Осколки / Тень 2 / Данон

После того вечера Данон несколько дней не видел Лану.

Она ничего не писала, не звала никуда, в компании появлялась редко — как будто ушла в свою привычную тень. И хотя он понимал, что у неё могли быть дела, съёмки, контракты и прочие обязанности, всё равно внутри росло раздражение.

Не на неё.
На себя.

На то, что каждый раз, когда она исчезала из его поля зрения, ему приходилось напоминать себе, что он не должен зацикливаться. Что он не тот, кто должен ждать её внимания.

Но чёрт возьми, это было сложно.

Когда она, наконец, появилась, всё было так, будто ничего не произошло.

Это была обычная тусовка у Лёши — формат, в котором всё всегда оставалось неизменным. Те же люди, те же разговоры, те же алкогольные коктейли, которыми Лёша щедро угощал гостей, уже начиная с порога.

Лана пришла чуть позже всех.

На ней была черная водолазка и серые брюки с высокой посадкой, а волосы были идеально уложены, как будто она только что вышла из салона, хотя Данон знал, что это не так. Она была из тех людей, у кого даже хаос выглядел продуманно.

Она не сразу заметила его — он сидел в глубине комнаты, рядом с Фреймтеймером и Парадеевичем, слушая, как они спорят о том, действительно ли тикток умирает, или это просто новый виток алгоритмов.

Но когда она всё-таки заметила, на секунду их взгляды встретились.

Она не улыбнулась.

Не кивнула.

Просто посмотрела чуть дольше, чем нужно, а потом повернулась к Лёше, который уже протягивал ей бокал с вином.

— Ты всё-таки пришла, — с усмешкой бросил он.

— Ну ты же знаешь, как я люблю твои посиделки, — парировала она, беря бокал из его рук.

— Да, именно поэтому ты постоянно на них сбегаешь первой.

Лана лениво приподняла бровь.

— Может, проблема не во мне, а в вашей скучной компании?

Лёша рассмеялся.

— Ты просто хочешь, чтобы я тебя развлекал.

— Конечно, Лёш, — протянула она с иронией, делая глоток вина. — Я вообще только ради этого живу.

Лёша усмехнулся, глядя на неё чуть дольше, чем стоило бы.

Данон впервые по-настоящему заметил это.
Это был не просто взгляд друга.
Не просто привычное подстёбывание, которое они всегда разыгрывали на публику.
Это было что-то другое и ему это не нравилось.

Раздражение внутри нарастало, но он не подавал виду, продолжая делать вид, что слушает разговор Парадеевича и Фреймтеймера.

Но потом случилось то, чего он не ожидал.

— Данон, ты что-то слишком тихий, — вдруг бросила Лана, повернувшись в его сторону.

Он поднял на неё взгляд.

— Просто слушаю.

— Слушаешь или снова пытаешься что-то проанализировать?

Она прищурилась, и в её голосе мелькнуло что-то похожее на насмешку, но не злую.

Данон почувствовал, как в груди что-то неприятно сжалось.
Он мог бы ответить как всегда — отшутиться, сделать вид, что ему плевать, но, чёрт возьми, ему не было плевать.

— А что, есть что анализировать? — ответил он спокойно, сделав глоток из банки.

Лана чуть склонила голову набок.

— Ты мне скажи.

Этот обмен репликами длился всего пару секунд, но в воздухе повисло что-то напряжённое.

И не только он это почувствовал.

Лёша тоже.

Он посмотрел на них обоих, потом ухмыльнулся и лениво протянул:

— Данон просто завидует, что я тебе нравлюсь больше, чем он.

Все за столом рассмеялись, но Данон ничего не сказал. Как и Лана.

Она только слегка усмехнулась, но в её глазах промелькнуло что-то, что он не смог разгадать.

А потом она перевела взгляд на Данона, и он увидел — это был вызов.

— Конечно, Лёш, — сказала она с легким сарказмом, — ты же знаешь, что я без ума от тебя.

Лёша ухмыльнулся, но не стал продолжать тему, а вот Данон вдруг почувствовал, как напряжение внутри перешло в злость.
Не на Лёшу.
На неё.

На то, что она всегда держала эту дистанцию, что она никогда не позволяла ему быть ближе, чем всем остальным, ведь даже когда он был рядом, она не давала ему почувствовать, что он действительно нужен.

— Ты же не обиделся? — вдруг спросила она, склонив голову.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— А должен?

Она улыбнулась — та самая её фирменная, чуть ленивая, чуть загадочная улыбка, которая всегда оставляла после себя ощущение, будто ты что-то упустил.

— Конечно, нет, — мягко сказала она, делая ещё один глоток вина. — Мы же друзья.

Эти слова прозвучали почти насмешливо, и внутри него что-то сорвалось.

Потому что если это была её игра, то он больше не хотел в неё играть.