Глава 6. Беседа с Учителем
Лукас подплыл к окну и наблюдал, как фонари медленно гасли. Значит, скоро рассвет. Скоро к храму потянутся вереницы морских жителей, и он сможет отвлечься от своих мыслей.
— Учитель, мне приснился странный сон.
— То, что тебе вообще что-то снится — уже чудо! И в чем же проблема?
— Я был на берегу. У меня были ноги. Я бегал, — бесцветным голосом ответил Лукас. Он до сих пор ощущал на своей коже солнечные лучи, а хвост казался чужим, ведь в его памяти отчетливо оставалось ощущение горячего песка под ступнями.
— Это отголосок Души, — спокойно сказал Булак, поднимаясь на свои щупальца. — Должно быть, ты соприкоснулся с чем-то из своей прошлой жизни. Где ты был? Какие места посещал?
— То есть, до того как меня жестоко убили, бросили в море, а потом я превратился в рыбу? — язвительно уточнил Лукас.
— Да, в точку, — с тем же спокойствием подтвердил Булак. — Значит, ты скоро поймешь, что случилось. А может, даже получишь благословение Богини и перейдешь в мир Душ.
— Не знаю... После этого сна у меня такое послевкусие, будто я выпил ваши чернила, — пошутил Лукас, надеясь сменить тему. Учитель, кажется, уловил его мысленную просьбу и, усмехнувшись, поплыл к шкафу, где висели его "служебные" робы.
Лукас знал, что сегодня будет рядовая служба, значит, Булак наденет светло-зеленую робу и соберет свои длинные черные волосы в косу. Похоже, именно этим ему и придется заняться, потому что учитель подозвал его и всучил нитки с жемчугом.
— Заплести в "рыбий хвост"? — уточнил Лукас, вспомнив давнюю шутку. В день его первого служения старшие ученики окружили его, сунули зеленую ленту и сказали, что ему нужно заплести "рыбий хвост". Затем просто уплыли. Бедный новообращенный долго искал рыб, которые могли бы поделиться секретом, как им удается "заплетать хвосты". В итоге его поймал Булак и объяснил, что это всего лишь вид прически, а ленты вплетают в волосы. Потом просто показал, как это делается, поймав одного из жрецов.
— Нет, сегодня не буду заплетать волосы, у нас короткое служение. Да и волосы у меня в ужасном состоянии, — отмахнулся Булак. Это было вполне нормально — жрец храма мог обсуждать свои волосы со своим учеником.
Только служители Гидрогинии имели право носить длинные волосы, особенно мужчины. Длина волос символизировала их святость. В волосах заключалось что-то сакральное. Обычные дети Океана могли отращивать их только в преклонном возрасте, когда становились ближе к миру душ и готовились к встрече с Богиней.
— Учитель Бу, тогда давайте просто красиво перевяжем ваши волосы, не туго, но и не слишком свободно, чтобы они не путались во время молитвы, — предложил Лукас, надеясь быстрее закончить дело и уплыть.
— Хорошо, делай как хочешь, — кивнул учитель и встал перед зеркалом.
Лукас быстро собрал волосы и перевязал их зеленой лентой. "Да, иметь такие длинные волосы — то еще испытание", — подумал он. И даже немного обрадовался, что вряд ли доживет до того возраста, когда будет обязан носить их. "Один плюс того, что ты из "проклятых"", — мелькнуло в его голове.
Впрочем, он никогда не жаловался на свою судьбу. Если Богиня дала ему шанс, он его использовал. Значит, так было написано в книге его судьбы. А вот к чему он был предназначен — это ему еще предстояло понять. По крайней мере, так говорили все жрецы храма. Если он дожил до возраста Благословения, значит, на то была воля Великой Богини. Как же легко быть верующим. Случилось что-то плохое? Воля Богов. Что-то хорошее? То же самое. И жить становится чуточку легче.
— Да осветит тебе путь Великая Гидрогиния, ученик мой! — благословил его учитель, поправляя робу.
Учитель выглядел как "Великий Дух": статный, красивый, исполненный внутреннего величия. В его присутствии чувствовалась священная сила. Наверное, в прошлом воплощении он был кем-то действительно великим, каждый раз думал Лукас.
— Да благословит она Вас, учитель мой! — слегка поклонился он.
Зазвучала Песня Пробуждения, и учитель Бу уплыл в кабинет Верховного. В Глубинах каждый значимый момент сопровождался специальной песней, а быть избранным для их исполнения считалось величайшей честью. Песню Пробуждения каждое утро исполняли русалки — только женский голос мог передать все краски слов Богини.
Лукас немного задержался в кабинете, слушая песню, а затем решил уплыть к себе и дать голове отдохнуть от мыслей. Он хотел дождаться Бёль и вместе с ней отправиться в бухту. Почему-то его не оставляла тревога за человека, который слышал их песню и настоящий голос.
— Должно быть, именно из-за этого мне и приснилось нечто странное, — пробормотал он своему отражению в зеркале на дверце шкафа. — А не отголосок прошлого...
Он покачал головой, отгоняя навязчивые мысли, и выплыл из кабинета. Коридор, который был пуст, когда он пришел, теперь заполнили морские жители: тритоны, русалки, рыбы и другие существа спешили занять лучшие места в зале.
Лукас, проплывая мимо статуи Богини, остановился. Он не помнил ее лица. Не помнил момент, когда умер и встретился с ней. Но ему всегда казалось, что статуя — фальшивка. Никто и никогда не видел Гидрогинию. Только души, перешедшие в мир духов, могли узреть Богов, и они не возвращались обратно, чтобы рассказать, как они выглядят. Тогда почему же люди могли воссоздавать их лики?
— Это же не твое настоящее лицо, да? — вслух спросил он, не осознавая, что вокруг полно народу. Если кто-то его услышит, его обвинят в богохульстве. Где это видано — обращаться к Великой Богине на "ты"?! — И это тоже не мое настоящее лицо? — он провел ладонями по своей коже.
Снова покачав головой, отгоняя непрошенные мысли, он выплыл из храма. Вокруг уже закипела жизнь: стайки рыб мелькали туда-сюда, морские растения раскрывали свои лепестки, а некоторые — наоборот, затаивались в ожидании добычи. Группа русалок и тритонов плыла к храму, весело обсуждая что-то.
— Ой, смотрите, угрюмый Лукас, — грубый голос выдернул его из мыслей.
К нему плыл Ханыль — тот самый, из-за которого они оказались в той пещере. Если вчера удалось избежать конфликта, то сегодня вряд ли получится.
"Может, притвориться мертвым?" — промелькнула в голове "угрюмого Лукаса".