10 дней

Открываю слипшиеся глаза, с трудом протираю их, жмурюсь. За окном сплошная серость, голова гудит, и в затылок как будто кто-то бьет кувалдой. Долго сижу и пялюсь в одну точку, мыслей нет, представляю, как в голове катается перекати-поле туда-сюда, туда-сюда, и так до бесконечности. Дергаюсь от зазвонившего телефона, пока тянусь за ним, думаю, что нужно не забыть и поставить на зарядку, а то всю ночь пролежал на холодном полу.

- Андрюх, а ты чего в школу не пришел? – с другого конца трубки слышу голос Светки.

Смотрю на экран – «Санек».

Снова подношу к уху.

- Ты там?

- Приболел, - вру я, хотя чувствую себя и правда неважно.

- Хочешь, я приду к тебе? Может, купить чего-нибудь вкусненького?

Думаю о матери и Олеге, оглядываю бардак в комнате, вспоминаю обшарпанные обои и разбросанные местами бутылки.

- Не надо, спасибо, я полежу, посплю и завтра выздоровею, - отвечаю намеренно хрипло, к счастью, утром это делать несложно, голос такой, словно я не проснулся, а воскрес.

- Как знаешь, - похоже она расстроилась или обиделась, - тогда выздоравливай. Пока.

Говорю «пока», но она уже положила трубку. Я ничего не чувствую к Светке, она неплохая и делает то, что вызывает во мне бурю эмоций, но мысли мои всегда далеко и с другой девушкой. Откидываю телефон, заметив, что уже полдень, а будильник похоже вчера забыл поставить. Падаю обратно на подушку и вновь засыпаю.

Хлопок входной двери выдергивает меня так резко, что я сразу подскакиваю на ноги, а сердце колотится с бешеной силой.

- Я за долгом пришел! – орет басом Олег.

- Сейчас, сейчас, они тут были, в ящике, сейчас, - лепечет мама, а я понимаю, что она ищет те деньги, что я забрал несколько дней назад.

- Просрала все? Пропила? Сука! – слышу шлепок и глухой удар.

Выскакиваю в домашней одежде и босиком в коридор, успеваю нацепить на нос старенькие очки. Мама лежит на полу и держится за щеку, а упырь, весь красный, трясется и буравит меня бешеным взглядом.

- Сколько денег? – спрашиваю я дрожащим голосом, сползающим на хрип.

- Семь, - бросает он.

Мама отползает ко мне.

- Две же было, Олежа, - мямлит она, а меня начинает мгновенно тошнить.

Глотаю вязкую слюну, но ком в горле так и остается.

- Проценты набежали, - Олег хохочет, а мне кажется, что так обычно и выглядят психи.

- Четыре даю, не больше, - говорю чуть отчетливее, чем в прошлый раз, ладони потеют, и дышать становится труднее.

Он бьет кулаком по стене, чешет щетину и озирается по сторонам. Мать в это время поднимается, и я отодвигаю ее себе за спину, но не потому что хочу защитить, а боюсь, что она вновь переметнётся на его сторону.

- Хорошо, четыре гони, - Олег плюет на пол себе под ноги и кривит губы в подобии улыбки.

Я возвращаюсь в комнату, трясущимися руками достаю последние четыре тысячи, сминаю в кулаке и возвращаюсь. Мать стоит на месте и что-то бубнит об отношениях, о чувствах, стараюсь не слушать, потому что иначе вырву прямо на упыря.

- Четыре тысячи, и больше ты здесь не появляешься, - дышу поверхностно, но голос получается достаточно уверенный, а из-за хрипа даже немного грозный.

- Сам решу, без сопливых, где мне появляться, а где нет.

- Знаешь Меренкова? – заранее извиняюсь перед Светкой, что прикрываюсь ее папой.

Лицо Олега вытягивается, и пыл его чуть утихает.

- Это отец моей девушки, одно мое слово и будешь сидеть в тюрьме как миленький, - выдыхаю, подхожу чуть ближе и протягиваю деньги, - забирай четыре тысячи и забудь дорогу к этому дому.

Он выхватывает купюры, а я отдергиваю руку, боясь, что упырь может схватить меня. Отхожу на безопасное расстояние, прикрывая спиной мать.

- До поры до времени она твоя девушка, щенок, - рычит Олег, но все же покидает квартиру, а я закрываю за ним дверь на ключ.

Иду на кухню и выпиваю два стакана воды, потом сажусь за стол и пытаюсь успокоиться.

- Андрюшенька, что ж ты так грубо-то? Он же неплохой человек, просто вспыльчивый, - мать пытается меня погладить по спине, но я скидываю ее руку.

- Ты смеешься надо мной? – начинаю ровным голосом, но с каждым словом громкость возрастает сама собой, - он бьет тебя! Вымогает деньги! Спаивает! Твой Олег редкостная сволочь! Прекрати его защищать! Перестань оправдывать! Забудь о нем, он больше не придет никогда! Я не врал про Меренкова! Клянусь, я сделаю все, чтобы твой Олеженька присел надолго!

В конце я ору как потерпевший и активно размахиваю руками. Мама сидит на стуле, опустив голову, и мне становится жаль ее.

- Мам, - тише говорю я и аккуратно кладу руку ей на плечо, - пожалуйста, давай наладим нашу жизнь. Забудь про Олега, я тебя умоляю. Хотя бы попытайся.

Она поднимает голову и смотрит на меня заплаканными глазами, потом неуверенно кивает, и я непроизвольно улыбаюсь.

- Обещаешь?

- Постараюсь, - снова кивает и накрывает мою руку своей.

- Почему ты не на работе? – увожу разговор в другое русло, чтобы отвлечься.

- Вчера взяла отгул на сегодня, хотела убраться, приготовить что-то для тебя, сын, - отвечает буднично, попутно протирая краешком вафельного полотенца щеки от подсохших слез.

- Я помогу, - улыбаюсь, и мама тоже начинает хмыкать, а потом даже смеется и треплет мне волосы, мягко, с любовью.

Весь день проводим с мамой дома. Бегаю в магазин за продуктами, готовим борщ, она пылесосит, а я мою полы. Очень долго перебираем вещи, которые навалены, то тут, то там. Многое выбрасываем, хотя мама постоянно пытается доказать, что все нужно и может когда-нибудь пригодиться. Открываем ненадолго все окна, и наконец наша квартира становится чистой, осенний ветер врывается и уносит остатки былой жизни, заменяет на свежий сладковатый воздух, наполняет комнаты кислородом, которого так не хватало последние два года. Размышляю о будущем, и впервые вижу свет впереди, как будто я снова на крыше, смотрю за горизонт, и вижу первые лучи рассветного солнца, оно озаряет мою жизнь, раскрашивает в красный, желтый, лиловый и добавляет немного розового. Моя Незнакомка хотела освободиться, вырваться из матрицы, и сейчас я чувствую себя так, словно я наконец-то свободен в своем выборе, что все пути передо мной открыты, а матрица не властна над моей судьбой.

Когда мы ужинаем горячим насыщенно красным борщом с кисловатым привкусом, задумываюсь над тем, чтобы рассказать маме про блокнот, но решаю, что сначала дочитаю, а потом расскажу. А когда найду Незнакомку, то и познакомлю.

Мама обещает бросить пить, а я говорю, что думаю поступить в колледж, и мы долго обсуждаем на какую лучше специальность. От души искренне смеюсь, когда мама рассказывает про посетителей киоска, где работает. Потом мы вместе смотрим старый советский фильм по телевизору у нее в комнате, а я постоянно оборачиваюсь, разглядывая чистые полки, воздушные шторы, мягко поблескивающий хрусталь в стареньком серванте, и пытаюсь вспомнить, когда в последний раз у нас был такой порядок.

Около двенадцати ночи желаю ей хороших снов, а она предлагает мне завтра не ходить в школу и еще денек отдохнуть, потому что «хорошо потрудился сегодня».

Улыбка не сползает с лица, когда сижу на кровати под одеялом и поглаживаю любимый блокнот в нежно-голубом цвете. Прижимаю его к груди, смущенно целую и раскрываю на девятом дне. Сегодня и завтра, всего два дня, и я найду ее. Не знаю, что скажу ей при встрече, наверное, просто «привет». Похвалю ее печенье, в любом случае, даже если оно невкусное, хотя уверен, что это будет самое лучшее, что я когда-либо ел в своей жизни. Уж точно лучше любимого маминого овсяного. Сделаю комплимент ее глазам, даже если они не голубые, буду держать ее за руку, даже если пальцы ее не хрупкие и длинные, и убирать волосы за ухо, даже если они не пшеничные. Я сделаю ее самой счастливой, стану опорой и защитой, буду любить ее бесконечно и трепетно, она станет моей прекрасной розой, рассветным солнцем, которое осветит дорогу ее милому страннику.

Начинаю читать, а бабочки внутри бьются крылышками о ребра и живот, подлетают к горлу и выпархивают с дыханием, ширя улыбку на лице.

Мой странник, незнакомец, забравший мое сердце, или незнакомка, но это неважно. Я дарю тебе свою душу вместе с этим дневником, береги и храни ее. Сегодня проснулась полная сил и энергии. Сначала было легкое волнение, но к середине дня я успокоилась и до конца утвердилась в своем намерении. Я видела, как утром Митька игрался с четырьмя черными котами, но потом моргнула, и они исчезли. Мои друзья и защитники приходили проведать, напоминали, что остался всего один день. Сначала я разбила свою копилку и насчитала аж восемьдесят шесть тысяч рублей. Представляешь, как много я смогла накопить! Собралась, взяла Митьку и поехала в приют для бездомных животных. Котя мой ехал в переноске и почти не мяукал. Первое время я плакала, не могла сдержать слезы. Мне очень тяжело было расставаться с моим родным существом, но я прекрасно понимаю, что там ему будет лучше, чем с моими родителями. В приюте отдала моего Митю, попросила кормить его хорошо, гладить и по возможности выгуливать вечерами. Потом погуляла с собачками, они ведь постоянно привязаны к своей конуре, а люди редко приезжают, чтобы провести время с животными и помочь работникам. Поэтому я выгуляла каждого. Потом пошла к котам, с маленькими поиграла, а взрослых погладила хорошенько, отдала им столько любви, сколько смогла. Работникам пожертвовала все деньги, какие были, они удивились и сначала даже решили, что я их разыгрываю. Убедила в серьезности своих намерений, снова попросила за Митьку, долго прощалась с ним, говорила, что люблю его, но придется уйти, обещала, что о нем позаботятся, и много плакала, пока он терся своим носом о мои щеки. С тяжелым сердцем ушла, не позволяя себе оглядываться. Да, я сделала все верно, другого пути уже нет. Вернулась домой и приготовила те самые печеньки, которые ты нашел в пакете. Я очень старалась. Пусть выглядят они не так уж и красиво, но уверена, что вкусные: хрустящие, солёненькие, с тонкой ноткой миндаля. Некоторые ингредиенты сложно было отыскать, но я смогла. Поставила в холодильник, пусть доходят. Вечером прогулялась одна вокруг дома, снова поплакала, вспоминая мою родную душонку, черную с белыми пятнами, с длинными усами и игривым нравом. Вернулась домой, а родители даже не спросили, где кот. Убедилась, что правильно поступила, ведь эти никчемные людишки уморили бы его голодом или сразу после... выкинули бы на мусорку. Завтра главный день в моей жизни, чувствую волнение и приятное предвкушение. Остался один день, и я напишу тебе еще пару строк, а сейчас спи спокойно и счастливо, прекрасная душа. Ласковый странник моей жизни.

Чувствую, как слезы заполнили уголки моих глаз из-за истории с котом. Понимаю, что в поездке с животным тяжело, но ситуация все равно грустная. Вытираю мокрые дорожки со щек, осознаю, что всего лишь один день, завтра. С одной стороны, грустно, но с другой – теплится надежда на скорую встречу. Решаю прочитать завтра сразу, как проснусь, чтобы днем уже мог как-то связаться с ней.

Глаза слипаются, поэтому снимаю очки, кладу их на пол рядом с кроватью, дневник прижимаю к груди, накрываюсь одеялом и сладко засыпаю, окруженный свежестью поздней осени.