ABNORMAL

Тэ с большим удовольствием, пропитанным вождением и опасностью взглядом уже в который раз проехался по перепуганному телу девушки, а она в страхе подрагивала на стуле, глядя тому прямиком в глаза. Красиво очерченные скулы, видневшиеся даже в темном помещении, его шелковистые светло-коричневые волосы, падающие на лицо Кима, скрывающие его похотливые глаза и «служившие» слабым укрытием от его зрительного контакта, сводили Ынху с ума, и ей порой казалось, что Тэ не может причинять боли.

Желание вытеснило страх. Выплеснулось наружу всхлипами, а стеснение и робость словно сменилось уверенностью, когда её короткая чёрная юбка задралась вверх и таким образом оголились безупречные ноги Ынхы, не укрывшиеся от глаз Тэ. Его лицо в этот неловком моменте как-то странно изменилось: с одной стороны могло показаться, что он едва сдерживается , а с другой — находится в некотором смятении.

— Ты... — Тэ опустил свой взор на её белоснежные ноги, и, неловко облизнувшись, отвёл взгляд, ощутив разрастающегося неприятного возбуждения в душе. — Это уже слишком, малышка. Нельзя же быть настолько сладкой, — сделав акцент на последнем слове, он истерично ухмыльнулся и неожиданно оперся обеими руками по обе стороны от ног Ынхы о края стула, явно задумав что-либо нехорошее. — И, хотелось бы предупредить, что причиной моих грубых действий... можешь быть ты сама. И поэтому советую тебе слушаться своего хозяина. Сиди тихо.

Это его предупреждение говорило о его намерениях. Но о каких, хотелось бы и знать Ынхе, когда тот, довольно отстранившись от девушки, слишком лениво начал доставать из кармана джинсов что-то. А как только он, заметив напряженный взор Ынхы, вдруг задержал это что-то в кармане, а затем резко достал эту штуку, при виде которой девушка ахнула, расширив глаза. В его руке была бутылочка, наполненная бесцветной жидкостью и пугающая своей неизвестностью о её свойствах.

— Тебе не хочется узнать, что это? Мне очень жаль тебя, если это смертельное, — проговорил он хриплым голосом и приставил ампулу прямо у глаз девушки, которая начала в страхе сопротивляться, уже думая о предстоящей её мучительной смерти.

— Не надо, прошу тебя, Тэхен! Я сделаю все, что ты пожалеешь, только не делай этого! Зачем тебе это нужно?...

Бесполезная мольба девушки не мешала Тэ совершить своё дело. Он, не нарушая её монолог, достал уже шприц и раскупорил бутылочку, сразу же присоединив иглу к концу ампулу — шприц наполнилась этой неизвестной для брюнетки жидкостью, и она снова заплакала, заранее зная о дальнейших действиях Кима.

— Теперь ты понимаешь, Ынха, насколько смертельно могут быть мои поступки? Тебе стоило сперва хорошенько подумать над выбором, прежде чем сбежать. — На этом Тэ неожиданно брызнул жидкостью в воздух тонкой струйкой, проверяя действие шприца, в то время как сердце девушки словно выпрыгнуло из груди, воробьем затрепыхаясь в районе горла. — Я не желал тебе боли.

Ким сделал один шаг навстречу к ней, держа шприц иглой кверху. Следующий шаг — и Тэ готов воткнуть в жалостное тело иглу. А Ынха, все вжимаясь в стул, выпускала жгучие слезы, зная: сопротивления бесполезны — ноги, руки, в которых она нуждалась, были связаны. Но лишь одно было в состоянии выдавать её страх, растерзание — так это был крик, вырывающийся из уст.

— Тэхен, что это?...Ответь мне, пожалуйста! К чему все это? — Захлебываясь в собственных слезах, выдавила из себя только это Ынха, боясь даже вдохнуть воздуха этого напряженного темного помещения.

— Ты вскоре сама догадаешься, — с соблазнительным голосом ответил Ким и неожиданно склонился к её лицу, а шприц опустил к её правому бедру, заставив ту страхе вздрогнуть. — А пока советую тебе сидеть тихо, а не то... — Он пошло облизнулся и, взглянув на Ынху исподлобья, а после опустив его к её ногам, что дрожали и подрагивали под напором его взора, ядовито ухмыльнулся. — ... будет больно... — аккуратно, лениво коснувшись к её левому бедру, а другой к другой, Тэ грубо задрал её юбку и с довольным видом подготовил шприц.

— Тэхён...Прошу тебя... — Не успела она и договорить, как из её засохших уст вырвался крик, пронзительный, пробирающий до самых костей и заставляющий зловещей улыбке мелькать на лице парня.

Ким вонзил шприц в бедро Ынхы. Это грубое действие Тэ принесло мучительной боли, пронизывающей до самых костей и лишившей дара речи. И лишь только парню этот день был торжественным днём — он мог беспрерывно наблюдать за мучениями девушки и слышать её стоны о боли.

— Не волнуйся: кричать разрешается. — Уже горя желанием надавить на поршень, он резко взял холодные и покрывшиеся слезами щеки девушки одной ладонью так, что её бесцветные губы собрались в трубку, и та в такой положении все более зарыдала, прямиком глядя на Тэ затуманенными глазами — слезы мешали четко видеть лицо, казалось, её хозяина.

Одно её сопротивление на тесном стуле — и поршень было надавлено голыми руками Тэ, опустошая тюбик от жидкости. Ынха вскрикнула во весь голос и обмякла, с трудностью втягивая в легкие воздух сквозь стиснутые зубы. Теперь перед глазами девушки, когда Ким Тэхен поступил с ней подобным зверским образом, казался не человеком, а чем-то совсем иным существом.

Жидкость выходила из тюбика мучительно медленно, вырывая из уст сдавленные стоны. Они выходили неуверенно, словно боясь опасаясь Тэ, но, откуда ей было знать, что он желал совсем обратное.

— Громче, Ынха. — Так как его слова были приказом для неё, она подчинялась, делая стоны все больше и громче, чтобы и самой избавиться от боли, приносившей шприцем, через них.

Вскоре игла была извлечена из бедра брюнетки, облегчив её страдания. Однако, казалось, все ещё начиналось. Её глаза помутнели. Эта кромешная тьма в помещении все более начала вгонять в панику, и она, почувствовав, как эта жидкость распространилась по всему её телу, негромко закричала прямо в лицо Тэ.

Разум отключался. Слова Тэ отдавались эхом в сознании, и она неловко зажмуривалась, пытаясь привести зрение в норму, но оно наоборот ухудшалось. Она находилась в состоянии полуобморока, а Тэ в непередаваемой словами радости. И в данном состоянии Ынхе понадобилось лишь некоторые секунды, чтобы полностью потерять сознание.

« Я не забуду твоего предательства, Юна...

***

Блондинка сходила с ума. С того момента, как её голову начали посещать неприличные, страшные, заставляющие лишиться сна, мысли, она ходила по комнату туда-сюда, сжимая ладони и срываясь на крик. А эта пугающая тьма в ночи за окном все более настораживала её, и ощущение опасности не покидало её ни на мгновение.

« С Ынхой случилось нечто ужасное. Он причинил ей боль. Смертельную боль...».

Она кинулась к подоконнику, тут же хватаясь за его края и напряжённо вглядываясь в кромешную темноту. Тишина. Опустошенная улица. Голова вдруг закружилась, кровь застучала в висках, сердце перешло в бешеный ритм, и Юна схватилась за волосы, уже в некоторый коря себя за содеянное. Все её существо охватил страх, который сразу же при своём появлении начал словно раздирать когтями её внутренности: Юна опустилась на колени и начала тихо плакать, когда мысли о страдании её подруги Ынхы не намеривались покидать блондинку, пожирая все её создание.

— Прости меня. — Девушка в истерике рассмеялась, словно сумасшедшая, и лениво встала, хватаясь за подоконник, что в этот момент служил единственной опорой для неё. — Я виновата, виновата, Ынха.

Стены комнаты начали давить. Лишая её покоя, равномерного дыхания и контроля над собой, она сделала шаг в сторону кровати и плюхнулась на неё, больше не в силах стоять на ватных ногах. Затем Юна в страхе оглянулась: в глаза внезапно бросился её телефон. Он лежал на тумбочке и словно подзывал девушку подойти и позвонить тому, о котором мысли, наваливающие на голову, вовсе выводили из себя.

— Подруга. — Она невольно нахмурила брови, вспомнив свою, казалось, единственную подругу, которая всем своим сердцем доверяла Юне, раскрывала ей свои тайны, не смея даже думать о предательстве. Однако, оказалось, что и она способна на такой поступок. Отныне некогда бывшее сердце Ынхы счастливым теперь разбилось на куски, разливаясь кровью. — Прости. — Юна дрожащими руками потянулась за телефоном и начала набирать номер брюнетки, все же слепо надеясь на ответ.

Послышались бесконечные гудки, постепенно рушившие малейшие надежды блондинки. Они невольно пугали, и она, заподозрив неладное, начала впадать в психику, больше не выдерживая звуков гудков — они абсолютно заставили её выйти из себя, и Юна, закричав во весь голос в такой поздний час, когда все спали, внезапно встала, ощутив разрастающегося гнева.

— Это просто так не останется, Тэхен! — Все её ярость, ненависть, переживания, что накопились на душе, разом нахлынули наружу, и она со всей силой, на которую была способна, кинула телефон о стену, и тот из-за сильного соприкосновения с твёрдой стеной разбился вдребезги с жалким пластмассовым треском. — Я отвечу тебе тем же! Ты будешь гореть в аду, будешь страдать не меньше меня, Тэхён, я обещаю тебе! — Она упала на пол и опустила голову, начав истерично плакать и закрыв глаза ладонью.

Страдания не кончались. Казалось, все это было сном, однако, к сожалению, это было реальностью. И осознание этого девушку совсем сводило с ума, желая разрушить все до единого предмета мебели в своей комнате, лишь бы унять гнев, вызванным Тэ, однако сделать этого не удалось, поскольку в комнату вошёл Хосок.

Он замер прямо у дверей и недоуменно посмотрел на свою словно сумасшедшую сестру, что уже перешла с тихого плача на рыдание. Под его глазами отчетливо виднелись мешки, свидетельствующие о недосыпании, а сонные глаза вовсе плохо видели, не веря в происходящее.

— Юна? — В его голосе послышалось полное недопонимание, и он, потерев глаза, уже более серьезно отнёсся ко случившемуся: телефон был разбит вдребезги, все прочие предметы косметики были разбросаны по полу, а сидящая на полу блондинка, подняв взор на брата, истерично ухмыльнулась.

— Я разбудила тебя, да, Хосок? Извини, брат. — С силой поднявшись с пола, она на ватных ногах еле доплелась до Хосока, и как только выражение его лица сменилось на неодобрительное, улыбка сползла с её лица и она кинулась в крепкие объятия брата. — Я предательница, Хосок. Твоя сестра предательница...

Прижимаясь к груди Хосока и разрыдаясь все больше, она пыталась избавиться от тревог и страшных мыслей через тёплые объятия брата, однако тот, недопоняв происходящее, не намеривался отвечать на объятие, когда подобное состояние сестры заставляло его думать о неладном.

— Как это понимать, Юна? Что это за вид? — Голос Хосока был полностью пропитан разочарованием, и он, отстранив Юну от себя, требовательно посмотрел на неё, в то время как она отвернулась, избегая прямого зрительного контакта.

— Твоя сестра в таком ужасном виде из-за Кима Тэхена, Хосок. Тот, с которым раньше ты имел дело, привёл меня в подобное состояние, брат. — На этом она уверенно повернулась к рыжему и жалостно посмотрела на него, замечая то, как тот с большим недоумением пялиться на шею сестры, что была покрыта множественными кровавыми дорожками. Видимо, Юна специально не промыла раны, дабы это увидел Хосок.

Теперь он был и ошеломлён, и зол, как никогда.

— Сестра... — Хосок сделал твёрдый шаг навстречу к ней и двумя пальцами рук аккуратно коснулся к её раненой шее, вызвав из уст Юны едва слышное шипение от боли. —... Как этот подлец осмелился на такое? — Словно изучая одним взором мелкие ранения и царапины, оставленные голыми руками Тэ, на его душе разрастался гнев, и он в сей момент еле сдерживал себя.

— Это неважно, Хосок. А важно то, что он заставил меня насильно пойти на предательство. Я самолично заманила свою подругу в ловушку, брат. Как теперь я покажусь на её глаза? Ответь мне, Хосок. — Все больше, глубже впадая в депрессию, девушка сильно хватала ткань пижамы брата и слегка трясла Хосока, требуя ответа.

Однако тот, кроме как перепуганную сестру заключить в свои крепкие, тёплые объятия, не мог успокоить Юну. А горькие слезы блондинки, падающие на руки рыжего, вовсе убивали его, удваивая его желание отомстить Киму Тэхёну. Он сжимал руками хрупкие локти девушки, сильнее прижимая к себе и аккуратными движениями рук проведя по распущенным волосам сестры, что уже вся ошеломлённая и переставшая рыдать продолжала находится в объятиях брата, глядя только в одну точку.

— Я не понимаю, Юна. Откуда этому подлецу досталась возможность причинить тебе боль? Да как он вообще встретил тебя? — Казалось, он едва сдерживает себя, чтобы не повысить голос при таком неважном состоянии сестры, однако он все же срывается на крик: — Отвечай мне, Юна!

— Ты, оказывается, никогда не подозревал, что он, имея дело с тобой, всегда причинял мне боль, Хосок. Все это время я скрывала от тебя свою боль и страдание, ибо он постоянно угрожал мне. Я поклялась ему, что никому и никогда об этом не расскажу, однако я вижу, что Тэхен уже перегнул палку. Воспользовавшись снова мной, он вновь заполучил своё — Ынха у него! — На этом блондинка повысила голос и сильно схватилась за руки брата, пытаясь остановить разрастающегося страха. — Как ты вообще связался с ним, Хосок?! — Она слегка потрясла его за одежду и прижалась ему к груди, снова расплакавшись.

— Причём тут ты, Юна? Как это он угрожал тебе? — На вопрос рыжего девушка ничего не ответила, а лишь отвела свой затуманенный взор от своего брата и прижалась к нему ещё сильнее, вновь начиная тихонько реветь.

Однако через некоторое время, после того, как блондинка, чуть успокоившись, посмотрела на своего ошеломлённого брата, она рассказала все, что только с ней произошло. Начиная с встречей Тэхеном и заканчивая до вчерашнего дня. При каждом упоминании о имени Тэ, парень никак не мог унять разрастающегося гнева и желания отомстить Тэхену за содеянное с её сестрой. Он до сих пор не мог поверить, что за эти последние месяцы Юна всегда была вместе с Тэхеном, при этом не рассказывая Хосоку, что и сильно его и разозлило.

— Знаешь, что меня больше всего обижает, Юна? — Все ещё находясь в ярости, парень присел на край кровати Юны и в большом замешательстве нырнул пальцами в свои рыжие волосы, а после сонными глазами взглянул на сестру — То, что ты до этого дня все от меня скрывала.

— А что мне ещё оставалось? Думаешь, легко рассказать после того, когда тебе угрожают смертью твоего брата? — таким же тоном обратилась к нему блондинка и добавила почти не слышно: — Тебе-то легко говорить. Тебя не царапали ножом по шее, не оставляли больших шрамов, которого везде приходится прятать. Нет, ты меня не поймёшь. Я вообще зря рассказала тебе все это. Мои раны не излечимы.

Девушка закрыла ладонями своё лицо и опять начала плакать, а парень тронутый словами своей жалостной сестры, медленно и спокойно начал обнимать её, тем самым заставив девушку поднять на него свои покрасневшие от слез глаза.

— Тэхен поплатиться за содеянное, Юна. Будет знать, кто здесь зверски опасен, — уверенно вдруг заявил Хосок, заставив Юну вопросительно уставиться на него. — Он получит удар в спину лично от меня.

Блондинка внезапно отстранилась от брата и недоуменно посмотрела на него, в то время как на его лице мелькнула хитрая улыбка, пробирающая до самых костей своей опасностью. Он задумал что-то. И понять этого было достаточно по его глубокому, значившему многое, взгляду.