Глава 24
Я захожу в свою комнату, осторожно закрывая за собой дверь, словно она может защитить меня в этом сумасшедшем доме. Внутри я не включаю свет — не хочу видеть, насколько опустошенной она стала. Раньше это место было моим убежищем, в котором я могла быть самой собой, укрываясь от постоянных посягательств матери на мою личную жизнь.
Сейчас же я сажусь на абсолютно голый матрас, оставшийся без постельного белья, и ощущаю, как в груди нарастает комок злости. Мысли о сестре, которая вновь умудрилась задеть меня, как острое лезвие, проникают в сознание.
«Черт, черт, черт», — повторяю про себя, пытаясь успокоиться.
Она, словно змея, извивающаяся вокруг моих слабых мест, и на этот раз она ударила в самое сердце моих отношений с Веспером. Словно в ответ на мои мысли, в голове всплывает ее язвительное замечание, которое снова поставило меня в неловкое положение. Ее грязный язык, как всегда, не знает границ.
«Я только что угрожала члену своего клана»
Громко выдыхаю.
«Перед главой клана, перед своим братом»
Сомневаюсь, что после подобного ни у кого не возникнет вопросов о моем авторитете в клане, который и так держится на очень тонких нитках. Пол, наверняка, еще раз убедился в том, что приобщать меня к делу нашего отца - самая худшая идея.
«Кто меня за язык тянул?»
Хотя, признаюсь, мне понравилось. Впервые в жизни, сохраняя полное спокойствие, я смогла поставить свою кузину на место. Ранее мне казалось, что для того, чтобы привлечь внимание окружающих, необходимо вести себя громко и агрессивно, используя вызывающие слова. Я думала, что именно в этом заключается секрет успешного утверждения своей роли.
Но теперь, после этого инцидента, я поняла, что все совсем не так. Мои слова, произнесенные с холодной решимостью, оказались гораздо более действенными, чем любые крики или истерики. Я словно обрушила на неё все свои раскаленные искры, которые, хоть и не были физическими, оставили глубокий след. Это было не просто выражение недовольства, а четкое и уверенное заявление, которое заставило её задуматься о своих действиях и словах.
«Жесткость, резкость, беспристрастность» - три опоры, на которых зиждется стержень силы.
Вспоминаю, как смотрела в глаза своей кузины, и в этот момент заметила, как её самоуверенность начинала трещать по швам. В каждом её взгляде читалось смятение, словно она осознала, что её уверенность — это всего лишь маска. Каждое моё слово, произнесённое с тщательно подобранной интонацией, находило свою цель, словно стрела, точно попадающая в яблоко. Это был тот момент, когда я поняла, что истинная сила не заключается в громком крике или агрессивной манере общения, а в умении знать, когда и как говорить.
Но я все равно дурею от мысли, что могу подвести дело моего клана из-за одной злой реплики. Словно пощечина, она отражается в моем сознании, заставляя меня чувствовать себя обессиленной. Зачем я позволила ей так легко довести себя? Сама не знаю, как еще могла укрыться от ее очередных нападок, если каждое наше взаимодействие напоминает бои без правил.
Слышу шаги за дверью; по привычке кажется, что в любой момент мама зайдет, чтобы напомнить мне о своих ожиданиях. Но тот, кто останавливается напротив моей двери не спешит открыть ее.
«У мамы есть ключ»
Вижу тень от ног в небольшой полоске просвета.
«Веспер бы постучался, а не просто стоял, как вкопанный»
- Кто там? – спрашиваю я, но в ответ меня встречает лишь тишина.
«Мэри решила отомстить, напугав меня? Детство вспомнила?»
Стоящий по ту сторону двери не уходит, и его молчание наполняет атмосферу тревогой.
Я медленно поднимаюсь с кровати, чувствуя, как холодок страха пробегает по спине, и не решаюсь сделать ни шагу ближе. Мое шестое чувство, это внутреннее чутье, настойчиво подсказывает мне, что мне следует бояться того, что происходит, а не игнорировать свои инстинкты.
Я понимаю, что тот, кто стоит за дверью, не друг, а скорее - опасность, скрытая за этой преградой. Сглатываю толстый ком в горле, который мешает мне дышать спокойно.
В полной тишине слышу только стук своего сердца, его ритм становится все быстрее, словно оно пытается предупредить меня о чем-то. Тот, кто стоит за дверью, не издает ни звука, даже не шевелится. Это молчание кажется мне зловещим, от чего в груди начинает нарастать тревога.
Я делаю смелый шаг вперед, но в этот момент ручка с моей стороны начинает неистово дергаться, словно кто-то снаружи пытается вломиться. Мои мысли метаются в панике: кто это? Зачем он здесь? В голове проносятся образы, как я открываю дверь и сталкиваюсь с тем, кто прячется за ней. Возможно, это просто невидимый страх, а, вероятно, это кто-то, кто жаждет мне навредить.
Продолжаю безнадежно вглядываться в ручку двери, которая, кажется, стала единственным объектом моего внимания. С этой комнаты больше нет выхода, и каждый звук, который доносится из-за двери, заставляет меня вздрагивать. Даже терраса, когда-то открытая и светлая, теперь заперта. Окна тоже не дают надежды: на них поставлены замки, и за ними лишь тьма.
Внезапно я слышу громкий стук — это мой «преследователь» начинает биться в дверь. Сердце колотится, и я отшатываюсь назад, в панике ища что-то, чем можно было бы себя защитить. Но, увы, в этой комнате абсолютно пусто, что подчеркивает мою уязвимость.
Холод проникает в каждую клеточку моего тела, словно ледяные пальцы, сжимая сердце в тисках страха. Я чувствую, как паника охватывает меня, и в голове проносится мысль:
«Это конец».
Но внезапно всё прекращается. Ручка двери, которая до этого дергалась, замирает, а тень «преследователя» исчезает, словно растворяясь в воздухе. Стою на месте, не в силах осознать, что произошло. Собравшись с мыслями, поворачиваюсь, чтобы оглядеться вокруг, но в этот момент моё внимание привлекает что-то в зеркале.
Вздрагиваю, заметив её... тень, которая стоит за моей спиной, совершенно неподвижная. Сердце замирает, и я чувствую, как по спине пробегает холодный пот. Если я повернусь, то столкнусь с ней лицом к лицу, и это может стать моим последним мгновением. Мои мысли метаются, и я пытаюсь понять, что же это за существо. Может быть, это плод моего воображения, вызванный страхом и стрессом? Или же это нечто более зловещее?
«Лицо, у нее есть лицо»
Я различаю очертания человеческого тела, скрытые под черным плащом, который словно обвивает фигуру, придавая ей загадочности. Если в предыдущие разы, когда мы встречались, для моего взгляда открывалось лишь неясное темное пятно с красными глазами, то в этот раз она, похоже, решила, что пришло время раскрыть свои тайны.
Вижу, как ткань плаща струится, подчеркивая линии тела, и в этом движении есть что-то завораживающее. Каждый изгиб и каждое движение словно приглашают меня заглянуть глубже, увидеть не только внешность, но и внутренний мир, скрытый за этим таинственным одеянием.
«Ты убила моего отца?» - хочу я задать этот вопрос вслух, но не решаюсь.
Это галлюцинация, часть моего воображения, которая появилась со мной в тот злополучный день, когда моя жизнь изменилась навсегда. Я не помню лица убийцы, но вместо этого в моем сознании живет тень, постоянно преследующая меня и напоминающая о той боли, которую я испытала. Мое подсознание жаждет узнать правду, но, похоже, не в силах это сделать.
«Словно это знание мне пока недоступно»
Она является мне в кошмарах, мучая меня ночами. Но теперь, к моему ужасу, она переступила границы моего разума и начала навещать меня в повседневной жизни.
Я слышу ее шепот, который обволакивает меня холодом, как зимний ветер, проникающий в каждую клеточку моего тела.
- Numero septem, - доносится до меня этот жуткий голос. - Proximus es. Numero septem.
Что она говорит? Я не знаю латынь, но слово «numero» звучит как «номер». А что дальше? Я пытаюсь сосредоточиться, но мысли путаются. Мой разум словно застрял в этом зловещем моменте.
- La morte incombe sempre su di, - продолжает она шептать, - La morte è vicina.
Слова её звучат, как предостережение. Окованная страхом, я мчусь к двери, но вдруг она хватает меня за ноги. Холодные, мертвенные руки сжимаются вокруг моих лодыжек,
и я падаю на колени, ощущая, как боль пронизывает мои ноги.
- Отпусти меня, кретинка! - кричу я, отчаянно пытаясь вырваться из этого ледяного захвата. - Отпусти!
- Mors. Mors. Mors, - повторяет она, словно словила глюк, как будто это заклинание, которое должно меня уничтожить.
- Отпусти!
И она отпускает, когда дверь распахивается и на пороге появляется взволнованная бабушка с Шакалом. Пес обеспокоенно лает, но тут же убегает, видимо, чтобы позвать Веспера.
- Джанни, что с тобой? Что случилось? - произносит она, присаживаясь рядом и обнимая меня крепко, словно стараясь защитить от всего плохого. - Я пошла на кухню, чтобы заказать у поваров ромашковый чай, а тут ко мне подбегает пес твоего жениха. Начал прыгать и звать меня, какой умный.
Ее лицо отражает тревогу. Я же дрожу, и, прижавшись к ней, чувствую, как её тепло немного усмиряет накопившийся страх.
- Кажется, здесь кто-то был, - шепчу я, не в силах скрыть дрожь в голосе. Но спустя одно мгновенье, собравшись с мыслями, решаю тут же задать вопрос, который мучает меня.
- Бабушка, ты знаешь, что такое mors на латыни?
Дороти смотрит на меня с тревогой, её глаза наполняются непониманием и страхом. Я уже жалею, что решила спросить именно её, но уже поздно.
- Смерть, - произносит она тихим голосом, как будто сама не верит в сказанное. - Почему... почему ты спрашивает меня об этом, милая?
Я замялась, не зная, что ответить.
- Не знаю, - выдавливаю я, придумывая на ходу. – Наверное, из-за стресса, а что?
Но бабушка, похоже, уловила что-то большее в моих словах.
- Когда-то твой отец тоже спросил меня об этом, - произносит она, и я почувствовала, как меня пронзает волна удивления и страха.
- Когда... когда он спросил, бабуль? Ты помнишь? - спрашиваю я, не в силах скрыть растущее волнение.
Она сжимает мою ладонь, как будто старается передать мне свою силу.
- Точно не помню, - произносит она медленно. - Примерно за три месяца до своей смерти. Тогда мы, как обычно, пили чай субботним утром. Он выглядел неспокойным, когда задал мне такой же вопрос.
«Надо же, но совпадение ли это?»
- Он болел, да? - решаю спросить я ее.
Уж она должна быть со мной откровенной, но бабушка лишь удивляется моему вопросу, округлив свои глаза.
- О чем ты? - искренне спрашивает она. - Уилл Хардинг до конца своих дней был настоящим крепким орешком. Ему жить, да жить еще можно было бы. В него иногда несколько пуль пускали, а ему было хоть бы хны. Если Пол в глазах наших врагов настоящая «ярость»,
то ваш отец был истинным «бессмертным».
«Правда, Смерть его все равно нашла. Верно говорят, не может человечеству быть даровано бессмертие»
Задумываюсь.
«Странно, что показания Кревана и Дороти разнятся. Ведь оба были достаточно близки
к отцу. Возможно, папа просто не хотел рассказывать бабушке о своих недугах, чтобы не беспокоить ее?»
В дверном проеме неожиданно показывается Веспер. Он также обеспокоенно смотрит
в мои глаза, будто уже знает, что здесь произошло.
«Веспер знает, что только тень может довести меня до такого состояния»
Бабушка растерянно смотрит то на меня, то на моего жениха. Почувствовав неловкость, она медленно поднимается с колен.
- Пойду скажу охране, чтобы проверили дом и периметр, - тараторит Дороти и буквально выбегает из комнаты, словно ей сорок лет, а не за шестьдесят.
Веспер осторожно подходит ко мне, словно боится напугать и садится рядом со мной, крепко обнимая. Если бабушка только что делилась со мной теплом, то он холодом, что постепенно отрезвляет меня, приводит в чувство.
Он слегка приподнимает меня, так, чтобы я села ему на руки и оказалась на уровне его лица. Вижу его глаза, внимательные и сосредоточенные.
«Он знает»
- Она снова была здесь, тень, - шепчу я, кладя голову на его плечо.
- Что она делала? – спрашивает он, поглаживая рукой мои волосы.
- Говорила...на латыни, но я так и не поняла, что именно, -
Что-то про Смерть...
Тело Веспера резко напряглось.
- Что еще она делала? – также твердо спрашивает он.
- Я пыталась сбежать, но она схватила меня и потащила... Кажется, я ненормальная! - вскликиваю я.
Веспер обнимает мое лицо так, чтобы я посмотрела в его глаза, которые светятся голубым светом во мраке комнаты.
- Посмотри на меня, Джанан, - просит он, смотря прямо в мои глаза. - Я тебя такой не считаю, - твердо заверяет он. – Есть в этом мире вещи, не поддающие нашему объяснению и, если, ты встречаешься с ними лицом к лицу, то это не говорит о твоей неадекватности.
- По-твоему, то, что ко мне заявляется тень и начинает говорить о Смерти и каком-то номере, нормально? – немного с недоверием спрашиваю его я.
Веспер приподнимает брови в легком удивлении. Пытаюсь прочитать эмоции в его глазах, но не выходит, потому что меня переполняют собственные. Только различаю небольшие огоньки ярости, которые тут же тухнут под неизвестными мне чувствами.
Нервно облизываю губы и беру лицо мужчины в собственные ладони, стараясь, таким образом, передать ему всю благодарность за то, что вновь слышит и слушает меня, не осуждая. Ведь подобная привилегия такая редкость в моей жизни.
- Спасибо, - шепчу я.
- За что?
Снова вогнала я его в состояние растерянности своим вопросом.
«Его что, ни разу не благодарили? Почему он так удивляется?»
- За то, что понимаешь и не осуждаешь. Меня это очень радует.
Веспер усмехается, а после на секунду прикрывает глаза, слегка покачивая головой.
- Что такое? - непонимающе спрашиваю я.
- За время своего существования я, пожалуй, больше огорчал, нежели радовал кого-либо, - произносит он бесстрастно, с привычным холодом в глазах.
«Что же такое случилось?»
- Как и я, - с коротким смешком отвечаю я.
- Ты заблуждаешься.
- Почему это? Ведь я действительно самая настоящая «кара» для своей семьи.
- Сам факт жизни единственного человека способен вызвать неизмеримое счастье. Не имеет значения, сверкает ли она яркостью солнечного света или же затянула тяжестью серых облаков, предвещающих дождь. Величайшая радость исходит от простого осознания того, что однажды в мир пришло живое существо. Даже самое скромное рождение - пусть это будет крошечный муравей - создает симфонию эмоций и переживаний, принося в наш мир сокровище, не поддающееся оценке. В этом и заключается суть: ты уже наполняешь счастьем пространство вокруг, просто существуя. Поэтому, помни: ты - часть этой великой симфонии жизни.
- А смерть вставляет в нее свои фальшивые ноты, - цежу я, поджав губы, вспомнив про отца.
- Нет! - внезапно восклицает Веспер, крепко схватив меня за плечи. - Каждое живое существо приходит в этот мир не случайно. Оно выполняет свое предназначение и, завершив его, покидает его. Не имеет значения, велика ли эта задача, или мала, - будь то счастье, которое маленький ребенок приносит своим родителям всего лишь
на короткие четыре года...
- Веспер, о чем ты говоришь?! – возмущаюсь я, поднимаясь с его клен. - Какую миссию в этом мире может выполнить ребенок, который прожил всего четыре года?!
Снова он оправдывает Смерть.
- Он сделал первый вдох и издал первый вскрик. Само прибытие в этот мир – огромное достижение, - холодно и спокойно отвечает мне Веспер.
- А, то есть, - злобно усмехаюсь я, отворачивая взгляд. - Дальше он облажался на определенном уровне или что?
- Закончил свою миссию.
- Ха, хорошо! – вскликиваю я, снова заглядывая в его холодные глаза. - Какую миссию закончил мой отец, а? Смерть забрала его, как только какой-то ублюдок лишил его жизни.
Веспер не отводит взгляд, его лицо сохраняет ту же бесстрастную маску. Я чувствую, как гнев нарастает во мне, но он лишь тихо произносит:
- Каждая жизнь, даже если она коротка, оставляет отпечаток на других. Твой отец до сей пор вдохновляет кого-то, кто никогда не знал его. Мгновение счастья, которое он дарил, всё еще существует в памяти тех, кто его знал. Оно есть в тебе.
- Память? - ворчу я, сморщив лоб. - Это слабая утешительная еда, не находишь? Простая иллюзия, не способная перекрыть пропасть горя, оставленную его отсутствием.
- Возможно. Но и страдание погружает нас в более глубокое понимание жизни, - он приподнимается с пола и подходит ко мне. - Наша задача - учиться на этой боли, а не позволять ей сломать нас.
Я замираю, теряясь в его взгляде, полном спокойствия и понимания. В этот момент меня охватывает чувство меланхолии. Несмотря на все наши словесные споры и разногласия, он говорит правду, и это заставляет меня задуматься.
- Вероятно, в этой симфонии жизни мой отец оставил ноту, просто я не могу ее расслышать, - усмехаюсь я.
Веспер продолжает внимательно смотреть на меня.
- Ты есть и эта нота. Он выполнил свою миссию – оставил тебя.