Забвение Миров

К концу недели Кира окончательно переехала к Павлу, сборы и перевозка вещей заняли больше времени, чем казалось на первый взгляд. Было принято решение, что её квартиру они будут сдавать. Как один человек за столь короткую жизнь наживает столько барахла, которое вынужден таскать за собой весь остаток жизни? Кира ворчала, изумлялась, но послушно паковала вещи. Перевезённые коробки свалили в одну из незанятых комнат, во второй свободной Павел затеял ремонт, переделывая её в гардеробную. Нанятые рабочие работали быстро и качественно, пока Павел был на работе, а Кира, отгородившись от мира, читала. Она зарывалась носом в книгу и переставала участвовать в реальности. Так она переживала исключение из Круга Видящих и ссору с матерью. Маму Кира очень любила, но её очень ранило, что та ей не поверила. Это было несправедливо. Они так и не помирились, а время шло. Даже отец не звонил. Тишина и нежелание идти на примирение давили на Киру. Несколько раз она звонила на телефон матери и отца, но те упорно не брали трубку. А ещё слова Старшей «в мусоре нашли, среди мусора тебе и место» постоянно крутились в голове и складывались в причудливые картины. Что бы это могло значить? Просто оскорбление? Неужели вся её семья «мусор»? Чем они так прогневили Старшую? А может, и сам совет Старейшин? Возможно, семья была давно в немилости у совета, а события, произошедшие с Кирой, стали последней каплей. Но Кира была ни в чём не виновата и не знала, что думать. Она построила громадную стену между собой и внешним миром, отгородившись книгами. Она буквально глотала их, прочитывая по пятьсот страниц в день. Скорей бы на работу, окунуться с головой в дела и всё забыть. Но как забыть свою жизнь?

В день святого Валентина Павел заказал столик в ресторане. Кира надела лучшее платье, купленное, как бы грустно это не было вспоминать, в Риме. А Павел серый атласный костюм и белую рубашку. Они оба нуждались в этом вечере и хотели провести его как можно лучше. Новомодный праздник, пришедший из-за границы, набирал обороты. Улицы были празднично украшены. В воздухе, наполнявшемся усталостью от зимы, внезапно подул согревающий ветерок. Терпеть последний месяц зимы стало не так тяжело, даже приятно. Наверное, для этого и придуманы праздники зимой, чтобы согреть если не тела, то сердца людей в холодные деньки.

Уютный ресторанчик в центре Москвы блистал. Потолок зала был украшен воздушными шарами в виде сердец красного и золотого цвета. Свет был приглушен, на столиках горели свечи, играла тихая романтичная музыка. Словом, всё располагало к любви и романтике.

– Наконец-то ты улыбаешься, – заметил Павел, когда подали десерт. – От всего сердца, а не слабо, как это было в последний месяц.

– Да, – улыбнулась Кира. – Спасибо тебе, я бы не пережила этого всего без тебя.

– Ну, хоть какая-то от меня польза, – засмеялся Павел. – Тут такое дело, – он поджал губы и заёрзал на стуле. – Я не знаю, как это правильно делается, только видел в кино много раз. Но разве нам нужно, чтобы было, как в кино? Мы – это мы. – Он полез во внутренний карман и достал оттуда небольшую бархатную коробочку. – Кира, – голос его звучал слишком серьёзно, – я хочу быть твоей семьёй и хочу, чтобы ты стала моей семьёй. Ты и так уже часть меня, я хочу, чтобы ты ещё и носила мою фамилию. Что скажешь? Ты станешь моей женой? – Павел поставил коробочку перед Кирой, в ней сверкало тонкое изящное кольцо с небольшим сапфиром.

Кира смотрела на него широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот.

– Не молчи, надо что-то ответить, иначе меня сейчас разорвёт, – его пальцы дрожали, он достал кольцо из коробочки.

– Да, – коротко ответила Кира.

Павел облегчённо выдохнул и, надев кольцо на палец Киры, поцеловал её. Смотрелось странно. Сначала обручальное кольцо, а только следом кольцо с помолвки. Люди, и без того носившие одинаковые обручальные кольца, только что отметили помолвку. Довольные, счастливые и абсолютно влюблённые друг в друга, через неделю они подали заявление в ЗАГС, свадьба была запланирована на конец марта.

***

– Я в свадебном платье, – Кира стояла перед зеркалом в свадебном салоне и примеряла платье, она не верила своим глазам и смотрела на своё отражение, сердито сдвинув брови.

– Не нравится? – спросила Алёна.

– Просто слишком странно, никогда не думала, что надену свадебное платье, – ответила Кира.

– Серьёзно? Даже не мечтала?

– Мечтала, – Кира погрустнела. – В институте. Моя одноклассница, мы тогда ещё общались, собиралась замуж, и мы ходили выбирать свадебное платье для неё. Я как-то увидела очень красивое платье и подумала: «Вот бы когда-нибудь надеть такое». Но я была белой вороной, на меня не обращали внимания. Только после института у меня появились первые отношения, если это можно так назвать.

– Ты никогда не рассказывала, – вздохнула Алёна. – Правильно говорят, что со своим человеком всегда легко, а если сложно, значит, это не твой человек. Давай посмотрим другое платье, это, я вижу, тебе не нравится.

Алёна усердно выискивала лучшее платье на вешалках, но казалось, чем дольше она ищет, тем всё хуже ей попадаются.

– Слушай, – Алёну внезапно осенило. – Я, конечно, не считаю твоих денег, но всё же спрошу, ты можешь позволить себе платье от Веры Вонг?*

– Могу, – Кира слегка вскинула брови, рассматривая очередное предложенное платье.

– Тогда какого зверя лютого мы делаем здесь? – она обвела помещение рукой.

– Понятия не имею.

– В ГУМ?

– В ГУМ, – согласилась Кира.

Когда они ехали в машине, Алёна спросила.

– А твои родители приедут на свадьбу?

– Нет, – отозвалась Кира.

– Что между вами произошло?

– Это сложно, Алён, очень сложно. Я оказалась самым недостойным членом нашей семьи. Мусор, так меня назвали.

– Кто? Мать?

– Нет.

– Отец?

– Нет.

– А кто тогда?

– Ну как бы это сказать, одна старая маразматичка, – ответила Кира. Она не могла объяснить Алёне всего и выдать свою тайну.

– И?

– И за меня никто не вступился, все обиделись и поддерживают видимость того, что бабка права.

– Ничего себе!

– Ага, – согласилась Кира.

Дальше ехали молча.

В бутике было довольно много покупателей, но продавец очень быстро подошёл к девушкам, разглядывающим платья.

– Что интересует девушек? – спросил он, широко улыбаясь.

– Платье Веры Вонг, самое лучшее, – ответила Алёна.

– Вам? – спросил продавец, глядя на обручальное кольцо Алёны.

– Нет, ей, – она показала на Киру.

Продавец глянул на два кольца на одном пальце у Киры. Алёна заметила его взгляд.

– Я тебя умоляю, – шепнула она Кире. – Надень это несчастное старье на левую руку. Пожалуйста.

Кира сделала постное лицо и демонстративно сняла с пальца оба кольца. На безымянный палец левой руки она надела обручальное, а на безымянный палец правой – кольцо с помолвки.

– Так устроит? – сердито спросила она.

– Я понимаю, что ты устала, что вам с Пашей нафиг не нужен никто, кроме вас двоих, и вы давно и глубоко женаты без печати в паспорте. Но, пожалуйста, хватит. Это ваш день! Я хочу, чтобы у вас был праздник, даже если на нём будете присутствовать только вы.

– Нас будет пятеро, – поправила Кира.

– Что?

– Ты, Илья, Алиса, я и Паша – пятеро.

– Аа! Короче, – Алёна снова обратилась к продавцу. – Лучшее платье.

– Сейчас, – продавец широко улыбнулся и скрылся среди вешалок.

Буквально через пару мгновений он принёс красивое платье.

– Воздушный рукав из тюля через одно плечо, украшенный индийским орнаментом из бисера и жемчуга, лиф украшен также, на подоле двадцать слоев белоснежного тюля, – огласил он. – Примерим?

– Да, – в унисон согласились девушки, кивая и глядя на роскошное платье с юбкой в пол.

Когда Кира вышла из примерочной кабинки, Алёна ахнула.

– Да, вот это платье достойно того, чтобы стать Юсуповой, – закивала она. – Как ты думаешь, Паша имеет отношение к тому роду Юсуповых?

– Понятия не имею, да и мне всё равно, – ответила Кира

Она повертелась у зеркала. Платье действительно было прекрасным и село идеально.

– Не думала, что доживу до этого дня, – снова удивилась Кира, глядя на своё отражение.

– Заверните, мы берём, – сказала Алёна продавцу.

И Кира его купила, хотя всё происходящее ей казалось сном.

Свадьба была скромной. Двое друзей, малышка и сами молодожёны. Павел купил их личные обручальные кольца. Переодев кольца-талисманы на другую руку, молодожёны обменялись своими собственными кольцами с гравировкой. Внутренняя гравировка колец содержала их имена, написанные красивым шрифтом. Старые кольца не были против, они вообще молчали и даже не резонировали последнее время. Всё было чудесно и казалось сказкой. Павел – в строгом белом костюме, в рубашке и бабочке, Кира – в свадебном платье и с букетом белых роз. Алёнка, утирающая слёзы. Первый танец молодых супругов, звон бокалов. А потом...

Потом приехала мать Киры. Она приехала в ЗАГС и встретила молодых на выходе из зала бракосочетаний. Тонкая и строгая, в чёрном маленьком платье, практически траурном, на высоких каблуках и в тёмных очках, закрывающих пол-лица.

– Здравствуй, Кира, – сухо сказала она, вручая ей букет тюльпанов. – Поздравляю.

– Мама, – прошептала Кира. – Спасибо.

– Павел, – Павел подал руку женщине. Та критично оглядела его.

– Мария, – она подала руку и пожала его. – Мамой называть меня необязательно.

– Я догадался, – ответил Павел. – И, чтобы вы знали, Кира теперь моя жена, моя семья, и я буду защищать её любой ценой, даже от вас, если понадобится.

– В этом нет нужды, – сухо отозвалась Мария. – Я её вырастила и воспитала, это мне надо опасаться того, как она будет защищать вас.

– Вы забыли сказать – родила, – заметил Павел.

Мария зло посмотрела на него. Обмен любезностями состоялся.

– Теть Маш, давайте не будем портить этот день, – Алёна постаралась разрядить обстановку.

– Алёночка, я и не собиралась портить его, – сухо улыбнулась Мария.

– У нас заказан ресторан, – сказал Павел. – Там будут мои родители, присоединяйтесь.

– Хорошо, – согласилась Мария.

– У нас ещё фотосессия, – напомнила Кира.

– Езжайте сразу в ресторан, – сказал Павел. – С Алёной и Ильёй.

– Хорошо.

Когда Мария с Алёной и Ильёй удалились, Павел обнял Киру.

– Не расстраивайся, малыш, она приехала, это уже шаг навстречу, может, помиритесь.

– Ты-то не особо с ней любезничал, – заметила Кира.

– Прости, но она какая-то странная, а я бывший мент, мне редко нравятся люди её склада характера. Хотя нет, не так, мне вообще редко нравятся люди.

– Идём, – улыбнулась Кира.

– А вот и любимая мною улыбка, – просиял Павел.

После фотосессии Кира и Павел поехали в ресторан, где их уже дожидались. В тесном кругу началось празднование.

Родители Павла были довольно милыми людьми. Отец был совершенно седой, высокий и упитанный мужчина с серыми весёлыми глазами. Мать – тонкой и жизнерадостной старушкой со строгим пучком седых волос. Киру она называла весь вечер не иначе как дочка. Внутренним взором Кира видела, как глаза отца Павла сияют золотыми радужками, а глаза матери – нежно-голубым. У них был такой же барьер, как и у Павла, прочитать их не было возможности, только видеть внешние проявления не то их силы, не то сущности.

– Надо же, никогда не думала, что придётся сидеть с вами за одним столом, – заметила Мария. Она всё время смотрелась в зеркальце, которое без спроса взяла в клатче Киры, и демонстративно поправляла макияж. Киру это очень злило.

– Бросьте, – добродушно улыбнулся отец Павла – Сергей Геннадьевич. – Мы уже давно не враждуем.

– Всё равно, это такая редкость, – возразила Мария.

Алёна и Илья удивлённо переглянулись.

– Тут ваша правда. Отец Киры, я так понимаю, в совете? – спросил мужчина.

Мария бросила испепеляющий взгляд на Киру и неуверенно кивнула.

– Я тоже, – продолжил мужчина. – Паша не любит заниматься делами семьи, в чём-то я его понимаю. Как хорошо, что у вас нет подобных разногласий.

– Есть, – ответила Мария.

– Мама, пожалуйста, – попросила Кира, закатив глаза.

– Нет уж пусть послушают, кого они приняли в свою семью.

Это было жестоко, Кира опустила голову.

– Эта юная особа имела наглость очень нехорошо поступить, она всегда отличалась неуправляемостью. Я думала, что хорошее воспитание и любовь исправят то, что течёт у неё в венах...

– Вообще-то вы говорите о своей дочери, – заступился Павел.

Кира опустила голову ещё ниже, она была на грани, чувствуя, что скоро разрыдается.

– Ну дочь она мне только на бумаге, кто знает, что на самом деле течёт в её венах, какое дерьмо нам ещё придётся от неё вытерпеть. Хотя это теперь ваши проблемы...

– Что ты несёшь? – возмутилась Кира.

– Уходите, – коротко сказал Павел. – Сейчас же.

Он ещё добавил несколько слов на всеобщем:

– Si audes iterum venire ad nos cum falsis accusationibus, non eris bene, crede mihi, non mittent verba ad ventum!**

Но, кроме его родителей, Киры и Марии, никто ничего не понял. Алёна и Илья только ошарашенно переглядывались.

– Si putas hanc coniunctionem cum herede antiquae familiae felicissimam esse, tunc te confundere volo, nihil ad nostram familiam pertinet,*** – произнесла Мария.

– Et hoc pertinet ad familiam meam, ut auferat,**** – буквально прорычал Павел.

Язык напоминал примитивную латынь, из уст Павла он казался рёвом, убедительным и властным. О, он был точно уверен в своих словах и готов ответить за каждое. Для Алёны и Ильи он словно произносил проклятия с уверенностью, что они сработают.

Мария встала и покинула ресторан, оставив зеркальце на столе.

– Какой ужас, – сказала мать Павла – Ирина Станиславовна. – Ничего, дочка, не бери в голову. Мы, матери, иногда бываем жестокими даже с собственными детьми, и это не потому, что мы вас не любим, а просто считаем себя крайне обиженными.

Павел взял Киру за руку, веселиться настроения уже не было. День был испорчен... День их свадьбы...

*Вера Эллен Вонг (кит. 王薇薇, пиньинь Wáng Wēiwēi, палл. Ван Вэйвэй; англ. Vera Ellen Wang; род. 27 июня 1949, Нью-Йорк) – американский модельер свадебных платьев, бывшая фигуристка. В 1990 году она открыла собственный салон дизайна в отеле Carlyle в Нью-Йорке, где представлены платья невесты её торговой марки. Также она разработала костюмы для фигуристов, в том числе для Нэнси Керриган, Мишель Кван и Эвана Лайсачека. Серебряный призёр Нэнси Керриган носила уникальный костюм от Веры Вонг в 1994 году на Олимпийских играх.

**Если вы ещё раз посмеете заявиться к нам с ложными обвинениями, вам не поздоровится, поверьте мне, я слов на ветер не бросаю.

***Если вы считаете, что это очень удачный союз, с наследницей древнего рода, то хочу вас разочаровать, она не имеет отношения к нашему роду.

****Зато имеет отношение к моему роду, уходите.