Глава 12
Утро. Ты просыпаешься и с удивлением понимаешь, что находишься в квартире Джеюна. Сердце сжимается от гнева — твои мысли кипят: «Как он мог так со мной поступить? Всё ещё злюсь на него».
Ты решаешь ничего не говорить, молча собираешься и собираешься уйти незаметно, надеясь, что он не заметит твоё бегство.
Но, как только спускаешься вниз, перед тобой предстает он — Джеюн. На столе накрыт завтрак, аккуратно приготовленный и расставленный. Его взгляд твёрд, но в нём проскальзывает что-то другое — смесь внимания и тихого любопытства.
— Доброе утро, — говорит он спокойно, словно ничего не произошло. — Завтрак.
Ты стоишь, скрещивая руки, пытаясь сохранить холодность. Сердце стучит, гнев смешивается с удивлением, и ты понимаешь: просто так уйти не получится.
Ты садишься за стол, стараясь держать лицо холодным. Внутри кипит злость, но наружу ты не даёшь ни малейшего признака эмоций.
— Доброе утро, — говорит Джеюн, улыбаясь чуть криво, — завтрак готов.
Ты молчишь, скрещивая руки, и ясно даёшь понять, что никаких слов с твоей стороны не будет.
— И, к слову, — думаешь ты, — извиняться за вчерашнее я не буду.
Джеюн замечает твоё молчание, но лишь слегка хмурится. Его взгляд пронзает тебя, как будто пытается понять, что скрывается за твоей решимостью. Он молча сидит напротив, наслаждаясь тихим напряжением между вами.
В комнате воцаряется тихая, почти осязаемая интрига: гнев и упрямство с одной стороны, холодная власть и интерес — с другой.
Ты уже закончила завтрак и собираешься уходить, придерживая сумку и стараясь не показывать эмоций.
— Я поговорю с Анной, — тихо, но твёрдо говорит Джеюн. — Такое больше не повторится.
Ты останавливаешься, поворачиваешься к нему и спокойно, но с ноткой решимости отвечаешь:
— Я больше не хочу иметь дело ни с вами, ни с вашей возлюбленной. Пусть наши отношения останутся только как между боссом и работницей, и всё.
Он смотрит на тебя, на мгновение застывает, словно пытаясь что-то сказать, но ты не ждёшь и не даёшь возможности для обсуждения.
С твёрдым взглядом и уверенностью в каждом движении ты выходишь из его дома, оставляя Джейка одного в комнате, а в воздухе остаётся тихая, напряжённая пустота между вами.
...
Ты пришла на работу и, как обычно, стучишь в кабинет Джеюна:
— Хотите что-то? — спрашиваешь вежливо.
Он без эмоций отвечает:
— Ничего не надо.
Проходит два часа, и в кабинет заходит Анна. Она полностью игнорирует тебя, подходит к столу Джеюна и начинает разговор. Минут через десять Джеюн зовёт тебя к себе. Анна, словно по приказу, просит прощения, но в её глазах нет искренности — видно, что это больше формальность.
Ты лишь слегка кланяешься и уходишь, ощущая, что уже простила её. Анна резко покидает кабинет, а ты остаёшься одна. Джеюн так и не выходит, и ты весь день думаешь о вчерашнем — правильно ли поступила, стоит ли прощать.
К концу рабочего дня, когда ты собралась уходить, Джеюн неожиданно приказывает:
— Принеси мне кое-какие документы.
Ты заходишь в кабинет. Он стоит, неподвижный, глаза сканируют бумаги. Ты аккуратно передаёшь документы:
— Всё? — спрашиваешь, пытаясь прочитать его лицо.
Он молчит несколько мгновений, а потом холодно и резко, почти командным тоном, спрашивает:
— Всё ли с тобой в порядке?
Ты замерла, ощущая одновременно раздражение и лёгкое беспокойство. Его взгляд пронзает, и в воздухе между вами снова повисло напряжение, которое невозможно игнорировать.
Ты стоишь, держа документы, пытаясь не смотреть прямо в глаза Джеюна. В воздухе царит напряжение, которое кажется почти осязаемым.
Вдруг он говорит, с необычайной серьёзностью в голосе:
— Я прощаю все твои выходки, которые ты устроила вчера ночью у меня дома, — пауза. — Хотя ты не просила прощения и не извинилась. Признаю, я поступил неправильно. Но ты и не отказывалась, поэтому я подумал, что ты не против.
Он делает шаг ближе, глаза не отрываются от твоих. Затем, неожиданно, добавляет:
— Один вопрос. Что ты чувствуешь ко мне?
Твои пальцы сжимаются в кулаки, дыхание сбивается. Сердце бьётся быстрее. Ты не знаешь, как ответить на такой прямой вопрос, и в голове пронеслись все эмоции: злость, обида, смятение... и что-то более глубокое, что ты давно пыталась игнорировать.
Ты понимаешь, что сейчас от твоего ответа зависит многое, но сказать что-то внятное кажется почти невозможным.