interlinked/связанные

Массимо

Меньше чем за 20 минут мы добрались до заброшенного реабилитационного центра. Снаружи ночной воздух был плотным и сухим. Несколько машин остановились в сотне метров от основного входа. Ни одного звука, кроме сдавленного скрежета оружия и ровного дыхания парней, ожидающих сигнала.

- Хьюго, Торро, держите периметр. Ни одна тварь не должна сбежать, - бросил Алессио, оглядывая здание.

Мы ворвались внутрь почти без шума. Грубая деревянная дверь поддалась с легким треском. Внутри пахло пылью, старым металлом и чему-то чужим. Возможно - страхом.

Хьюго и Торро остались снаружи, контролируя подходы. Невио, Сантьяго и Роберто остались обследовать первый этаж, а мы с Алессио поднялись на второй.

Он встретил нас пыльной тьмой. Стены были облуплены, в воздухе стоял тяжелый запах сырости и дохлых крыс. Алессио показал знак - разделиться. Я молча кивнул и двинулся по левому коридору.

Шаги были бесшумными, как у хищника. Я чувствовал каждый скрип пола под ногами, каждое движение воздуха. И вдруг до меня донесся голос. Хриплый. Надломленный. Женский. Словно просьба и отчаяние в одном.

Я замер, зрачки расширились. Я резко свернул направо, подкрадываясь туда, где что-то происходило. Краем глаза я заметил, как с левого коридора вышла тень. Я бесшумно развернулся обратно и выглянул из-за угла. Спиной ко мне стоял мужской силуэт. Я тихо подошел ближе, в долю секунды схватил его за плечо и, прежде чем он успел повернуться, ударил точно в точку на шее - по сонной артерии. Он рухнул без сознания.

Убедившись, что он обездвижен, я спрятал его в том же углу, с которого он вышел, и бесшумно продолжил путь.

Коридор впереди погружался в полумрак, лишь изредка мигали лампы. Но я знал, куда идти. Голоса были моим ориентиром. Сердце билось чаще, но я сохранял хладнокровие. Я знал, что этот голос не принадлежит Лотте, но одно только осознание того, что над беззащитной девушкой могут издеваться, приводила меня в ярость.

Подойдя к двери, я осторожно приоткрыл ее и заглянул внутрь, держа оружие начеку.

- Прошу..прекратите! Кто вы? Что вам нужно от моей семьи? - прокричала девушка, что сидела привязанной к металлическому стулу посреди комнаты. Голос был сорванный, полон паники, страха. Она была полуголая, с покрасневшими от веревок запястьями, и казалась обессиленной.

Оторвав свой взгляд с ее спины, я еле заметил мужчины, стоявшего на коленях перед ней. И замер. Мужчина ублажал себя, посасывая ее кожу живота и грубо сжимая ее грудь.

Его поза, приглушенные стоны, что-то мерзкое и самодовольное в теле - все это запустило во мне что-то примитивное. Я почувствовал, как напряжение, сдерживаемое из последних сил, вырывается наружу.

Пелена гнева, словно красная тряпка для быка, застлала мои глаза.

Я шагнул внутрь. Бесшумно. Как хищник.

- Отойди от нее, - приказал я, подавляя приступ мертвого бешенства.

Ублюдок замер, а после огрызнулся, сжимая кулаки:

- Кто ты такой?

- Последний, кого ты увидишь в этой жизни, - спокойно ответил я, представляя, с каким удовольствием я отделю его кожу от тела.

Я щелкнул предохранителем.

- Я сказал. Отойди. От. Нее, - повторил я с нажимом.

Но этот сукин сын продолжал тянуть время, спрятавшись, как последняя сучка, за девушкой.

Мое время поджимало, я не желал больше тратить его на него впустую и выстрелил ему прямо в бедро. Девушка вздрогнула. А удар пришелся точно туда, куда я и целился.

Он потеряет сознание, но не умрет.

Не должен умереть. Не так легко.

Он застонал от боли, а после развалился на полу, потеряв сознание. Я медленно подошел к нему и присел на корточки. Проверил пульс.

- Жив.

Поднявшись, я сделал шаг к девушке. Она, насколько позволяли веревки, попыталась отстраниться. Я остановился, чтобы не пугать ее сильнее. Даже смотреть на нее не стал - она была почти обнажена, и это вызывало во мне странное, неуместное чувство. Это была не привычная безразличная пустота, а нечто иное - сдержанное, холодное беспокойство , которое пульсировало в моих венах, словно пробуждал во мне что-то, что я всегда старался загнать в глубину.

Я молча снял с себя кофту и отдал ей, оставшись в одной футболке, обошел ее и начал развязывать ее руки и ноги.

Ее кожа на запястьях и лодыжках была красной и опухшей от давления. она судорожно глотала воздух, будто все это время дышать не могла.

Когда я развязал ее, она медленно натянула на себя кофту. Я все еще не смотрел на нее.

- Можешь идти? - спросил я глухо, на что она кивнула головой и попыталась встать.

Но она снова села, сжавшись от боли. Ее дыхание стало рваным, а пальцы вцепились в ткань кофты, словно в свое спасение.

- Нет, - прошептала она с подступающими к глазам слезами, но она их сдержала.

Блядь.

Она не плакала, но я видел, как дрожат её губы. Как закусила их, чтобы не дать себе права на слабость. И почему-то это задело. Сильнее, чем я мог ожидать.

Я видел кровь. Я даже жаждал ее. Умел различать страх, злость, боль.

Но сейчас передо мной сидело нечто иное — хрупкость, не в теле, а в молчаливом сопротивлении.

Чужая боль никогда не проникала под кожу. Но сейчас. Сейчас я не мог просто отвернуться.

Я прежде не сталкивался с подобным.

С болью, спрятанной не в крике, а в молчании. С телом, которое не сломали, но которое отказывалось дрожать только из упрямства. И не знал, что с этим делать.

Это не был страх — я знал, как выглядит страх. Не была злость — её я мог почувствовать даже с закрытыми глазами. Нет, это было что-то другое. Что-то, что цепляло под рёбра. Что-то, что не хотело отпускать.

Я смотрел на неё — и будто бы слышал голос матери.

Она никогда мне не рассказывала.

Но в нашей семье молчание громче слов. Я знал, что с ней сделали — тогда, когда её никто не защитил.

Когда она была ребёнком.

И, может, именно поэтому мне захотелось защитить эту девушку.

Не потому, что я добрый.

Не потому, что так правильно.

А потому, что если бы кто-то тогда — хоть кто-то — встал за мою мать..

Возможно, она бы жила иначе.

И я просто разозлился.

Не на неё. Не на ситуацию.

А на саму мысль — что с Карлоттой может происходить то же самое. Что, пока я стою здесь, пытаясь справиться с собственными воспоминаниями, мою семью, нашу девочку, может кто-то ломать — так же.

С той же тупой жестокостью, в той же тишине.

И я пришёл в бешенство.

Жгучее, ледяное, убийственное.

Такое, от которого пальцы сжимаются в кулаки, а челюсть сводит от ярости.

Если бы это было так —

Я бы сжёг всё к чёрту. Всех. Мир и себя вместе с ним. Но не позволил бы этому случиться снова.

- Я просто..мне нужно чуть-чуть, - выдохнула она, прерывая меня из моих мыслей.

Я не желал больше заставлять ее чувствовать себя виноватой, поэтому подхватил ее под локоть. Осторожно, не причиняя боль, не прикасаясь к оголенной коже.

- Тогда давай без геройств, - коротко бросил я, и, прежде чем она возразила, я подхватил ее на руки.

Она была невесомой. Холодная как лед и всё ещё дрожащая. Она не смотрела мне в лицо, и слава Богу. Потому что я сам не знал, что бы она увидела в моём.

Я толкнул дверь плечом вышел в коридор, держа её крепко. Тело девушки было напряжено, но она не сопротивлялась. Только глухо всхлипывала, спрятав лицо у меня на груди.

— Первый этаж чист, — раздался в ухе голос Невио.

Услышав это, я стал двигаться более уверенно, будучи убежденным в том, что Алессио за это время очистил второй этаж тоже.

Я почувствовал, как она перевела свой взгляд на меня, когда мы прошли мимо мужчины, которого я вырубил. И, не останавливаясь, продолжил движение.

В коридоре послышались шаги. Я приготовился к атаке, остановившись и прижавшись у стены, аккуратно прикрыв девушку.

Из-за угла вышел Алессио, и я с облегчением выдохнул. Его взгляд прошелся по мне и остановился на девушке.

Мы перекинулись парой безмолвных слов. И он с пониманием кивнул.

- Очистил второй этаж, остальные ушли, - проинформировал меня Алессио.

- Видел, что насчет нее? - спросил я его о Лотте. Мой голос стал жестче, я не мог выбросить из головы сцены, где с ней происходило нечто ужасное.

- Здесь ее нет, - глухо отозвался брат, - Все прочесали, ни следа - ни звука. Что насчет тебя?

Я отрицательно покачал головой, а Алессио вновь бросил свой взгляд на девушку.

- Кто она? - спросил Алессио.

- Не Карлотта, - ответил я сдержанно, словно Алессио сам этого не знал, - Но она была здесь одна. Я не мог ее оставить.

- Ты уверен, что.., - Алессио хотел предположить, что, возможно, это ловушка, но я прервал его. Он не видел того, что видел я.

- Алессио, не сейчас.

Он слегка нахмурился и кивнул, сделал шаг в сторону, давая нам пройти. Девушка, не выдержав столь пристальный взгляд Алессио, спряталась за моим плечом.

- Скажи Хьюго и Торро, чтобы они забрали двух мужчин в этом крыле. Они без сознания. Но нам они нужны живыми, - холодно бросил я через плечо брату, не останавливаясь.

Я вышел из здания, осторожно неся её на руках — она была совсем без сил и уже спала, прижавшись к моей груди, как будто она была частью меня, которую я не мог отпустить.

Холодный вечерний воздух обжигал кожу, заставляя меня сильнее прижимать её к себе. Она и без того была ледяной - почти безжизненной. Если бы не ее прерывистое дыхание и глухое биение сердца у меня под рукой, я бы подумал, что она уже не жива.

На ступеньках нас встретил Невио. Он резко обернулся, услышав шаги, и мгновенно напрягся.

— Что за херня, Массимо? — его голос был на грани срыва. Он гневно махнул рукой в сторону дома. — Где Лотта? Почему ты выходишь не с ней, а с этой?

Я остановился, не сдвигаясь ни на шаг.

— Она была внутри, — спокойно ответил я. — Привязанная к стулу. Одна.

— А Лотта? — Невио сделал шаг ближе. Его глаза горели. — Тебе не показалось это, блядь, подозрительным? Ты вообще о ней думал?

Я сжал челюсть, чтобы не сорваться.

— Я не оставлю никого, кто кричит о помощи, — тихо произнёс я. — Лотты там не было. Мы прочесали всё здание. Ты это знаешь.

Невио приблизился вплотную. Его кулаки сжались.

— Ты знаешь, как она дорога нашей семьей, — прошипел он. — Если с ней что-то случится, пока ты возишься с ней, - он указал на девушку.

Я резко шагнул ближе, между нами остался только воздух.

— Осторожнее, брат, — тихо, но жёстко сказал я. — Эта девочка не виновата в том, что её посадили в ад. Я её вытащил. И ты бы сделал то же самое, будь ты там.

На лице Невио заиграли желваки. Его взгляд метнулся к девушке — он видел её синие запястья, лицо, опухшее от слез.

Он тяжело выдохнул и отступил на шаг, опуская глаза.

— Чёрт, — выругался он. — Ладно. Увози её. Торро с Хьюго добьют зачистку.

— Она хоть кто? — бросил мне вслед , пока я направлялся к машине. — Ты выяснил?

— Нет, — ответил я, не оборачиваясь. — Но это выясню. Позже.