из риса и изюма, несли подношения в собор к алтарям павших, освещая себе путь лампадами. Своё шествие жители Самри сопровождали пением, восхваляющим выживших и оплакивающим павших.

Следующая весна принесла трёх новообращённых Драконов, а Смертаки забрали восьмерых. В приступе ярости Кира рассекла себе руку оседлала молодого, не допущенного к битве, Дракона и отняла энергию у пятерых мертвецов, освобождая по меньшей мере душ сто разом, она не считала. С тех пор она больше никогда их не считала...

Пятого числа первого синего спустя год восемь месяцев и десять дней пребывания Киры на Арксе у неё появилась надежда...

Павел забежал в дом, стягивая с себя сапоги и одежду, наскоро заталкивая их в рюкзак.

– Милая, скорее летим, у нас гости.

Кира озадаченно уставилась на мужа.

– Скорее, – поторопил он жену. – Они, кажется, с другой стороны.

С какой именно стороны, он не уточнил. Кира набросила на себя душегрейку, надела сапоги и вышла на крыльцо. В небе к Самри летели три Дракона: белоснежный, как только что выпавший снег, серебряный, словно кто-то разлил на его чешую ртуть, и бело-серебряный с «тигровым» узором. Скорее всего, это была семья. Никто никогда прежде не видел Драконов такого окраса. Нагой Павел выскочил на крыльцо и передал рюкзак жене, пробежал по снегу босыми ногами к озеру и обратился. Кира быстро вскарабкалась ему на шею. В Самри уже били тревогу.

Когда Кира и Павел долетели до города, щит уже был активирован, на крыло поднялись тройка чёрных Драконов и красный Гохус. Они не спешили нападать, пришельцы тоже присматривались, зависнув над городом.

– Alors qui est tu que per quando ti servono?**** – громогласный голос Гохуса звучал взволнованно.

Кира почувствовала, как Павел под ней напрягся всем телом, он был готов к атаке.

Этот глубокий женский голос Кира узнала бы из тысячи...

– Fugiebant de captivitate si interrogationem tabernacula,***** – сказала она на чистом всеобщем.

– Маша! – голос Павла опередил её собственный.

– Пашка! Кира!

– Sui,****** – бросил Павел другим Драконам.

Белый Дракон приземлился, а рядом с ним серебряный и только «тигровый» не спешил. Белый Дракон тут же обратился в Машу, а серебряный – в молодого мужчину миловидной ангелоподобной внешности. Маша пискнула и постаралась прикрыть сумкой, в которую вцепилась намертво, стратегически важные места, мужчине в этом отношении было проще. Когда лапы Павла коснулись земли, Кира тут же съехала с его спины и стянула рюкзак со спины, оставила длинную рубаху мужу, незнакомому мужчине же бросила шаровары. Гохус приземлился рядом, но менять ипостась не спешил.

– Она просто в первый раз, – Маша смотрела на бело-серебристого Дракона. – Давай, не бойся, солнышко, это свои, – ласково зазывала она уже на русском.

Бело-серый Дракон недоверчиво озирался по сторонам, но, видимо, Маша входила в круг её доверия, поэтому самка спустилась и обернулась...

Белокурая зеленоглазая красавица взвизгнула, густо покраснела и спряталась за Машу. Кира увидела в ней нечто неуловимо знакомое. Может, вьющиеся волосы или глубокие зелёные глаза, может, контур лица или острые поднятые уголки губ, а может, маленький носик, который она наблюдала на лице своей лучшей подруги? Девушка удивлённо посмотрела и узнала Киру...

– Тетя Кира!

– Алиса? – переспросила Кира и захлопала ресницами, не веря своим глазам.

– Да...

Кира скинула с себя душегрейку, а следом накидку, купленную в её первый день на Арксе, и прошла к Алисе. Она накинула ткань на нагое тело девушки. Драконы не мёрзли, но чувство стыда атрофировалось, разве что у Гохуса и Эхо.

– А мне? – спросила Маша, надеясь прикрыть свою наготу.

– Ты Дракон, нагота для тебя должна быть естественна, – Павел рылся в рюкзаке.

– Хам! – выпалила Маша, надувая губы. – Эксгибиционист!

– Где моя куртка? – спросил Павел, игнорируя оскорбления Маши.

– Там, где ты её бросил, – ответила Кира.

– А где я её бросил?

– Скорее всего, в доме.

Кира протянула Маше свою душегрейку, которая скрыла её оголённые ягодицы, чем та была крайне довольна.

Павел подошёл к молодому мужчине, чтобы представиться.

– Павел.

– Кирилл, – мужчина протянул руку Павлу, чтобы пожать её.

Павел посмотрел на его руку, но свою не протянул.

– Я бы на твоём месте подумал, – пояснил он. – В нашем мире пожать руку золотому Дракону значит отдать ему свою верность, встать под его начало, связать себя ментально со стаей.

Кирилл замялся и убрал выставленную руку.

– То-то же, – усмехнулся Павел.

– Я тоже не пожму тебе руку! – обиженно проговорила Маша, проходя вперёд к воротам города. – Моя преданность принадлежит Андрею, – и показала Павлу фак.

Кира звонко засмеялась.

– Она понравится Гохусу!

– А Эхо удар хватит, – смеясь, поддержал Павел. – Aperi portam, scutum remove,******* – скомандовал он.

Чёрный Дракон снял защиту города, вдыхая выпущенные им молнии. Ворота приоткрыли, и процессия вошла в город.

– Ты такая взрослая, – шептала Кира, обнимая Алису. – Такая красивая.

– Спасибо, – тихо отозвалась Алиса. – А вы совсем не изменились.

– Здесь время течёт по-другому, – пояснила Кира.

– Нет, нет, нет, – запротестовала Алиса. – Я не могу... Мне надо домой!

– Успокойся. Драконы живут долго. Одного не понимаю, ты не была Драконом, точно знаю, я принимала тебя, видела, как ты растёшь.

– Нас похитили, и похититель что-то сделал со мной, – пояснила Алиса.

– Как вы здесь оказались? – спросил Павел. – Не похоже, что прошли через портал на поле Эхо, иначе он был бы здесь.

– Портал? Что ты несёшь? – возмутилась Маша.

– А ты не поняла, что в другом мире находишься? – удивился Павел.

– Как-то не до этого было, – парировала Маша.

– Так что с вами случилось? Что происходит по ту сторону?

– С чего бы начать, – покачала головой Маша. – С того, что твой сын – прекраснейший из Драконов, или с того, что нас выводят, как скот, или с того, что один чокнутый похитил нас и после его эксперимента Алиса стала Драконом?

– Начни с Андрея, – попросила Кира.

*Пенициллины – антимикробные препараты, относящиеся к классу β-лактамных антибиотиков. Природным продуцентом пенициллинов являются грибы рода Penicillium, наиболее активный из природных пенициллинов – бензилпенициллин, применяющийся с конца 1940-х годов. Главным компонентом всех пенициллинов служит 6-АПК (6-аминопенициллановая кислота), состоящая из β-лактама и тиазолидинового кольца. Все пенициллины различаются лишь по строению радикала.

**Александр Флеминг (англ. Alexander Fleming; род. 6 августа 1881 года, Дарвел, Айршир, Великобритания – 11 марта 1955 года, Лондон, Великобритания) – британский микробиолог. Открыл лизоцим и впервые выделил пенициллин из плесневых грибов Penicillium notatum – исторически первый антибиотик.

***Душегре́я (шугай, кацавейка, телогрейка, телогрея) – верхняя однобортная крестьянская женская одежда для праздников наподобие кофты. Душегрея (шугай) шьётся из дорогой ткани: штофа, парчи, шёлка, ткани с набивным рисунком; сажалась на подкладку, иногда подбивается заячьим мехом.

****Кто вы и что вам нужно?

*****Мы бежали из плена и просим убежища.

******Свои.

*******Откройте ворота, снимите щит.