Правила жестоких игр

Он не появился на следующий день в институте.

И днем позже тоже.

Он не звонил, а набрать его номер телефона, запомнившийся наизусть, казалось выше ры-дающего чувства собственного достоинства.

Я даже не сердилась.

То, отчего болело внутри, не описывалось единственным словом.

Первые два дня сожгли меня изнутри мучительным адским пламенем неоправданных на-дежд, в середине третьего дня кошмар вырвался наружу и разбил мое тело на мелкие кусочки.

Выцарапывая неверный ответ на задачу по логике, я с тоской поглядывала в большое окно аудитории. Солнце снова разыгралось, заливая пыльный класс оранжевым апельсиновым бле-ском, ярко выделяя пудру мела на лацканах пиджака преподавателя. Клены на аллее, бегущей от метро, преобразились, поменяв зеленый камуфляж на желто-багряную раскраску. На дорожках и газонах ветер шелестел опавшей листвой, студенты окончательно переоделись в куртки и пальто, а город капитулировал перед осенью.

- Это запишем! - Объявил преподаватель и ткнул пальцем в формулу на доске.

Я опустила голову, занося данные в конспект, и неожиданно на белый лист в мелкую кле-точку шлепнулась алая клякса. В недоумении я подняла руку к носу, и увидела на пальцах кровь. Через мгновение рот наполнился солоноватой жидкостью с резким металлическим прив-кусом. Сглотнуть не получалось, вскочив с места и прислонив ладони к лицу, я бросилась к две-рям.

- Вы куда же? - Остановил меня преподаватель.

Я резко оглянулась, не в силах сказать ни слова, и только отняла руки. Судя по вытянув-шейся физиономии учителя и сдавленного общего вздоха группы, мои дела были хуже некуда. По дороге до дамской ноги подкашивались, а в глазах темнело. Спину жгло так, словно на ло-патки поставили раскаленный утюг. Откашлявшись, я умылась, но бок рассекло невыносимой болью, что захотелось заорать, и вопль удалось сдержать, лишь прикусив губу.

В какой-то момент душевная боль, мучившая меня ежеминутно, соединилась с физиче-ской, и мне показалось, что наступил конец. Я долго стремилась к нему в смятом в лепешку ав-томобиле и, похоже, наконец, добралась.

- Ты как? - Донесся до меня незнакомый голос, и оглянулась.

В нерешительности у раковины застыла одна из моих одногруппниц. В руках она держала мой рюкзак и тетрадь.

- Я тут собрала... пойдем в медпункт.

- Спасибо. - Позвоночник ныл, словно его закручивали жгутом, от рези в ребрах перекры-вало дыхание. - Я сама.

Забрав у нее вещи, я тихо поплелась на первый этаж к медсестре, буквально волоча за со-бой рюкзак и еле передвигая ноги. Тело казалось искореженным и разбитым, словно меня ски-нули с обрыва на острые камни, а потом заставили резко подняться, бежать и не обращать вни-мания на увечья.

Филипп неожиданно вышел из лифта вместе с другими студентами. Он выглядел оглуши-тельно красивым и чужим, у меня связало узлом все ноющие внутренности. Мы шли в толпе на-встречу друг другу, сердце билось как сумасшедшее.

- Привет. - Он вежливо улыбнулся, ловко уступая дорогу, чтобы не толкнуть меня.

- Привет. - Бесцветно отозвалась я, проходя бочком в ручейке учеников.

И мы разминулись.

Интересно, сколько коротких, незначительных встреч может выдержать человек, для кото-рого такие столкновения являются центром личной вселенной?

Зайдя в медпункт, я буквально рухнула на стул у двери, стараясь сдержать рвущиеся рыда-ния, но одинокая подленькая слеза все равно пробежала до подбородка. Приказав себе собрать-ся, я вошла в кабинет, где за большим столом восседала женщина в белом халате, а в шкафах стояли сотни историй болезней студентов, порученных местному доктору.

- На что жалуемся? - Медсестра не оторвалась от изучения чьей-то медицинской карты.

- У меня открылось кровотечение. - За словами тут же перехватило дыхание, и я закашля-лась, на ладони остались капли крови.

Женщина тут же метнула на меня быстрый взгляд и слегка побледнела, открыв рот.

- Я так ужасно выгляжу? - Смутилась я.

- Нет. Нет. - Она вскочила со стула, словно в ягодицу ей резко вонзилась пружина. - Давай посмотрим. Снимай футболку.

Я послушно стянула с себя одежду, представив взору кудесницы худенькое бледное тело с веснушчатыми руками и плечами. Медсестра издала непонятный звук и уселась на кушетку, вы-таращившись из-за больших очков.

- Тебя избили? - Тихо поинтересовалась она, едва шевеля языком.

- Нет. - Недоуменно пробормотала я, и обомлела.

На ребрах темнели два темно-бордовых синяка, зеркало продемонстрировало почти чер-ные следы на лопатке и боку, где болело особенно сильно.

- Вы не против, если я позвоню? - Пробормотала я и трясущимися от страха руками выта-щила из рюкзака телефон.

К счастью, родители вернулись из командировки еще утром, довольные и жизнерадостные, и, поднабравшись опыта у коллег, уже снова мучили пациентов в лечебнице. В трубке мобиль-ного долго не отвечали, потом за маму прогудел папаша:

- Але? Как дела, милая?

- Папа! - Я услышала в своем голосе истерику. - Мне очень срочно нужно к хирургу.

Последовала пауза, отец собирался с мыслями, вероятно, представляя мои переломанные руки и ноги.

- Ты упала? - Осторожно поинтересовался он.

- Не совсем. - Я кашлянула и покосилась на медсестру, та впилась взглядом в сочный си-няк на ребрах.

- Я сейчас позвоню в институт Склифосовского. Ты сама сможешь добраться?

- Наверное. - Ответ прозвучал неуверенно.

- Понятно. Если сумеешь пережить поездку в машине, то я заберу тебя.

- Нет. Лучше на метро. Приезжай сразу в больницу. Хорошо?

Тот неопределенно промычал, явно недовольный моей настырностью.

- Хорошо, если через полчаса тебя не будет, вызовем МЧС и разберем метро по кирпичам. Если что, сразу звони. - Сдался отец.

- Ладно. - Я отключилась и быстро натянула на себя футболку.

От внезапной мысли меня бросило в жар - похоже, именно так должно было выглядеть мое тело сразу после аварии!

Ужас накрыл покрывалом, демоны бешено танцевали и хохотали, от радости потирая руки. Я едва тащилась по коридору к выходу из корпуса, а перед глазами темнело. На улице от про-хлады, пахнувшей опавшими листьями и осенними цветами, меня замутило. Кажется, я пошат-нулась, едва не упав, когда под локоть меня придержала сильная рука.

- С тобой все в порядке? - Донесся через звон в ушах глубокий бархатный голос Филиппа.

- Нормально. - Я зло вырвалась, даже не подняв головы. От одного его прикосновения умирающие внутренности сжались в судороге, доставляя еще большую боль. Он хмыкнул и бы-стро спустился по лестнице, представлявшейся мне бесконечной непреодолимой преградой. Я позволила себе с тоской проследить за его удалявшейся спиной, в конце концов, скрывшейся за толпой студентов. Непрошенные слезы застили глаза и перекрыли дыхание.

- Саша! - Ниоткуда передо мной вырос Пашка с очередным букетом в руках и беспокойст-вом на круглой физиономии. - Ты не появлялась несколько дней, я... Что с тобой? - Испуганно выдохнул он, когда я буквально упала в его объятия.

- Проводишь меня? - Шепотом попросила я.

Приятель недоуменно кивнул и, обняв за плечи, помог спуститься. Когда мы переходили дорогу, то черный спортивный Ауди, злобно взвыв, пролетел мимо нас, окатывая из грязной лужи, что мы едва успели отскочить.

- Вот подлец! - В сердцах буркнул Паша, пытаясь отряхнуть испорченные брюки.

- Еще какой. - Угрюмо подтвердила я, на настоящую злость сил не осталось.

Дорога до больницы вымотала, и с взволнованными родителями я встретилась уже в пре-добморочном состоянии. Вместе с хирургом, закадычным приятелем отца, они с изумлением разглядывали мои синяки, ощупывали ноющие суставы, и изучали снимки. Пашка сидел в боль-ничном коридоре, спрятав скрещенные ноги под стулом, и переживал, кажется, больше всех. В отчаянье он подарил медсестре предназначенный для меня букет, уже порядком потрепанный, надеясь узнать новости, но так и не получил ответа.

Когда меня выгнали из кабинета, то я буквально рухнула на сиденье рядом с ним, прива-лившись спиной к стене. В длинном широком коридоре, выкрашенном голубой краской, разно-сились легкие шаги нянечек, похожих на призраки в белых халатах и косынках. Пахло меди-цинским спиртом и дезинфицирующим средством, холодный сквозняк заставлял съеживаться.

- Ты как? - Пашка схватил меня за ледяную руку, от бессилия приятель дергался.

- Лучше. - Призналась я, тяжело вздохнув, и раскашлялась. На ладони снова остались кап-ли крови. Как ни странно, боль почти ушла, словно законсервировавшись где-то внутри позво-ночника.

Из-за неплотно закрытой двери до нас донесся голос доктора, объяснявшего моим родите-лям страшные вести:

- Правдивых варианта три: Александра или попала в новую аварию, о чем промолчала.

- Не возможно. - Перебила мама, опровергая; она явно старалась сдержать слезы. - Шу-рочка не подходит к автомобилям даже на пушечный выстрел.

- Вариант второй - ее избили. - Прозвучали скупые слова, и мама судорожно охнула. - Константин, Верочка, вы сами все видите. Три ребра треснуты, почка отбита. - Он запнулся. - Легкое. Стоит признать, что травмам не первый день. Вам надо поговорить с Сашей, если ее из-бил приятель, то она напрасно скрывает от вас двоих правду. - Продолжал доктор. - После по-добного люди бывает и умирают.

Пашка уставился на меня округлившимися глазами, его губы сложились в кривую горест-ную линию. Застонав, приятель поставил локти на колени и спрятал лицо в ладонях.

Я неловко кашлянула и, поднявшись, прошлась по коридору.

- И последняя версия. - Продолжал доктор, выдавая варианты один глупее другого. - Саша могла попытаться покончить с собой и спрыгнуть откуда-нибудь или броситься под машину. В этом случае, ей сильно повезло.

Мама сдавлено всхлипнула после его слов.

Лично у меня, проснувшейся с утра здоровой, не скажу счастливой, появилось единствен-ное объяснение: злая фея (или кто он там?) Филипп Вестич по какой-то непонятной мне причи-не решил, что ему мало просто развлечься. Похоже, он хотел избавить мир от моего существо-вания и наслал порчу, а может что-то еще магическое и без сомнения смертельное. Страшная догадка заставила волосы шевелиться на затылке, а ноющее сердце пропустить удар, чтобы не-ожиданно забиться ровно и холодно.

Дверь отворилась, в коридор, неловко поглядывая на меня, вышла мамаша, за ней появился и папа, быстро пожавший руку хирургу. Они встали напротив меня, и Пашка, вскочив со стула, бросился к нам, словно его подгоняли сковородкой. Все трое мы сконфуженно молчали, не в силах подобрать слова, и мои щеки заливал виноватый румянец.

- Доктор хочет положить тебя в отделение. - Наконец, вымолвил отец, глядя куда-то по-верх моей рыжей макушки.

- Не надо. - В голосе прозвучала жалобная просьба. - Давайте лучше домой. У меня почти ничего не болит. Я просто, - запнувшись, я уставилась на разноцветные пластиковые квадраты на полу, - испугалась, когда синяки заметила.

- Хорошо. - Отец обнял маму, сохранявшую непроницаемое выражение на лице с тоскли-выми глазами бездомной собаки. - Паша, - обратился он к приятелю, - ты проводишь ее?

- Конечно! - Пашка горячо закивал, уже хватая меня за локоть, словно в сию же минуту собираясь потащить в метро. Похоже, он прочувствовал, что сейчас легко наберет очки у моих строгих на первый взгляд родителей.

Отец постоял еще секунду, собираясь с мыслями, а потом подтолкнул маму по направле-нию к выходу. Та, похожая на сомнамбулу, сделала нетвердый шаг.

- Мама, - остановила ее я, она оглянулась, - честное слово меня не избивали, и я не кида-лась под машину.

- Да. - Отозвалась она рассеянно, и уже торопилась за удалявшимся отцом.

- Похоже, мне не поверили. - Расстроено пробормотала я себе под нос, пряча трясущиеся руки в карманы джинсов.

Пашка подхватил мой рюкзак и, покровительственно обняв за талию, повел к выходу из пахнущего хлоркой больничного корпуса.

Когда мы, не вымолив за всю дорогу ни слова, добрались до подъезда, то уже смеркалось, и город зажег огни. Суетливые прохожие торопились забежать в магазины, усталые служащие хмуро спешили по домам. На дорогах выстроились вереницы разноцветный блестящих автомо-билей, ослеплявших друг друга включенными фарами. Машина родителей уже занимала свое место на стоянке, но в кухонном окне, прикрытом тюлевой занавеской, не горело света.

Пашка передал мне рюкзак, в его лице читалось ожидание.

- Зайдешь? - Я кивнула в сторону подъезда.

Тот задумчиво покачал головой, потом, покопавшись в кармане пальто, достал пачку с си-гаретами и прикурил, спрятав огонек в домике ладоней.

- Я тебя завтра встречу после института. - Произнес он, выдохнув облачко сизого дома, тоном, не терпящим возражений.

- А как же твоя работа? - Усомнилась я.

- Ничего. Разберусь. - Буркнул он. - Я думаю, что будет лучше, если стану приглядывать за тобой.

- Паш. - Резко оборвала его я. - Ты перегибаешь палку. Мне не нужна нянька! Позволь, мне самой решать. Хорошо?

Мы буравили друг друга недовольными взглядами и, сдавшись, я опустила голову.

- Все совсем не так, как выглядит со стороны.

- А как выглядит со стороны? - Набросился он на меня.

- Ты говоришь со мной таким тоном, на какой не имеешь права. - Огрызнулась я и, уже уходя, великодушно позволила: - Позвонишь завтра, договоримся. Если будет нужно, я дождусь тебя в институтской библиотеке.

Его облегченный вздох заставил меня поежиться.

В квартире стояла неживая тишина, родители сидели на кухне, позабыв включить свет. На столе лежали черные снимки моих белых ребер с тонкими полосками трещинок. Мама лихора-дочно курила, сбрасывая пепел мимо тарелочки на белую льняную скатерть, уголек вспыхивал и затухал в потемках. Папа, скукожившись на стуле, скрестил руки на груди и хмуро буравил точ-ку в магнитике на холодильнике.

Когда я щелкнула выключателем, и вспыхнула люстра, еще мамашин свадебный подарок, залив комнату желтоватым светом, родители даже не поморщились, словно находясь в простра-ции.

- Меня не избивали, и я не пыталась покончить с собой. - Просто и без долгих предысто-рий поведала я, стараясь, говорить твердо и уверенно.

- Тогда соври, что оступилась случайно и скатилась с лестницы. - Посоветовал отец.

- Я скатилась с лестницы. - Кивнула я, соглашаясь, и потом развела руками: - Раз мы все выяснили, пожалуй, пойду. Мне реферат завтра сдавать.

- Шурочка, - остановила меня мама, и я оглянулась. На ее лице отражалось отчаянье от собственного бессилия, - мы понимаем с папой, что ты очень долго держалась после аварии, а мы, наверное, не смогли найти правильного способа, чтобы помочь тебе. - Она запнулась и, за-тянувшись сигаретой, закашлялась. - Если у тебя что-то происходит в жизни...

- Мам, да все нормально. - Грубые слова буквально прогрохотали, только добавляя нелов-кости. - Мне нечего рассказывать.

Я убралась в спальню, оставив расстроенных родителей в прокуренной печальной кухне, уселась за компьютер и написала в Интернет дневнике мысль, не оставлявшую меня даже на ко-роткое мгновение: 'Сегодня, почти через полгода после автомобильной катастрофы, наступил первый день, когда я начала умирать'.

В эту ночь мне впервые приснился кошмар. Словно на видеозаписи в памяти всплыла каж-дая бесконечная секунда, предшествующая катастрофе. Мои друзья выглядели живыми, нево-образимо красивыми, юными. Снова раздался глубокий голос Димки, сидевшего рядом со мной на пассажирском сиденье:

- Саша, не гони. Мы сейчас взлетим. - Он недовольно глянул на меня из-за стеклышек оч-ков в модной широкой оправе из черного пластика. На его высокий лоб падала криво состри-женная челка, на голове топорщился смешной драконий хохолок. Над губой темнела по-девичьи нежная родинка. Мне казалось, что в ней сосредоточилась большая и, несомненная, лучшая часть моего мира.

- Прибавь газу! - В противовес ему заорала Ленка и высунулась между нашими сиденьями. Ее улыбчивое лицо с чернявыми глазами и длинным носом показалось в зеркальце заднего вида. Подруга деловито подкрасила губы блестящей помадой, чтобы в следующее мгновение развер-нуться и громко чмокнуть Никиту, сидевшего рядом с ней, в лоб. Через оглушительно орущий из динамиков 'Реквием' Моцарта раздался взрыв хохота. Стрелка спидометра наклонялась в красном сектору, и мне казалось, что руль послушно лежит в руке. За окном смешались беско-нечные огни ночного города, дома смазались в единую неприступную стену.

Ленка перегнулась, разворачивая к себе зеркальце.

- Прекрати! - Засмеялась я, пытаясь оттолкнуть руки девушки, и буквально на секунду от-влеклась от асфальта, поблескивающего от дождя под светом уличных фонарей.

Черный спортивный автомобильчик выскочил так резко, подрезав, что я от неожиданности крутанула руль, стараясь избежать столкновения. Ауди в мгновение ока исчезло из поля зрения, а нас закрутило по бешеной спирали. Неуправляемый автомобиль выписывал дикие загогулины на дороге, пока не наткнулся на размытую преграду. Мы подлетели, словно к колесам придела-ли крылья, и в тот момент время остановилось навсегда. Наступила абсолютная, страшная ти-шина, заменившая невыносимый грохот и надрывной Ленкин визг. Я видела только свои руки, тонкие бледные пальцы с силой, до побелевших костяшек сжимавшие руль.

Мощный удар вывел меня из безмолвного ступора, скрежет сминаемого железа оглушил, картинки замелькали в бешеном танце, и снова все смокло. Автомобиль остановился, капот от-летел, и тонкие языки пламени ласкали двигатель. По правой руке от локтя до запястья прочер-тился кровавый след, образовав латинские буквы, словно кто-то специально разрезал кожу но-жом. Через разбитое вдребезги лобовое стекло виднелась бесконечная заасфальтированная до-рога третьего транспортного кольца. Я сидела в кресле, засыпанная осколками, и дышала, ров-но, с наслаждением, считая каждый удар сердца, по-прежнему разгонявшего по венам кровь...

Я проснулась от собственного испуганного вопля, который так и не прозвучал в ночь ава-рии, села на постели, дрожа, словно осенний лист. Свет включился настолько резко, что при-шлось сощуриться. На пороге стояла мамаша, впопыхах натянувшая наизнанку халат. Она по-совиному хлопала глазами.

- Мне приснился кошмар. - Тяжело дыша, прошептала я и упала обратно на подушки. Лоб покрылся холодной испариной, футболка промокла насквозь.

- Я оставлю открытой дверь. - Тихо отозвалась мама и затушила свет, возвращаясь к себе.

Вперив бессмысленный взор в черный потолок, я лежала в темноте, боясь пошевелиться. От наволочки исходил слабый, едва заметный аромат мужского одеколона, тонкого, чуть кисло-ватого. Димка пах сладко, и он бы никогда не оставил меня одну сразу после первой ночи. Сле-зы хлынули из глаз, удушая, заставляя ноющие легкие разрываться. Я рыдала впервые за много месяцев, словно в умиравшем теле, внезапно оживала давно убитая душа.

***

В наушниках плеера орала резкая музыка, и мои шаги почти совпадали с тактом. Тело больше не болело, но багряные синяки превращали его в живописное полотно сумасшедшего сюрреалиста. В отличие от родителей я знала, что медицина в моем случае совершенно беспо-лезна.

Закурив, в стайке студентов я торопилась к зданию факультета, как всегда опаздывая на первую лекцию. Сигаретный дым обжигал гортань, от него слабели ноги, а руки тряслись, но отлично успокаивались натянутые гитарными струнами нервы. Черное Ауди и серебристый Мерседес уже находились на стоянке между автомобилями преподавателей. Проходя мимо, я с гримасой отвращения бросила под колеса черной машинки окурок.

Изучив расписание магистратуры, пришлось признать, что, в отличие от первокурсников, занятиями магистров последних курсов не обременяли. Найдя номер аудитории, я направилась прямиком в соседний корпус. За нужной дверью раздавались веселые голоса, преподаватель че-рез смех пытался перекричать гомонивших студентов. Я осторожно постучалась и заглянула в кабинет, скорчив стыдливую гримасу. Аудитория мгновенно замолчала, ученики, весьма сво-бодно развалившиеся за партами, уставились на меня с немым интересом. От моего появления Заккери подался вперед с застывшим лицом. Я старалась не смотреть на его брата, расположив-шегося в другом конце аудитории.

- Извините. - Пробормотала я, привлекая внимание преподавателя.

Тот, не понимавший, почему примолкла группа, недоуменно оглянулся. Его брови изогну-лись от вида моих рыжих волос, бровей, ресниц и задорных веснушек на лице. Мечтательно за-катив глаза, он взмахнул толстым томиком и продекламировал:

- Осень все ближе, ближе,

Все ниже листвы полет.

Она не золотая - рыжая,

И улетит, и пройдет...

- Да, да. Вячеслав Куприянов, 'Стихи для рыжей девушки'. - Протараторила я, не замечая его удивления (в моем Интернет дневнике только ленивый не написал этого стихотворения, ко-гда я поместила свою фотографию для всеобщего обозрения), и без перехода добавила: - Мне бы с Филиппом Вестичем поговорить.

Группа мгновенно замолкла, переглядываясь. Я старалась даже не коситься в сторону пар-ня.

- Это срочно! - Улыбка получилась еще смущеннее, а щеки залил румянец.

Что-то произошло, атмосфера странным образом изменилась, и в аудитории после моей просьбы неожиданно сгустился воздух. Не знаю, прочувствовали ли подобное необъяснимое явление другие ученики. Преподаватель крутил головой, явно желая отказать. Краем глаза я за-метила движение, ко мне стремительно подошел Филипп, невежливо схватив за локоть.

- Спасибо. - Пробормотала я учителю, а парень уже вытаскивал меня в коридор.

Стоило двери закрыться за его спиной, как я резко вырвалась и поспешно отошла на не-сколько шагов.

- Что? - С досадой спросил он.

Я обернулась, парень, прислонившись к стене, скрестил руки на груди. Выражение на кра-сивом лице с четким профилем оставалось по-прежнему вежливо безразличным.

- Послушай. - Набираясь смелости, я прикусила губу. - Я все поняла - ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Хорошо.

Филипп спокойно разглядывал носы своих ботинок, не проявляя никакого интереса к моим словам.

- Но в таком случае перестань меня убивать! - Прошипела я, надеясь, что нас никто не ус-лышит.

Тут он вскинулся, в ярко-синих глазах отражалось недоумение.

- Не знаю, чем я тебе помешала! - Снова повторила я, дрожа от волнения. Ладони стали влажными, рука нервно заправила за ухо прядь рыжих волос.

- О чем ты говоришь? - Сморщился он.

По пустому коридору прошла парочка, что-то обсуждавшая в полголоса. Мы замолчали, разглядывая друг друга, словно собирались подраться. Кода ненужные свидетели скрылись за углом, я продолжила, почти захлебываясь словами:

- Я говорю о том, что если ты не оставишь это, то уже завтра или послезавтра, а может че-рез неделю я умру от очередного кровотечения. Наплевать на то, что произошло или не про-изошло между нами. Мне нужно только одно - оставь меня.

- Ты свихнулась. - Он действительно смотрел на меня с легким презрением, как на безум-ную.

- Ты считаешь, что я сошла с ума? Тогда что это?!- Я резко задрала футболку, демонстри-руя почерневший след на ребрах, и тут же сердито одернула ее обратно.

Филипп изменился в лице, теперь в нем проступила жалость, смешенная с неверием.

- Тебя избили? - Он медленно приближался ко мне.

- Избили?! - Стараясь не повышать голоса и пятясь назад, пока не уперлась в стену, про-бормотала я. - Ты прекрасно знаешь, что меня никто пальцем не трогал! Это ты, не отрицай! Ты пытаешься меня убить, синяки появились ниоткуда!

- Саша, - усмехнулся он одними уголками губ, - похоже, тебе пора проснуться. Я бы помог тебе, но не понимаю, что ты от меня хочешь.

- Я знаю, что это ты, и хочу, чтобы ты оставил меня в покое! - Рявкнула я и заговорила умоляюще: - Я совершила глупость, связавшись с тобой, хорошо, согласна. Но за ошибки не убивают, Филипп.

- Так. - Он остановился, спрятав руки в карманы. - Наш с тобой разговор походит на бесе-ду слепого с глухонемым. Если я правильно понял, ты утверждаешь, что у тебя ниоткуда появи-лись синяки, и думаешь, что я приложил к этому руку. Правильно? - Его лицо выражало досаду. - Так вот, Саша, пойди, разберись со своим приятелем, который тебя избил! Поняла меня? Не хочу тебя разочаровывать, но я не имею никакого отношения к твоим синякам! Если кто-то тебя убивает, то это не ко мне!

Он резко развернулся на каблуках, а потом вернулся в аудиторию, яростно громыхнув две-рью, что пробегавшая мимо студентка от испуга уронила на пол стопку книг. Я стояла у стены, как последняя дура, кусая до крови губы.

Отчаянная попытка договориться оказалась провальной, и все, чего мне удалось добиться, так это разозлить Филиппа. Оставалось только единственное средство - спасти себя саму.

Мне казалось, что в книге, пришедшей мне в видении, а потом второпях перелистанной, наверняка, найдется рецепт против порчи, насланной ведьмаком. Стараясь успеть до перемены, когда в читальный зал набьется народ, я торопилась в библиотеку. За спиной раздались поспеш-ные шаги, а потом на плечо легла тяжелая рука. К моему изумлению, нагнав, меня остановил Заккери. Парень, коротко улыбнувшись, заправил мне ухо рыжую прядь и заглянул в глаза. В душе как-то неприятно царапнуло.

- Я поговорить хотел. - Заявил он.

Я осторожно скинула его руку и отодвинулась, тихо поинтересовавшись.

- Ты решил уговорить своего брата не убивать меня?

- Что? - Опешил тот.

- Тогда катись.

Надеясь скрыться, я, конечно, споткнулась, наступив на развязавшийся шнурок.

- Осторожно! - Он подхватил меня под локоть, помогая устоять.

- Хорошо. Говори. - Пришлось сдаться.

- Я тут подумал, - красавец Заккери попытался притвориться смущенным, - может, сходим сегодня куда-нибудь? В кино, к примеру. У меня билеты на премьеру, а потом я тебя в целости и сохранности довезу до дома.

- Так. - Мне показалось, что я ослышалась. - Ты хочешь сказать, что опять предлагаешь мне свидание?

Заккери пожал плечами. Подобное звучало и выглядело абсолютно противоестественным!

Проходившие мимо студенты, высыпавшие в коридор из аудиторий, поглядывали с инте-ресом. Шумевшая толпа обтекала нас, разделяясь на два ручейка, и снова сливалась в единую живую массу.

- Хорошо. Посмотри на меня! - Парень непонимающе улыбнулся. - Я блондинка?

- Нет... - Протянул он неуверенно.

- У меня ноги растут от ушей?

- Ноги у тебя хорошие. - Усмехнулся он, покачиваясь с пятки на носок.

- Спасибо, но я не напрашивалась на комплимент. Скажи, у меня грудь третьего размера?

Теперь черные брови, сильно контрастирующие со светлыми волосами, поплыли наверх, губы изогнулись в нахальной ухмылке, взгляд ощупывал мою футболку.

- Замечательно! - Рявкнула я. - Теперь, когда мы выяснили, что я не девушка твоей мечты, предлагаю тебе ответить на закономерный вопрос. Какого черта тебе от меня надо?!

- Эээээ... - Зак явно задумался, не имея ответа.

Я удовлетворенно кивнула:

- Раз так, то нет. Мы никуда не пойдем. Предлагаю и тебе, и твоему брату скрыться в раке-те и умотать на луну! Хотя зачем? Меня мало привлекает ваш вид. Он, знаешь ли, ядовитый!

Толкнув его плечом, я быстро прошла к огромным дверям студенческой библиотеки. Но и здесь меня ждала неудача - книга о колдунах и ведьмах исчезла. Часы тикали, отмеряя все меньше времени для спасения.

***

Лиза по-прежнему наслаждалась даром Филиппа. За семейным ужином она совершенно распоясалась и поведала всей семье о том, что днем Заккери пытался пригласить на свидание рыжую девчонку, отчего Максим, сочувственно вздохнув, покачал головой, Филипп скрипнул зубами от поступка брата, а Зак злобно швырнул вилку в сторону сестры. Актриса не успела от-реагировать, и только Эмиль резким щелчком пальцев заставил прибор застыть в нескольких миллиметрах ото лба блондинки, угрожая впиться с кожу острыми зубцами.

Взрослые понимали, что молодые ведьмаки скрестились в непонятном и, безусловно, опас-ном для семьи противоборстве, а потому пребывали в задумчивости, пережевывая ужин. Обыч-но Заккери, Лиза, Максим и Филипп были очень дружны, сейчас между ними четырьмя, как будто проползла змея, являвшаяся, в отличие от черной кошки, дурным знаком. Зак громко ото-двинул стул, царапая ножками паркет, небрежно бросил салфетку и, сохраняя гробовое молча-ние, вышел из столовой. За его спиной громыхнула дверь.

Лиза пожала плечами, а потом вдруг спросила:

- Аида, а зачем пару ночей назад ты сожгла рубашку Филиппа?

Фил недоуменно посмотрел на подавившуюся мать. Та прижала ладонь к груди и сделала маленький глоточек воды из стакана, стараясь унять кашель. Все притихли, обратив взоры к хо-зяйке дома.

- Почему ты так решила, детка? - Наконец смогла вымолвить она, изображая фальшивую улыбку. Женщина явно испугалась и теперь прятала глаза, чтобы сын не смог заглянуть в ее го-лову и увидеть надежно спрятанную тайну. Обычно деликатный Филипп не копался в воспоми-наниях членов семьи, особенно суетливой матери.

Но все равно в какой-то момент их взгляды пересеклись, и по вытянувшемуся красивому лицу, Аида догадалась, что мальчик прочитал образы. Она сжала льняную салфетку, незаметно вытирая об нее, влажные ладони.

- Очень умно, Аида. - Пробормотал Филипп, поднимаясь из-за стола. - Я требую, чтобы ты сняла заклинание! Поняла меня? - Он со злостью задвинул стул.

Следом за ним в коридор вскочила Снежана и, проходя рядом с теткой, деланно фыркнула. В столовой, казалось, стало нечем дышать.

- Извините. - Женщина, кашлянула, старательно пряча слезы, и нетвердой рукой поправи-ла высокую прическу, а потом резко и неожиданно захлебнулась рыданиями. Семья изумленно уставилась в сторону хозяйки Гнезда, а та, облокотившись на стол и спрятав лицо в ладонях, со-трясалась всем телом, не в силах унять материнскую боль.

В маленькой гостиной было темно, свет Филипп не стал включать. Засунув руки в карма-ны, он рассматривал сказочный сад за окном. Яркие светляки магических огней, зажженных Аидой, прятались в траве рядом с дорожкой, ведущей к домику склепа. Тонкие стволы и кроны вишневых деревьев украшались светящимися гирляндами, запутавшимися между веток.

Он мучительно вспоминал чувства, что испытывал к Саше до той паршивой ночи. С тех пор его разрывало на две части. Холодные разум не понимал, почему сердце при появлении ры-жей нехорошо екает. Разорванную заклинанием нитку невозможно связать - узел окажется не слишком крепким.

- Фил? - Услышал он голос подкравшейся Снежи. Дверь в гостиной так и не успели поме-нять, а проход оставался сквозным в холл.

- Не сейчас, Малышка. - Холодно отозвался он, не оборачиваясь.

- Да, я просто зашла сказать. - Она помолчала: - Заккери предлагает устроить сегодня иг-ру. Ты как?

Филипп задумался, а потом медленно кивнул:

- Скажи, что я в партии. Пусть придумывает ставку.

- А он уже придумал. Американка - любое желание. - Радостно сообщила Снежана, тут же выпорхнула в коридор.

***

- Отлично выглядишь. - Мама прижала сложенные ладошки к щеке и посмотрела на меня с умилением, как на комнатную болонку, выкрашенную в розовый цвет.

Я с неудовольствием покосилась в зеркало, по случаю похода в ресторан с Пашкой, мама-ша натянула на меня свое вечернее платье. Длинный атлас зеленого цвета струился до самого пола, закрытая спина полностью прятала синяки, а длинные узкие рукава татуировку. В платье мое отражение напоминало готическую ведьму со старинных гравюр, а длинные рыжие волосы до пояса только добавляли жути.

- Как тебе? - Не отставала она.

- Сто лет назад меня бы сожгли на костре. - Буркнула я, не видя причин для подобного маскарада.

Хорошо, что мы договорились с приятелем посетить ресторанчик, куда можно было доб-раться пешком, подобный наряд вызывал бы в метро фурор. Погода как раз располагала для прогулок. Пока я старательно натягивала чулки, в дверь позвонили. Мамаша, изображая взвол-нованную родительницу юной дебютантки, бросилась в прихожую, чтобы открыть дверь. На шелковом чулке выскочила петля и поползла тонкая стрелка, пришлось стянуть оба и надеть туфли на голые ноги.

- Шуро-очка-а-а! - Мама перегибала палку даже со своим излишне певучим голосом.

Когда я вышла в коридор, стараясь не запинаться о длинный подол атласного платья, то присвистнула. Похоже, Пашка надел лучший костюм из своего гардероба и выглядел франтом в белой рубашке и темно-синем пиджаке в полоску. В руках приятель держал огромный ворох из алых роз, оставалась лишь надежда, что число цветов - нечетное.

- Это тебе. - Он сконфуженно улыбнулся, протягивая букет, и покраснел.

Мне не верилось, что еще несколько недель назад мы не чувствовали этой странной сковы-вающей неловкости. Нам было легко друг с другом и спокойно, только Пашка для чего-то ре-шительно испортил нашу ничем не обязывающую дружбу и начал меня порядком раздражать, как любой навязчивый поклонник.

- Спасибо. - Я приняла цветы и тут же, словно они жглись, передала их матери, глядевший на мужчину влюбленными глазами потенциальной тещи. - Пойдем!

- Отлично выглядишь. - Похвалил он, когда мы спускались в лифте.

- Ты тоже ничего. - Буркнула я, следя за вспыхивающими цифрами этажей на полоске над разъезжающейся дверью.

Всю дорогу, состоявшую из трех поворотов, одного наземного перехода и темного двора, приятель старался меня разговорить, вдохновенно излагая события прошедшей недели. Прихо-дилось делать заинтересованный вид и улыбаться не слишком уныло. На входе в ресторанчик Паша сдался и уже понуро открыл передо мной дверь, пропуская вперед.

В маленьком зале играла музыка, полупьяный народ кружил в непонятных танцах, под по-толком висел табачный туман. В подобной обстановке вечернее платье выглядело так же неле-по, как кухонный фартук на приеме у английской королевы. Нас посадили за дальний столик, подальше от барной стойки, где толпилось особенно много хмельных гуляк. Усевшись, я утом-ленно следила за соседями, монотонно жующими крошечные пережаренные кусочки шашлыка, костеря себя, что не осталась дома.

- Можно? - Пашка продемонстрировал пачку с сигаретами.

- Угу. - Хмыкнула я. - Мне тоже дай.

- У тебя легкие! - Воскликнул он укоризненно.

- А еще у меня печень, почки и желудок, как у всех нормальных людей. - Буркнула я, вы-хватывая сигаретку и быстро прикуривая.

- Я думал ты не выносишь запах табака.

- Не выношу.

От едкого запаха тлеющего табака захотелось раскашляться и высморкаться, но эта была моя маленькая месть изменившимся привычкам.

Нам принесли меню и, не открывая его, я заказала шашлык и попросила, чтобы к мясу не скупились на кольца репчатого лука, желая наверняка исключить прощальные поцелуи под лу-ной.

- Саш?

Я оглянулась к приятелю, туша сигарету.

- Ты на меня почему-то злишься. - Он снова стал нервничать, покрываясь красными пят-нами.

- Просто, Паша, понимаешь. - Судорожно подбирая слова, я задумалась. - Мы долго были друзьями, я очень ценила нашу дружбу, а теперь не могу понять, чего ты от меня хочешь.

Черт! Нечто подобное мне выдал Филипп в институтском коридоре, сильно огорчив. Рас-страивать закадычного приятеля в мои планы не входило.

- Именно об этом я и веду речь! - Напротив обрадовался Пашка, широко улыбнувшись.

Неожиданно его губы стали шевелиться, не издавая ни единого звука, как у глухонемого. Я даже тряхнула головой, стараясь отогнать наваждение. Приятель двигал руками и что-то на-стойчиво доказывал. В ушах появился тоненький звон, а потом резко и четко замелькали кар-тинки, скрыв за собой и ресторан, и круглое лицо Паши со сломанным носом.

'...Тускло освещенная улица, в груди горит, боль заполняет каждую клеточку, душа в яро-сти вопит. Босые ноги наступают на холодный асфальт...

... Мелькающие машины, огромный мост, дикий хохот, вырывающийся из груди. Легкий прыжок, поднимающий в воздух. Холодный ветер, остужающий горящее тело. Босые ступни, висящие над парапетом. Раскинутые в стороны руки, разметавшиеся волосы, похожие на ры-жий шелк...'.

- Так вот, Саш, - звуки вернулись, дыхание мне перекрыло, на лбу выступила испарина, - собственно, поэтому...

'Злорадное лицо Заккери. Из ладоней вырывается синее свечение, и меня окутывает страх. Я кричу, но слышу дикий ужасающий животный вой, и бросаюсь к парню, захлебнув-шись в бешенстве. От мощного удара на его лице проявляются три кривые царапины. Сорван-ный с его шеи медальон, зажат в кулаке...'

- Что скажешь, Саш?

- Что? - Я окатила приятеля невидящим взглядом. В висках стучала кровь, на ладонях поя-вились красные полумесяцы ногтей, так сильно сжимались кулаки.

- Я про это? - Кивнул он.

Взгляд лихорадочно метнулся к скатерти на столе, рядом с пепельницей стояла маленькая открытая коробочка. На бархатной красной подушечке поблескивали два тонких обручальных колечка из золота.

'...лицо Филиппа, испуганное, прекрасное, такое любимое и ненавистное. Горячие сильные руки, пытающиеся меня обнять. Я отбиваюсь, вою, мне страшно. То, что внутри меня, хочет врываться наружу, раздавить ведьмаков, посмевших разбудить древнее существо...'

К горлу подступила тошнота, прикрыв рот ладонью, я вскочила и, пробормотав:

- Извини, Паша, я на минутку! - бросилась в 'дамскую'.

- Саша?! - В его голосе слышалось разочарование, но за мной уже захлопнулась дверь.

Оказавшись, в маленькой ярко освещенной кафельной комнатке, я тут же включила холод-ную воду и с наслаждением умылась, остужая горящие щеки. Потом долго рассматривала в зер-кале осунувшееся бледное лицо с сотней мелких и покрупней веснушек, в расширенных глазах прятался страх. Неожиданно что-то резко ударило сзади, тело выгнулось дугой, заполняясь не-выносимой болью. Зрачки сузились, уменьшая пространство вокруг меня, преображая его в крохотную точку, и наступила чернота...

***

Когда Филипп вошел в отремонтированную церковь, где царил настоящий холод, и разно-силось потустороннее эхо, то все участники уже прибыли, ожидая только его.

Снежана, спокойно стояла в круге, рядом со всеми, на ее лице играла незнакомая презри-тельная полуулыбка. Кошка, гибко потягивалась, разминала шею. Максим разглядывал заново разрисованный фресками купол, запрокинув голову. Он обладал фантастическим зрением и лег-ко видел в потемках, как играючи различал болезни, спрятавшиеся в самых тайных уголках че-ловеческого организма.

- Опаздываешь. - Недовольно буркнул Зак, когда Фил присоединился к друзьям. - Предла-гаю изменить правила. Мы не станем дожидаться полуночи, гонка пройдет по заполненным ули-цам!

- Это может быть опасно. - Фыркнула Лиза.

- С каких пор ты боишься опасностей, Кошка? - Осклабился Зак. - Нас не должны увидеть. Демона нужно будет не просто поймать, а загнать в темный угол. Зато ставка сладкая - амери-канка - любое желание! Все согласны?

Участники скупо кивнули, Максим пожал плечами, радуясь, что и в этот раз спас новень-кий автомобиль.

Зак удовлетворенно улыбнулся и вытащил из кармана единственную фигурку. Зажав ее, он вытянул кулак и поморщился от боли, когда демон прокусил кожу, стараясь напитаться крови ведьмака. В какой-то момент, не выдержав, Заккери откинул нецку, та почти упала на пол, но, остановившись, стала медленно подниматься и увеличиваться в размерах. Через короткие неяс-ные мгновения перед участниками игры в нескольких сантиметрах от пола висела полупрозрач-ная девушка с белым лицом и отвратительным багряным рубцом от веревки на переломанной шее. Длинные лохмы доходили до пояса, руки плетьми безвольно свисали по телу. Девушка резко открыла горящие алым пламенем глаза и впилась ненавистным взглядом в Заккери, заста-вив парня непроизвольно попятиться. Она развернулась и подлетела к застывшему Филиппу, долго принюхивалась к его волосам, раздувая ноздри, и заглядывала в синие очи. Потом провела по щеке парня острым ногтем и испарилась с хлопком, оставив после себя лишь дымок.

- Твою мать. - Прошептал Фил, с омерзением вытирая скулу рукавом.

- Да, уж чудовище! - Кажется, Кошка пребывала в восторге. - Снежа, быстрее!

Стуча каблуками, они направились к выходу, одинаково вызывающе покачивая бедрами. Парни заспешили за ними, и уже наперегонки все бежали к машинам, чтобы открыть новый кон.

Филипп летел по улице, откуда всегда начинал гонку. Мелькали яркие вывески, а автомо-били, заставшие в пробке, привычно теснились, уступая ему место. Светофор по щелчку паль-цев переключился на зеленый, запрещая встречному потоку проезд. Фил включил прибор нави-гатора, стараясь выяснить местонахождение демона, но центр города к его удивлению оказался пуст. Парень дотронулся до экрана, заставляя карту уменьшиться, и вдруг в одном из спальных районов вспыхнула зеленая точка. Теперь он приблизил картинку, легко прочитав название ули-цы. Нехорошее предчувствие заставило нахмуриться, демон находился всего в квартале от дома Александры.

Нога сама собой нажала на газ, автомобиль взревел, набирая скорость. За окном, словно кометы, проносились огни. Раздался звонок мобильного, Фил щелкнул пальцами, и салон за-полнил насмешливый хрипловатый голос сводного брата:

- Предлагаю отдельную сделку.

- Чего ты хочешь?

- Тебе знакома улица, куда полетел суккуб?

- Чего ты хочешь, Заккери? - Снова спросил Филипп, сворачивая с транспортного кольца. К несчастью, на съезде машины выстроились в три ряда, и даже по велению магии не могли сдвинуться с места, только подлететь, но крыльев у них не имелось.

- Пусть рыжая достанется тому, кто найдет демона первым.

- Зак, ты говоришь глупости. - Скупо отозвался Филипп, с раздражением нажимая на клак-сон, словно резкий сигнал был способен распугать пробку. - Александра тебя не подпускает да-же на вытянутую руку. Извини, брат, я видел твои воспоминания.

- Зато тебя подпустила?

- И, похоже, очень напрасно сделала. - Буркнул Фил, отключаясь. Как раз в тот момент появилась крохотная лазейка проехать единственный метр, и он быстро крутанул руль.

Зеленая точка на карте двигалась слишком медленно, словно демон прогуливался. Вот она скользнула прямо, потом повернула и остановилась. Размеренно, не торопясь, наслаждаясь сво-бодой.

Через пятнадцать минут Филипп сумел преодолеть съезд, уверенный, что станет в сего-дняшней игре последним. Проигрыш не страшил, пугало странное необъяснимое беспокойство внутри. Торопливо он повернул и, впервые в своей жизни, едва не въехал в грузовик, чудом из-бежав столкновения. Педаль газа тут же уперлась в пол, заставляя колеса прошлифовать по ас-фальту, а Ауди превратиться в черную тень.

Демон между тем достиг эстакады большого шоссе, похоже, тоже застывшего в заторе. К счастью, Филиппу оставалось проехать прямо всего несколько километров, когда он увидел впереди горящий автомобиль, рядом похожее на перевернутую черепаху на боку лежало мар-шрутное такси. В темноте невыносимо мигали ослепляющие огни скорой помощи, дорожная инспекция перекрыла движение, оставив лишь одну полосу, куда выстроилась вереница. Его мгновенно пропустили, освобождая чистый широкий участок дороги, где проносились, словно дикие кони, автомобили, вырвавшиеся из пробки.

Зеленая точка стала мигать, и Филипп, недоумевая, притормозил, чуть наклонившись к маленькому окошку у пассажирского сиденья. Соседние автомобили заливались визгливыми сигналами к слушателю, находившемуся в явной опасности. По тонкому парапету, расставив в стороны руки, легко на цыпочках скользила девушка в изумрудном атласном платье, чуть по-блескивающем в свете фонарей и фар проносящихся мимо машин. Ветер трепал длинные воло-сы, сверкающие червонным золотом, подхватывая подол, открывал изящные ступни и крохот-ные пальчики с ярко-алыми ноготками. Девушка блаженно закрыла глаза, на тонком веснушча-том лице змеилась призрачная улыбка. Наряд облегал стройную талию, развивался стягом, об-лепляя ноги.

У Филиппа замерло сердце, похолодели руки, и во рту появилась неприятная сухость. Он моментально припарковался и выскочил из машины, оставив открытой дверь.

По какой-то нелепой случайности - демон, освобожденный Заком, не просто нашел себе жертву, а вселился в нее. Из миллионов женщин огромного города, похожего на муравейник, он выбрал именно Александру Антонову!

Время остановилось, сердце скакнуло к горлу. Филиппа залихорадило, он крикнул девуш-ке, стараясь переорать гул шоссе:

- Саша!

Она резко выпрямилась и распахнула горящие алым пламенем демонические глаза, уста-вившись куда-то вперед себя. В панике парень бросился к парапету, желая стащить девушку вниз, пока она ненароком не рухнула под мост, но Саша подпрыгнула и играючи зависла в воз-духе. На тонкой шее обозначился едва заметный след от веревки, будто бы действительно де-вушка пыталась повеситься. Филипп проследил за ее устремленным взглядом и увидел сводного брата, стоявшего в боевой позиции и поднявшего руку для удара. Лицо Заккери оставалось хо-лодным, губы мстительно сжались, словно он целился не в живого человека.

- Не смей!!! - Заорал Филипп, кидаясь к нему.

Ладонь сводного брата уже засветилась голубоватым блеском, и ровно в этот момент Фи-липп сбил его с ног. Молодые люди кубарем покатились по асфальту, под колеса несущимся ав-томобилям, обдававшим потоками холодного воздуха.

- Ты рехнулся! - Фил схватил Зака за грудки, войлоком заставляя подняться, что треснула куртка.

- В ней демон! - Брат вырывался, и в его глазах, словно в ускоренной перемотке, мелькали картинки воспоминаний, не давая возможности их прочитать. - Мы должны избавиться от нее! Она демон!!!

Мощный удар в челюсть свалил его с ног, летящий автомобиль поспешно вильнул. Лежа на асфальте, Заккери вытянул поцарапанную ладонь и все-таки выпустил в девушку синюю стрелу, обдав волосы Филиппа горячей волной, и тот едва успел отклониться. В следующее мгновение гвалт несущихся по шоссе и сигналящих машин перекрыл леденящий душу живот-ный вой, и суккуб в образе юной барышни в прекрасном наряде бросился в сторону убийцы. Зак в панике выставил руки, защищаясь, но она ловко потянула его за шиворот, отвесив знатную оплеуху. На гладкой щеке молодого человека прочертились три кривые полосы от ногтей.

Фил схватил Сашу сзади, прижимая к себе обжигающе-горячее неожиданно сильное тело, и оттащил от брата. Она пыталась вырваться, извивалась, выкручивалась, как змея. Потом ловко вывернулась и уставилась в его лицо глазами чудовища. Девушка замерла, вглядываясь и опус-тив голову набок, провела по щеке пальцем, заставляя задержать дыхание, принюхалась, выис-кивая знакомые ароматы. Через бесконечные секунды, понадобившиеся для узнавания, черты ее лица расслабились, глаза закрылись, и бедняжка провалилась в глубокий обморок, обмякнув в руках Филиппа, словно тряпичная кукла.

- Что случилось?! - К ним бежал запыхавшийся Максим.

Увидев девушку, он остановился, оторопев, и бросил быстрый взгляд на расцарапанного Зака. Тот, сидя на асфальте и болезненно морщась, осторожно дотрагивался до кровоточащих на щеке ран.

Фил выглядел растерянным. Он бережно прижимал к себе худенькое недвижимое тело с запрокинутой головой и явно не понимал, как поступить. Поднявшись Зак, лениво последовал к серебристому Мерседесу, не говоря ни слова.

- Эти игры становятся все опаснее. - Прошипел Максим.

Он, подняв за подбородок, заглянул в лицо бессознательной девушки.

- Черт, я ее знаю! - Невесело хмыкнул Макс. - Она в аварию попала весной. Трое погибли, а у нее ни царапины. Я как раз практику ординатором проходил. Думали, рехнется, а нет...

- Это та самая Саша. - Едва шевеля языком, перебил его Филипп. - Как из нее демона вы-тащить?

- Саша? Только в Гнезде. - Макс, подняв веки девушки, изучил красные белки глаз. - Дом сам по себе ловушка. По-другому суккуб позвоночник ей поломать может.

- Твою мать...

Рядом с ними пронесся серебристый автомобильчик Заккери, мрачный парень спокойно вырулил через двойную сплошную линию. Как раз с противоположной стороны пролетела Лиза, но она даже не остановилась, тут же следуя за братом.

- Поехали. - Скомандовал Филипп.

К счастью, Гнездо давно успокоилось, и члены семьи после очередного скандала, развер-нувшегося за ужином, разбрелись по своим комнатам. В маленькой спальне для гостей, в самом дальнем крыле, куда Филипп на руках внес Сашу, уже собрались все игроки. Чтобы остаться незаметными для восприимчивого слуха Аиды, Заккери заключил крыло в кокон, как обычно делал в маленькой гостиной, и теперь изнутри в остальную часть дома не проникало ни звука.

Лиза испуганно поглядывала на братьев, прижимая к себе бледную, словно смерть, Снежу, для которой каждая игра становилась потрясением. Максим нетерпеливо тер подбородок, стоя у камина. Филипп осторожно положил девушку на мягкую кровать, и из-под чуть задравшегося зеленого платья высунулись босые грязные ступни с золотым тонким браслетом на щиколотке. Непроизвольно Фил одернул подол, и осторожно убрал с веснушчатого лица с посиневшими губами прядь ярко-рыжих волос.

- Я не уверен, что мы сможем это сделать. - Максим разглядывал бледную, похожую на мертвую девушку.

Заккери запер дверь на замок и старался не приближаться к постели.

- Нам нужно ее раздеть. - Макс замялся, вспоминая собственнический жест Филиппа.

Тот в свою очередь внутри отчаянно не желал, не мог вынести мысли, что все увидят наго-ту девушки, но в притворном безразличии пожал плечами. Заккери тут же щелкнул пальцами, отчего присутствующие вздрогнули. Платье мгновенно разлетелось на мелкие кусочки, заставив тело резко повернуться вокруг своей оси, чтобы снова рухнуть на подушки.

- Очень деликатно, придурок. - Пробормотала Лиза недовольно.

Словно пух в воздухе медленно плавали, опадая, крохотные лоскуты зеленого атласа, усе-вая пол, покрывало, каминную полку и самих ведьмаков. Увидев багрово-черные синяки на вы-пирающих ребрах Александры Максим оторопел, Лиза присвистнула и ладонью прикрыла глаза Снежи.

- Это демон ее так? - Заставила себя произнести Кошка.

Максим внимательно изучал ладное тело рыжей, разглядывая в глубине, под кожей и мышцами, повреждения.

- Нет. - Покачал головой. - У нее все кости целы, демон ее не выворачивал, к счастью. Только на ребрах трещины. Раны получены не меньше полугода назад, но выглядят свежими. Странно. - Пояснил он, обращаясь к Филиппу.

Зак метался в комнате, словно тигр в запертой клетке и, теряя терпение, буркнул:

- Если вы налюбовались, то, может, приступим?

Лиза подтолкнула сестру к двери, собираясь выставить из спальни, но та заартачилась, не желая пропускать веселье.

- Ну, хорошо. - Прошипела Кошка. - Только стой подальше.

Молодые люди собрались возле кровати, Снежана буквально спряталась за портьеру и ис-пуганно уставилась на Филиппа, не спускающего взгляда с распростертой на золотом покрывале рыжеволосой девушки.

- Все готовы? - Напряженно спросил он и глубоко вздохнул.

Они одновременно расставили руки, образуя полукруг. Их ладони сияли голубоватым све-чением, над телом Саши образовывался полупрозрачный поблескивающий купол. Медленно и неохотно серая тень суккуба стала отделяться от девушки, поднимаясь все выше вверх, и случи-лось странное - демон резко повернул голову, глянув в сторону Зака, и молниеносно вернулся обратно. Отчего Александра дернулась, словно к груди приложили раскаленное клеймо, и по-шатнулась кровать. Купол мгновенно растаял.

- Такого не может быть! - Прошипела Лиза изумленно.

Максим покачал головой, присев на постель, и осторожно положил руки на солнечное сплетение девушки, проверяя, стучит ли сердце. Неожиданно из-под его пальцев вырвалось ост-рое сияние, которое, похоже, не увидел лишь он сам. Ведьмаки застыли в немом удивлении, ошарашено переглядываясь. Между тем, Максим медленно поднимал ладонь и вслед ей, будто бы за магнитом, от тела стала отделяться серая тень. Демон нехотя высказывал наружу, девушка на кровати выгнулась дугой, глухо застонав, словно пыталась вытолкнуть пришельца изнутри.

Вот суккуб уже висел в воздухе, но резко развернулся, что Максим предупредительно от-прянул. Тень разглядывала свою жертву, а потом медленно провела серым пальцем по нежной щеке Саши. Девушка мгновенно открыла глаза, и в черных расширенных зрачках отразилась только люстра. Друзья затаили дыхание, Лиза схватилась за рукав Максима, словно маленькая испуганная девочка.

- Саша? - Позвал ее Филипп, но та не слышала, уставившись на демона.

Над потолком разворачивалась воронка, с пола и покрывала взметнулись лоскуты от пла-тья, жалобно затренькали висюльки от раскачивавшейся люстры. Инферн схватил Сашу за во-лосы, выдирая клок, и уже в следующую секунду исчез в потустороннем провале. С тихим хлопком дверь в другой мир испарилась, девушка захлопнула, как занавес, глаза. На ее бледном веснушчатом лице не осталось ни кровинки, грудь едва вздымалась, а веки подрагивали.

- Почему демон смотрел на тебя? - Глухо спросил Филипп, обращаясь к сводному брату.

Заккери, сунув руки в карманы, оглядел друзей, а потом, отперев дверь, молча вышел. По пустому сонному коридору разносился сердитый стук его каблуков, будто спасение Саши его сильно разозлило.

- Отвезу ее домой. - Пробормотал Филипп.

Он снял свитер и стал натягивать одежду на бессознательную девушку, похожую на тря-пичную куклу. Снежана вытерпела секунду, наблюдая за тем, как он осторожно просовывает тонкие безвольные руки Саши в широкие рукава, вытаскивает из ворота длинные волосы. Злоб-но фыркнув, девочка вырвалась в коридор.

- Хорошо, что Саша ничего не вспомнит. - Прервал тягостное молчание Максим. Он, ос-тавшись в тонкой футболке, отдал свою рубашку Филиппу.

- Я надеюсь. - Буркнул тот, благодарно кивнув, и натянул ее, по рассеянности неправильно застегнув пуговицы. Фил завернул девушку в покрывало и подхватил на руки.

- Возьми мою машину, она больше.- Посоветовал Максим, ощущая странную неловкость.

Филипп уже выходил, когда за его спиной возбужденно вскричала Лиза полным восторга голосом:

- Макс! Ты хотя бы понимаешь, что сделал?! Ты излечил рыжую от вселившегося демона! Мы все знаем, что такое практически невозможно, у нас четверых вначале не получилось, а ты один сумел! Невероятно!

Филипп быстро спустился по широкой лестнице, застеленной ковровой дорожкой, в тем-ный холл с мраморными полами и семейным гербом. Подчиняясь приказу, после резкого щелч-ка пальцев, отворилась входная дверь, впуская в дом ночную свежесть. Во дворе, озаренном де-ликатным светом гирлянд в кронах деревьев, спиной стоял Зак и разглядывал в темноте бле-стевшие разноцветной пудрой цветущие розовые кусты. Клумбы, благодаря усилиям Аиды, обычно цвели до поздней осени. В руке молодого человека медленно тлела тонкая сигарета, вытащенная из деревянного ящичка в гостиной, и он изредка подносил ее к губам, делая глубо-кие затяжки.

Когда Филипп вышел, осторожно прижимая к себе худенькое тело доверчиво прильнувшей к нему девушки, то сводный брат обернулся. Они столкнулись взглядами, в голове Заккери по-прежнему с бешеной скоростью мелькали воспоминания, словно он, что-то скрывая, специально перетасовывал их, как виртуозный шулер колоду кропленых карт.

- Не понимаю, почему ты так с ней носишься? - Презрительно скривил он губы, уступая дорогу к кое-как припаркованному седану Максима на выложенной плитками подъездной до-рожке.

- По той же причине, почему ты сегодня звонил мне во время игры - нам обоим почему-то не наплевать на нее. - Буркнул Филипп, усаживая Сашу на переднее сиденье, и заставил ремень безопасности пристегнуть девушку, деликатно щелкнул замок. - Только, в отличие от тебя, я не собираюсь ее убивать. - Спокойно заявил он, обходя машину.

Филипп завел двигатель, дотронувшись пальцем до личинки замка зажигания. Они все пользовались ключами только на людях, чтобы лишний раз не привлекать внимания. Автомо-биль довольно заурчал, Филипп не отрывал взгляда от Заккери, пытаясь прочитать его воспоми-нания. Бесполезно.

Тот стоял перед капотом, хмурый и злой, а когда автомобиль тронулся, не торопясь, ото-шел на шаг.

В середине ночи Филипп, наконец, добрался до дома Саши. На звонок дверь моментально открыли, усатый рыжий мужчина смотрел на красивого пришельца почти с мистическим стра-хом, пока не понял, что большой сверток в руках парня - и есть его дочь.

- Могу зайти? - Тихо спросил ночной гость, не спуская взгляда с нахмурившегося отца де-вушки.

- Конечно. - Тот словно очнулся, пропуская его.

Филипп перешагнул через порог, а из комнаты уже выбежала взлохмаченная заплаканная женщина с ярко-рыжими, как у Саши, волосами. Следом выскочил неприятный типчик, с кото-рым девушка знакомила его на выставке.

- Что с ней произошло? - Прошептала женщина, хватаясь за горло.

- Я не знаю. Она спит сейчас. - Соврал Филипп, передавая девушку отцу. - Она позвонила. Я приехал за ней. Все.

Типчик с круглым лицом злобно буравил его, не веря ни единому произнесенному звуку. Одетый в помятый костюм и белую рубашку с ослабленным галстуком он выглядел жалко.

- Она исчезла из ресторана. - Для чего-то поведала ему женщина и громко всхлипнула, приложив ко рту ладонь, а потом вдруг прошептала: - Она под кайфом, да?

Саша тихо застонала, пытаясь пошевелиться на руках отца.

- Я пойду. - Филипп быстро ретировался, пока девушка не очнулась окончательно.